Радиосвобода

Ученик по скайпу опоздал минут на десять. Я сказал ему, что при всем желании не смогу задержать занятие, так как в половину восьмого приедет радио Свобода брать у меня интервью. Ого, сказал ученик по скайпу.

Занятие я вел с отсутствующим видом, а местами и на чистом автомате, сочиняя в уме интересные ко мне вопросы корреспондента и мои на них искрометные ответы. При мысли о том, что брать интервью приедет, допустим, Генис или, вообще, Волчек - ну могут же они иногда порой в Одессу прилететь, по своим каким-то делам - дрожал желудок и просил еды. Женщина не сообщила по телефону, кто приедет, а я не решился спросить. Дав интервью Радиосвободе, я заткну за пояс всех, -думал мой желудок - и Найденко, и Ильинскую, да что там, в один ряд с Ройтбурдом встану!

Немецкие слова и буквы срывались со страниц учебника и летали вокруг, танцуя, как у Акакия Акакиевича, на кухне бурлила стиральная машина. К концу занятия, когда было уже вот-вот, из кухни послышались шумы падающей воды. Я дал скайпу срочное упражнение и побежал на звук. Машинка старалась изо всех сил, мыльная вода заполонила раковину и толчками разливалась на пол, скайп громко читал из комнаты, ожидая одобрения, звонил телефон, это наверняка Волчек спрашивал какой код у двери. О, сколько событий сразу, я чувствовал, как мерцают предсердия, расслаиваются стенки аорты, бесится матка и молчит батька, сейчас не до него. Руки успели выдернуть шнур из розетки. (Для одесситов: ризетки)

-Але, это свобода?
-Да. Оператор приедет через десять минут.
-Все, извини, урок окончен - ой, это я не вам - свобода приехала. Мы в следующий раз подольше позанимаемся, сорри.
Где-то висел таз, я ж видел его, простой советский таз. ****ь, где? Вытаскиваю мусор из ведра, выжимаю туда воду из тряпки, черпаю совком, ведро протекает, *****, ну не пить же мне это море, где кастрюли, опять звонит телефон.
-Ой, свобода, добрый вечер, у меня тут чп, канализация, но вы заходите, код 937, сталинские репрессии, легко запомнить, еще у Пушкина тоже дата, но сто лет назад, может, ее и отмечали репрессиями, короче, жду.

Сейчас войдет Волчек. Или Генис. Начнут помогать? А Волчек, наверное, кораблики станет пускать по кухне, он такой, оригинал.
Звонок. Вошел усталый человек с треногой и камерой. 
-Добрый вечер.
-Вы один?
-Да, корреспондент сейчас занят, но у меня есть листочек с вопросами.
-Вы проходите, туда, располагайтесь, я тут сейчас, быстренько.
Вокруг меня стоят кастрюли с мутной водой, собака обнюхивает гостя в коридоре, не решается шлепать по акватории.
Когда я, переодевшись, вхожу в гостиную, там уже все готово. Умелый оператор поставил в середину комнаты стул и настроил фонарь.
-Присаживайтесь сюда, только стул, пожалуйста, не двигайте. Вот листочек с вопросами. Вы ознакомьтесь сначала, я пока свет настрою. Когда будете готовы отвечать, скажите.
-А, э, странно как-то, ну, давайте.
Я понял, что корабликов не будет. На листочке был от руки написан всего один вопрос: ваше отношение к арттерапии для инфицированных спидом.
-Э, а вы ничего не перепутали? Вам точно ко мне?
-Ну да. Витя Бревис?
-Витя-то Витя. Но я пока не инфицирован. И что такое арттерапия я знаю не больше, чем вы. Кто вас послал?
-Я не знаю, это не моя смена, просто попросили подменить. Подождите, вот у  меня есть телефон корреспондентки, ну, которая не смогла прийти.
Кораблики Волчека уплывали все дальше и дальше.

-Але. Здравствуйте. Вы нормальные, вообще? Кто вас ко мне послал? Вы думаете, что все геи в курсе про арттерапию для вич-инфицированных?
-Ой. Извините. Кто-то посоветовал, я не помню. Но, Виктор, раз уж так получилось, скажите хоть что-нибудь, ну пожалуйста, у нас синхрон горит. Ну, у вас же есть какие-то мысли по этому поводу, ведь есть же? Вот их и скажите.
-****уться, девушка.
-Ну не ругайтесь. Зря, что-ли, оператор к вам ехал. Ну, я вас очень прошу. Несколько слов сможете, пожалуйста, сказать.

Я сел, посмотрел в объектив, увидел там, как вода тонко растекается под линолеум, плесневея, увидел, как Волчек, Дудь и Школа Злословия дружно показывают мне фак, стоя на палубах, а кораблики уплывают за горизонт, открывать другую америку, Нинья, Пинта и Санта-Мария.

-Добрый день, сказал я. -Арттерапия, это прекрасно. К сожалению, я не очень представляю себе, что это такое. Вероятно, это когда вич-инфицированные рисуют акварелями или вяжут макраме, собираясь вместе. Наверное, раньше, когда эти люди совершенно не знали, куда им деваться, от страха, стигмы и одиночества, они нуждались в подобном групповом развлечении, но сейчас, я думаю, это не имеет уже большого смысла. Я знаком с несколькими такими людьми. Они пьют свои таблетки, живут обычной жизнью, трахаются без презиков направо и налево. Если их сексуальные партнеры не спрашивают их о вич-статусе, они им про него не говорят, мол "раз не спрашивает и согласен без презика, значит сам инфицирован".
Я всегда спрашиваю и не согласен без презика, чего и вам советую, это гораздо актуальнее, чем арттерапия. Все, можете камеру выключать.

-Очень хорошо сказали! Спасибо.
Оператор поснимал меня еще с разных боков, чтобы, видимо, куда-то вставить или врезать. Потом он ушел.
-Эх, Глория, -сказал я собаке. -Мунди ты моя хуюнди.
И мы пошли на кухню, задирать по углам линолеум, дабы там не образовалась плесень.


Рецензии