Интелле кт Охота на слова

«Мир состоит из семи сторон света». Прочитав эту мысль в миниатюре «Мир без денег» комиссара Катара (писателя Геннадия Пантелеева) на проза.ру, я решил понять её для себя. Если речь идёт о континентах, материках, то тут не без натяжки. Материков по сути пять. Это Азия, Африка, Америка, Антарктида и Австралия.  То есть изначально они все  назывались на букву А. Америку иногда представляют как два материка: Северную Америку и Южную Америку.

Европа материком не является, ни одному признаку материка эта часть Азии не отвечает. Это самозванцы из западной части Азии после развала Великой империи  присвоили себе право поработить весь мир. Они начали делить между собою наследие Великой империи. Делёжка эта получилась кровавой, мир разделили на рабов и господ, эти же самозванцы начали создавать мировую колониальную систему, осколки которой дожили и до нашего времени. Точкой отсчёта можно считать начало Тридцатилетней войны – 25 мая 1618 года.  400 лет назад мир начал строиться на глобальной лжи.

 Организаторы и вдохновители этой войны, этого строительства мира на основе лжи  и этого раздела мира  обозначили ареал, пространство своего пребывания  как целый материк, континент и назвали его  Европой. При таком подходе получается семь частей света, семь материков.

Но Катар говорит о семи сторонах света. При эгоцентричном подходе, когда «Я» в центре мира, сторон должно быть шесть: вперёд, назад, влево, вправо, вверх, вниз. Задал же Катар загадку. Читаю у него:

 «Четыре стороны всем известны (север, юг, запад, восток), о еще двух многие догадываются (верх и низ). А вот о седьмой и главной большинство находится в неведении. Речь идет о стороне "в себя"».

Вот теперь понятно: мир внешний, который мы пытаемся понять, измерить и изучить с момента рождения, и мир внутренний, который по-прежнему остаётся для нас тайной, заметьте, за семью печатями. Я не имею в виду уровень развития науки о внутреннем мире человека, уровень манипуляции сознанием одного человека или больших масс, речь идёт о способности самого человека познать себя, свои возможности и уметь контролировать свои поступки, желания,  намерения.

И Катар говорит о том же:
 «И это самый трудный путь, куда может пойти человек, - познать себя. Но это единственный развивающий путь, а все остальные лишь методы и направления сбора информации. Познай себя и научи этому своих потомков».

Полностью согласен с этим. Но прежде нужно отказаться  от заимствования чужих слов, чужих идей, чужой терминологии. Высказывая ту же мысль, директор Курчатовского института Михаил Ковальчук, на мой взгляд, один из умнейших людей нашего времени, считает, что наука, изучающая кирпичики, частички, молекулы мироздания за 300 лет исчерпала себя, пора возвращаться к науке всеобъемлющей, воспринимающей мир без вычленения частей, а как он есть, как единое целое, где всё взаимосвязано. Идеи Ковальчука я пересказал своими словами.

Чужие термины засоряют наше сознание и уводят от истины, как иррациональное число ПИ, которое затрудняет элементарные вычисления. Я помню, некоторые учителя в школе требовали от нас знать  это число до шести знаков. А зачем? Практически такая точность нигде не нужна, никогда не применяется, запоминать это число 3,1416407864 – пустое занятие, эффект для мальчика Пи, чтобы утвердить себя. Помните кинофильм «Жизнь Пи»? Для серьёзной науки и практики такие расчёты не нужны. Почему не говорили нам, что это число можно вычислить, если 22 разделить на 7? После фильма «Жизнь Пи» я окончательно понял, что после небольшой тренировки смогу исписать до десятка классных досок вычислениями. Запоминать и не надо. Наличие хорошей памяти не гарантирует наличие разума.

Когда я поступил в институт, там ходили легенды об Ефиме Островском, он умудрился поступить на литфак за год до нас, его приняли, потому что он знал наизусть не только роман «Евгений Онегин» и поэмы Пушкина, но и многие трагедии Шекспира. За несколько дней жизни в совхозе на уборке картошки все, и студенты-первокурсники, и преподаватели, поняли, что помнит он очень много, может наизусть прочесть, а осознания прочитанного нет, как у какого-нибудь попугая. После первых семинарских занятий ему предложили покинуть институт.

Однажды Ефим пришёл к нам в общежитие или его привели. Представился как известный в Магнитогорске чтец и импровизатор.

Надо сказать, что через нашу комнату прошло много интересных личностей. Обычно их приводил Петрович, один из неформальных лидеров  Гортеатра, центральной части Левобережья. Он хорошо играл на гитаре, все у него были в знакомых, для молодняка Левобережья он был авторитетен.

Вообще-то Петрович – это Анатолий Красильников, он  учился на литфаке со мною в одной группе, жил в общежитии в одной комнате. Он был старше меня лет на семь. В Магнитогорск он  приехал после окончания средней школы в Нагайбаке, работал, кажется, на метизно-металлургическом заводе, кто-то его убедил, что хорошо научиться игре на гитаре он сможет только на зоне. Он искал повод попасть туда. Воровство исключалось, он ненавидел таких деятелей, шмонающих по чужим карманам.

Случай представился в начале сентября 1960 года. 7 сентября в Берлине умер лидер ГДР Вильгельм Пик, сообщили об этом в пятницу 9 сентября в газете «Магнитогорский металл», а на субботу был объявлен траур. Руководство  левобережного парка металлургов, вероятно, не слышало об отмене развлекательных мероприятий и организовало, как обычно, продажу билетов на все аттракционы и танцплощадку. В парке было много народу, играла музыка. До кого-то из властей города дошло, что в парке веселье, а  Вильгельм Пик был на Магнитострое в конце 1930 года с группой немецких работников печати. Веселье вдвойне недопустимо. Последовала команда, музыка умолкла, освещение выключили.

Отдыхающие в темноте устремились к главному выходу, центральные ворота оказались закрытыми. Калитки не могли всех сразу выпустить. Молодые возмущались, они заплатили деньги, а их выгоняют. Среди возмущающихся было много приезжих из Белоруссии и Украины, они поступили  учиться  в ФЗО.  Милиция попыталась не пустить выходящих на боковые аллеи, но толпа её потеснила. В одной из аллей были кучи щебня для ремонтных работ. Камни полетели в милиционеров, кто-то из них  выстрелил вверх. Это только подогрело. Со всех концов парка люди потянулись на выстрел. Парк гудел. Было перевёрнуто несколько киосков, подошли пожарные машины, но это только осложнило, пожарные рукава  были тут же перерезаны. Руководство города подтянуло военную часть. Но командир части отказался действовать без приказа от командования Уральского военного округа. Только к утру милиции удалось успокоить  толпу. Парк был в жутком состоянии: разбитые скульптуры, сломанные скамейки, поваленные столбы, почти уничтоженные аттракционы, сожженные киоски,  перевёрнутые машины.

Анатолий Красильников рассказывал, что особенно активно он участвовал в переворачивании пожарной машины, но подстрекал не он, в чём его пытались обвинить. За ним пришли в общежитие в понедельник рано утром. Было следствие, был суд, дали два года, вышел досрочно за хорошее поведение. Судимость не помешала ему поступать в пединститут. Так мы оказались в одной группе, в одной комнате. Он, видимо, и привёл Ефима Островского, чтеца и импровизатора.

Начался концерт. Ефим с пафосом начал читать стихи Пушкина о Клеопатре. В тот момент это стихотворение мне ещё не было знакомо.
Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.

Читал Ефим громко, стоя посреди комнаты. В двери заглядывали соседи,  комната наполнялась слушателями. Когда он закончил читать, все искренне аплодировали. 

Красильников начал расхваливать и стихи, и чтеца. И высказал пожелание: если Ефим встанет на стул, эффект будет ещё больше.

Отрывки из «Евгения Онегина» Ефим читал, стоя на стуле.

Красильников предложил залезть на стол. Со стола всё убрали, и Ефим забрался на него. А монолог Гамлета «Быть или не быть» Ефим читал, стоя на сдвоенных тумбочках между моей кроватью и кроватью Красильникова.

У Петровича было желание поставить чтеца ещё выше, на подоконник, но я отговорил, потому что рамы были уже ветхими и от неосторожного движения могло случиться непоправимое. Ефим не понимал, что над ним откровенно издеваются, а зрители едва сдерживают себя, чтобы не захохотать.

Почему я вспомнил про Ефима Островского? А потому, что хорошая память – ещё не свидетельство гибкости ума.

А вот факт из нашего времени. Ухоженная немолодая женщина  интеллигентного вида вошла на конечной остановке в автобус. Пока все собирались, она предложила послушать её. Возражений не последовало, и она начала читать:
«В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе.
Зимы ждала, ждала природа,
Снег выпал только в январе
На третье в ночь. ..

Она читала долго и выразительно, про Татьяну,  про святки и про страшный сон. Читала, пока не пришёл водитель. Он сообщил, что пора отправляться.   Женщина сказала, что может и дальше читать, стихи Пушкина она хорошо помнит, но не помнит, зачем она вошла в этот автобус и куда ей надо ехать.

Как видите, память может и подвести. Термин ИНТЕЛЛЕКТ включает в себя много понятий, связанных с внутренним миром не только человека, но и животных, растений, а теперь ещё и электронной техники. У человека и человечества хватило ума, интеллекта расщепить атом, создать множество видов оружия для уничтожения себе подобных и всего живого на планете, но не хватает воли, желания, ума, того же интеллекта, чтобы  не засорять планету, не превращать её в глобальную свалку, чтобы избежать войн, насилия, кровавых междуусобиц.

Слово ИНТЕЛЛЕКТ официально происходит от латинского  intellectus «ощущение», «восприятие»; «разумение», «понимание»; «понятие», «рассудок» или ум.
У слова ИНТЕЛЛЕКТ много значений, остановлюсь на некоторых:
- это  качество психики, состоящее из способности приспосабливаться к новым ситуациям, способности к обучению и запоминанию на основе опыта, пониманию и применению абстрактных концепций и использованию своих знаний для управления окружающей средой;
- это общая способность к познанию и решению трудностей, которая объединяет все познавательные способности:  ощущение,  восприятие,  память, представление,  мышление,  воображение.
В зоопсихологии под ИНТЕЛЛЕКТОМ (или «ручным мышлением») высших животных понимаются такие доступные главным  образом обезьянам реакции, которые характеризуются внезапностью решения задачи, лёгкостью воспроизведения раз найденного решения, переносом его на ситуацию, несколько отличную от исходной, и, наконец, способностью решения «двухфазных» задач.

А вообще-то в этом термине можно увидеть вполне русские корни.
Интелле;кт от латинского  Intellectus, где in – предлог    в ;   tel – тело;   lect – читать по написанному, говорить по написанному + суффикс us . Буквально: «внутри себя читать». Устремляться «в себя», изучать себя, совершенствовать себя  - вот это и есть интеллект.

Многие употребляют слова Вильяма Шекспира  «Весь мир – театр, все люди в нём - актёры». А многие ли знают, что предшествовало этой фразе?  Это разговор знатного дворянина Жака со старым герцогом    о шутах и их возможности и праве говорить правду в глаза, не взирая на лица.

Говорить правду в глаза, не взирая на лица.  Это дорогого стоит.

Этот разговор прозвучал в комедии «Как вам это понравится» (1599 – 1600).  Этим разговором я хочу закончить свою растолковку. Перевод  Татьяны Щепкиной-Куперник.

Жак старому герцогу
Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!
Да, пестрого шута! О, жалкий мир!..
Вот как живу я — пищею шута!
Лежал врастяжку и, на солнце греясь,
Честил Фортуну в ловких выраженьях,
Разумных, метких этот пестрый шут.
«Здорово, шут!» А он мне: "Не зовите
Меня шутом — пока богатства небо
Мне не послало!" Тут часы он вынул
И, мутным взглядом посмотрев на них,
Промолвил очень мудро: "Вот уж десять!
Тут видим мы, как движется весь мир.
Всего лишь час прошел, как было девять,
А час пройдет — одиннадцать настанет;
Так с часу и на час мы созреваем,
А после с часу и на час — гнием.
Вот и весь сказ". Когда я услыхал,
Как пестрый шут про время рассуждает,
То у меня в груди запел петух
О том, что столько мудрости в шутах;
И тут смеялся я без перерыва
Час по его часам. О, славный шут!
Достойный шут!
Нет лучше пестрой куртки!

Старый герцог
Кто ж этот шут?

Жак
Почтенный шут! Он, видно, был придворным,
Он говорит, что дамы обладают,
Коль молоды и хороши они,
Талантом это знать. В его мозгу,
Сухом как не доеденный в дороге
Сухарь, есть очень много странных мест,
Набитых наблюденьями: пускает
Он их вразбивку… О! Будь я шутом!
Я жду как чести пестрого камзола!

Старый герцог
И ты его получишь.

Жак
Он к лицу мне:
Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем
Из головы засевшее в ней мненье,
Что я умен, и дали мне притом
Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,
Дуть на кого хочу — как все шуты,
А те, кого сильнее я царапну,
Пускай сильней смеются. Почему же?
Да это ясно, как дорога в церковь:
Тот человек, кого обидит шут,
Умно поступит, как ему ни больно, —
Вся глупость умника раскрыта будет
Случайной шутовской остротой.
Оденьте в пестрый плащ меня! Позвольте
Всю правду говорить — и постепенно
Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает.

Жак
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки…
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, —
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта… А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.