Глава 19. Шестнадцатый

Тем вечером Энди убаюкивал Тэйе, прижавшись к ней, слушая ее дыхание и наслаждаясь тонким запахом волос. Они были едины – один организм, объединенный тяжестью минувших дней и тесной связью в настоящем. Она спрашивала, робко и неуверенно, все ли нормально, не уйдет ли он теперь на утро, узнав о ее прошлом. А Энди отвечал, что никуда он не денется, не оставит одну среди грязи и жестокости, пройдет рядом весь путь, каким бы тяжелым тот не оказался…
Ведь никого, кроме Тэйе, и в жизни его нет. И уже не будет, вне сомнений – Андрас нашел истинно свое.
Он слышал, как она засыпает, как замедляется дыхание, чувствовал, как расслабляются мышцы, и слабеет легкая хватка хрупких пальцев. Девушка окончательно разжала ладонь и погрузилась в тревожный сон. Тэйе дрожала, приглушенно всхлипывала, а Энди с трепетом сжимал ее в объятиях, на грани слышимости шепча:
- Все будет хорошо. Я обещаю. Ведь ты мое…
«Совершенство». Слова Майера. Чужие, неприятные, но такие правильные в данный момент. Энди вкладывал в них иной смысл, свой, чистый – Тэйе Серрма, что прошла дорогой, так похожей на его путь, что пережила лишения и кошмары, но уже с другой стороны баррикады под именем «Родство», была именно тем, чего все эти годы так не хватало. Вторая половинка одного целого. Настоящее совершенство. Его совершенство.
Сон пришел поздно. И ни образ кричащего Изобретателя, ни искаженное лицо Кгеррецан не беспокоили его этой ночью. Энди видел быстрый поток неизвестной реки и девушку, нежную, красивую, чьи безмолвные слезы доставляли ему боль, прожигали дыры в сердце горячими каплями и оседали солью где-то внутри. Он просил ее не плакать, умолял, неустанно твердил о ярком будущем, о скорой встрече в другой стране, о счастье, что ждет их обоих. Но рыдания девушки лишь нарастали. Тэйе вскочила на ноги, шаг, еще и еще… Энди беспомощно смотрел, как темные, быстрые воды скрывают милый образ, он открыл рот для крика, но голос его пропал – лишь сиплый хрип вырвался из груди. Тогда он рванул вперед, а ноги его утопли в земле, не желая двигаться навстречу жестокой судьбе. Поборов слабость, он оттолкнулся и… Полетел.
Андрас парит высоко и видит девушку где-то вдалеке. Невероятно тускло горит ее огонь. Маяк, что зовет. Энди следует на зов и ныряет в ледяные воды.
Озноб. Холод пробрал до костей. Знакомое лицо мелькнуло, исчезло. Он содрогнулся всем телом, стараясь вырваться, выплыть на поверхность, к свету и теплу. К воздуху.
Его трясло, лихорадило, а гул воды нарастал… Наконец, в темноте появился пробел, тусклый луч разрезал плотную мглу.
- Вставай уже! – смеясь, кричала девушка. – Это ж надо так спать.
Энди стряхнул оковы кошмара и открыл глаза. Светло и тепло. Красивое лицо застыло перед ним в нескольких сантиметрах. Он почувствовал прикосновение губ.
- Доброе утро, – улыбнулась Тэйе. – Я приготовила завтрак. Будешь кофе?
Он невнятно промычал и кивнул. Когда-то Андрас и мечтать не мог о таком пробуждении. Хотя, конечно же, мечтал. Грезил о том, как просыпается ясным утром, смотрит в любимые глаза, получает первый за день поцелуй и идет завтракать. Правда, девушка в мечтах была другой – с более тонкими чертами лица, с более темными волосами.
«Но сейчас даже лучше», – подумал Энди.
Он столько лет любил давний образ. Даже не человека, нет – отпечаток в памяти. А память не скупится на краски.
- Ты не работаешь сегодня? – спросил он во время завтрака. – Опять отпросилась?
- Да. Сказала, что лучше не становится. Лечусь в койке.
- Поверили?
- Конечно. Я там работаю с самого открытия. Почти.
- Воспользовалась доверием, значит? – улыбнулся Андрас.
- Типа того. Но, – она вскинула палец. – Совесть моя чиста. Я много лет отдала магазину и имею полное право. А ты не рад, что я здесь, с тобой?
- Рад. Очень. Просто не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.
- Их не будет, – девушка сделала большой глоток кофе и спросила: – А что на счет тебя? Почему ты не в Центре?
- Меня отпустили до понедельника. Саммерс затеял какой-то новый опыт, дал мне вольную на несколько дней.
- Как удачно, – просияла Тэйе. – Это твой руководитель? Саммерс?
- Да. Никогда не слышала о нем?
Девушка качнула головой.
- Он широко известен в наших кругах, – Энди задумался. – Хотя слово не то. Он знаменит, а вот известно про него как раз очень мало. Ведет особые проекты, скрывается в самых глубинах Центра. Даже я про него почти ничего не знаю.
- Давно ты с ним работаешь?
- Нет, около месяца, вроде. Что-то типа того.
Он не мог сказать точно. Сколько дней, недель, месяцев. Признаться, Энди толком и не запомнил последние несколько лет. Но сути это не меняло – Алан Саммерс вместе с его тайнами и загадками заслуженно считался мистической фигурой Центра. Теперь Андрас в этом убедился.
Всю пятницу – 26 сентября 2053 года – за окном щедро лил дождь. И он был на руку. Энди не хотел покидать уютных стен квартиры даже для подъема на крышу, он желал видеть и чувствовать Тэйе. Хотел тишины, спокойствия и единения с прекрасной девушкой. Тот день они провели в кровати, лишь изредка покидая теплое ложе.
Она говорила, ласково:
- Мне стало легко. Я несла свой груз одна так много лет… Никому не рассказывала. Никогда. И теперь… Так легко… Дышится слаще…
Она улыбалась и продолжала:
- Ты спас меня от прошлого.
Их руки сплетались, дыхания смешивались, а голоса сливались в один звук.
- Расскажешь мне о ней? – робко спросила Тэйе, когда день уже подходил к концу. – О Карен…
- Ты хочешь знать?
- Хочу.
И говорилось ему не так тяжко, как он ожидал. История Кгеррецан, болью засевшая в сердце, уходила в прошлое, лишь пару раз едва заметно кольнув отголосками былых страданий.
- Она была… Умнее. Лучше во всем. Я сам дураком себя никогда не считал, – он ухмыльнулся. – Ну, во времена школы. Потом то все изменилось… В общем, Карен тянула меня вверх.
Герц входила в ряды тех, кого сканер не только одобрил, но и превознес. Острый ум, прекрасная память, превосходные аналитические способности – Кгеррецан ожидало светлое будущее. Будущее, что разбилось о пороги Родства.
- Карен смотрела вперед и видела гораздо больше, чем мог увидеть я. Сначала это не так бросалось в глаза, но потом…
Чем взрослее становилась девочка, тем сильнее ощущалась разница между ними. Все чаще, находясь рядом с ней, Энди чувствовал неловкость, а непонимание глубокомысленных фраз, что произносила Герц, ввергало его в ступор. Но к тому моменту их неразрывно связала любовь. Опутала невидимой нитью, которая на протяжении всех последующих лет будет терзать душу Андраса.
- Помню, в старших классах Карен помогала мне с физикой, химией и математикой. Я тупо смотрел на формулы, не понимая ни черта, а она говорила: «Да хватит уже! Это ведь просто!»
Энди за ней не гнался. Давно смирился, что просто не догнать. Он старался идти по пятам, по той же дороге, но понимал, что рано или поздно ее путь станет другим. Таким, по которому не решится пройти Андрас Ланге. Не сможет пройти.
- Еще до выпускных ее позвали в Мюнхен, – печально выдохнул он и усмехнулся. – Погано вспоминать все-таки…
Приглашение не стало неожиданностью. Напротив, Энди ждал чего-то подобного, ведь способности Карен не могли не заметить. Наверняка за ней уже выстроилась очередь. Таков уж мир. Но это проклятое письмо резануло отчаянием – им не по пути, ему и Герц, как бы рьяно он не старался. Андрас боялся разлуки, а страх заботливо рисовал красочные образы: вот они в прекрасном настоящем идут рука об руку, влюбленные, счастливые. В его воображении постоянно возникали разные места – улицы Берлина, знакомые с детства; чистые поля, засеянные золотистой травой; бесконечные абстрактные лестницы, так похожие на запутанное течение жизни. Разные картины. Но общие в одном: везде была закрытая дверь. Холодный металлический блеск сулил беду, и беда эта неминуемо двигалась навстречу.
- Мне даже снилось это несколько раз, – пробормотал Андрас. – Мы подходим к двери, Карен дергает за ручку…
И толща металла легко отъезжает вбок. Герц шагает в проход, а Энди пытается следовать за ней. Но не может. Что-то его не пускает. Карен говорит: «Давай же! Это так просто!» А потусторонний голос вещает: «Тебе сюда нельзя, мальчик. Найди себе что-нибудь попроще». И дверь захлопывается прямо у него перед носом.
- Боже, – выдохнула Тэйе совсем рядом. – Жуть какая…
- Да. Жутко было. Нереально.
Смириться со скорым расставанием он никак не мог. Злился на судьбу. На злой рок. И в первую очередь на себя, ведь будь он лучше – отправился бы вместе с ней.
- Но получилось не так уж и плохо в итоге. Я ведь тоже получил приглашение, пусть и не в такое знаменитое место, но все же, – он задумался. – Это как-то скрасило, знаешь. Да и Кгеррецан меня поддерживала почти каждый день. Она чувствовала, что мне тяжело.
- Кгерре?.. Что?
- Ага, – Энди улыбнулся. – Кгеррецан. Это ее… Псевдоним, наверное. В общем, анаграмма имени. Она любила такие штуки.
- А тебя как называла? Тоже подобной…
- Нет. Меня она звала Ди, – он прислушался, ожидая вспышки воспоминаний. Но ничего не произошло.
Энди рассказал Тэйе про «переклички», про бесконечные сообщения – входящие и исходящие, – про первую встречу после долгой разлуки. Рождество 2043 года. Именно тогда, за месяц до прихода Родства, Карен Герц рассталась с невинностью. Он говорил просто, открыто. И без боли. Все, что грызло и терзало, теперь казалось таким далеким, казалось чужой историей, которую Андрас почему-то знал от и до. В памяти его все плохое будто бы исчезло. Сохранилось лишь доброе и светлое.
26 сентября 2053 года Энди отпустил свое прошлое.
* * * * *
На следующий день проливной дождь сменился снегопадом. Белизна накрывала землю. Крупные снежинки тихо опускались на город, а низкое, серое небо угрюмо висело над его жителями.
Энди и Тэйе выбрались на крышу еще до обеда, прихватив с собой дав теплых пледа и металлический термос.
- Очень вкусно, – Андрас довольно выдохнул и откинулся на спинку кресла. – С чем это?
- С бергамотом, шиповником и яблоком. Даже лучше, чем глинтвейн, да?
- Все дело в компании.
Энди поднес чашку к губам. Чай пах великолепно.
- В компании… – она улыбнулась и сделала аккуратный глоток. – Так хорошо сейчас.
Он не мог не согласиться. Было действительно хорошо. Настолько хорошо, что в редкие моменты даже не верилось в реальность происходящего. Порой Энди мелко вздрагивал, ожидая скорейшего пробуждения в чужой квартире, наполненной голосом Карен из динамиков ноутбука. Тогда он незаметно щипал себя пару раз – за бедро или руку, – и прислушивался к чувствам. Боль была реальной, а значит и происходящее – не дивный сон.
- В выходные здесь особенно тихо, – сказала Тэйе. – Город просыпается медленно и поздно.
Энди лишь кивнул в ответ, и в ту же секунду девушка вскочила на ноги, стащила с него плед и опустилась к нему на колени.
- Ты не против? – тихо спросила она.
- Нет. Конечно же.
Ласковый аромат Тэйе заполнил обоняние. Андрас обнял девушку свободной рукой, слегка наклонил к себе и дотронулся губами до теплой щеки. Они замерли, наблюдая за крупными снежинками, что кружились вокруг. Погода была дрянной, на его вкус, но даже она сейчас казалась прекрасной. Ничто не могло омрачить момент безмолвного счастья.
- А кем ты хотел стать? – подала голос Тэйе. – Там, в старом мире.
Хороший вопрос. И с ответом на него всегда были проблемы. Энди всю сознательную жизнь стремился за Герц, хотел соответствовать мечтам и ожиданиям, а цели Карен были весьма нескромными. Ее раздражала мелочность, алчность, людская глупость, Кгеррецан трясло от ограниченности и твердолобости обычного народа, и Андрас проникся таким мировоззрением. Он говорил, что хочет стать ученым, чтобы просвещать, двигать вперед все человечество, а Карен кивала, улыбаясь, и твердила: «У тебя все получится, Ди! Я уверена! Мы вместе понесем этот свет!» Но… Нет. У него бы не получилось. Ведь втайне, Энди желал другого.
- Я хотел заниматься искусством, – произнес он. – Музыкой, литературой.
- Это очень здорово. Я в музыке, конечно, не смыслю, а вот в литературе…
- Да, я уже понял, – засмеялся Энди. – Когда-то давно я хотел писать книги, рассказывать истории. Дарить эмоции, хорошие и плохие, закладывать глубокие смыслы в простынях текста, создавать необычные миры, где известные мне законы физики работали бы иначе. У меня было много планов на этот счет, если честно. Даже наброски какие-то делал. Но потом…
- Ага, – протянула девушка. – Пришло Родство.
- Да.
Они замолчали. Город за пределами крыши постепенно оживал. Уже слышались неразборчивые крики случайных прохожих, звуки транспорта, едва различимая музыка на далеком фоне.
- А ты? – спросил он. – Кем ты хотела стать? Поваром? Путешественником?
- Ты не поверишь, – ухмыльнулась Тэйе. – Дорога меня, конечно, до сих пор манит, да и готовка – сплошное удовольствие, – она прочистила горло и сказала: – Но мечтала я быть врачом. Хотела лечить людей, жизни спасать. Это все от книг, как мне кажется. Уж больно много историй я прочла, где медицина преподносится как высшее из искусств.
«Но шансов у нее не было», – понял Энди. Темная девушка никогда не поступит в университет, никогда не выучится на врача. Никогда не сможет исцелять – ведь не получит на это права. Как вышло, что такое прекрасное и нежное создание не нашло себе места ни в старом мире, где правил вердикт машины Майера, ни в новом, где всем заправляет страх и глупость?
- Ты все понял, да?
Андрас лишь дернул головой, не проронив ни слова.
- Вот так вот паршивенько вышло, – сказала она. – У меня вся жизнь как череда неудач и ошибок, – Тэйе пронзительно посмотрела ему в глаза и прошептала: – Я теперь всего боюсь, Энди. Боюсь, что Родство нагрянет, наплевав на союз, боюсь, что отец меня найдет… Боюсь, что ты исчезнешь… Ведь зачем я тебе такая?.. Жрать готовить разве что…
- Молчи, – он приложил палец к ее губам, а затем накрыл их поцелуем.
Девушка напряглась, хотела вырваться, но через какое-то мгновение расслабилась и ответила на прикосновение.
- Молчи, дурная, – прошептал он, немного отстранившись. – И ничего не бойся.
* * * * *
Это были лучше три дня в его жизни. Пусть разговоры порой давили тяжестью, а слезы Тэйе, ровно как в том сне, обжигали болью, Энди мог поклясться на чем угодно – никогда еще, ни после Родства, ни даже до, он не чувствовал себя настолько счастливым. И настолько чистым – навязчивая тяга к спиртному исчезла, утонула в ярких днях и впечатлениях.
Тэйе спасла его, а он всеми силами старался ответить тем же.
- Завтра в Центр? – спросила она.
Снег хрустел под ногами, разделяя слова на отдельные слоги. Не совсем удачно, но задорно и мелодично. За прошедшие сутки его выпало столько, что, выглянув в окно часом ранее, Энди ошалело выпучил глаза. Город накрыло сверкающим на солнце покрывалом, преобразило до неузнаваемости, разукрасив дома причудливыми белыми шапками.
- Да, – ответил он. – К сожалению.
Ни в четверг, ни в пятницу, ни в субботу Энди не вспоминал о Майере. Даже рассказывая про Саммерса, Андрас оставил в стороне загадку Изобретателя. Ведь эта тайна теперь сделалась неважной.
Он покрепче сжал руку девушки, поймал ее взгляд и улыбнулся.
- Тогда я тоже пойду на работу, – сказала Тэйе. – Но буду ждать тебя к вечеру…
- Все еще боишься? – девушка отвела взгляд. – Я обязательно приду. Не сомневайся.
Снег хрустел под ногами, невпопад расставляя ударения. Энди и Тэйе шагали по городу, любуясь зимним пейзажем, таким редким для этого места. Они держались за руки, комментировали заваленные по крышу машины и приветливо махали раскрасневшимся дворникам, что по старинке, вооружившись лопатами, помогали не поспевающей технике расчищать тротуары и улицы. Солнце сияло ярко, высоко.
- Мы изучаем Майера, – максимально непринужденно выпалил он.
Энди хотел поделиться с ней всем. Рассказать о каждой мелочи в его жизни, о каждом событии, что привели к этому моменту. Если кто и достоин знать, то только она. Только Тэйе Серрма.
- Ого, – протянула девушка. – Загадочная фигура, да. Я много про него читала, удивительный был человек… И что вы узнали? Что-то новое из его жизни? Неизвестные проекты?
- Ты не так поняла, – улыбнулся он. – Мы изучаем самого Майера. Живого. Он у нас в лаборатории.
Тэйе нахмурилась, удивленно вскинула бровь и спросила:
- Ты шутишь?
- Нет. На полном серьезе.
- Себастьян Майер у вас в лаборатории?
- Все так, – Энди резко кивнул. – Сам, лично.
Девушка продолжала хмуриться.
- Этого не может быть, – твердо сказала она. – Просто не может.
Энди снисходительно улыбнулся, приобнял Тэйе и нежно поцеловал в висок.
- Я покажу тебе, когда придем домой.
- Тогда идем, – тут же отчеканила она.
- К чему такая срочность? Давай еще погуляем…
Девушка ускорила шаг, увлекая его за собой. Она не проронила ни слова до самого дома, а застывшая на лице тревога передалась и Энди.
- Да что такое-то? – спросил он уже в подъезде. – Ты чего?
- Давай потом, пожалуйста. Сначала покажи, что хотел.
Они скинули верхнюю одежду, синхронно упали на кровать. Андрас достал из кармана смартфон, открыл почтовый ящик и загрузил видео. Интервью.
- Что это?
- Сейчас увидишь, – сказал Андрас и включил запись.
Тэйе смотрела безмолвно, заворожено. Она словно боялась пропустить какую-то важную деталь, вглядывалась в разделенные ячейки, каждая из которых соответствовала отдельной камере, и неудержимо кусала нижнюю губу. Когда видео закончилось, девушка отстраненно посмотрела на Энди.
- Не очень хорошо видно, – сказал он. – Экран маленький, камер много…
- Нет. Все видно прекрасно. Большего и не надо…
- И что скажешь?
- Не знаю…
- То есть?
- Я смотрела это интервью, – она поморщилась. – Ну, не это, а с Майером и Греем. Давно же это было… И все очень похоже… Он даже виски трет почти так же…
Тэйе закусила губу, перевела взгляд на лежащий перед ними смартфон.
- Но есть один нюанс, Энди, – она стойко посмотрела в глаза. И во взгляде ее читалось беспокойство. – Это не Себастьян Майер.
Теперь уже Андрас нахмурился. Он открыл было рот, но Тэйе сказала первой:
- Я клянусь тебе, Энди. Это не Изобретатель…
* * * * *
«Приходи в понедельник, к восьми утра», – сказал Саммерс в прошлую среду. Энди пришел в назначенный час, ровно. Что бы там Алан не задумал, какие бы грандиозные эксперименты не запланировал – сегодня и правда будет важный день. День ответов.
Андрас твердо ступал по пустому коридору, а в мыслях звенели вопросы. Огромное множество, он даже не знал, с какого начать. Ведь лишь несколько часов назад ему открылось – паутина загадок Саммерса гораздо сложнее и масштабней, чем Энди мог предположить.
Тэйе не хотела его отпускать. Андрас все еще слышал ее голос: «Не ходи туда, прошу. У меня на душе так паршиво… Пожалуйста, не ходи».
Но он пошел. Вопросы требуют ответов.
Знакомо пикнул датчик в стене, плавно отъехала дверь. Алан сидел за столом, непринужденно копаясь в записях, а рядом с ним расположился металлический чемоданчик, которого Энди раньше не видел.
- Минута в минуту! – возликовал Алан. – Обожаю пунктуальность.
- Привет, – сухо бросил Андрас и направился к кофемату.
- Ты готов? – Энди несвязно промычал в ответ. – Отлично! Сегодня все получится.
Машина привычно загудела, нацедила чашку горячего напитка и, весело мигнув лампочкой, замолкла.
- Ну что же, – Алан хлопнул по чемоданчику. – Допивай кофе и…
- Это ведь не Майер, да?
Он хотел, чтобы вопрос прозвучал непринужденно, но волнение проникло в голос, завладело связками. Получилось очень натянуто.
- Как ты… – Саммерс вскочил и сделал несколько шагов. Энди непроизвольно отпрянул. – Как ты узнал?
- Нашел в сети пару…
- Невозможно, – оборвал его Алан. – Сеть вычистили. Всю. И следят за ней с обеих сторон.
- С обеих?
- Мы и Родство. Это важный вопрос, парень, – вкрадчиво проговорил Саммерс. И в голосе его сквозила угроза. – Как ты узнал?
- Зачем чистить сеть? Что в этом такого? – не уступал Энди.
- Да мать твою! – Алан громыхнул кулаком по столу. – Все сделано, чтобы никто не отвлекался. Чтобы такие, как ты, мои помощники, не задавали лишних вопросов, – его лицо исказилось. – Это государственная тайна, Энди. Ты бы и так все увидел сегодня, но утечка недопустима.
- А если бы я и так знал, как выглядит настоящий Майер?
- Тогда ты бы не был моим протеже, – отрезал Саммерс. И процедил, медленно: – Как. Ты. Узнал?
Андрас залпом выпил кофе, поморщился и ответил. Он рассказал Алану про запись, про Тэйе, опустив ее имя, поведал, как в удивлении и замешательстве слушал речь девушки о том, что мужчина на видео никак не может быть Изобретателем. Ведь сам Себастьян Майер давно уже похоронен на родине, в Берлине. Энди закончил рассказ, отметив перемены в Саммерсе – доктор помрачнел, а мерцавшая во взгляде злость улетучилась, уступив место неожиданной печали.
- Девушка, значит, – сказал Алан. – Не знал, что у тебя кто-то есть…
- Мы недавно вместе, – эта фраза окатила теплом. Приятно знать, что тебя кто-то ждет.
- Хорошо… Рад за вас… Только, пожалуйста, Энди, удали видео. И держи язык за зубами, – он кинул взгляд на чемоданчик и встрепенулся. – Ладно. Пора приступать.
- Что там? – Энди кивнул в сторону стола.
- Узнаешь совсем скоро. Буквально через несколько минут. Майера… – Алан запнулся, но продолжил: – В общем, его сопроводили в студию. Все готово.
Саммерс извлек из кармана небольшой металлический прямоугольник и протянул его Энди.
- Это карта памяти. Там фото, – доктор резко вскинул палец. – Не вздумай, Андрас, не, мать твою, вздумай сохранять эти данные себе. Я все проверю после.
- Понял-понял, – пробормотал он. – Прости.
Алан прерывисто кивнул, шагнул мимо, едва не толкнув Энди плечом и, остановившись уже возле двери, развернулся.
- Пойдем, – бросил он. – Свое дело ты знаешь. Покончим с этим...
Они разошлись в коридоре – студия была справа, рядом с палатой «Майера», а операторская располагалась слева. Энди рухнул в кресло, прикоснулся к панели управления, пробуждая мониторы от продолжительного сна, нашел разъем для карты памяти и, погрузив чип вглубь компьютера, принялся ждать. Он хотел просмотреть данные от Алана, но взгляд его привлекло действие на мониторах. А точнее – отсутствие каких-либо действий.
Мужчина сидел в центре комнаты. Ни движения, ни шороха. Лжеизобретатель замер в загадочном трансе, не обратив внимания на открытие двери, на Саммерса, на звук шагов, что эхом разносился по залу. Доктор занял свое место, медленно осмотрелся и обратился к одной из камер:
- Все готово? Карту вставил?
- Да.
- Я скажу тебе, что и когда делать, – Алан решительно кивнул своим мыслям. – Включай декорации.
Андрас безмолвно повиновался. Тихий щелчок. Стены студии ярко вспыхнули, трибуны наполнились людьми. Низкий гомон, обрывки речи – все настолько реально, красочно и живо, что сам Энди готов был поверить в происходящее.
«Майер» мелко заморгал, тряхнул головой и затянул уже знакомую песню:
- Каждый человек уникален. Каждый, понимаете? – его жестикуляция в точности повторяла движения из прошлых интервью. – Вы только…
- Доктор, – оборвал его Саммерс. – У нас есть к вам дело. Важное. Все, что вы видите, – широким жестом Алан обвел студию, – ненастоящее. Реальны только вы и я. Энди…
Андрас моментально выключил декорации. «Бастиан» вжался в кресло, ошалело вращая головой, разглядывая серые, пустые стены.
- Вот. Такова правда, – продолжил Алан. – А точнее, лишь ее часть.
Он вновь обратился к камере и попросил Андраса транслировать на экран фотографию с карты памяти. Фото называлось просто – «Майер». Одно и то же черно-белое изображение заполнило стены – такие снимки обычно делались на документы в старом мире, Энди это хорошо помнил. Мужчина на фото угрюмо смотрел в объектив, а во взгляде его застыло безразличие. Внешность казалась смутно знакомой.
Потребовалось какое-то мгновение, чтобы понять – Андрас уже видел это лицо. И в тот же момент, вместе с осознанием, накатили другие чувства, что отголосками безумия потрясли разум. В том сне, где Кгеррецан заливала спиртное прямо в его глотку, а вокруг толпились люди, был этот самый незнакомец. Он первым вышел из толпы и сказал: «Меня зовут Себастьян. Можно просто – Бастиан». А потом добавил: «И я нашел Совершенство».
- Что за… – пробормотал «Себастьян». – Что происходит, черт бы вас…
- Вы знаете, кто это? – невозмутимо спросил Алан. – На фото.
- Конечно. Это я, но… Когда был сделан снимок?
Андрас почувствовал, как волосы встали дыбом.
- Вы уверены?
Саммерс потянулся во внутренний карман. Энди ожидал увидеть сложенный клочок бумаги, но на свет появился иной предмет. Зеркало. «Кто-то сейчас сильно удивится», – мелькнуло в мыслях.
- Вот, взгляните.
Стекло блеснуло в мониторах. Мужчина неуверенно протянул руку, взял зеркало и развернул. «Себастьян» громко охнул.
- Что за!.. Я хочу уйти! – выпалил мужчина. – Я не знаю, что здесь происходит, да и знать не хочу!
Он вскочил на ноги, сделал шаг по направлению к двери и замер, стоило Алану произнести:
- На стене и правда Себастьян Майер.
Тот, кого Энди считал Изобретателем, покачнулся, медленно потер виски. Андрас смотрел то на фото, то на мужчину.
- Что вы несете? – глухо спросил «Бастиан».
- Сядьте, доктор, прошу. Я могу вас заставить, но не буду этого делать, – он указал на кресло. – Сядьте.
Мужчина неуверенно занял свое место.
- Вы думаете, что спятили, верно? – усмехнулся Алан. – Но, к сожалению, это не так. Себастьян Майер погиб почти десять лет назад. Энди…
Вторая, и последняя фотография называлась «Цюрих». Андрас вздрогнул, когда увидел множество тел, разбросанных по светлому коридору. Совсем рядом с лестницей, запрокинув голову, лежал мужчина, изображенный на первом фото. Широко раскрытые глаза смотрели в потолок.
Лжеизобретатель молчал. Он хмуро и напряженно слушал, бросая робкие взгляды на стену. «Как же тебе, должно быть, дико сейчас», – подумал Энди. Ведь даже ему в операторской сделалось дурно.
- Вас зовут… – Саммерс кашлянул. – Звали Оливер Серенс. Когда-то вы были неплохим бухгалтером, насколько я знаю. Родились в Роскилле, потом переехали в Копенгаген.
- А мы сейчас где? – бледно спросил мужчина.
- В Копенгагене. Мы в Центре имени Себастьяна Майера. И вы – наш пациент.
- Что со мной случилось? – он говорил тихо, сокрушенно. Казалось, что неминуемый транс, каким заканчивались предыдущие интервью, все ближе и ближе. Но, резко тряхнув головой, мужчина продолжил: – Я не верю. Это какой-то бред! Я точно все помню! Меня зовут Себастьян…
- Вас зовут Оливер Серенс, – отчеканил Алан. – А вашу память искромсала дочь Майера…
Мужчина нахмурился. Он сказал, что никакой дочери в его памяти нет, а Саммерс ответил, что появилась она позже, чем интервью 2017 года. Доктор вновь рассказал «Майеру» историю Родства и Государства, вновь поведал обо всем, что Энди и так уже знал. Алан говорил, Оливер настороженно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Когда пересказ прошлого закончился, Саммерс перешел к сути:
- Вы далеко не первый. Эстер пытается вернуть отца, но безуспешно. Она ищет…
- Я не понимаю, – пробормотал мужчина. – Как? Как такое вообще возможно?
- У нее есть… Способности. Определенные навыки, какими не владеет никто другой.
- Но почему я?
- Этого мы не знаем…
- А где другие? – оживился Оливер. – Если я не первый, то где остальные?
- Они в другой части Центра, – ответил Алан. – И с ними тоже ведется работа… Эстер раскидала свои головоломки, а мы ищем за нее ответы… – он потянулся во внутренний карман. – Ладно хоть подсказку оставила…
Саммерс вытащил сложенный листок. Бумага шелестела оглушительно громко в образовавшейся тишине.
- Что это у вас?
- Подсказка, как я и сказал. Она должна помочь, – Саммерс развернул листок и, немного помедлив, протянул его Оливеру. – Вот, взгляните.
- Ne me… Не покидай меня, отец, – он легко прочитал надпись. – Вот черт… – и тут же замер. – Боже… Теперь я все вспомнил…
- Что Оливер? – Алан торопливо спрятал бумагу. – Что вы вспомнили? Оливер?
- Я все вспомнил, родная… – блаженно протянул мужчина. – Я так тебя люблю, милая моя…
Энди знал, что будет дальше. Думал, что знает. Отключка, транс, конец опыта. Саммерс говорил что-то еще, задавал какой-то вопрос, но запнулся на полуслове – Оливер Серенс задрожал, сначала мелко, но дрожь быстро нарастала. Мужчина закатил глаза, вытянул ноги. Его трясло в приступе ужасной лихорадки, колотило, как от мощных разрядов тока, а лицо «Бастиана» пугающе покраснело. «Сделай же что-нибудь», – хотел крикнуть Андрас. Но не успел. Густая кровь хлынула из ушей и носа Лжеизобретателя, спина круто выгнулась дугой. Оливер дернулся в последний раз и затих.
Безмолвие завладело студией. Даже легкое гудение оборудования в операторской будто бы сделалось тише. Энди сидел, не шевелясь, не в силах отвести взгляд.
- Ну вот, – Алан первый подал голос, – и все. Шестнадцатый завершен.
Саммерс бросился к двери, позвал охранника, что дежурил снаружи, отдал короткий приказ и тяжело рухнул в кресло. Широкоплечий мужчина в лабораторной одежде легко поднял тело Оливера и вынес из студии.
- Он что, мертв? – голос Энди дрожал. – Может врача позвать? Мы же в сраном Центре, тут должен быть…
- А тебе не видно было? – раздраженно спросил Алан. – У него глаза налились кровью так, что зрачков не видно.
- Ты даже пульс не проверил, это же…
- Энди, – устало бросил доктор. – Я эту сцену видел уже одиннадцать… Двенадцать раз.
«А где другие?» – спросил Оливер. «Они в другой части Центра», – без промедления ответил Саммерс. Как легко прозвучала ложь. Даже Андрас поверил. Да что там – он все еще надеялся на лучшее: остальные, которых Энди не знал и не видел, наверняка живы. Ведь с ними тоже ведется работа, иначе быть не могло. А тот, кого только что вынесли из студии, чья кровь тонкой ниточкой тянулась от кресла до выхода, вот-вот должен вернуться. Зайдет, скажет: «Все в порядке. На чем мы остановились?» – усядется на прежнее место и хлопнет себя по коленям. Так должно быть. В это Энди мог поверить. А в пугающую, внезапную смерть человека и в то, с какой обыденностью воспринял ее Саммерс, верить не хотелось.
- Останови запись, Энди, – скомандовал Алан. – И задавай свои чертовы вопросы.
- Какие из них, док? – Андрас выключил камеры, оставив лишь одну, обзорную. – Какие теперь, мать их, можно задавать? Я тут как бы немного в панике сижу и даже не знаю…
- Любые, парень, – выдохнул Саммерс. – Задавай любые, отвечу на все. Мне уже все равно.
Так умирает надежда, понял Энди. Доктор дошел до черты.
- Это и есть твой загадочный эксперимент – поведать Майеру, что он не Майер?
Алан едва заметно кивнул. Тогда Андрас набрал побольше воздуха и на выдохе выпалил:
- Их и правда было шестнадцать? Как это вообще возможно? Кто она такая, эта Эстер? Она какой-то мутант или супергерой что ли? – затараторил Энди. Вопросы летели сами собой. – Это же какая-то дикая жесть творится…
- Помедленней, прошу тебя, – отмахнулся Алан. – Давай по порядку: Майеров было шестнадцать, да. И началось это еще до меня, я тогда сломя голову бежал в Государство…
Эстер лично привела первого. Прошла через всю охрану Центра, ведя за собой испытуемого, а никто и ухом не повел. Она шагнула в кабинет главного по нейронной структуре и сказала, что требуется незамедлительная помощь. И что выбора нет – либо работать вместе, либо она заставит.
- Мне показывали записи с камер. Эстер шла, как по ковровой дорожке. Ее никто и не заметил – ни охрана, ни люди в коридорах.
- Это какой-то бред, док…
- Ты сам все видел, – он указал на пустующее кресло. – Вот тебе и бред.
- Да… – процедил Энди. – Но от этого ни на секунду не легче.
- Понимаю. Я сам сначала одурел, когда понял, с чем мне предстоит работать. А точнее – с кем.
С первой пятеркой «Майеров» Эстер помогала лично. Приходила в Центр, когда ей того хотелось, следила за процессом. Именно она определила ключевой момент в памяти Изобретателя – интервью 2017 года, – что позволил пробудить спящий разум. И сама же Эстер нашла решение, фразу, которая загадочным образом стимулировала мозг «Себастьяна» двигаться дальше.
- Ne me quitte pas, – проговорил Алан. Он достал листок, развернул его. – Это ее почерк.
- А что за слова? Почему они?
- Это название песни. Очень старой. Для Майера она была чем-то важным… Для Майера и Эстер.
Первые опыты заканчивались слишком быстро. Хватало одного, максимум двух интервью, и приходила смерть. Алан Саммерс включился в работу на пятом эксперименте, и, едва он освоился, дочь Себастьяна пропала почти на полгода. Сразу же после того, как опыт провалился.
- А вы не пытались ее остановить? Она же… Она же убивает людей…
- Убивает, – кивнул доктор. – И пытались, да. Больше скажу – пытались совместно с Родством. Когда Эстер пропала, на ее поиски отправили добрый десяток убийц…
Почти никто не вернулся. Одного нашли в пригороде Рима – мужчина голышом шагал по улице, жалобно зовя маму. А второй прибыл в Копенгаген и стал шестым экспериментом.
- Мы продолжили работу без Эстер. Но я знал, что она следит, – Алан вскинул голову и надсадно хохотнул. – Черт. Да мне теперь всегда кажется, что она где-то рядом.
Когда шестой закончился неудачей, Эстер привела седьмого. Им оказался член парламента Государства, один из тех, кто был связан с работой наемников. Мужчину нашли возле главного входа в Центр, а на груди его болтался листок с надписью: «Убийцы мне мешают. Отзовите их. Или я всех вас сотру».
- Мать моя… – выдохнул Энди. – Что она вообще такое?
- Эстер Майер – Совершенство. У нее сильнейший мозг за всю историю сканера. И мозг этот настолько уникален, что мы даже и не знаем, на что он вообще способен. Телепатия – лишь самая верхушка айсберга.
Алан замолк. Он снял очки дрожащей рукой, протер окуляры подолом пиджака, который был частью образа Элиота Грея. Посмотрел куда-то вбок. И сказал, что после неудачи с седьмым Эстер пришла к нему домой. Посреди ночи, разбудив и напугав до помутнения. Ведь он решил, что теперь его черед становиться Себастьяном Майером.
- Она сказала: «тебе нечего бояться, Алан. Я нашла новый алгоритм». Понимаешь? Алгоритм, – выплюнул он. – Для нее все эти люди – не больше, чем банальный инструмент. Просто часть опыта.
Первая семерка – случайность. Эстер выбирала тех, кто попадался под руку или же тех, кто ей приглянулся. Брала человека, стирала его память и наполняла освободившееся место воспоминаниями Себастьяна Майера. Восьмой был другим. Его мозг, со слов девушки, по структуре и количеству нейронных связей близок к тому, что был у самого Изобретателя.
- Она как ходячий НСГМ. Только точнее и быстрее в разы. Мы просканировали восьмого, когда она его привела, – Алан мрачно кивнул. – И убедились, что Эстер права.
Новый алгоритм сработал. Восьмой, девятый, десятый – все показывали куда лучшую статистику. И смерть их забирала не так скоро. Одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый – исследование продвигалось вперед. Каждый новый «Майер» получался живее предыдущего, достоверней. Они копировали поведение Изобретателя даже в тех случаях, когда Алан выводил их за пределы интервью. Вели себя так, словно и правда являлись Себастьяном Майером.
- А вот четырнадцатый оказался хуже. Умер на втором опыте. Пятнадцатый продержался подольше, но тоже разительно отличался даже от десятого. А вот этот, – Алан ткнул пальцем в пустое кресло. – Совсем странный. Никогда прежде они не кричали по ночам. Никогда не просыпались вне стен этой студии…
- И что это значит?
- Мне кажется, она запуталась. Если, конечно, совершенный разум может запутаться. Эстер теряет контроль, Энди. Возможно – впадает в панику…
- Как-то мне ее ни капельки не жаль, док.
- Да, понимаю. Такая вот история, парень. Вся тайна Себастьяна Майера.
«И что дальше?» – хотел спросить Андрас. – «Так и будем помогать ей, пока она стирает жизни обычных людей? Людей, которым «повезло» родиться с определенным мозгом?» Но ответ он и так уже знал. Двенадцать человек прошло через руки Алана Саммерса. И легко пройдет еще столько же, ведь никто не может этому помешать.
- Я пойму, если ты завтра не придешь, – бледно проговорил доктор. – Не буду на тебя злиться. Но запомни, Энди, что никто не должен знать об этом. Никто.
Андрас неуютно поежился.
- А если не уйду? Что будем делать дальше?
- Ждать семнадцатого.
- Так себе перспектива. А ты сам то не думал свалить, док?
- Думал, – кивнул Алан. – Когда-то давно, в начале еще. Но потом как-то привык. Абстрагировался, знаешь. И я хочу знать, получится ли у нее в итоге…
- Получится что?
- Вернуть Себастьяна Майера.
«А других она собирается возвращать? Тех, кого убила? И на чье же место? Или проклятый Майер лучше других? Или же Эстер вдруг стала богом, чей указующий перст незыблем? Кто дал ей это право – решать, кому жить, а кому умереть?»
- Ладно, док, – глухо бросил Энди. – Ничего обещать не буду на счет завтра. Я пошел.
Андрас поднялся с кресла, погасил монитор. Он расскажет эту историю Тэйе, обязательно, сегодня же вечером. Энди сделал шаг к двери.
- Ты еще тут? – прозвучал вопрос Алана.
- Да.
- Знаешь, все эти годы меня больше всего тревожит лишь один момент. Причем так порой давит, что сон уходит на несколько дней…
- Говори уже, док.
- Она могла все предотвратить, – Энди стоял в темноте операторской, не включая мониторов, и слушал слова Саммерса. – И даже сейчас может изменить все за один день. Стереть всех лидеров Родства, взять власть в свои руки… Она может все, Энди… Но ей плевать на нас, обычных людей. Плевать на всех. Лишь Майер важен… Лишь Майер должен жить…