Отдельная реальность

Я знаю о литературе четыре странные вещи. Возможно и даже наверняка, кто-то знает больше.
1. В некоторых произведениях возникает некое "дополнительное измерение" текста, отнюдь не предусмотренное автором и даже в какой-то мере разрушающее его первоначальный замысел. Вещь от этого не становится хуже - наоборот, приобретает глубину и сложность, присущую подлинной реальности. Яркий пример - "Отверженные" Гюго. Для меня таким примером "дополнительного измерения" является инспектор Жавер. Уж как его не любит автор! Как избегает приближать, "укрупнять" его внутренний мир, чтобы, не дай Бог, не начать сочувствовать! А персонаж ему не подчиняется, не влезает в отведенные рамки. И читательское восприятие тут ни при чем - налицо именно бунт персонажа
2. Герои большинства литературных произведений "не видят" читателя, и это совершенно не зависит от жанра - Анна Каренина в этом смысле так же индифферентна, как королева Марго (романная, конечно). Но есть и исключения. Есть авторы, чьи герои читателя абсолютно точно видят и определенным образом к нему относятся. Это можно почувствовать, это, с одной стороны, мистическое, с другой - насквозь реальное ощущение. Впервые это случилось со мной в детстве (автором был Булгаков, произведением - "Бег", а кто был героем - секрет ) и продолжается до сих пор. Такие личные взаимоотношения у меня сложились с героями "Отверженных" и... "Отблесков Этерны" (говорю же - это не зависит от жанра!). И от того, насколько книга любима, тоже: с нежного возраста трепетно обожаю "Капитана Фракасса" Готье, но ни разу не возникало ощущения, что туда можно войти и пошерудить. Или что персонажи меня видят.
3. Литературный "двойник" влияет на судьбу своего реального прототипа. Вспомним хотя бы песенку Вертинского "Ваши пальцы пахнут ладаном", посвященную киноактрисе Вере Холодной. Актриса перепугалась и заставила Вертинского снять посвящение (на что он, будучи человеком мистически нечутким, даже обиделся), но... что написано пером, не вырубишь топором. Вскоре звезда российского синематографа умерла при загадочных обстоятельствах, совсем молодой.
Был у меня подобный опыт. Мне для развития сюжета нужно было, чтобы в мою героиню - взрослую женщину - влюбился юноша намного моложе её. Героиня не имела конкретного прототипа, но носила имя моей близкой подруги. У меня был буквально шок, когда через очень короткое время в подругу влюбился молодой человек на 11 лет младше, о чем она сообщила мне практически цитатой из моей графомани: "Боже мой! Только со мной такое могло случиться! Еще и малолетка!!!"
Не описывай заране
Ни сражений, ни любви,
Опасайся предсказаний,
Смерти лучше не зови!

Слово - только оболочка,
Пленка жребиев людских.
На тебя любая строчка
Точит нож в стихах твоих.(с)
4. "Молчите, проклятые книги, я вас не писал никогда"(с). Существуют книги, которые приносят несчастье - "Мастер и Маргарита", например. Любовь к Булгакову скосила меня еще в детстве, видимо, поэтому Михаил Афанасьевич, ттт, относится ко мне галантно и лишь в свой день рождения иногда устраивает в моем доме мелкие поджоги. Остальные такими пустяками не отделываются.
Плоды нашей творческой фантазии способны отчуждаться от нас и жить самостоятельной жизнью - писатели это знают, пусть даже на уровне интуиции, и это тайное знание подчас толкает их на уничтожение собственных произведений (так Гофман сжег одну из своих "Ночных повестей").
Есть книги, которые опасно не только писать, но и читать. Студенческие годы для меня вообще-то были очень счастливыми - но только не четвертый курс, на котором нас усиленно пичкали кафками, прустами, камю и т.п. Эти книги, буквально пропитанные тоской, отвращением к жизни, безверием и декадансом, были ядом для моей молодой души. Хотите верьте, хотите нет, но я, читая их, физически чувствовала тошноту, головную боль, жар и другие признаки отравления!