Женская доля, отрывок из повести Улица моего детст

Женская доля

Более двух лет не была Настя в своей родной деревне. Неделю назад она вышла замуж. Никто из родных не приехал на свадьбу: ни мама, ни папа, ни подруги детства. Сестра Нинуля с мужем да подружки с работы собирали ее в большую семейную жизнь, а Насте так хотелось домой. И она решила выпросить отпуск мужу любой ценой. Изучив законы об отпусках, Настя вычитала, что Николаю положен отпуск через шесть месяцев, так как он после службы в рядах Советской армии вернулся на прежнее место работы. В летнее время трудно было добиться внепланового отпуска, но после красноречивых уговоров профком и отдел кадров пошли ей навстречу. И вот они с мужем ехали домой, чтобы познакомиться с родителями.
Летом в поезде было очень жарко, много неудобств, но об этом не думалось. Дальняя дорога вовсе не утомляла, а наоборот, казалась романтическим путешествием: смена природного ландшафта за окном, знакомство с новыми людьми. Это была ее первая поездка летом через всю Россию. Пять суток пролетели быстро.

Долго потянулось время только тогда, когда проехали Тайшет и все ближе, и ближе  подъезжали к районному городу. Все станции от Тайшета до Тулуна Настя знала наизусть - это ее родина. Почти весь оставшийся путь она стояла у окна. За окном мелькали березовые рощи, зеленые поля, луга с сочной июньской зеленью. Настя так соскучилась по своей деревне и родным, что готова была расцеловать первого встречного земляка. За два года многое изменилось. После ее бегства из деревни девчонки, подруги комсомольской юности, почти все разъехались, вышли замуж, только Галка Данилова жила рядом с домом Настиных родителей с маленьким сынишкой. Вот и чемоданы собраны, постель сдана проводнику, а на душе все тревожней и тревожней, слишком долгой была разлука, больше двух лет.

В Едогоне ее встречал Юрка. Настя не сразу узнала его. Как же он вырос! Перерос ее на целую голову, и превратился в долговязого подростка. Юрка подхватил чемоданы, ловко забросил в кузов машины, ожидающей у автобусной остановки. Настя прижалась к нему, дотянулась до лица, чмокнула в щечку, а он засмущался.
- С приездом на родную землю, - поприветствовал, протягивая по-взрослому руку Николаю:
Настя глянула на номера машины. Сердце сжалось, Сенькина машина. Да вот и он сам идет, едва заметно улыбается, и черные глаза прожигают все ее существо насквозь…

- Вот она милая роща,
  Ветер шумит над рекой,
  Ветки деревьев полощет,
  Сон, нарушая лесной…

Как из далекого детства лилась песня из открытого окна Настиного дома. Слаженным хором пели за столом гости. Гулянье было в самом разгаре: песни сменялись частушками и плясками, шутками и поздравлениями, напутствиями молодым. Николай, непривычный к сибирским застольям, порывался сбежать из-за стола, но Настя шумнула на него, мол, нетактично это, сиди и поддерживай компанию, а то обидятся, а самой не терпелось поговорить с подружкой, сидевшей рядом. Галка сидела, молча. Глаза у нее были грустные-грустные, полные непрошеных слез. Когда молодайки снова запели песню, после строчек: «Ты уехал, оставил мне сына, а он тянет ручонки к тебе», - Настя не выдержала.
- Галь, давай сбежим, - шепнула она подружке.

Они уселись на бревна за палисадником, обнялись и разревелись после долгой разлуки, наперебой рассказывая о своих радостях и горестях. Недолгим было счастье у Галки, месяц назад не стало ее Петруши, и она осталась одна с ребенком на руках.
Галка рассказывала Насте, что в смерти мужа вся Петрушина родня обвинила ее, что перестали общаться не только с ней, но и с внуком, что только свекровь поддерживает их. О том, что родня Булавиных не хотела родниться с Галкиной семьей и брать ее в невестки, и еще чего-то много. Настя слушала Галку, а воспоминания хлынули, отчетливо вырисовывая картины жизни до отъезда в Волгоград, как будто бы не было двух с половиной лет разлуки. Заплелись кружева прожитых лет.

…Вот они едут на лыжах по березовому лесу на первое свидание с Петькой, будущим Галкиным мужем. Колючий иней осыпается с деревьев на голову, набивается за шиворот, а они увлеченные разговорами не замечают ничего: ни сказочной красоты леса, ни ласкового весеннего солнышка, которое играет на снегу изумрудной россыпью.
- Настя, он мне давно нравился, а вчера сказал, чтобы мы приходили на колхозный огород. Володька Родин тоже будет с ним. Кажется, он за тобой бегает.
- Придумала. Я что-то не замечала.
- Да, да. Он сколько раз меня о тебе спрашивал, почему ты не ходишь кататься.
- Галь мне стыдно тебе говорить.
- О чем?
- Не знаю, что со мной случилось.
- Я же тебе объяснила, что у всех девочек это бывает, и ничего стыдного нет в этом.
- Да не об этом я, Галь. Как увижу его, со мной что-то творится, хочется бежать от него без оглядки, а сама жду встречи с ним.
- Кого?
- Сеньку, старшего Петькиного брата.
- Настя-я! Он же взрослый уже.
- Да я не хочу думать о нем, все получается само собой. Он на меня так смотрит всегда, как будто хочет сказать что-то.
- Вот тебе и «невеста»! Додразнились!
- Не зовет он больше меня «невестой», и не дразнит «пелвоклассницей, только смотрит своими улыбающимися глазами и все.
- Ой, Наська, не знаю. Он же ни одной юбки не пропустит в деревне, все взрослые говорят так. Друзья его давно женились, он все в холостяках ходит. Ты с Володькой задружи, все пройдет само собой.
- Хорошо тебе говорить: задружи, тебе-то Петька нравится.

Петька и Володька ожидали девчонок на горе и, как только подружки подъехали к горе, они оттолкнувшись, покатились по крутому склону.
- У-лю-лю-лю! Разбегайтесь! Я Великий Змей Чинганчук! - кричал Петька, размахивая лыжными  палками.
- Галь, я боюсь с такой высокой горы ехать, вдруг упаду, меня засмеют мальчишки.
- Не трусь! Давай забирайся наверх, - звала ее за собой подружка.
Мальчишки неслись с горы наперегонки, толкаясь и падая. Настя осмелилась, закрыла глаза и дала лыжам ход. С непривычки захватило дух, и чувство восторга наполнило ее, отметая напрочь страх.

Скоро их пальтишки стали коробом от мокрого снега и небольшого морозца. Они не заметили, как прошел день, и солнышко уже не так греет. Хорошо мальчишкам, они недалеко живут, а Насте с Галкой до дома еще с километр плестись. С фермы ехал на машине Сенька Булавин, остановился, позвал ребятишек:
- Садитесь, довезу.
- Мы на лыжах дойдем, - отказался Петька.
Подружки забросили лыжи в кузов, замешкались, кому первому лезть в кабину. Галка подтолкнула Настю, а сама полезла следом за ней.
- Замерзли небось? – спросил Сенька.
- Не-е, - робко ответила Настя. А Галька затараторила без умолку, рассказывая обо всем подряд.
 
…Вот и повзрослели подружки, заканчивают школу, скоро выпускные экзамены, открывается дорога в жизнь. Не хочет Настя уезжать из деревни, но боится говорить об этом родителям. Отец гордится дочкой, что она учится хорошо, и даже в мыслях не допускает, чтобы осталась в деревне. Поедут они с Галкой и Ольгой в Иркутск поступать Педагогический институт и сбегут, не выдержав разлуки с домом.
Понятное дело Галька дружила с Петрушей, а Настя с Ольгой, почему не захотели учиться? До сих пор Настя не смогла объяснить тот поступок. Это так и осталось неразгаданной тайной даже для нее самой, и она не жалела об этом.

Годы, прожитые в деревне после окончания десятилетки, - самые лучшие годы ее молодости. Настя работала завклубом в новом клубе, только что отстроенном: с настоящей сценой, зрительным залом, кабинетами для кружков и огромным фойе, в котором проходили танцы. Ольга - продавцом в единственном магазине на всю деревню, который называли сельповской лавкой, а Галка - библиотекарем.

Вся культурно-массовая работа в колхозе легла на плечи подруг. Художественная самодеятельность стояла на первом месте в работе сельского клуба. Много концертов поставила молодежь не только во Владимировке, но и в других деревнях. Выпускали боевые листки, стенгазеты, случались и курьезы, когда деревенские мужики не могли привыкнуть к тому, что эти соплячки указыают им.

И пусть ее любовь, о которой, кроме Галки, никто не знал и не догадывался, осталась безответной, главное он просто был рядом. Это было счастье!
Она никогда не забудет тот вечер. Сенька подождал Настю, когда она закроет клуб, и они пошли вдвоем домой, составляя план комсомольской работы. Луна большим кругом повисла над домами, черное покрывало небосвода было чистое-чистое, усыпанное яркими звездочками, а на улице светло, как днем. Дивная зимняя ночь. Снег хрустит под ногами, потрескивают заборы от мороза, отдаются эхом шаги на пустой улице. Вдруг он остановился, взял Настино лицо в руки и, заглянув в глаза, сказал:
- Выходи за меня замуж.

Ничего не ответила Настя ему тогда, просто убежала. Потом долго стояла во дворе, не замечая, что ноги примерзли к валенкам, закоченели руки и что мороз начинает пробирать до самых костей. Стояла и плакала.
Больше он не возвращался к этому разговору никогда, летом женился, а она поступила заочно в университет, уехала к сестре в гости и осталась там жить...

- Настя-я, ты где? – толкнула подружку Галка.
- Задумалась, Галь. Не знаю, верить в судьбу или нет, или мы сами делаем ее.
- Представляешь, Насть, как не стало Петруши, думала, что жизнь моя закончилась, только Юрочка и спасает.

К матери топал босыми ножками по мягкому ковру из травушки-муравушки белокурый крепыш. Круглое личико его все было перепачкано вареньем.
- Ох, ты чумазенько мое, опять убежал от бабы, - взяла его на руки Uалка, - ну, а ты как? Забыла своего Сеньку?
- Хотелось бы забыть, а приехала и как будто не уезжала. Всколыхнулось все с новой силой.
- Виделись уже.
- Конечно, он же вез нас на машине с Едогона.
- Угадай, кого я первого встретила на автостанции.
- Кого?
- Лешку. Я к нему как к другу и однокласснику относилась. Это вы все думали, что мы дружили. Не могу даже понять, почему не смогла отвечать на его письма из армии. Сяду за стол, возьму ручку и сижу, ни одна мысль не приходит в голову. Я же не обещала ему, что буду ждать его.
- Вы же встречались, когда он на побывку приходил.
- Как друзья - одноклассники. А потом я уехала из деревни.
- Вообще никто не мог понять, почему ты поехала в гости к сестре, а осталась там. Хоть ты и писала, что сестре нужна была твоя помощь, мне все равно не верилось, что ты устроишься на работу в Волгограде.
- Я, Галь, от себя бежала. После Сенькиной свадьбы невыносимо было встречаться с ним, да и сестре в тот момент нужна была моя поддержка.

- А почему ты не вышла за него замуж? Он же хотел на тебе жениться.
- Хотеть - это одно, а любить - совсем другое. Не смогла я выйти за него, зная, что он не любит меня.
- Да с чего ты взяла, что не любит. Он к тебе бережно относился.
- А Тамара? Она же каждое лето приезжала в деревню только из-за него. Любовь у них была. Потом училка новая.
- Эх, ты глупая, подружка, может быть он ждал, когда ты подрастешь, оберегал тебя, а потом когда Лешка в армию ушел, думали, что ты его ждешь.

- Когда любит только один, это не любовь. Знаешь, Галь, я однажды услышала в разговоре взрослых женщин на ферме: «Хоть под лавкой полежу, да на милого погляжу». Я так не хочу.

- Галя, пора Юру кормить, - позвала Галку домой тетя Ксения, Галкина мать.
- Иду, иду, мам. Настя вечером приходи, ладно?
- Хорошо. Уложу спать суженого, прибегу.

***
Время пролетело быстро. Пора было возвращаться домой.
«Домой, - думала Настя, - а разве там ее дом, где-то на далекой реке Волге? Нет, ее дом здесь, в ее родной деревне, где родилась, где прошло ее детство и лучшие годы молодости. Ее дом вот он, такой родной, здесь так хорошо и легко, а там она чужая и неприкаянная. Живет или существует? Что же мешает ей переехать сюда с мужем? Никто не поймет ее, если они переедут жить во Владимировку: ни родители, ни сестры, ни друзья. Почему все бегут из деревни?».

Провожать молодоженов до конторы, где всех отъезжающих ждала колхозная машина, пошли мать с Юркой.
- Все уселись? Алена Степановна, садись в кабину, - позвал Сенька.
- Я в кузове с детьми поеду, - отказалась Алена.
- Мам, не надо ехать в Едогон, нам Юрка поможет.

Алена забралась в кузов, уселась рядом с зятем. Настя встала у кабины. Машина весело заурчала, поехала по улице,  выехала  за ворота, удаляясь все дальше и дальше от деревни. Побежали вслед за машиной березы, замахали ветками, прощаясь с Настей. Встречный ветер подхватил, распушил ее волосы, и неудержимые слезы хлынули рекой из Настиных глаз.

Деревня осталась позади, все уменьшаясь, и уменьшаясь. По обочинам дороги колыхались волны пшеничных полей. Настя осознала, что только сейчас закончилось ее детство, и наступила новая семейная жизнь. И что ее дом теперь там, на далеком берегу Волги, в доме мужа, который любит ее.

Все такое дорогое и милое ее сердцу оставалось позади: и река, бегущая под горой, и лес с белоствольными березками, и поля с пыльными накатанными дорогами, по которым Настя любила гонять на мотоцикле, подставляя ветру лицо. Всю дорогу слезы лились сами собой. Колхозники, сидя на скамеечках, разговаривали, шутили, смеялись. Настя сдерживала дыхание, чтобы не выдать своего состояния. Алена встала рядом, молча, погладила ее по плечам.

Впереди показался Едогон. Настя успокоилась, покоряясь своей женской доле, предначертанной свыше. Ветер высушил слезы.               
2010г.