Маленькие милиционеры

Когда поезд отошел от Чу, попойка в купе возобновилась. Все уже перепились окончательно, но держались на ногах. Только с Кайратом творилось что-то неладное. Он от бессвязного бормотания в течение всего вечера вдруг перешел к недвусмысленным агрессивным действиям. Во-первых, Кайрат принялся бить себя в грудь и говорить, что ему, кандидату наук и членкору, не место в этой паршивой компании, среди каких-то грязных неучей и пропойц. Во-вторых, Кайрат высказал желание подраться сразу со всеми попутчиками и начал с Сарсена, хотя Сарсен был на три головы выше его. Минут десять Кайрат пихал Сарсена в бок и угрожающим тоном задавал два однотипных вопроса: «Ты кто?» и «Жить хочешь?». Сарсен отталкивал его, Кайрат падал на подушку, отходил с минуту и снова начинал домогательства. Потом он вскочил со на ноги, и все испугались, что он ушибется о верхнюю полку. Оказалось, что напрасно, потому что он не доставал головой до верхней полки. Вскочив, Кайрат заорал, обращаясь почему-то к Мергену:
-Ты кто такой, а? Ты знаешь, кто перед тобой стоит? Перед тобой член-корреспондент академии наук, профессор и кандидат наук! А ты кто? Почему сидишь, когда с тобой разговаривает профессор?!
Потом он и вовсе разбушевался, и начал ругать Мергена уже самыми последними словами. Мерген сначала улыбался, а потом помрачнел и собрался, потому что Кайрат уже принялся тыкать своими маленькими кулаками в его лицо.
- Вот что, ему пора освежиться, - сказал Сарсен, чувствуя, что Мерген тоже хватил лишнего, и здесь может произойти нешуточная свалка.
Сарсен подхватил Кайрата под руки и силой вывел его в коридор. Оставив Кайрата в туалете, Сарсен вернулся и принялся было за прерванный разговор. Но Кайрат скоро вышел из туалета и ринулся в соседний вагон, там ворвался в купе и с кем-то подрался. Проводники его скрутили и доставили обратно.
Сарсен долго извинялся, угостил проводников водкой, и они, удовлетворенные, ушли. А Кайрата Сарсен слегка пристукнул своим кулачищем, и маленький ученый, отключившись, заснул. Но не прошло и минуты, как он проснулся и начал орать на весь вагон уже совершенно нечленораздельные звуки. Вагон превратился в тропический лес в период полового созревания самцов древесных обезьян. Однако окружающие не вняли восторженным воплям Кайрата. Спустя несколько минут весь вагон пришел в движение, в проходе показались рассерженные сонные пассажиры, а проводник побежал искать линейный патруль.
Ильяс тоже был пьян, но вел себя тихо и мирно. Он наблюдал за происходящим с идиотской улыбкой, непроизвольно приклеившейся к его застывшему под воздействием алкоголя лицу. Когда Кайрат вскочил с сиденья, он показался Ильясу громадным, как подъемный кран. Бегавшие вокруг проводники и пассажиры передвигались медленно и плавно, как в красивом документальном кино из жизни животных.
Потом в проеме двери в очередной раз грациозно проплыла синяя фигура проводника, а вслед за этим в купе вошли два маленьких, ростом не больше цирковых лилипутов, милиционера. Они были очень рассержены и спросили тоненькими голосками:
-Что это у вас тут творится?
Их микроскопические фигуры были так смешны, а голоски настолько писклявы, что Ильяс не удержался и громко рассмеялся. Потом и вовсе закатился в истерике.
- Да у вас тут нарушение общественного порядка, - академическим тоном заметил один из маленьких милиционеров, узрев кричащего Кайрата, хохочущего Ильяса и масляно улыбавшихся Сарсена и Мергена.
Слова милиционера почему-то еще больше рассмешили Ильяса, и он от натуги чуть не умер. Затем вдруг наступило моментальное расслабление, и Ильяс надолго отключился, уйдя в чернильную тьму.
Очнулся Ильяс утром, естественно, со страшной головной болью. Поезд со скрипом и скрежетом медленно отходил от очередной станции. В окно глядело серое осеннее солнце. На краю ильясиной подушки сидело маленькое коричневое существо и деловито грызло кусочек сахара. Ильяс удивленно поднял бровь, и существо, пискнув, упрыгало куда-то вниз. Это оказался тушканчик.
Степные тушканчики уже давно облюбовали этот поезд, с успехом заменяя здесь роль крыс на корабле. Их травили, ловили, убивали самыми разными способами, но они появлялись снова и снова, запрыгивая в вагоны на остановках в степи и размножаясь в укромных местах. Они составили серьезную конкуренцию тараканам – старейшим обитателям древнего поезда. Зато человеку, в отличие от крыс, тушканчики никакого вреда не наносили, и выглядели забавно, а не отталкивающе, как их серые родственницы.
Ильяс поудивлялся про себя и свесил голову с полки, чтобы проверить наличие остальных пассажиров купе.
Все были на своих местах. Сарсен и Мерген уже проснулись, открыли бутылку и снова были «тепленькие». Кайрат лежал на верхней полке и, на счастье всего вагона, спал беспробудным сном.
- Где милиция? – первым делом спросил Ильяс.
- Садись к столу, выпьем, - сказал Сарсен.
Ильяс опрокинул стакан водки и, чувствуя успокоение в клетках мозга, стал слушать историю Сарсена о вчерашнем выпроваживании маленьких милиционеров:
- Нас хотели арестовать и сдать в ЛОВД на ближайшей станции. И сдали бы, но Мерген уладил дело. Он вывел их в тамбур и говорил о чем-то минут пятнадцать. Они ушли и больше не возвращались. Как раз к этому времени Кайрат умолк и заснул, так что все обошлось.
- А о чем вы говорили? – спросил Ильяс.
Мерген загадочно покачал головой, и за него ответил Сарсен:
- Мерген парень скромный и не любит себя хвалить. Но скажу тебе точно: такого таланта убеждать людей нет ни у кого. А если слова не помогают, то он поступает как с одним проводником или с одним наглым начальником музыкальной группы в летнем кафе… Мерген, ты не против, если я расскажу?
Мерген молча кивнул головой и сделал вид, что этот разговор его нисколько не касается. Но по глазам его было видно, что Мергену нравится, когда рассказывают о его былых подвигах.
- Мерген ведь закончил знаменитый физкультурный институт в Алма-Ате, - начал Сарсен. – Он был известным на весь Советский Союз самбистом. Мы с ним попадали в разные переделки, и такие истории в поезде у нас постоянно случаются. Однажды ехали мы в купе, и проводник принялся выпендриваться: почему, мол, тут пьете, сейчас милицию позову и так далее. Мы ему сначала говорили по-хорошему, а потом поняли, что тип попался деревянный, и Мерген вышел с ним в тамбур. Там он его взял за отвороты пиджака, поднял на несколько сантиметров над полом, прижал к стене и потребовал извинения за хамство, учиненное проводником в вагоне. Тот сразу успокоился, поклялся, что больше плохо вести себя не будет, и потом всю дорогу через каждые полчаса прибегал и интересовался, не нужно ли нам чего. Даже за водкой для нас бегал на станциях. Но тогда, видишь, мы действительно вели себя спокойно, а вчера ночью Кайрат что-то уж слишком расшумелся. Не знаю, как Мергену удалось уговорить тех милиционеров.
- Они конкретные мужики попались, - подал голос Мерген. – Я им сказал, что наш друг обмыл свое членкорство, и они поняли и отвалили. Правда, попросили их ублажить за это. Потом, говорят, наш участок пути еще несколько часов будет продолжаться, и за это время мы отвечаем, - можете хоть все тут с ног на голову поставить. Только штраф оплатите, тысячу тенге. Я им отвечаю – у меня с собой только одна бумажка в две тысячи. Так какие вопросы? – мы сдачу дадим. И вот, в первый раз в жизни мне дали сдачу со взятки… Мне начинают нравиться эти места. Думаю теперь, может, выбрать неделю-другую и приехать сюда на отдых?
- Вот видишь, как хорошо, когда тебя понимают, - обрадовался Сарсен. – А вот одного моего знакомого не поняли. Он компьютерщик и работал в одной из алматинских фирм. Человек он немного не от мира сего, как все компьютерщики. Ехал он как-то в поезде, и на станции Чу зашли милиционеры. Один из них задал гениальный вопрос: «Анашу везете?» Мой знакомый оценил остроумие милиционера и ответил вполне серьезно: «Нет, только героин». Все купе подвергли строгому досмотру, перерыли все вещи, а постель и полки превратили в подобие первозданного хаоса. Во время обыска один из милиционеров нашел фотоаппарат «Поляроид» и спросил: «Что это такое?» Компьютерщик опять очень логично ответил: «Термоядерная бомба». За это он получил дубинкой по голове и с тех пор очень не любит представителей правоохранительных органов. Или похожий случай произошел, когда мы с Мергеном сидели в одном летнем кафе. С нами тогда даже разговаривать не захотели. У нас был серьезный повод выпить и повеселиться, и вот мы пришли в одно кафе, сделали заказ, а Мерген подошел к музыкантам и заплатил им за игру. Они играли около часа, а потом принялись собираться домой. Мы, однако, уходить не собирались, и Мерген договорился с их начальником, что они будут играть дальше. И мы заплатили ему несколько тысяч. За такие деньги я, например, играл бы всю ночь. А эти типы, вероятно, считали себя чем-то вроде «Битлов» или, на худой конец, «Машины времени». Они пропиликали одну песню и, решив, что отработали деньги, запаковались и уже хотели уходить. Мерген увидел этот маневр и пошел за ними в служебные помещения. Я замешкался и подоспел на минуту позже. И увидел такую картину: начальник музыкантов уже получил в «тыкву» и валяется на полу без признаков жизни, а у стенки, вытянувшись по стойке «смирно», стоят в ряд директор кафе, начальник смены и все оставшиеся музыканты. Они не шелохнутся, а Мерген расхаживает перед ними с очень сердитым видом и учит их вежливости. Он сказал, что так не делается, что это неконкретно и не по-мужски и что они испортили нам весь вечер. Потом директор кафе и все остальные долго перед нами извинялись, а музыканты согласились играть для нас хоть целые сутки подряд бесплатно. Но мы сказали, что с невежливыми людьми дела иметь не желаем, и покинули негостеприимное кафе.