13. Сказка о сёстрах Ксюше и Тине

Сказка о сёстрах Ксюше и Тине, кои хитрого князька Никитку провели
                Глава 1
На востоке великого царства, большого государства, поодаль от столицы, на просторах широких равнин, среди лесов густых да гор крутых, расположился уезд знатный, величины неохватной. Всего вдоволь в нём было, и полей, и рек, и зверья, и птиц. Народ в том уезде жил смекалистый, работящий. Люди по осени грибы, ягоды собирали, урожаи богатые снимали, а потому этот уезд считался зажиточным, и трудиться в нём было сплошное наслаждение. Жили люди здесь счастливо, дружно хлопотали, весело отдыхали, да ещё при этом и всякого добра наживали. А чтобы было, где селиться, деревенек-городков больших и малых несчётное количество понастроили.

       И вот в одном таком милом поселении, что и городком-то назвать трудно было, жил состоятельный мельник-мудрец в различных ремёслах справный удалец. А прозывали его Матвей Ганопольдин – голова с кувшин. Ну, про голову с кувшин это, конечно же, местные шутники придумали, потому как уж больно умён и сметлив был тот мужик. Мельница его располагалась на небольшой речке, что на окраине городка через густой лес протекала.

        Всё нехитрое хозяйство Матвея состояло из красивого дома с резными окнами, старой, но прочной мельницы и славного огорода с садом, в котором он выращивал множество всяких овощей, ягод и фруктов. А помогали ему управляться с этим хлопотным хозяйством две его малютки дочери. Жены у мельника не было, сейчас толком уже никто и не вспомнит, куда она подевалась и почему всё так получилось. Не то его вторая половина сбежала с купцом заезжим, не то её столичный вельможа богатствами своими соблазнил, но только девочки с самого раннего детства никого и не знали кроме своего отца. Он же оставшись один без супруги, старался их растить в холе и ласке.

       И так это у него всё замечательно получалось, что росли сестрички, не зная ни горя, ни беды, добрыми и заботливыми. А уж как отца любили, так это только поразиться можно. Всё что не попросит, что не пожелает, то и выполняли. И на мельнице помогали, и в саду за деревьями ухаживали, и овощи в огороде выращивали, отец только слово скажет, а они уже тут как тут, и помочь ему спешат. Так они дружненько и жили, работали, служили, особо не тужили, и день ото дня всё больше и больше опыта набирались да жизненным премудростям обучались.

        Матвей был человеком добрым, честным и общительным, а потому люди в округе уважали его и с большим удовольствием пользовались именно его мельницей, и всегда с особой тёплой благодарностью относились и к нему и к его дочерям. Помимо тех денег, что полагались Матвею за помол зерна, люди приносили ему и его крошкам девочкам красивые и добротные подарки. Кто конфеток принесет, кто забавную безделушку-игрушку, а кто и отрез материи на платье подарит. А как крохи в рост пошли, и до знаний интерес проявлять стали, то им и книжки с поучительными картинками из уездного города привозить начали.

        А отец лишь смотрел на своих дочек да радовался, уж так они усердно к знаниям потянулись. Не прошло и года как его девочки, со всей своей любознательностью, как раз и присущей их юному возрасту, втянулись в начальное обучение. А отец скупиться не стал, взял, да и пригласил для них местных учителей. И сёстры так быстро начали осваивать науки всякие, что уже вскорости самостоятельно стали читать и писать, да ещё и сами опыты мудрёные проводить. Вот такими смекалистыми и способными оказались девочки.

          И отец теперь уже специально для их обучения стал  заказывать, аж из самой столицы, разные сложные книги да умные учебники. И так уж получилось, что старшая дочь Матвея, а звали её Тинатин, в честь дочери древнего царя, полюбила науки связанные с лесными растениями и животными. А как подрастать стала так ей ещё и медицина понравилась. И как раз недалеко в лесу жил старый учёный лекарь, у которого вся округа лечилась, так Тинатин увлечённая изучением трав и медицины с ним очень подружилась и стала у него учиться. Целитель был рад такой ученице и с удовольствием стал с ней заниматься, а Тина, так её звали по-детски, как и полагается умной девочке, моментально впитывала все знания, что преподавал ей учёный мудрец.

         Ну а младшая дочь мельника, юная Ксюшенька, в отличие от своей старшой сестры, с большим интересом начала осваивать знания связанные с искусством театра и перевоплощения. С малых лет она представляла себя, то певицей, то артисткой, а то и цирковой акробаткой, и умные книжки, что привозились из города, чрезвычайно помогали ей в этом. Чуть позже в поселении нашлась старенькая артистка, что раньше работала в уездном театре, и она с большой охотой стала помогать Ксюше в освоение всех премудростей и тонкостей театрального искусства. И тогда в ход пошли различные ухищрения и уловки, связанные с переодеванием и нанесением театрального грима. Вскоре Ксения так наловчилась переодеваться, накладывать грим и перевоплощаться в другого человека меняя образ, что самые близкие друзья и знакомые не могли узнать её, уж до такой степени она преуспела в этом искусстве.

         Вот так всё и было, так оно и шло, так они и жили; отец зерно молол и в огороде копался, а дочери помогали ему, да учились своим наукам. Осенью, когда приходила пора урожая, работы в семье прибавлялось, но родные жили так дружно, что для них всё это представлялось большим удовольствием. Перемолов зерно, собрав с огорода урожай и закончив работу в саду, отец с дочерьми брались за заготовку припасов на зиму. Много всяких вкусностей копилось у них в закромах. Тут были, и соленья, и варенья с овощами да ягодами, сушёные фрукты и грибы, всего набиралось в большом избытке, да так много, что и на продажу хватало.

         А мельник так и делал. Каждый год, осенью, набрав полную телегу различного товара, отправлялся на главную ярмарку в уездный центр торговать излишками. Ну а, распродав всё привезённое, набирал дочерям добрых гостинцев: платьев красивых да туфель модных, заколок изящных да шпилек прекрасных, и, конечно же, книг научных для знаний полезных и разных. Но самих девочек с собой никогда не брал, говорил, мол, дорога трудная, рано ещё, подрасти надо. Так время и шло.
                Глава 2
Вот и на этот год, собрав удачный урожай, заготовив муки, отец запряг лошадь, загрузил большую телегу и собрался в дорогу. Тут и дочки подоспели к нему со своей просьбой.

        – Ну что батюшка теперь-то ты возьмёшь нас с собой как обещал?… ведь мы уже взрослые и ничего плохого с нами в дороге не случиться… - насмелившись, спросила Тина.

         – Да батюшка, возьми нас! Я бы так хотела посмотреть на большое красивое представление, что на ярмарке местные актёры дают… - поддакнула сестре Ксюша, в великой надежде на то, что уж нынче-то отец не откажет им, и заберёт с собой. Так уж вышло, что за все прошлые годы отец так ни разу и не свозил девочек в город. И вот сейчас оказалось, что в свои семнадцать лет ни Ксюша, ни восемнадцатилетняя Тинатин дальше своей мельницы и родного посёлка даже и не выбирались. А им повзрослевшим набравшимся знаний теперь так вдруг захотелось съездить в уездный центр посмотреть людей и себя показать, что они ну никак не хотели отступать. Однако степенный отец как раз этого-то и опасался. Он очень не хотел везти девочек, и на это у него были свои причины, а потому он предложил им другой вариант.
 
        – Давайте-ка вы ещё один годик дома посидите да за хозяйством поглядите,… а то что–то я переживаю, не спокойно у меня на душе. Нет, вы только не подумайте, что я за вас боюсь,…вовсе нет, я за городских увальней волнуюсь. Уж больно вы у меня хороши, как бы тамошние юноши от вашей красоты да учёности с ума не посходили. Жалко мне их. Лучше сделаем так, подождём немножко, деньжат подсобираем, сбережений поднакопим, да на следующий год в саму царскую столицу поедем. Что нам уездный город, сразу в центр махнём. А там всё есть, и науки, и искусства, и университет, да и театр тоже есть, и не то что наш ярмарочный балаган, а настоящий большой. Как вам такое предложение? Ну как, договорились? Соглашайтесь… - обняв дочерей, ласково спросил их отец.

         – Ну, хорошо батюшка быть, по-твоему! И раз уж ты нас в столицу везти собрался, то мы к такой поездке подготовимся. А ты нам тогда сейчас побольше книг о столичном быте привези. Мы их почитаем и на следующий год не только своей красотой, но и своими знаниями покорим первопрестольную!… Не так ли сестрица? - приняв решение, ответила Тинатин и вопросительно посмотрела на Ксюшу.

          – Да, конечно! Я с тобой полностью согласна, лучше годик подождать, зато потом уж сразу в столицу поехать. Только ты мне батюшка нарядов красивых, актёрских, добудь,… да грима театрального всякого привези, чтобы я за это время ещё больше своё искусство перевоплощения могла отточить. Так что спеши батюшка, а за нас не беспокойся… - обрадовано подтвердила своё согласие Ксения. Ну как решили, так и поступили, обняв и поцеловав отца девушки, проводили его.

          А надо сказать отец был прав на счёт своих дочерей. Стоило бы поберечь уездный городок от Ксюши и Тины, а вовсе не их от него. Потому как умом и красотой они намного превосходили всех молодых уездных барышень и юношей. Да что там молодых, пожалуй, и всех жителей тоже. Тина, старшенькая дочь, блистала особенной красотой, к которой местный люд был абсолютно не приучен.   

          Её длинные, чёрные, жгучие волосы, сплетённые в косу, вкупе с большими и слегка раскосыми ярко карими глазами, совместно с аккуратным прелестным носиком, подчёркнутым сочно-алыми губками, не давали покоя многим местным молодым юнцам. А уж что говорить про её ум и проворную речь, своими познаниями она могла запросто заткнуть за пояс любого уездного жителя. Ну а в умение излагать свои мысли и разговаривать с людьми, ей вообще равных не было.

         Ксения же, невзирая на то, что была чуть моложе и легкомысленней своей сестры, также отличалась остротой ума и своеобразностью мышления, хотя и в другой области познания. В искусстве перевоплощения и таланте отображения какого-либо характера она слыла неотразимой мастерицей и непревзойденной актрисой. Наизусть знала и прекрасно читала стихи и поэмы, декламировала монологи из античных трагедий, могла без запинки пересказать содержание практически всех книг, что привозил ей отец из своих поездок. А об её умении менять свою внешность у местных жителей знавших её с детства ходили просто-таки целые легенды и даже появились некоторые поверья. Иногда она могла облачиться старой бабкой-шаманкой, и часами ходить по поселению пугая своим видом зарвавшихся хулиганистых соседских мальчишек. И тогда люди говорили.

      – Ну, вот бабка-непогода пришла, значит, быть дождю,… а ну все по домам!… - кричали они детворе, и всё тут же сбывалось, начинался ливень или шёл сильный дождь. А то нарядится как лесная фея, распустит по плечам золотые солнечные волосы, подведёт краской свои голубые, словно лазурные волны глаза, подпудрит вздёрнутый носик, улыбнётся блестящей белоснежной улыбкой, да и пройдётся по улочкам-дорожкам городка. Так все местные ухажёры рты пораскрывают, а поселяне опять меж собой судачат.

        – Вот и солнышко наше взошло,… теперь неделю погода хорошая будет стоять… - и это предсказание тоже сбывалось. Так что не зря Матвей своих дочерей не торопился в уездный центр вывозить. Ведь город-то тот не так уж и велик был, и к таким особенным девушкам совсем неприспособлен. Всё-таки провинция не то, что царская столица уж там бы они точно выглядели более подходяще и могли бы своими талантами блеснуть.
                Глава 3
И вот сейчас, девушки, проводив отца со спокойной душой стали ждать его возвращения, а чтобы скоротать время занялись обычными для себя делами. Обыкновенно отец подолгу не задерживался, самое большое, что он отсутствовал - это неделя.  Ну не мог он подолгу обходиться без своих девочек. Уж так он их обожал, так любил, что уже на второй день поездки сильно по ним скучал и как можно быстрей возвращался домой. Товар у Матвея всегда был отменный, а потому, быстро распродав его, он в оставшееся время набирал своим дочерям подарки, и, набрав их, мгновенно спешил домой.

         Вот и нынче едва приехав на ярмарку, он сходу обратил внимание народа на свой товар. Тут же набежало много покупателей, и товар как всегда стал удачно расходиться. И всё бы хорошо, и всё бы так и продолжалось, но с недавних пор в уездном городке поменялись кое-какие порядки. И вот почему, зимой старый князь, что был во главе уезда, сильно застудился и занедужил. И так он жестоко заболел, что государь, узнав об этом, прислал из столицы ему замену, другого князя более молодого и более рьяного.

         Ну а как это у нас зачастую бывает, новый глава, тут же начал вводить новые порядки. И если старый князь вёл степенный и продуманный образ правления, годами ничего, не меняя, то молодой глава немедленно стал артачиться, норовито изменяя весь уклад, при этом, желая навязать всему уезду свои законы. А они заключались в элементарный поборах и отъёмах нажитого добра у более или менее зажиточных жителей уезда. Не то чтобы молодой князь был особо жаден или же алчен, но только после своих объездов-обходов деревень и городков, находившихся в его ведение, он всегда что-нибудь да привозил к себе домой.

           То у какого-нибудь доброго человека корову отнимет, то бочку мёда умыкнёт. И ведь всё под благовидными предлогами старался сделать, якобы для нужд общественности и богомольных домов. А у самого уже и своя пасека образовалась, и своё стадо коров появилось, и даже небольшой табунчик лошадей завёлся. А уж всякой снеди на пропитание да вещей на обмундирование набралось, так и за год не счесть. Прибыл князь из столицы гол как сокол, был худенький тощенький, аж штаны спадали, а тут за каких-то несколько месяцев округлился, растолстел, словно кабанчик на откорме. Но что ещё интересно, чем толще он становился, тем всё больше ему всякого добра нужно было. Всё хватал и хватал, никак нахвататься не мог. Всех крестьян, всех ремесленников своими поборами обложил, совсем измучил бедолаг, а кто возмущался да недоволен был, тех в темницу сажал да приговаривал.

         – Меня царь-государь уездом править поставил, а вы мне перечить?!… всех в порошок сотру!… - вот как грозился. Так что народ терпел да помалкивал. А как сезон ярмарок начался, так людям вообще житья не стало. Идёт он по ярмарке средь торговых рядов да по сторонам поглядывает, а что получше да побогаче увидит, то и отберёт. А кто хоть слово поперёк скажет, так он сразу в крик.

           – Рот закрой! Молчать! Я здесь глава!… - орёт и тут же всех речи лишает. А звали того князька Никита Белый-ух. Говорили, что такое странное прозвище он получил за своё бледное лицо и манеру ухать при ходьбе. Ну а как он стал на людей кричать, да всем рты затыкать, так народ ему вмиг новое прозвище придумал, и стали его теперь кликать не иначе как Никитка Рот-закрой. Так и повелось, заметит его кто, что он на ярмарку направляется, так тут же всем и сообщает.

          – Никитка Рот-закрой идёт! Скорей прячьте, у кого, что доброе есть… - быстро предупреждает. А торговый люд на это мгновенно реагировал. Попрячут купцы хороший товар, да барахло на прилавок выложат, а Никитка пройдет, посмотрит, ничего путёвого не найдёт и давай ругаться. Постоит, поорёт, покричит и домой направиться, опять своё добро награбленное, наворованное проверять да пересчитывать, всё ли на месте, не пропало ли чего. А как пересчитает, пойдет, поест, поспит и снова в путь бредёт. Искать начинает, где бы что, ему ещё прикарманить. И так он этими поборами увлекся, что и не заметил, как тяжко захворал. Не выдержал молодецкий организм непомерного обжорства и неуёмной жадности. То одно у него заболит, то другое, он уж и ходить-то толком не может, отдышка его замучила. Но жадность своё берёт, и чуть ему лучше становится, он тут же на ярмарку тащится, желает хоть чем-нибудь ещё поживиться.

        Вот и сегодня хорошенько выспавшись, Никитка, с утреца отправился в торговые ряды, и наткнулся там, на только что приехавшего мельника-купца доброго отца. Матвей-то и знать не знал, что беда такая в городе завелась. Ведь он-то едва приехал, и не начал ещё разбираться в новой обстановке, а предупредить его никто не успел. Удачно расположившись, чинно разложив товар, он как всегда самые лучшие его образцы выставил вперёд на показ. Тут-то и пошёл по рядам гомон да шум.

        – Никитка Рот-закрой идёт,… князь топает... - зашептался народ, ну а Матвей по незнанию-то  и подумал, что это добрый покупатель приближается, да и стоит, его ждет, радуется. А люди-то что рядом с ним были, смотрят на него и дивятся, что это он ничего не прячет, а лишь улыбается, может секрет, какой супротив князя знает. Тут и Никитка подходит, а как увидел товар на прилавке у Матвея, так аж весь и задрожал, заколыхался.

        – Ну, это я хорошо пришёл, вовремя. Ты что же это молодец ещё ничего не продал? - спрашивает Никитка, а сам руки к товару так и тянет.

        – Да я ещё толком и не начинал, недавно подъехал. Самую малость распродался, но всё лучшее тебе оставил, вот оно здесь, всё свеженькое, новенькое. Смотри, бери, не стесняйся… - отвечает ему Матвей прибауткой и улыбается, уверенный, что сейчас вмиг расторгуется, да скорей к своим дочкам поспешит. Но всё по-иному вышло.

       – Ну, вот и ладненько,… я всё забираю! Вези ко мне на двор, там и рассчитаемся… - предчувствуя большую поживу, обрадовано говорит Никитка, а сам исподтишка кулаком остальным купцам грозит, чтобы те рты закрытыми держали. Матвей же мигом собрался да за Никиткой увязался, благо князь жил близенько, ехали недолго.

        На княжеский двор прибыли быстро, а уж там хоромы богатые, каменные. Матвей аж рот раскрыл. Телегу поставили у главного терема. Никитка со своей охраной тут же всё добро, что у Матвея было, по амбарам да кладовым рассовал, распихал, и ходит довольный, руки потирает. А то как же, за один раз столько всего съестного за просто так понабрал. Матвеюшка немного постоял, подождал, видит, хозяин не платит и тогда спрашивает его.

         – Ты князь забрал чего хотел, теперь моя очередь своё получить,… не пора ли тебе за товар рассчитаться? - по-доброму так говорит, а Никитка как его услышал, так сразу смеяться давай, весь хохотом зашёлся.

          – Ты что же это, дуралей, ничего не знаешь, ничего не понимаешь?!… да коли ко мне, что в амбары попало, то там навсегда задарма и пропало!… ха-ха-ха!… - смеётся Никитка да велит со двора Матвея гнать.

          – Никуда я не пойду, пока ты не рассчитаешься!…  а если денег не отдашь, я в столицу поеду, жаловаться стану! Потому как выходит ты негодяй и обманщик!… - топнув ногой, возмутился Матвеюшка, и уже было собрался шаг ступить, как Никитка подбоченился, поперёк дороги у него встал, да и истошным рёвом закричал. 

           – Рот закрой! Мне угрожать?! Стража схватить охальника! В тёмницу его! - приказал он своим обломам. Вмиг подскочили стражники, подхватили честного Матвея, да тут же в каземат его и бросили. Так и оказался он в заточении бессрочном, без надежды, без тепла, а его бедняжки дочери без отца.
                Глава 4
И вот сидят девушки дома, ждут батюшку, хозяйством занимаются. Уж и неделя прошла отведённая на то чтобы отцу расторговаться и вернуться, а его всё нет и нет. Сёстры беспокоиться начали, на дорогу выходят да вдаль всматриваются, не едет ли батюшка, не видать ли его телеги.

        – Что делать будем, как поступим? Ждать станем или на встречу поедем? - спрашивает Ксюша у Тинатин, а сама места себе не находит, прямо сейчас же готова в дорогу пуститься.

         – Давай так поступим, три дня подождём и поедем. А пока окрест походим да людей поспрашиваем, может, кто на ярмарку ездил да батюшку нашего видел… - разумно рассудив, ответила Тинатин, упорно заглядываясь на дорогу. А там и нет никого, тишина, никто не едет и уже темнеть начинает. Постояли они так ещё немножко да домой пошли. Зашли в дом печку растопили ужин готовить стали. Вдруг стук в дверь, они к дверям бросились, думают, отец вернулся.

        – Батюшка входи, открыто! - на ходу в голос кричат. Дверь отворилась, а на пороге вместо отца, кузнец из соседней деревушки стоит.

          – Здравствуйте девицы, извините, что не в урочный час пришел, но только тут такое дело. Сегодня днём с уездной ярмарки мой сосед гончар вернулся, он ездил туда свои горшки продавать. А я слышал, что вы своего отца потеряли, с ярмарки его ждёте. Ну, я и решил, дай думаю, зайду к вам,… как раз тут рядом в гости ходил,… скажу, может вам интересно будет узнать о поездке моего соседа. Вот собственно и всё… - сказал кузнец, и уже было повернулся, обратно идти собрался, но не успел.

       – Подожди, постой! Спасибо что зашёл да рассказал про соседа,… проводи нас к нему,… пусть он нам расскажет, что там, в городе творится. Может он нам подскажет, почему отца так долго нет… - вцепились в него сёстры и не пускают. Им и мгновения хватило, чтобы собраться и уже через минуту они спешно семенили вслед за нежданным гостем. Деревенька кузнеца была поблизости, дошли быстро. Пришли они к гончару и тут же с порога спрашивать его давай.

         – Не видел ли ты на ярмарке нашего отца, мельника?… расскажи нам, что там да как?... - набросились на него девушки и прямо-таки к стенке прижали.

        – Ух, ты! Ну, хорошо, хорошо, сейчас! Проходите, садитесь, располагайтесь, что видел что знаю, всё расскажу… - проводил гончар их в дом и усадил за стол, – я ведь недолго там был, и дня не прошло, как я уехал. У меня в городе свой купец-продавец есть, он-то у меня все товары сразу и забрал. Так что на ярмарке вашего отца я и не встречал. Может он, куда в другом месте торговать отправился… - быстро рассказав, предположил гончар.

         – Нет-нет, он там должен быть и нигде иначе,… раз отец сказал, что на ярмарку отправился, значит так и сделал. Мы уж теперь и не знаем, что думать,… а может, какие разбойники завелись да по дороге на него напали?… - вновь спрашивают сёстры.

        – Разбойники говорите,… ну это вряд ли,… я ведь вернулся, и целёхонек. Здесь видимо другая причина есть. Пока я в городе был, то слышал там такую весть. В уезде нашем глава поменялся, вместо старого князя царь нам нового прислал. Так вот говорят, он оказался страшный плут и хитрец, почище любого разбойника будет. И всех заезжих купцов, что на ярмарку торговать приезжают, обирает и грабит, да и своим спуску не даёт всех данью обложил. Да и ещё говорят,  покрикивает он, людям глотки затыкает, его даже так и прозвали, Никитка Рот-закрой. А кто супротив его становиться, того он со света сживает или в тёмную сажает. Так вот, может это он вашего батюшку обидел,… поговаривают, князёк-то на расправу ух какой скорый. Вот такие дела творятся, всё что знал, всё рассказал… - добавил гончар и развёл руками.

         – Ладно, спасибо тебе за твой рассказ,… что мог ты сделал. Теперь наше время пришло действовать, будем думать, как нам дальше поступать… - поблагодарили гончара сёстры, да домой направились. Всю дорогу обратно они только и делали, что обсуждали свои дальнейшие планы.
                Глава 5
Домой, хоть и близко было, добрались они уже, когда совсем стемнело, и чтобы не тратить зря времени, перекусив на скорую руку, стали сразу собираться. План по вызволению батюшки из неволи у них созрел быстро. Ведь они были девушкам умными, смекалистыми и чрезвычайно смышлеными. Теперь им оставалось только подготовить к отъезду всю необходимую поклажу, которую они решили взять с собой.

          Тинатин безупречно знавшая все медицинские премудрости и прекрасно разбиравшаяся в различного рода отварах и снадобьях, взяла только ей одной известные препараты, микстуры и эликсиры. При этом Тина нарядилась в мужской костюм, словно она была самый настоящий столичный врач или аптекарь и от её женского облика ничего не осталось. Правда, строгий пиджак с брюками из праздничного одеяния их батюшки, пришлось малость переделать, кое-где подтянуть, ушить, слегка убавить. Так получилась замечательная форма достойная столичного аптекаря. И такой медицинский образ был выбран не случайно.

           Услышав, от гончара, что князь Никитка жаден, изрядно жирён и не в меру криклив, сёстры сделали единственно правильный вывод. Толстые, брюзжащие и нервные люди обычно страшно больны и, как правило, желают, во что бы то ни стало избавиться от лишнего веса, а также от тех элементарных хвороб, кои сопровождают ожирение. Многие из толстяков идут на всё, чтобы поправить собственное здоровье. Ну а там где затронуты вопросы здоровья там-то и нужны разные доктора-аптекири, со всякими снадобьями, примочками и волшебными эликсирами творящими чудеса. Ну а где как не в столице самые лучшие врачи и аптекари, вот именно поэтому-то Тинатин и стала так выглядеть. Так же выбору образа поспособствовало ещё и то, что князь Никитка был направлен в уезд самим государем, а это значило только одно, что он наверняка предпочтёт столичного медика с его препаратами, нежели чем местного врача.

         А по ту пору на ярмарках как раз и собиралось много всяких знахарей да целителей со своим необычным товаром. И сёстрам для выполнения их задумки было важно, чтоб князь обратился именно к Тинатин,  приняв её за медика, а потому вырядить её столичным доктором было наиболее правильным решением. Ксения своим умением перевоплощения особенно поспособствовала созданию такого образа. А найдя у себя в театральном гриме чёрные моднячие закрученные усики, приспособила их под носом у Тины. Таким образом, поставив финальную точку в полном её преображении.

        Теперь вместо сестры на Ксюшу смотрел молодой медик-аптекарь в приличном костюме, с модными усиками вызывающими доверие у любого человека прибывшего из столицы и разбирающегося в тамошней моде, а князь Никита как раз и был из таковых прибывших.

        – Ну как я тебе!? - по окончании всех приготовлений спросила Тина у сестры.

         – Отлично! Лучше и быть не может! - с гордостью за свою придумку с усиками ответила она. Ну а сама Ксения оделась как можно скромней, дабы не выделятся среди прочих уездных гостей ярмарки. Но зато в отличие от Тинатин с её маленьким медицинским саквояжем, Ксюша взяла с собой большой увесистый заплечный крестьянский мешок, куда сложила все наряды для переодевания в намеченные образы, да весь необходимый грим. Благо таких нарядов у неё накопилось немало, и было из чего выбирать, а уж в этом-то Ксюше равных не было, уж что-что, а подбирать костюмы для роли и гримироваться она умела превосходно, впрочем, так же, как и исполнять сами роли.

         В театральном мастерстве изображения персонажей она пожалуй превзошла и самых даровитых столичных актёров, до того талантлива и искусна она была в способности вживаться и перевоплощаться в любой образ. И вот, всё, собрав и упаковав, не дожидаясь рассвета, сёстры мигом снарядив повозку, тут же отправились в дорогу. А за размышлениями да думами, ехали они скоро и споро, и как им показалось совсем недолго. Ведь недаром же говорят, «Хочешь в пути время скоротать, вызови мыслей рать». Так и девушки, пока всё обдумывали даже и не заметили, как приехали.
                Глава 6
Вот уже и утро наступило, солнышко светит, город проснулся, жить начинает. Сестры сразу на ярмарку отправились и первым делом стали они всё расспрашивать да узнавать, что здесь, да как, и где им лучше пристроится, чтобы невзначай на князя не наткнутся. И правильно сделали, потому как, Никитка в последнее время совсем озлобился из-за своих болячек, что ему жить мешали, и стал злей чёрта, людей вообще уважать перестал и дошёл до грубого рукоприкладства. Очень-но ему не взлюбились приезжие купцы, что на прилавок выставляли не тот товар, который ему надобен был, и от этого постоянно норовил их кулаками отделать. А что ему сделается-то, и кто его остановит, коли он сам себе голова и никто ему в уезде не указ. 

          Вот и сейчас такое же получилось, только сёстры на ярмарку въехали, только к месту приглядываться начали, как видят все купцы свои лучшие товары давай прятать да сворачивать. Тут-то они и заметили, как появился среди торговых рядов князь Никитка. Идёт, еле ноги передвигает, весь жиром заплыл, шагов пять сделает, запыхается, встанет и ухает. Добрёл он так до бакалейного прилавка, что за приезжим купцом значился, опёрся на него и стоит глазами хлопает.

        – Это что у тебя за товар такой? Плохой весь, несвежий, а ну доставай добрый,… ишь взяли моду от меня прятать! - чуть отдышавшись, заорал он да кулаком купцу в ухо дать норовит. Но от своей необхватной толстоты и махнуть-то толком не может.

        – Стража ко мне! А ну дайте ему за меня по мордам… - велит солдатам, что к нему для охраны были приставлены. Ну, те для проформы слегонца и ткнули бедолагу купца, им-то, зачем людей обижать они ведь сами у них себе на стол еду покупали. Вот и притворились, мол, смотри князь, бьём его, приказ твой выполняем, а сами купцу подмигивают, намекают, чтоб он битым прикинулся. Купец сразу вплачь.

        – За что князь? Мы же тебе и так все лучшие товары даром отдаём… - стонет, а Никитка снова орать.

       – Молчать! Рот закрой! - да так громко, что у всех в ушах зазвенело. Посмотрели сёстры на такое безобразие, да сразу же и сообразили, где их батюшка может быть и в какую беду он попал. А сообразив, решили, что им делать надобно. Подходящего случая ждать не стали, а действовать начали немедленно, тем более что у них уже всё заранее было приготовлено и оговорено.

           Ксения тут же отступила в сторонку и скрылась в ярмарочной толпе покупателей. Тина же, как ни в чём не бывало, словно она уже здесь давно торгует, заняла место на одном из пустующих прилавков. И быстро раскрыв свой саквояж, мгновенно выставила из него пару десятков разноцветных склянок и флаконов с яркими кремами и эликсирами, вперемешку с бутыльками с изумрудной жидкостью. В момент, расставив их по всему прилавку в каком-то замысловатом порядке, она громко и с чувством хорошего самообладания начала лихо выкрикивать прибаутки.

        – А вот новое средство для похудания, помогающее от икания! Есть так же микстура, съест аппетит, будет фигура! Покупайте крема, чтоб старая кожа для любви была гожа! А вот лечебный состав кто примет, станет прав! Подходи, налетай быстрей разбирай!… - восклицает она, да посмеивается. Народ от таких задорных призывов сразу повеселел и, откликнувшись на них, тут же обступил Тину со всех сторон. А она, вдохновившись таким вниманием, стала пуще прежнего зазывать и бойко торговаться.
 
        – Милые хозяйки берите перо чайки, станете с ним мягкие как зайки, себе всладость мужьям на радость! Все эликсиры крема и отвары непросто взвары, а лучшие столичные товары. Кто по два флакона берёт, тому аптекарь скидку даёт!… - ещё веселей покрикивает. И минуты не прошло, а возле неё уже толпа человек двадцать выстроилась и все с расспросами лезут.

       – А эта мазь для чего? А зачем этот напиток? Мне надо от бородавок избавиться, есть у тебя чего? А мне бы помолодеть, а то жена от моих морщин нос воротит!… - так и сыплются вопросы на Тинатин, а она знай, всем отвечает да разъясняет, у толпы интерес подогревает. Шум, гам поднялся, а возле прилавка толчея образовалась. Князь Никитка увидел такое дело, нахмурился, как так, торг коромыслом идет, а он в стороне стоит, ничего не знает. Оставил он мужика в покое с его бакалеей и как можно быстрей к месту сутолоки продвигаться стал, а там уже немереная толпа собралась. Пропыхтел, прошумел, но еле-еле дошагал.

        – А ну расступись голытьба, дайка я взгляну!… - сходу кричит да расталкивает всех. Пробился к прилавку, смотрит, а там молодой чёрноусый юноша красавец в модном костюмчике стоит и разноцветными склянками жонглирует.

         – А ну слушай меня! Я князь Никита, уездный глава, а ты кто такой? Чем торгуешь? Я здесь хозяин, мне сначала всё покажи да расскажи!… - уставившись на хрустальные флаконы, как заворожённый, спрашивает и на паренька смотрит, сам того и не понимая что перед ним девушка. А Тине того и надо, она уже из образа и не выходит.

        – Я самый лучший столичный медик-аптекарь. Поставщик лекарственных снадобий для государева двора. Моими эликсирами и настоями пользуются все придворные дамы, и даже сама царица. Мои крема приносят людям молодость и здоровье, а потому государь мне велел каждый месяц всё новые и новые настои делать да во дворец привозить. А те лишние, что без надобности остаются, по царству-государству развозить и по уездным городкам распродавать, чтобы простые люди могли своё здоровье поправлять. Таков указ царя и никто ему не смеет противиться. Так что князь, если хочешь, покупай, а не хочешь, отходи и не мешай государеву волю выполнять. Не то прознают в столице, что ты мне препоны чинил да мешать старался. Давай решай князь, что тебе гоже… - совершенно не растерявшись лукаво улыбнувшись, говорит Тина, а уж что-что, говорить-то она умела. Никитка даже поначалу опешил, не ожидал он такого ответа.

        – Вот уж положеньице сложилось… - прошептал он и почесал затылок. Князь даже и подумать не мог, что у него в городке вот так запросто может появиться медик самого царя. Но в ту же секунду придя в себя, учинил аптекарю допрос.

         – Оно может, конечно, и так,… я сам в столице долго жил и видел, как много там вас таких у царского двора крутится, да вертится. Может быть, я и тебя там встречал, но только сейчас и не припомню. Вот если бы ты мне чем таким, доказать смог, что ты и вправду тот за кого себя выдаёшь, тогда бы я тебе поверил… - хитро прищурившись, спросил Никитка и знаками подозвал к себе поближе охрану, ну так на всякий случай. Ведь какой бы он жадный и коварный не был, всё же трусости в нём больше водилось.

        – Ну что же князь, если хочешь, могу и доказать. Вот тут у меня есть крем, так я его для самой царицы делаю. Она им себя через каждую неделю омолаживает, а то, что остаётся, я на свежий крем меняю, ну а те остатки, по наказу государя, добрым людям продаю. Желаешь я и тебе продам, будешь мазаться да молодеть? - смело и уверенно, абсолютно не переживая за последствия, предложила Тина-аптекарь.

         Никитка как услышал про омоложение, враз зашевелился, заколыхался, он-то бедолага давно уже мечтал о таком средстве. Ведь его жирная, лоснящаяся кожа за последнее время от непомерного обжорства вся стала натягиваться и трескаться, покрываясь густой, словно паутина, тонкой безобразной сеткой.

        – Давай продавай! Но только сначала докажи что крем твой и вправду действует! - затребовал он, а сам от нетерпения руки к склянке так и тянет.

        – Ну а почему бы и нет! Сейчас же и проверим! - отозвалась Тина и обратилась к  зевакам, облепившим её со всех сторон.

       – Кто поможет крем испытать да князю его целебные свойства доказать? Кто здесь есть из престарелых людей, подходи, не робей! - весело зазывая, прикрикнула Тина, а толпа от такого предложения только отшатнулась. Тишина воцарилась над ярмаркой, никто не хочет помогать Никитке, устанавливать правдивость слов аптекаря. И лишь один маленький скрюченный старичок из всех стоящих рядом с прилавком людей тихонько шагнул вперёд. То был приезжий крестьянин в каких-то рваных лохмотьях, его кожа, и на руках, и на лице от непомерного и постоянного труда в поле, на ветру, покрылась стойкими морщинами и больше напоминали змеиную чешую.

        – Вот аптекарь, смотри какой я, подойду ли я для показа, сможешь ли ты меня омолодить-то? - сиплым старческим голосом спросил он.

        – А ну подойди ближе! - скомандовала Тина и, взяв деда за руку, показала её всем, – смотрите, какая она у него сейчас,… все видите, кожа морщинистая и старая, а теперь глядите… - воскликнула она и быстрыми движениями размазала крем по руке. Не прошло и полминуты, как кожа вздулась и покрылась большим красным волдырём. Тина, моментально взмахнув рукой, в два счёта содрала этот волдырь с руки старика. Волдырь с шумом лопнул и разлетелся на маленькие кусочки. И тут же из-под него, на глазах у всего народа, появилась свежая и нежная как у младенца, чистая кожа. Толпа громко ахнула и какое-то мгновение, молча, смотрела на чудом омолодившуюся руку крестьянина. Но стихийная оторопь быстро прошла и люди резко оттолкнув прочь старика, ринулись к прилавку.

          – Мне продай крем! Хочу вон ту микстуру! Продай мне, то снадобье! А мне вон той микстуры дай!… - наперебой, несясь со всех сторон, раздались требовательные возгласы, ставшей моментально напирать толпы. А старик, воспользовавшись моментом, скромно понурив голову, отошёл чуток и спрятался за ближайшей телегой. При этом успев исподтишка, обменяться с Тиной-аптекарем парой многозначительных взглядов.
 
        Надо ли говорить, что под личиной бедного скорченного старика скрывалась прекрасная Ксения.  Она улучила момент и, пока Тинатин выкрикивала призывные прибаутки, успела ловко преобразиться, приняв обличие крестьянина. Ведь именно такой трюк с переодеванием они с Тинатин заранее и предусмотрели. А сейчас с блеском его выполнили, тем самым подцепив на удочку такого изощрённого хитреца, как князь Никитка. А он, увидев теперь, как у него прямо из-под носа стали уводить столь ценные целительные снадобья, не выдержал такой наглости и заорал во всю глотку.

         – Стоять! Всем замолчать, закрыть рты! Я сам всё забираю! Пошли все вон! - сотрясая кулаками воздух, двинулся он вперёд, всей своей тушей подминая под себя толпу. А люди, услышав грозный крик Никитки и ощутив его мощный вес, тут же похватали с прилавка, что плохо лежало и, успев за секунду всё обчистить, бросились наутёк врассыпную. Перед Никиткой остался только пустой прилавок да широко улыбающийся аптекарь.

        – Моё, не трожь!… Охрана держи их, хватай! Отобрать крема, микстуры!… - громче прежнего орал он. Но куда там, от всей толпы, коя только что их окружала, никого уже не осталось, её и след простыл.

        – Ну что за люди ничего оставить нельзя, всё потащут! - скривив своё жирное лицо в противной гримасе, грубо выругался Никитка.

         – Ну и что теперь делать? Я остался без лекарств! Где же ты сейчас для меня снадобья возьмёшь? Доставай где хочешь, ведь ты мне обещал! - громко пыхтя, добавил он и угрожающе исподлобья посмотрел на Тину-аптекаря. 

        – А мне до того какое дело! Я тебе лекарства предлагал, а ты их не уберег! Считаю, что снадобья украли у тебя, а не у меня. Так что я тут не причём. А будешь мне угрожать, я на тебя царице пожалуюсь. Мне через неделю как раз к ней новые крема везти надо, вот я ей всё про тебя и расскажу…  - сердито погрозив пальцем грубияну, тут же нашлась, что ответить Тинатин.
 
         – Ну что же ты так сразу обижаться?… не сердись,… я пошутил… - в момент переменился Никитка, почуяв, что ему может влететь от государыни за его непочтительное отношение к придворному аптекарю. Он ведь когда-то жил в столице и был прекрасно осведомлён о жестком нраве царицы, а потому мигом превратился в добродушного услужливого льстеца.

        – Ну, ты сам подумай милый аптекарь, как мне тяжело управлять такими людишками, ведь ты же видишь, что творят! Я столько с ними здоровья потерял! Постарел, пожирнел и отдышка меня ныне мучает, а что делать не знаю. Болен я очень, а вылечить меня не кому. Никто меня не любит, никому я не нужен, лечить меня никто не хочет. А тут ты приехал со своими чудесными снадобьями и эликсирами, у меня появилась возможность поправиться и стать как прежде, а их тут же и украли,… вот я и вспылил. Ты уж извини, помоги мне, сил моих больше нет терпеть все эти болячки, боюсь, помру. Омолоди меня, а я тебе, сколько хочешь денег дам,… только выручи, спаси… - притворно состроив жалостливую физиономию нагло лукавя, чуть не плача взмолился Никитка.

        – Ну что ж, я понимаю, и сердиться не стану. Помочь тебе вроде можно, и вылечить я тебя, пожалуй, смогу,… но вот только для этого мне надо изготовить новые снадобья, а соответствующих компонентов у меня с собой нет. Что же делать?… - замысловато изъясняясь, спросил аптекарь как бы соглашаясь помочь князю.

        – Так ты только скажи, что тебе надо, а уж у меня-то всё есть. Полные подвалы всякой всячины, выбирай что захочешь. Прямо сейчас же и идём ко мне, там всё и найдёшь… - радостно потирая руки, предложил Никитка. Этого-то решения и ждали от него Тина с Ксюшей, для них это и было главной целью. Всё и задумывалось ими лишь только для того, чтобы попасть в те сокровенные закрома негодника князька, да найти, где там в темнице их батюшка упрятан томится.

      – Хорошо!… Будь, по-твоему,… пошли к тебе, поищем в твоих подвалах нужные для снадобий компоненты, сварю я для тебя эликсир. Только у меня есть условия, я сам буду выбирать, что мне брать, и в какие закрома заходить, но так чтобы мне никто в этом не мешал. Так пойдёт?… - окончательно дав своё согласие, спросил аптекарь.

      – Да, конечно же, подойдёт! Куда надо тебя отведу, что захочешь, покажу, лишь бы ты меня от хворобы избавил да эликсир свой молодильный справил… - довольно улыбнувшись корявой улыбкой, пообещал Никитка, и они тут же отправились в его княжескую усадьбу. Переваливаясь с боку на бок, поухивая и похрюкивая словно поросёнок, князь чуть передвигал ноги, еле поспевая за своим молодым спутником и охранниками, что уверенно шагали рядом с ним.

     – Давай князюшка пошевеливайся, с этого момента будем считать, что начались твои первые шаги к выздоровлению. Чем скорей ты начнёшь ходить пешком, тем быстрей расстанешься с жирком. Чем скорей раскошелится твой кассир, тем быстрей подействует эликсир… - явно посмеиваясь над Никиткой, бодро поторапливала его Тинатин, продолжая исправно играть роль аптекаря.

    – Уф-уф, мне бы только до дома добраться да отдохнуть, а уж отдышавшись, я для тебя всё сделаю, всё найду… - напряжённо вздыхая и фыркая, отвечал князь на её весёлые шутки и прибаутки, уверенный, что вскоре придёт его избавление от лишнего веса.
                Глава 7               
Так перекидываясь словечками и шуточками, они и добрались до Никиткиных княжеских владений.

         – О-го-го, вот это терем, целый дворец. Будет где тебе зелья наварить… - аж присвистнув от удивления, увидев дом и усадьбу князя, воскликнула Тина. Оно и вправду было чему изумиться, хоромы князя поражали своим размахом. Посреди усадьбы стоял знатный терем в три этажа с антресолями и несметными подвалами, а двор при тереме был такой большой, что два табуна вороных коней да одно стадо племенных коров помещалось.

        – И откуда же всё это у тебя князюшка?… ведь такое богатство только в сказке и бывает… - лукаво усмехнувшись, спросила Тинатин, тут же начиная приглядываться к железным дверям подвалов и закутов, ведь за любой из них мог быть спрятан её отец.

        – Да я это всё своими стараниями и муками заслужил. На благо царя-батюшки служил, вот по трудам и получил… - пыхтя и раздувая ноздри от усталости, отвечал Никитка.

        – Ну да это ладно, дело твоё. Ты давай-ка лучше начинай мне закрома отпирать, да показывать где у тебя тут что лежит… - подойдя к большой чёрной подвальной двери, строго по-мужски потребовала Тинатин, всё больше вживаясь в роль аптекаря.
 
         – Ой, что-то я притомился,… да так, что даже проголодался. Может, сначала поедим, а потом и по подвалам пошарим… - вдруг остро ощутив голод, чуть было не взмолился Никитка.

        – Неужели так есть захотел, что тебе и эликсир стал не важен? - иронично спросила Тина.
        – Важен-важен!… ну как же не важен, только вот уж больно кушать хочется… - жадно взглянув на бегающего по двору порося, глотая слюнки, ответил он.

        – А время-то не ждёт! Давай-ка мы с тобой князь сделаем так - ты иди, питайся, а я пока поищу, что мне надо. А как найду так сразу и присоединюсь к тебе. Ну а потом глядишь, ты наешься,… тут я эликсир сварю, да и лечение начнём. А то сам понимаешь, мне у тебя в гостях задерживаться некогда, вскорости в столицу ехать надо… - настойчиво и даже где-то упорно, упредила Тина. Ей-то как раз и надо было, чтобы князь с ней не пошел, а в доме остался.

      Она бы без него быстрей подвалы осмотрела да батюшку нашла. А жадине Никитке самому подвалы показать хочется, желает за аптекарем присмотреть, как бы тот чего лишнего не взял. Да только так уж сильно его голод донимать стал, что и невтерпёж ему стало. В животе заурчало, стоит бедняга слюной исходит. Делать нечего согласился он на предложение аптекаря, но с одним условием.

        – Ладно, ищи без меня,… что тебе надо бери, но вот только сторож мой с тобой пойдёт, он тебе всё расскажет, всё покажет, да и двери отопрет, а я пойду, пожалуй… - сказал он  и, махнув рукой, подозвал к себе старика сторожа. Тут же нашептав ему на ухо строгое повеление, и наказав как тот должен себя вести, сочно фырча и ухая, спешно поковылял утолять свой голод.

        – Ну, слышал, что тебе князь сказал, давай отворяй, показывай! - едва Никитка скрылся за дверьми терема, потребовала от старика Тина.

         – А я что, я ничего… хозяин велел я и открою… - бурча себе под нос, ответил сторож и, гремя связкой ключей, открыл первую же оббитую кованым железом дверь. За ней оказались различные крынки, склянки да банки, наполненные всякими солениями и варениями. За следующей дверью находился погреб, где упакованные в леднике хранились мясные припасы и вкусные колбасы. Потом они зашли в чулан, и нашли там наряды для дам. И таким образом дверь за дверью, подвал за подвалом они обошли почти все закрома. Тина нашла все ингредиенты, что ей надо было для изготовления снадобья, но вот только самого главного предмета поисков, а именно, батюшки, она так и не обнаружила. И тогда напустив на себя важный и грозный вид столичного гостя, она и накинулась на сторожа.

        – Это что, все схоронные места, где у князя добро храниться? Ты мне все закрома показал? Все двери открыл? Все замки отворил? А ну отвечай правду, иначе я по твоим глазам сразу определю, врёшь ты мне или нет! - пристально посмотрев ему в лицо, сурово сказала Тина. Сторож оказался мужиком нервным и хлипким, тут же смутился и, потупив взгляд, уставился в землю.

        – Ой, и не спрашивай ты меня аптекарь, обманывать я тебя и не смею, уж больно взгляд твой жгучий аж сердце замирает. Пожалей старика, не смотри ты так на меня, ведь не могу я тебе открыться, князь не велел. А я боюсь княжеского гнева, как узнает он, что я тебе темницу показывать стал, где его узники томятся, так сразу и накажет меня… - отвечает сторож, а сам глаза так поднять и не смеет.

         – Ну, хорошо пожалею я тебя, смотреть не стану, но только ты всё же проведи меня к той темнице… - ещё настойчивей требует Тина.

         – Ох, парень как бы чего не случилось, давай-ка ты лучше сам у князя спросишь… - взмолился бедняга и стоит дальше, шаг сделать боится. Чувствует Тинатин без уловки и хитрости не обойтись. И тогда вплотную подойдя к старику, говорит ему на ухо страшным голосом.

        – А ты знаешь, какой главный компонент моего эликсира? Не знаешь,… а я тебе скажу – это кровь человеческая! И если я её нигде не возьму, то накажу князю, чтобы он мне тебя для этого дела отдал, а уж я-то из тебя все соки выжму!… - напугала она сторожа своим завораживающим тоном. Тот как услышал про такие страсти, затрясся весь, задёргался.

        – Нет, что ты аптекарь, не надо, не пугай ты меня так. Пошли, скорее, проведу я тебя в темницу, только уж ты ничего князю не говори, а то он меня совсем со света сживёт… - пролепетал сторож и быстро засеменил в дальний угол двора за каменные закрома. Привёл он Тинатин к старой медной двери, отворил её, зажёг светильник и манит за собой.

        – Иди за мной шаг в шаг, а я тебе всё покажу… - говорит сторож и ведёт её в подземелье, – здесь за дверьми дубовыми и решётками кованными сидят узники, что князю перечить осмелились!… Смотри, ищи, выбирай, кого пожелаешь, а я в сторонке постою только ты уж аккуратней с ними ведь всё-таки они люди… - говорит сторож и показывает ей целый ряд казематных дверей. 

         – Не бойся дед, я дело своё знаю! А ты это что же так и будешь тут стоять да смотреть, как я у них кровь забирать стану? А не убоишься ли ты этого, стерпишь? - ещё сильней запугала его Тина, хочет, чтобы старик ушёл, он-то ей здесь совсем не надобен.

        – Нет, пожалуй, не выдержу,… уж лучше я наружу подымусь,… не для меня это зрелище. Вот тебе ключи парень,… сам камеры открывай, сам выводи, сам разбирайся, что к чему, а я уж тебя за дверьми подожду… – окончательно испугавшись, воскликнул сторож и, оставив светильник, сиганул, как ошпаренный из подземелья, словно вновь стал юным мальчуганом.
 
          А Тине только этого и нужно, лишь он скрылся из вида, как она тут же давай отца искать. Тихо покричав, позвала она батюшку, но из-за дверей никто не откликнулся, и тогда Тина начала отпирать камеры. И надо же такому быть за первой же дверью на земляном полу она обнаружила своего отца. Бедный мельник за то время что провел в застенке, совсем отвык от света белого и сильно ослаб.

        – Кто это тут?… - вздохнул он, прикрывая глаза от струящегося света лампы.

         – Это я батюшка! Я пришла, чтобы вызволить тебя, пойдём скорей на волю… - говорит она ему.

         – Тина… ты ли это доченька,… какой же странный вид у тебя… - чуть попривыкнув к свету, сказал он и, узнав свою дочь, крепко обнял её.

        – Я это батюшка, я! Идём отсюда скорей… - отозвалась она, и хотела, уже было помочь ему подняться, как отец остановил её.
 
        – Подожди, не торопись,… это как же получается, я уйду, а другие сидельцы останутся. А ведь они честные люди, простые купцы да ремесленники. Их, также как и меня надо выручать. Они здесь ни за что ни про что сидят… - сказал он ей и как отрезал, такой честный и порядочный человек был, сам страдал, и о других людях не забывал.

        – Ты доченька сама рассуди, я сбегу, а князь как пропажу обнаружит, то на остальных отыграется. Бедным людям из-за меня ещё больше достанется. Тут как-то по-другому надо поступить. Подумай доченька, как нас всех от супостата уберечь да целыми остаться… - добавил отец.
 
         – Мы с Ксюшей почему-то так и предположили, что ты один бежать откажешься и захочешь невинных людей с собой забрать,… и на этот случай даже план сообразили. Есть тут у нас одна мысль,… и мы уже всё приготовили для её осуществления, так что недолго вам всем здесь томиться осталось. Только вот чуть-чуть переждать требуется, а тебе ещё на немного здесь задержаться придётся,… ну а ты как, справишься ли, сдюжишь, сможешь потерпеть?… - спрашивает она отца.

         – Конечно же, справлюсь, во мне можешь не сомневаться. Смело иди и выполняй задуманное, а я подожду, за меня не беспокойся, беги быстрей пока тебя не хватились. Передай Ксюше, что я в порядке,…  да делайте всё с умом, я на вас надеюсь… - по-отцовски напутствовал её Матвей. Тинатин быстро поцеловав его, прикрыла за собой дверь и выбежала наружу, где её уже ждал сторож.
                Глава 8
– Ну что же, я сделал всё как мне надо, идём к князю. Да не трясись ты, не выдам я тебя, не скажу Никитке, что ты меня к узникам водил. Шагай смело… - хлопнув старика по плечу, немного грубовато по-мужски, как и полагается аптекарю, сказала Тина.

         – Спасибо тебе парень, что умолчишь, не выдашь меня,… добрый ты, век не забуду. Идём скорей раз так… - благодарно откликнулся старик и повёл её в княжеский терем прямо в верхнюю трапезную, где в это время обедал Никитка. И уже через пару мгновений Тина была в столовой у князя.

        – А вот и я князь,… как и обещал, пришёл к тебе присоединиться. Теперь у меня есть всё необходимое для создания эликсира… - с порога заявила Тина.

        – Ну что же, рад тебя видеть аптекарь. Проходи, присаживайся куда хочешь,… ешь, сколько влезет… - с довольной улыбкой на сальных губах предложил Никитка. 

        – Но есть у меня ещё одно маленькое, совсем небольшое условие… - чуть с усмешкой сказала Тинатин, расположившись рядом с большой салатной миской, в которой с горкой был наложен аппетитный винегрет.

        – Какой же? - тут же спросил Никитка, пережёвывая свиной окорок.

        – Никто не должен видеть, как я буду делать эликсир, и для этого ты предоставишь мне отдельные палаты… - с серьёзным выражением лица потребовала Тинатин, накладывая себе в тарелку винегрет.

        – Как скажешь,… располагайся, где тебе вздумается, но только смотри, чтобы эликсир сегодня же был готов. Мне ждать не досуг я всё для тебя делаю, ну так и ты уж для меня постарайся. А я, пожалуй, пока пойду, да немного вздремну… - согласился Никитка и, запив свиное мясо чаркой доброго вина, отправился спать.

       Тина, тут же прикончив остатки винегрета, быстро выдворила из трапезной всю оставшуюся прислугу и занялась делом. Смешав в большой винной чарке все принесенные ею составляющие эликсира, она осторожно достала из-за пазухи главный так необходимый тайный элемент. Это был отвар одной очень странной и ядовитой травы, но в маленьких дозах он действовал как волшебный напиток и творил чудеса. Надо было только знать, сколько капель этого зелья добавлять в основной состав. Из всех компонентов он был самым ценным и нужным элементом, а потому хранился отдельно в потайном карманчике костюма Тины. И вот когда там, на ярмарке, толпа обалдевших покупателей налетела на прилавок, разобрав все остальные снадобья, лишь только он один, благодаря тому, что был надёжно спрятан, остался нетронутым.

       Тинатин внимательно рассчитав дозу, капнула всего несколько гран, и этого было достаточно, чтобы молодильный эликсир помогающий организму избавиться от жира был готов. Но оставалась ещё одна немаловажная и очень значительная задача. Надо было срочно сообщить Ксюше обо всём произошедшем в усадьбе, ведь она осталась там снаружи и могла только догадываться, что же твориться за стенами княжеских хором.

       Тинатин  неспешно проверив, не наблюдает ли кто за ней из-за дверей, осторожно подошла к большому выходящему на улицу окну трапезной, где внизу как раз под стенами усадьбы и должна была прятаться Ксения. Вынув из рукава яркий красный платок, она как бы невзначай махнула им в сторону дороги. И это был секретный знак, о значение которого знали только два человека на свете, сама Тина и её сестра. Тут же на противоположной стороне улицы в ответ на этот сигнал мелькнули две желтые полоски светлых бликов. Тинатин сразу поняла это Ксюша, она там и наблюдает за окном терема. Связь была налажена.

         Вот уж сестрёнки, вот уж умницы, вот уж молодчины. Ведь будучи ещё совсем малышками, они и придумали этот способ общения на расстоянии, это было их, маленькое, но такое нужное изобретение. Когда в детстве кроха Тиночка забиралась на дерево или на чердак их мельницы, то махала оттуда красным платочком, а Ксюша, стоя внизу, отвечала ей жёлтым. Вот так в непринуждённой игре у них и родилась целая азбука замысловатых знаков и сейчас она  им очень пригодилась. Тина, быстрыми взмахами платка передав Ксюше, что происходит здесь в хоромах и как обстоят дела, в ответ приняла от неё сигнал о готовности действовать по тому плану, который они загодя предусмотрели. Всё было готово для его воплощения в жизнь. Тина, тут же позвав старика сторожа, велела ему немедленно идти и будить Никитку.

         – Скажи князю, мол, эликсир получился особенным и медлить нельзя, время не ждёт. Надо поторапливаться, иначе волшебные качества эликсира могут к вечеру улетучиться… - напутствовала она его. Впрочем, это, наверное, было излишне, ведь князь и сам желал побыстрей избавиться и от своего жира и от надоевших болячек, а потому лежал и с нетерпением ждал, когда его позовут. И как только ему было сообщено об изготовлении снадобья, он, тяжело поднявшись с кровати, как можно скорее поспешил в трапезную.
 
         – Ну что сварил, будем пробовать? - ухая и пыхтя ввалясь в дверь, заявил он с порога.

        – Да князь, сварил! Давай, начинай!… - нарочито уверенно сказала Тинатин и протянула ему эликсир.

        – Давай, давай… - ринулся Никитка, и было протянул руку навстречу чарке, но вдруг осёкся и замер.

        – Э, нет! Погоди-ка, мало ли чего,… как то ты быстро всё сготовил, а ну как отравишь меня да сбежишь к себе в столицу. Ищи, потом тебя свищи. Знаю я вас аптекарей, того и гляди подсыпать чего лишнего норовите. Надо бы сначала эликсир на ком-то постороннем испытать… - недоверчиво сморщив свою заплывшую физиономию, заартачился Никитка и убрал обратно руку. Как раз на это-то и рассчитывала Тинатин, слишком навязчиво предлагая ему эликсир. Хитрость сработала именно так, как и задумывали сёстры, разрабатывая свой ловкий план.
 
         – Ну что же князь, верно мыслишь. Пойдём на улицу в город, и там на первом же попавшемся под руку старике и проверим! Как тебе такое предложение? - по-деловому спросила Тина, аккуратно пригладив свои накладные усики.

        – Очень хорошо! Прямо сейчас же и идём!… - радостно согласился Никитка, и еле-еле протиснувшись в дверной проём, стал спускаться вниз во двор. Тинатин неспешно последовала за ним.
                Глава 9
Чуть погодя, уже благополучно спустившись с лестницы, они вышли из ворот усадьбы, и попали на улицу, где мгновенно оказались в толпе снующих горожан. Немного оглядевшись, Никитка вдруг обратил своё внимание на маленькую сгорбленную старушку, что тут же неподалёку ютилась в придорожной пыли и выпрашивала милостыню.

       – А вот на ней-то, давай, и испытаем твой эликсир… - указав пальцем на нищенку, сказал он.

       – Ну а почему бы и нет... – с гордым достоинством знающего аптекаря ответила Тина и уверенно подошла к старушке.

       – Послушай-ка милая бабушка, у меня к тебе есть дело,… тут у нас с князем возникло некоторое разногласие,… мы с ним не можем определить солёный ли напиток в этой чарке, или сладкий,… так может быть ты разрешить наш спор? Попробуй, испей его, рассуди нас! - уговаривая старушку, попросила Тинатин и протянула ей эликсир.

        – Попробовать-то, конечно, можно, но ведь только за любую услугу платить надобно. Так что не мешало бы и серебряную монетку подать, а уж тогда я разрешу ваш вопрос и развею все ваши сомненья… - почуяв, что в ней нуждаются, поломавшись для большей убедительности, сказала нищенка и взяла чарку с эликсиром из рук Тины.

        – Ну что же, ладно! Держи алтын и будет с тебя! Ты давай-ка старушка лучше пей! - кинув ей монетку, потребовал князь и, скрестив руки у себя на животе, стал наблюдать за её действиями. И пока они так стояли и перепирались к ним со всех улочек и проулочек понабежала целая толпа любопытных горожан и, разглядывая, что же тут происходит, обступила их плотным кольцом. А нищенка, меж тем чуть вздохнув, как-то по-старушечьи крякнула и резко отхлебнула из чарки большой глоток.

        – По-моему он и несолёный и несладкий,… а скорее кислый этот ваш напиток,… но вкусный, мне понравился… - заключила бабулька и с жадностью вновь пригубила чарку. А сделав ещё несколько глубоких и смачных глотков, отдала обратно уже пустую чарку.

        – Спасибо за питьё,… ну, что рассудила я ваш спор? Ну а уж коли всё решилось, то добавить бы монетку не помешало… - утерев ладошкой свои потрескавшиеся губы, попросила она и протянула за денежкой руку. Но едва она собралась ещё что-то сказать, как на её старом морщинистом лице появилась жуткая кровавая испарина. Лицо мигом исказилось в страшной гримасе и нищенка, вскинув руки к небу, тут же упала на колени.

         – Ой, что-то у меня всё внутри загорелось! - воскликнула она и, накрывшись с головой своим балахоном из лохмотьев, волчком закрутилась на месте.

        – Что такое!?… Что происходит!?… - обращаясь к аптекарю, крикнул Никитка и отпрянул от вращающейся старушки.

         – Ничего страшного,… такое может быть. Она же сильно старая, поэтому так и реагирует. Эликсир на каждого действует по-своему,… например царица, выпив его, просто засыпает и спит так три дня. Подожди немного князь, сейчас всё и увидим… - успокаивающе ответила Тинатин.

       В то же мгновение старушка замерла и остановилась, а ещё через секунду поднявшись во весь рост, скинула с себя лохмотья. Все кто был рядом, отшатнулись и ахнули не в силах скрыть своего удивления от увиденного. А Никитка просто обомлел и, открыв рот шире ворот, пустил слюнку. Такой красоты он ещё не видел. Ни в столице, ни заграницей, ни вчера, ни позавчера, никогда и нигде очаровательней существа он не встречал, хотя и побывал во многих городах и столицах, и даже заграницей.

          Из-под лохмотьев, словно спустившаяся с небес богиня, появилась юная девица необыкновенной, неповторимой красоты. С пламенными волосами, сверкающими словно огонь, с большими как луна и чёрными, будто смоль глазами, с алыми, словно рассвет губами, и изумительно белоснежной улыбкой. Стройная как лань, величавая как лебёдушка, свежая, словно горный воздух и чистая как родниковая вода, она очаровательная, что дух захватывает и дышать невозможно, сразу покорила сердце обомлевшего Никитки. Теперь вместо дряхлой и больной старухи перед ним и всеми горожанами стояла пышущая здоровьем и молодостью ангелоподобная дева.

         – Какая лёгкость во всем теле, какая свобода! Невероятно, но я сейчас себя чувствую, как в далёкой юности… - нежным голоском молвила она и, закружившись на месте, захлопала в ладоши, словно маленькая девочка.

        – Да ты и выглядишь точно так же… - переведя дыхание, еле-еле выдавил из себя чуть пришедшей в норму Никитка. А толпа зевак, не скрывая своего восхищения, уже вовсю разглядывала красавицу, дивясь столь волшебному чуду, что произошло прямо у них на виду.

        – Какие глаза,… какой носик,… а какие удивительные волосы! Ой, смотрите, а какая точёная фигурка! Невероятная девушка!… - гомонили люди, обсуждая этакую невидаль. А князь, уже почти совсем очухавшись от оторопи, и не в состоянии скрыть своё изумление с вперемежку нахлынувшими чувствами, протянул к красавице свои жирные загребущие руки, желая в порыве страсти потрогать её. 

        – Куда это ты князюшка ручонки тянешь? А ну-ка убери! Иль не видишь ныне я другая, и чтобы смотреть на меня тех монеток, что ты дал недостаточно будет! Мне их теперь и даром не надо. Да я сейчас только пальцем поманю, и ко мне сам царь прибежит! Не то, что ты – уездный глава! - шлёпнув его по рукам весело рассмеявшись звонким голоском, воскликнула красотка. Никитка в момент смутился, и став пунцовым покрылся весь красными пятнами.

         – А я что,… я ведь не просто так к тебе льну,… уж больно ты мне глянулась,… удержаться не могу так к тебе и тянет,… я ведь если что и жениться могу. Эх, да что там! Прямо сейчас и выходи за меня замуж любимая! Я всё для тебя сделаю, не хуже царицы жить станешь, в шелках ходить будешь, с золота есть начнёшь!… - совсем потеряв голову от красоты и очарования девушки, запросил он и бухнулся перед ней на колени.

         – Ха! Замуж за тебя! Ишь что удумал, да ты посмотри на себя князь – жирный, больной, еле двигаешься, не равён час помрёшь. Вот кабы ты помолодел, похудел да добрым стал, я бы ещё и подумала,… а так ты даже и думать обо мне забудь!… - по-прежнему весело смеясь и лукаво прищурившись, сказала она.

         – Да я хоть сейчас! Да я для тебя на всё готов,… а ну аптекарь, давай мне свой эликсир, где он? - пытаясь встать с колен, вскричал Никитка. Но как-то неказисто повернулся, и неуклюже расставив руки, ещё больше осел на землю, тем самым вызвал бурный всплеск хохота у всей толпы собравшихся зевак.

        – Вот-вот, аптекарь, ты бы ему ещё и половичок подстелил. Да ты князь так разжирел, что тебя уже и собственные ноги не держат. Ну, куда тебе ещё и жену содержать,… сам бы прокормился, а то вон видишь совсем сил не осталось!… - надменно пошутила юная красавица, весело заливаясь задорным смехом. От такой незамысловатой шутки люди пришли в неописуемый восторг и неудержимо хохоча стали показывать пальцами на пыхтевшего от негодования и расплывшегося на земле, словно мешок с тестом, Никитку.

        Надо ли говорить, что эта развесёлая красавица и была самая что ни наесть настоящая Ксюшенька. Как только она получила сигнал от Тины то сразу же начала действовать. Быстро переоделась, моментально сделала старушечий грим и заняла место у выхода из княжеских хором. И вот в нужный момент, разыграв, всё так, как они с Тинатин и задумывали, она ловко превратилась в юную красавицу. Особенно удачно ей в этом помог приготовленный сестрой оздоровляющий сочный эликсир. Выпив его, она приобрела новый заряд сил и энергий, а то ведь у неё с утра и маковой росинки во рту не было.
 
       И вот сейчас подзарядившись и приняв уверенный вид, она смело продолжала действовать по намеченному плану, высмеивая и подтрунивая над развалившимся в пыли негодным Никиткой. А тот с искажённым в гневе лицом махал руками и барахтался как тюлень на отмели.

        – Ах, мерзкие людишки! Ах, голь перекатная, надо мной смеяться! Да я вас всех пересажаю! Всё у вас заберу, голыми оставлю, да по миру пущу! А ну рты позакрывали! Стража хватай их всех! Да поднимите же меня олухи! - кричал он, переваливаясь с бока на бок, чем вызвал у толпы ещё больший порыв смеха. Двое здоровенных детин из стражников растолкав рядом стоящих людей, быстро подскочили к Никитке и, схватив его под руки, попытались поднять.

        – А ну не помогайте ему! Это что ещё за угрозы князь! Ты это кого сажать собрался? Ты это у кого нажитое непомерным трудом добро отбирать собрался? Уж, не у этих ли честных людей, что нашему государю на верность присягали!?… Это ты что же за спиной у царя его верных слуг, его преданный народ обобрать хочешь, да ещё и в острог посадить?… Тебя государь сюда отправил порядок блюсти, да его царские законы сохранять! За его славным народом приглядывать, да богатства его приумножать, а ты норовишь людей обирать да бесчинствовать!… Вот я буду у царицы, вот я ей про все твои каверзы расскажу, а уж она-то и государю доложит! Так он тебя мироеда велит в оковы крепкие заковать да в темницу посадить, чтобы ты его преданных слуг его верных подданных не забижал! А вы глупцы и подымать его не смейте, а то государь узнает и вас покарает, не помилует! - топнув ногой как можно сердитее, прокричала Тинатин и погрозила стражникам кулаком.

         А те как услышали про царскую немилость да, про оковы крепкие, князя бросили и бочком-бочком да в сторонку и устранились, один только старый сторож и остался. А люди добрые ещё плотнее князя обступили, и давай его клясть по-разному да всю правду про его бесчинства аптекарю столичному рассказывать. А Тинатин знай себе, слушает да головой качает. Никитка-то как без охраны остался, так сразу и присмирел, сидит себе в пыли, молчит да охает. Выслушала Тина людей, да и говорит.

         – Эх, князь жалко мне тебя! Совсем ты совесть потерял, а вместе с ней и здоровье и прежний вид свой богатырский утратил. Жадность ярая и алчность безмерная сгубили душу твою. В одном ты прав - никому ты не нужен и никто тебя не любит. Даже стража и та сбежала, бросила тебя на произвол судьбы. Так ведь и помрёшь в одиночестве, и ничто тебе не поможет, ни закрома твои бездонные, наворованными богатствами наполненные, ни люди честные тобой обобранные. И ты князь, меня же, этим чужим украденным добром и озолотить хотел!? Да от тебя милость получать, что от чёрта ладан брать! Вот до какой степени ты в чёрных делах погряз! Мы теперь так поступим, ты сейчас же велишь всех пленников своих отпустить, да стяжательским путём нажитое добро, у людей отобранное, вернёшь!… а уж тогда мы и посмотрим, что с тобой делать. Может, на тебя царю пожалуюсь, а может, и сжалюсь, эликсир новый сварю, прежней вид тебе возвращу. Согласен ты, или как?… - смиловавшись над непутёвым князем, спросила Тинатин.

         – Эх, делай, как знаешь, воля твоя,… а только я теперь пропащий человек! Все эти несчётные запасы собирал я для своей будущей женитьбы,… думал, полюбит меня краса-девица её и порадую. И будет у меня богатство, себе на прозапас, а жене на удовольствие. А сейчас какой с этого прок коли девица красавица смотреть на меня не хочет, коли я никому не надобен,… сижу тут жирный, больной, слугами брошенный, людьми осмеянный. Ну, кто меня полюбит, кто пожалеет,… эх, всё напрасно, только своё здоровье да честь богатырскую потерял… - пригорюнившись, взмахнув рукой, сказал Никитка и тяжко дыша, заплакал.

         – Ладно, погоди слёзы-то лить, мы ещё с тобой разберемся, что да как! А сейчас мне пора, сторож, ты где? А ну, пошли узников вызволять да обманутым людям их разграбленное добро возвращать!… - поправляя свои накладные усики, обращаясь к старику сторожу командным голосом потребовала Тинатин, – а ты девица красавица оставайся с князем! Да смотри за ним, как бы он невзначай от тяжкой горести топиться не пополз! - весело усмехнувшись, добавила она, взглянув на Ксюшу. И тут же подмигнув ей, дала понять, что, мол, дело сделано, и они победили жадного Никитку Рот-закрой.
                Глава 10
А уже мгновение спустя, сторож, бренча своими ключами, открывал тяжёлые двери темниц, спешно выпуская на свободу невольников. Едва узники узнавали, что они свободны, и Никитка им более не угрожает, как тут же ни минутки не задерживаясь, отправлялись по домам, радостно вознося хвалу освободителям. Вскоре все сидельцы были уже на свободе, оставалась только одна не открытая дверь, та за которой сидел Матвей. Подойдя к ней Тинатин забрала ключи у сторожа.

        – А эту дверь, старик, я сам открою! А ты пока иди и быстро заложи бричку, что стоит у ворот! Да крикни там, на кухне, чтобы самовар ставили, я сейчас приду зелье варить стану. Буду князя в божеский вид приводить, а то не ровён час он от жира лопнет. Всё понял?… Выполняй!… - весело подшучивая и подтрунивая, отправила сторожа Тина.

        – Хорошо, как скажешь мил человек, так и сделаю! - повеселев от добрых перемен, с улыбкой откликнулся сторож и сразу же помчался выполнять все данные ему поручения. А Тинатин взялась открывать дверь в темницу, и только она её отворила, как тут же попала в объятия отца.

        – Батюшка, родной, ну вот и всё, ты на свободе! Всех остальных мы уже выпустили, остался только ты один, собирайся, домой поедешь! - радостно воскликнула она.

         – А как же вы? Куда же я без вас? Вы что же, останетесь? - поняв, что его девочки собираются задержаться, засыпал вопросами Тину отец.

         – Да батюшка, мы останемся, но ненадолго,… нам с Ксюшей ещё кое-какие дела доделать надо… - ответила она отцу, и вкратце пояснила, что к чему и почему им нужно задержаться. А как рассказала, так и вывела батюшку на улицу, посадила его в бричку, что сторож приготовил и, обняв на дорожку, поцеловала.

        – Поезжай, за нас не беспокойся, мы вскорости тебя нагоним. А если вовремя не поспеем, ты нас не жди. Как домой приедешь, так сразу же ложись, отдыхай, да сил набирайся, а там глядишь, и мы подъедем… - напутствовала Тина отца, и только она закончила, как он в сей же миг выехал со двора. Тинатин, не мешкая, тут же пошла на кухню и взялась варить снадобье, да непростое, а с заветным секретом. А секрет сей хитрый состоял в том, что приняв это зелье, человек терял желание кушать, и тут же начинал худеть, ну просто на глазах становясь тонким как тростинка, притом избавляясь от всевозможных болезней.

        – Ох, поторопиться бы мне надо, а то уже и вечер скоро! - заметила она, берясь за дело. И была права, пока они все тут суетились да рядились, день медленно, но верно подходил к концу. Ксюша же тем временем, ох и добрая душа, увидев, как князь мучается, валяясь в пыли, пожалела его, и присев на корточки рядом с ним, затеяла мирный разговор. Народ что стоял и глазел на всё происходящее, вдруг понял, что самое интересное уже закончилось, и не в силах более смотреть на княжеские нюни, начал расходится. И через несколько минут рядом с князем и Ксюшей никого уже и не осталось, все поспешили по своим делам.

        Никитка же, ощутив теплоту и участие исходящие от красавицы, так разволновался, так расчувствовался, что забыв обо всём на свете, полностью раскрылся перед ней, и без утайки всё про себя рассказал. И какой он есть на самом деле, и откуда он, и кто его родители и как его по ночам совесть мучает. А Ксюша, сама доброта, чем больше слушала князя, тем больше его жалела. И так она прониклась его несчастьями и горестями, что решила непременно помочь ему.

        – А давай-ка, князь, мы с тобой дружить начнём. Я тебе и былое здоровье, и былую удаль молодецкую вернуть помогу,… а ты за это меня слушаться станешь да подчиняться мне во всём будешь! Согласишься на такое, пойдёшь на это?… Смотри, я строгий воспитатель! - выслушав покаянный рассказ Никитки, спросила она.

         – Конечно, согласен! Я буду делать всё, как ты повелишь, душа моя! Быть тебе другом, для меня уже великое счастье! - согласно кивнул он и, взяв её за руку ещё больше растрогавшись, зарыдал как младенец. Но долго так плакать ему не пришлось. Тинатин к той минуте уже успела наварить снадобья и быстрей спешила с ним на улицу. И едва она подошла к Никитке и Ксюше, как тут же подала князю свой свежесваренный напиток.

          – На,… пей князь! Это новое зелье, крепче прежнего сварено, оно сил придаёт да здоровья прибавляет. Хотя ты с него может, сразу и не помолодеешь, но подняться с колен оно тебе точно поможет, а для тебя сейчас и это уже большая удача… - решительно сказала она, протягивая ему чарку.
 
        – Твой эликсир, конечно же, хорошо, но главная моя удача теперь в том, что я повстречал девушку, которая желает мне помочь, пусть даже раньше она и была зрелой женщиной... - взяв зелье, ответил Никитка и, не задумываясь, одним махом опорожнил чарку.

        – Это что же, пока меня не было, кто-то решил над тобой опеку взять? - изобразив чрезмерное удивление, спросила Тинатин.

        – Это я пожелала! Я помогу ему, и не совсем он уж такой пропащий человек коли свои ошибки осознал и хочет их исправить. А ты аптекарь запаси-ка побольше лечебного снадобья, да и поезжай по своим делам, а мы уж тут как-нибудь сами разберемся, что нам делать… - ответила Ксения, и хитро улыбнувшись, со значением посмотрела на сестру. Тем самым как бы говоря, поезжай домой без меня, а я задержусь и за всем пригляжу.

         – Ну что же хорошо,… я, пожалуй, так и сделаю. Прямо сейчас и поеду только вот коня у князя возьму, глядишь, к утру до перекладного посёлка доберусь, а там уж и до столицы рукой подать. Ну а снадобья я уже наварил и его князю надолго хватит. А надо будет, так я недельки через две приеду попроведывать да ещё сделаю. Ждите… - вмиг сообразив, что задумала Ксюша, потворствуя ей, согласилась Тинатин, и быстро попрощавшись тут же вскочив на коня, бросилась догонять отца. А уже через пару тройку часов, скача как ветер, она настигла батюшку. Обрадовавшись встречи, они обнялись, и уже вместе делясь впечатлениями о пережитом, продолжили неспешно возвращаться домой. 

        Ну, а Ксюша, как и хотела, осталась. И только Тинатин, скрылась в клубах дорожной пыли как Никитка взбодрённый снадобьем, сам поднялся на ноги, и слегка опираясь на плечо поддерживающей его Ксюши, добрался до терема, где его уже ждал сторож и дворня. Вскоре князя уложили спать, а Ксения, разобравшись в хозяйстве, взяла бразды правления в свои руки.
                Глава 11
На следующее утро под окнами княжеского терема собралась целая толпа обобранных Никиткой людей. Добрые вести распространяются быстро и горожане, прознав о разительных переменах в поведение князя в надежде на возвращение своего добра, пришли к нему за справедливостью. Никитка, выйдя им навстречу, глубоко сожалея, извинился перед всеми собравшимися за свои неблаговидные поступки, и влюблённо посмотрев на красавицу Ксюшу, вернул им все их пожитки, все до копеечки.
 
       А кто из горожан и из приезжих ещё не знал и в это утро получать не пришёл, то в другой раз приехал и забрал своё. Так оно дальше и пошло и повелось, князь стал за порядком следить, да людей доверенных ему государем в обиду не давать, сделался он для них заступником и первым другом. Ну а народ у нас добрый живёт, все старые княжеские грехи, люди простили, и кличку неприличную Никитка Рот-закрой, переменили на Никитку-Молодца. Ксюша же поселилась в небольшом флигельке, что подле терема княжеского стоял, да и со всей силы своего упорного нрава взялась за княжеское перевоспитание и за восстановление его здоровья.

       Поила его эликсиром, заставляла выполнять различные упражнения, которые она ему задавала, вынуждала соблюдать правильный режим питания, в общем, делала всё, чтобы князь следил за собой и как можно скорее менялся к лучшему. А уж в этом-то Ксения толк знала, как-никак с раннего детства сама умела в кого угодно преображаться. И потому сейчас не жалея никаких трудов лепила из толстого и больного князя новую личность постепенно превращая его в прекрасного человека.

         И её усилия возымели своё действие, уже на второй неделе её воспитания Никитка изрядно похудел, да и чувствовать стал себя гораздо лучше. А вскоре, как и положено, в образе столичного аптекаря приехала и Тинатин, снова наварила снадобья, да посмотрела, как Ксюша устроилась. А увидев, как у неё идут дела, так только порадовалась за сестру и, поговорив с ней о том о сём, рассказала про батюшку и как они теперь живут. Ксюша же, услышав радостные вести из дома, в свою очередь порадовалась и за них. Оказалось, батюшка обиды на князя не держал, а даже наоборот, узнав от Тины, что Ксюша осталась перевоспитывать Никитку, пожалел его, ведь тот попал в руки его дочери, и кому, как ни ему знать о её своенравном и напористом характере воспитателя. 

         – Ну, теперь ему достанется на орехи! Вот так попал князюшка! Вот уж ему наказаньеце будет!… откровенно посмеиваясь, говаривал он. И был прав, едва Тинатин выполнив свои дела, уехала, Ксюша с удвоенной силой и настойчивостью обрушилась на князя. Гоняла его на длительные пробежки по горам и долам, и, невзирая на уже холодную воду в реке заставляла плавать и нырять. А он, полностью попав под очарование её красоты, беспрекословно подчинялся ей, и безропотно терпя её требования, всё выполнял.

          А чуть погодя князя уже нельзя было узнать, до того он изменился, до того он стал хорош. Жир улетучился, живот спал, кожа натянулась, и из него получился самый настоящий красавец. И, невзирая на его, достаточно взрослый возраст,  двадцать восемь лет, он вдруг стал заметно моложе выглядеть. Вскоре Ксюша не в силах более врать взяла, да и призналась князю в том хитром обмане, что они с сестрой придумали. Рассказала ему и про то, как они его на ярмарке провели, и про то, как они узнали о злоключениях отца, и о том, как они своего батюшку любят, что даже на такой подвох пошли. А Никитка, узнав об этом, так только порадовался. Для него весть о том, что Ксюша была настоящей девушкой, а не превращённой старухой, стала самой приятной вестью в жизни.

         Он тут же бросил все дела и быстро собравшись, поехал на мельницу к её отцу, а там попросив, и у него, и у Тинатин прощения, позвал их к себе в гости. Простив его, они приняли приглашение и приехали в город. Тут-то всё и выяснилось, оказалось, что за то время пока Ксюша занималась воспитанием князя, и он и она, так привязались друг к другу, что попросту обоюдно влюбились. Такого непредвиденного окончания их затеи с вызволением батюшки, даже такая предусмотрительная девушка как Тинатин не ожидала. Но что поделать, любовь не спрашивает когда ей завоёвывать наши сердца. Так уж получилось, что история о том, как две красавицы сестры провели одного хитрого князька, внезапно закончилась, а новая история о прекрасных чувствах двух молодых влюблённых только началась… 
                Конец


Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.