Арест в Голландии. Год 1997

      Хорошая была судоходная компания. Да сплыла. Отработал в ней около 3х лет,да потом еще судоремонтные услуги, как частное лицо оказывал. С бригадой своей сборной. Из моряков-механиков, что в отпуске в это время сидели.  Да и пару боцманов нет-нет на покраску привлекал.
    Последний заход в Голландию, уже конец контракта. В Питере команду  спишут в отпуск. Дела в конторе идут не лучшим образом и нам заплатят деньгу по концу 4х месячного контракта уже на берегу. Говорят, что наш судовладелец здорово должен хозяину частного причала, на котором и стоим и грузимся.



В это раз мы привезли вторчермет из Таллина. Перед выходом из Питера сменили название судна, но позывные не сменили. Афера чистой воды. Русское АВОСЬ. Но « Авось пронесет» не катит, и голландский  лоцман, поднявшийся на борт, называет старое имя судна и сообщает о наложенном на нас аресте. Судно в грузу, но нас швартуют бок о бок с одесским арестантом, который стоит здесь уже более года. Обычная история в середине 90х. Огромное количество сломанных жизней и судеб морских. Многие поменяли морскую профессию на другие, кто в коммерцию ушел, кто примкнул к братве, а кто просто сгинул в алкогольном бреду паленой дешевой водки. Как сгинул мой друг-механик Кирилл, к которому «белочка пришла». Ушел от нее с 10 этажа своей квартиры. Жена тоже ушла через год, купив ящик дешевой водки с новым сожителем. Тому повезло - выжил. Так и лежат кореш мой с женой-он на Северном, а она на Южном кладбищах. Родня винила друг друга в смертях детей. Поэтом и хоронить рядом не стали.



Одесситы стоят давно. Подсказывают нам, где курево и пиво можно купить дешево. Их судно большое, людей много. Ждут, когда снимут арест и выйдут в море. Поэтому на нем все поддерживается в рабочем состоянии и готовности. Жизнь, как при обычной стоянке в порту.
         Пока решался вопрос с долгом хозяев, стояли у отстойного причала арестантского. Закончилось топливо и судно погасло. Встали дизельгенераторы, значит погибнут продукты в рефкамерах. Морозильники с мясом срочно укрыли одеялами и зимними куртками. Танк с питьевой водой вскрыли и доставали воду оттуда ведром на веревке, как из колодца. Гальюнами пока пользовались, фекальный танк был еще не полным, сливали ведром-водой из-за борта. Информации -никакой. Хозяин молчит, телефоны конторы не отвечают . ЖПО наступает. Карманные деньги пока были. Поэтому нет-нет ходили в город за табаком для самокруток, да пивка попить. С утра кипятили воду газовой паяльной лампой в металлическом заварном чайнике и пили горячий кофе, остальное-сухпай.
Хозяин вышел на связь, перекинул денег на топливо. Запустились, и нас поставили под выгрузку. Груз сняли и загнали в самый угол причала голландца, которому были должны. До погашения долгов.



    Дальше наша жизнь превратилась в  качели. Дадут топлива-харчи закончатся, дадут на харчи-вода кончится. Дадут воду-снова топливо кончится. Капитан не выдержал, договорился с другим мастером и ушел на его судне в Питер. Проснулись мы с утра, а Мастера нету… Хозяева решили, что команда тоже может не выдержать и сбежать и частично сняли с борта. Оставили меня, старпома ,моториста и боцмана. Минимум для возможной перешвартовки нашего небольшого контейнеровоза прибрежного плавания.  В таком составе нам и пришлось бедовать еще три долгих месяца.
   В очередной раз закончилось топливо. Через недельку пришел бункер, я принял его и пошел в машинное отделение запустить дизель. Батареи фонарей были давно разряжены, закончились и свечи из боцманского запаса тоже. В полной темноте машинного отделения моя нога скользнула по маслу перед спуском на очередной марш трапа, и я кубарем улетел вниз по ступенькам. Сознание не потерял, но падая, сломал ребро. Второе снизу со спины справа.



    Лежу в темноте полной, и позвать не могу ни кого. Как говорится, «Кыш», не пропищать .Отлежался минут 15, выполз на четвереньках на палубу. Попросил боцмана футболку задрать -торчит ребро или нет. Нормально обошлось. Почку и легкое не пробил. Скрипело только при вдохе –выдохе. Спать, да в гальюн ходить, сложности большие доставляло. В общем, и так в ЖПО сидим, а тут еще и ребро кстати. Обидно было, что накануне с местным, с кем бизнес сигареты-водка вел до ареста, договорился о работе. У него свалка была -машины, колеса, да холодильники б/у. Ими и торговать получая по  40 баксов в день. На велике, краденом у местных, всего 40-45 минут езды от судна.  Сорвался мой заработок. Какой тут велик, когда не кашлянуть ни перднуть.
    Так и сидим вчетвером. Топливо закончилось. Читаем ,пока светло, молчим. Без пяти минут каждый час, один из нас выбирает  табак из выпотрошенных окурков, сложенных на газете. Крутит самокрутку тончайшую и идет она по кругу. Ровно по три затяжки отсчитываем. Последний курит, уже обжигая губы, и держа драгоценный окурок двумя спичками. Зажигалка-на вес золота, лишний раз не чиркаем. В банке из-под зеленого горошка, варим паяльной лампой яйца и сосиски. Тоска полная. Темнеет, и мы выбираемся на палубу, почитать под свет уличных фонарей. Все, наступает ночь, и расходимся по каютам. Каждый в своих мыслях. А мысли у всех не веселые.



    Малую нужду справляем прямо через борт, большую –ходим гадить между штабелями досок на причал. Если уж здорово приспичило, то на доску на полубаке, которая летит потом за борт. Руки моем водой из Мааса, вонючий запах которой, порой преследует меня до сих пор. Вонь от воды из-за какого-то производства рядом с нами, от их сливов .Единственный праздник-это заход судов, которые стоят на линии Питер-Голландия-Англия. С ними можно передать весточку родным или попросить позвонить. Сами мы к ним в гости не ходим, не побирушки. Пригласили, то да, придем. Мы-русские, и мы выдержим и этот сраный голод и безденежье. Выживем.



     В командах знают о нас, и ребята приходят в гости. Приносят, что могут. Сигареты на ввоз-не более 200 шт. Поэтому скидываются сигаретами, кто сколько может. Жалеют нас. Иногда приносят и шило, спирт по-флотски. Тогда у нас праздник. Можно отвлечься от тяжелых мыслей. У меня маленький ребенок и жена бедует. Нет денег на лекарства заболевшему ребенку. Занять не у кого. А тут еще ребро это не заживает. Бинтов на борту нет, поэтому рву на бинты простыни и стягиваю грудную клетку, тогда легче и можно спать лежа. Пока ходишь или сидишь, еще терпимо, но лежа спать-это мука.
  Шеф-повары приглашают поесть у них, после того, как поест команда. Кормят нас, но желудки сжались, и едим мы мало. Хватает полтарелки супа и куска хлеба. Второе просим класть поменьше, все равно не осилить. Зачем выкидывать? Судно уходит…Нам оставляют книги, журналы. Опять мы одни. Интервал -10 суток. Их надо прожить…


   Наша судьба, как и судьба судна, по-прежнему неизвестна. По слухам, компания наша-банкрот и сменила название. Команда в панике. Денег должны и за контракт в 4 месяца и за время ареста. Инфо приходит от агента, осевшего в Голландии еврея .Он работает на голландцев и его офис находится недалеко от нас на причале. Агент обнадеживает, что временные трудности, хозяин вывернется.
    Моторист Андрей, шляясь по району с целью «где-чего-плохо-лежит», познакомился с грузином, политическим беженцем из Абхазии. У того прострелен бок, говорит, что недобили, потому, что прикинулся мертвым. Стреляли сзади крупной дробью. Спас ватник. Живет на пособие, вроде тогда 800 баксов им платили. Не работает. Занимался с такими же беженцами кражей вещей из супермаркетов, контрольку заворачивали в фольгу от сигарет, чтобы не звенела. Объемы краж их банда увеличила, увеличился и риск, быть пойманным. Бросил он это дело, стало страшно.



     Сейчас ворует велики и предложил нам продавать их на приходящие суда. Мы согласились, куда деваться. Бизнес пошел. Велики приковали на причале на цепь с амбарным замком, иначе сами голландцы и упрут. Команды линейных судов, идя в город, выбирали товар под себя, свистели нам и шел торг. Ценник был ни о чем. При назначенной грузином цене в 70-100 баксов, мы приклеивали свои баксов 20-30. Главное, чтобы был оборот. Моряки и сами могли велик себе угнать. Обычное дело для Голландии. Как-то наш старпом пошел позвонить домой. Его старенький велик стоял рядом с телефонной будкой. Угнали, пока разговаривал.
    На выручку с велосипедных продаж покупали черный крепкий табак «Van Nelle» и пиво. Сам собою решился вопрос и с электричеством, когда рядом поставили арестованного португальца. С Дедом-португалом, я подружился, и он нам кинул на борт «соплю»- электроудлинитель. С него мы запитали люстру в столовой, холодильник, плиту и телевизор. «Жить стало легче,жить стало веселее», как говорил т. Сталин. Есть такое понятие, как морское братство.   Но иногда, и на дружественном нам португале, заканчивалось топливо. Тогда на пару-тройку дней оба судна погружались в темноту.   



Через дней сорок ребро мое срослось, и я смог по шторм-трапу спускаться на берег. Приближалась осень. Мы рыскали по окрестностям, интересовали местные огородики. Присматривали, что и где созрело. Стояли мы в пригороде. Вкусны были яблоки из тех огородиков, да и капуста ничего.
Беженец-грузин поведал, что принимают обычные пластиковые бутылки из-под воды . И мы начали сдавать их в ближайшем супермаркете. Воду в бутылках выдавали  на судах , как питьевую. Вода в Голландии-полное дерьмо. Жесткая, в ней много солей, почти ,как на Кубе. 130-140 мг/л . Невская вода, для сравнения, около 0-5.
    Мы приходили на зашедшее судно и просили отдать пустые бутылки. Команды с радостью избавлялись от мусора. О том, что их можно сдавать, они не знали, а мы, не информировали.  Для примера -стеклянные по 0,35, сдавали по 50 центов,0,5-по гульдену. А пластиковая 1л. сдавалась по 2 гульдя. А это, целый бакс уже.
    А что делать? «Кекать захочешь-штаны скинешь!» А мы люди привыкшие, у нас в России издавна:  «От сумы и от тюрьмы, не зарекаются». Ели по – прежнему, мало, покупали и варили сосиски. Иногда огромную кастрюлю супа на всю неделю. Как-то с хлебом другого судна занесли рыжих муравьев, хлеб пришлось выбросить, а от «гостей» еле избавились. У самих с харчами было не густо, чтобы еще кормить гостей таких.



   Как-то зашел систер-шип (однотипное судно) с командой из Сочи. Команда была лихая. После швартовки к причалу примчалась к нам с вопросом, «где ближайший Кофе-шоп». Место, где торгуют и курят дурь, она в Голландии разрешена. Вечером их Дед зазвал в гости. Ну, мы естественно согласились. Переступив комингс (порог) надстройки, сразу попали в дымовую завесу, так было там накурено. Команде было весело. Каютка Деда была на другой палубе, не так, как у меня. Нам было предложено покурить или выпить водки. Я выбрал водку, курить дурь отказался.  Боцман с мотористом-«пыхнули». Троица накурила там так, что через час, когда я двинулся домой, то казалось  для преодоления 100 метров между судами, пройдет вечность. Вот оно, пассивное курение. Да и пьян был здорово. Но самое главное, я сделать успел. Мы договорились с Дедом о продаже запчастей для дизелей. И о том, что я выставлю на Главном и вспомогательных дизелях углы опережения просле опрессовки и дефектации плунжерных пар. С хозяином обещали договориться по деньгам на завтра.
     Судно ушло. Хозяин обещал скинуть деньги на агента.  И решил этот Боря-агент денег нам, не отдавать под разными причинами. То их нет, то «я сейчас занят» ,то зайди завтра. А ведь знал презерватив, что бедуем.  Кончилось наше терпение, и пошел я нему в офис. «Я-занят, выйди. Видишь-хозяин здесь». Ну, тут меня и прорвало. Сказал, что срать мне и на его хозяина и на полицию, которую он вызвать грозится. В тюрьме лучше, чем на борту. Там хоть кормят и помыться можно по-людски. Пообещал тачку его спалить прямо на причале, если завтра денег не будет. Орал я очень сильно. Офисные мыши и хозяин жались к стенам. Уходя от офиса, со всего маха, заехал с ноги в борт его машины. На следующий день деньги были переданы через нашего старпома со словами, что пока там «этот псих-Дед на борту, ноги моей там не будет». Мы славно поржали. Деньги поделили, получилось баксов по 400 на брата. Старпому не дали-он не участвовал. Теперь-живем! (Долго ли так?).



    Холодало, приближался октябрь. Листва облетела с деревьев, стальные борта не держали тепло, и спали мы уже под двумя-тремя одеялами. Мерзла голова, поэтому или спали в шапках, или прикрывали голову свитером. Моторист перебрался  в 2х местную каюту, где жил боцман. От дыхания двух человек было немного теплее. Днем держали дверь в столовую закрытой, там грела 3х ламповая люстра. С полученных за запчасти денег, в выходные ,двинули в город на рынок, прикупить теплых вещей. Мы с боцманом купили по куртке и по паре осенних ботинок, а манерный моторист-южанин, так и не смог ничего под себя выбрать. Вернувшись на судно, застали гостей с только что пришедшего судна. Те традиционно принесли водку и курево. Пошло застолье и все дружно и весело набрались. Я ушел спать, а ребята решили вызвать на борт шлюх. Гулять, так гулять!
  Наступило утро. Гости разошлись уже поздней ночью .Мы с боцманом допивали оставшуюся от гостей водку, когда проснулся моторист. От предложения выпить отказался , и был ну очень не разговорчив. Сидел, молчал и тупо глядел перед собой в одну точку. Оказалось, что шлюха-голландка, под шумок сперла у него все деньги, которые он неосторожно, и у нее на глазах, положил в рундук.



    Осень. Она уныла не только в наших болотистых местах на Неве. Уныла она и в Голландии. Картина с нашей судоходной компанией потихоньку прояснялась. Хозяева сняли офис в другом месте и уехавшие ранее члены команды  и наши жены постоянно атаковали хозяина на предмет получения денег. Ответ был один, сменим последних членов экипажа, тогда и полностью расплатимся. Мастера, самовольно уехавшего в самом начале контракта известили о том, что денег он не получит вообще. Агент Боря постоянно убеждал нас, что сменят нас вот-вот, на следующей неделе. Но время шло, неделя проходила за неделей,а желающих сменить нас на брошенном судне набрать не удавалось.



     Катаясь в окрестностях на великах, увидели что у одного здания лежит груда бесхозных колес. Решили мы их с боцманом забрать и продать на заходящие из России суда. Моторист увязался с нами, его одолевали плотские желания, просто рвало. В Роттердаме есть бордель-автостоянка. Машины заезжают, шлюхи стоят под навесами, типа автобусных остановок. Навесов три. Под первым -самые ходовые. Цена вопроса-20 баксов. Шлюха садится в машину и та заезжает на открытую стоянку, разделенную не полосами для машин ,а железными щитами для создания уюта и интима. Те, кто никого не выбрал, совершают круг и выезжают. Заезжают по очереди снова и подбирают освободившихся. Просто круговорот плотских страстей и шлюх в природе!



  Для удобства сексуально озабоченных велосипедистов, сделаны бетонные выгородки, как у нас туалеты-сартиры. На два входа, в которых видны ноги участников процесса. Моторист ломанулся к первому навесу, но был вечер и поток желающих расслабиться, не ослабевал. Пытался схватить только что освободившуюся молодую девку, но та оказалась полячкой и узнав, что он русский, отказала. Этакая принципиальная  шлюха.   Тогда моторист двинул ко второму навесу, там были шкуры постарше и пострашнее. Голландки вообще красотой не отличаются. Лошади конопатые, лица селянские. Как у нас в глухой деревне, Богом забытой. Не разбавили им славяне кровушку в войнах. Это во Франции, да в Германии оттянулись наши по- полной, что в 1812,что в 1945. В общем, уединился моторист для соития в сартирной будке. Мы стоим, велики груженные колесами, держим. Наши и его велик. Нету и нету паренька. Ну, думаем, на второй или третий заход пошел. Горячий парень, краснодарец. Наконец вылетает с матом, руку о траву вытирать и к нам. «Звезда в шоке», как говорится. Оказалось, что после минета, решил он сзади стоя ею овладеть. Сунул руку к промежности, а там мошонка мужская. Трансвестит оказался, хотя с виду и не скажешь. Задница, сиськи. Ну, морда страшноватая. Они там в Голландии ,я уже говорил, все красотой не отличаются. Грех не попутать пареньку было. Просил не говорить никому.



    Начались грузовые телодвижения на причале - погрузка штабелей досок, между которыми наша команда справляла большую и малую нужду. Голландец, вляпавшийся по темноте в чье-то дерьмо между штабелями, долго орал на местном диалекте. К нам пришел разбираться их старший, но старпом убедил его, что это не мы. Тот фыркнул и дал команду работяге мыть причал из брандспойта. Покуривая и поплевывая через фальшборт, мы наблюдали  за ним. Как-никак развлечение какое-то. Можно сказать целое событие в нашем мирке.
  Новая забота-придется пользоваться 4х кубовой фекальной цистерной. Еще раз насрем на причале, уже не отвертеться будет. Да и дожди зачастили. Неуютно стало на причале на корточках сидеть. Проблема с цистерной была в том, что насосом дунуть ее за борт из-за отсутствия электропитания не представлялась возможным. А самотеком, из-за ее расположения в районе ватерлинии, спускалось только около полутора кубов, потому что наша осадка делила ее пополам. И по закону сообщающихся сосудов опорожнялась она только на половину. Духан стоял при спуске тот еще. Операцию производили поздней ночью. Снималась пломба с клапана, клапан за борт открывался и около часа цистерна опорожнялась. Учитывался отлив в Северном море, чтобы вонючее пятно дерьма, шло вниз по Маасу. За пятном, ясно видным с причалов, и его движением по течению, наблюдали всей командой. Следили, чтобы и не было редких прохожих. По окончанию операции, клапан закрывался и быстро пломбировался. В случае поимки за сливом, судно ждал дикий штраф. Он лег бы на хозяина, а тот под этот повод ,бортанул бы и нас на все деньги. Да и оценщики стоимости жилья, коллекторы в кожаных куртках, пришли бы, если бы денег нашей зарплаты  на полное погашение штрафа не хватило. Перспектива невеселая. Но «кто не рискует-тот шампанского не пьет» В нашем случае-говно за борт не сливает. Проблемы обычной жизни при аресте возникают до глобальных. Поесть, справить нужду, помыться ставятся на первое место.
Очередной вечер. На видаке играет заезженная видеокассета с клипами, мы молча читаем. Иллюминаторы закрыты, на улице холодно. Горит 3х свечевая люстра с 500 вт лампами для тепла. Молчим, все истории рассказаны и пересказаны по несколько раз, а новых событий в нашем мирке очень мало. Темы для разговоров отсутствуют. Шум на причале. «Эй! На борту! Замена приехала!». Мы вскочили, не может быть! Бешено забилось сердце. Неужели все?



Да, это приехала замена. Дед, электромеханик, которого я знал еще по мореходке, он учился на параллельном курсе, и боцман. Замена нам троим, старпома – продлили, ему замены нет. Начали лихорадочно собираться, но нас успокоили -агент заберет только завтра, нужно оформление бумаг на репатриацию. Домой поедем на другом судне. Оно тоже еще не пришло. Все только завтра. Ребята начали располагаться и вникать в особенности и тонкости будущего проживания. Рискованные ребята. Их убедили, что все уже улажено и через месяц команду доукомплектуют и судно выйдет в море. Ребят сменили через 4 месяца, прислали новых. Те отсидела свои два месяца и только тогда арест сняли.
Разговоры с приехавшей сменой длились почти до утра. Выпили привезенной ими водки и разошлись спать. Часов в 10 приехал агент, забрал нас и после 3х часового оформления бумаг, отвез на судно. Наши надежды на то, что через несколько суток мы будем дома, не оправдались. Судно зашло в два порта Прибалтики. Денег у нас не было и на берег мы не сходили. Удивляли команду отсутствием аппетита. Ели по-прежнему мало, обед съедался в два приема. В обед ели только первое, второе блюдо доедали уже в вечерний чай. Он на судах подается в 15-30. С командой почти не общались, тупо отсыпались в тепле и чистоте. Арест и голод внесли изменения в мой организм. У меня занижено чувство голода. Я не страдаю от отсутствия еды. Могу вообще ничего не есть в течение суток. Достаточно чашки молотого кофе с утра. Думаю, что если бы я в другое время попал  в Блокадный Ленинград, то просто постепенно и безболезненно угас. Без особых мук от отсутствия еды и голода.



Наконец Питер. Все, доехали. Дома ждут жена и маленькая дочь. И проблемы с получением денег. Их смогли получить только спустя пару недель и скандала в офисе. Хозяину пришлось вызывать милицию, чтобы нас успокоить.
Получив деньги, я сказал хозяину «Спасибо» и пожелал скорейшего решения проблем и снятия ареста с судна. На что мне было предложено отдохнув вернуться. Я поблагодарил и промолчал. Для себя решил поискать работу в других компаниях, более серьезных. На тот момент я еще находился в Черном списке моряков, но время шло и мое имя постепенно стиралось из памяти кадровиков.Но то другая история.