Косякины, Магнитка

     1930 год. В этот год в семье Косякиных наступил «чёрный день». Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».  Раскулачивание повлекло за собой групповое выселение «кулаков» и их семей в специальные поселения. Проводилась  конфискация их собственности, но и расстреливали людей, которые этому сопротивлялись. Постановление вышло, а конкретных инструкций, как всё это проводить, не поступило сверху.  Произвол местных органов власти привёл к многочисленным жертвам среди сельского населения бедного и среднего богатства, а также среди членов самих местных властей. Формально, проведение политики было остановлено уже летом 1932 года, однако, период ликвидации её последствий растянулся до 1954-го года.

     К этому времени исполнилось Фёдору Даниловичу Косякину пятьдесят два года. У него была не только большая, дружная, трудолюбивая семья, но и своим трудом он смог создать  крепкое хозяйство. В селе Семиозёрное они жили лучше других, поэтому главу семейства прозвали кулаком. Дом Косякиных, в котором жили в то время шесть человек: Фёдор Данилович с женой, две младшие дочери, сын Фёдор с женой, приглянулся во время раскулачивания новым властям.  Уже в Семиозёрках по селу прошёл слух о том, что, выполняя решение партии, местные власти выгнали и выслали зажиточных крестьян  из соседнего села.

    За день до раскулачивания в селе Семиозёрное добрый знакомый Фёдора  Косякина – работник сельского совета – шепнул ему, что его семья значится в списках на выселение. Ночью Фёдор Данилович покинул семью и родные места –  скрылся. Надеялся на то, что без хозяина его семью не станут выгонять из дому. Из Казахстана он уехал тайно на Урал. Он знал, что там идёт строительство Магнитогорского металлургического завода, начатого в конце двадцатых годов, поэтому решил затеряться среди многочисленных работников Магнитки. Трудно себе представить, как страна после гражданской войны сумела меньше чем за три года с нуля построить и запустить такое гигантское производство.Ведь в окрестностях Магнитной горы не было ничего — ни крупных городов, ни железных дорог, а у государства не было ни опытных специалистов, ни современной строительной техники. Была только железная воля, дисциплина, и огромный энтузиазм простых людей.

    Магнитогорские строители устраивали «социалистическое соревнование», чтобы успеть выполнить работы в невероятно короткие сроки. В 1930 году соревнование между командами правого и левого берегов привело к строительству дамбы, которая была недостаточно высокой, и ее пришлось заменить на более крупную. Но никакой рабочий энтузиазм не мог удержать строителей в тяжелых условиях, и они убегали тысячами. Государство решило проблему нехватки рабочей силы, устроив кампанию против якобы богатых крестьян - «кулаков», начавшуюся 1930-м и расширенную в 1931 году.

    Первые товарные вагоны со специальными поселенцами прибыли в Магнитогорск в мае 1931 года, в район Челябинска прислали больше 40 тысяч семей обездоленных крестьян, большинство из них направили в Магнитогорск. Основную часть крестьян составляли тюркоязычные татары. Их особые поселения были обнесены колючей проволокой. К концу 1933 года в Магнитогорск также отправили более 26 тысяч заключенных, осужденных не по политическим статьям.

    Первые строители жили в переполненных палатках с земляными полами. Зимовали в ветхих бараках. Крысы, клопы и вши мучили людей. Другие новоприбывшие обращались к опыту деревенской жизни и рыли себе землянки. Толпы людей, холод, грязь, нехватка чистой воды, медицинской помощи и продуктов питания провоцировали эпидемии тифа, малярии и скарлатины.

   «Люди со специальными тележками обходили палатки и спрашивали, не умер ли кто. Они каждый день вывозили трупы. Первыми умирали дети и старики», — описывает Ахметзянов зиму 1931 года. В отличие от простых работников партийное руководство вело относительно роскошную жизнь в деревянном «Американском городке», первоначально построенном в 1930 году для специалистов из США. Завод был построен в рекордные сроки благодаря труду первых строителей. 31 января 1932 года на 20-градусном морозе была задута первая доменная печь. В течение года ее пришлось остановить и полностью перестроить.
 
   Фёдор Данилович Косякин приехал на стройку из-за вышеописанных обстоятельств, можно сказать, приехал по своему желанию. На строительстве Магнитки работал  уже более двух лет. Он был с детства трудолюбивым, поэтому и здесь работал очень хорошо, считался на знаменитой Магнитке лучшим работником, был Ударник труда, но жил в общежитии, как и все мужчины работавшие на строительстве. Весной 1932 года приехала его пятнадцатилетняя дочь, Клавдия, в Магнитогорск. Как передовику ему выделили и дочери для проживания одну комнату. Клавдия тоже устроилась уже на работу. Рабочие руки там были нужны повсюду.

    Через несколько месяцев он повстречал знакомую женщину из своего села, Марию Дерябину. Оказалось, что семья Дерябиных тоже приехала на строительство Магнитки. Увидев земляка, та с удивлением воскликнула: – Тебя же осудили заочно, как кулака! Всю семью раскулачили, а ты здесь?! Она рассказала о том,  что его семью, выгнали из дома, забрали скот, коней и даже телегу, которую использовали для увоза на поселение других кулаков.

    Фёдор Данилович уже знал из рассказа Клавдии о судьбе своей семьи, но никак не мог взять в толк, почему он должен скрываться, на шестом десятке лет мыкаться по свету, жить вдали от семьи, своим трудом нажитое добро делить с теми, кто трудиться-то и не любил, и не хотел. И какой же он кулак, если от зори до зори работал вместе с сыновьями для того, чтобы прокормить свою семью.

    Поговорили земляк и землячка друг с другом, да и расстались.  Фёдор после этой встречи проследил за ней. Она хотела идти в общежитие, где проживала вместе с прибывшими на стройку женщинами, но свернула с дороги и поспешила в милицию. Мария Дерябина послужила партии – написала в доносе о том, что Косякин Фёдор – кулак. Милиционеры быстро явились к нему, чтобы его арестовать. Убежать сразу Фёдору Даниловичу не удалось, так как Клава была ещё на работе, и он не решился оставить здесь одну пятнадцатилетнюю дочь. Вечером она вернулась с работы. Ударника труда вместе с дочерью отправили милиционеры в специальный лагерь, который находился за городом.
 
    «Мы жили в деревянном бараке, спали на двухъярусных нарах. Там было сыро, холодно и голодно», – так написала Клавдия Фёдоровна Косякина в своих дневниковых записях. Фёдор Данилович сумел-таки отправить дочь из этого лагеря к родственникам, в село Семиозёрное. Потом Клавдия жила  в семье своей старшей сестры, Афанасии, в селе Боровское. Сам же он сбежал из спецлагеря для ссыльных в Караганду. Здесь жили сосланные в 1932 году его жена, Надежда Петровна, и сын Фёдор с семьёй.

Фото. Фёдор Данилович Косякин - прародитель Косякиных.