Фроська Полиолог 7

Глава 7
Второе рождение



Фроська хорошо помнила то состояние, которое наступило в результате испуга. После того, как в комнату ворвались эти чудища, она чуть не умерла. Но то что она приняла за смерть, оказалось чем-то иным, хотя таким же новым и неизведанным.
После внезапного и сильного потрясения у неё вдруг появилось какое-то безразличие к происходящему. Оно перешло в холодную ярость и обрушило плотину сдерживаемого приличия, находившуюся где-то в районе икр, неудержимой волной ринувшись в голову и сметя все мысли вместе с представлением о реальности.

Резко согнув колени, она одновременно обеими ногами, изо всей силы пнула своих противников. Причем верхний получил прямо по клюву, а нижнему каблук угодил в плечо.

Послышался тупой звук удара и оба злодея, с удивленным громким вскриком, перелетев гостиную по диагонали врезались в изящную этажерку с книгами в углу комнаты, где рухнув на пол затихли. Но Фроська, не доверяя этой притворной тишине, зорко продолжала следить за ними.

А когда она отвела взгляд, услышав подозрительные звуки, то с удивлением увидела, что хозяйка прижав ладони к лицу натурально заходится в хохоте, сгибаясь пополам. Смех был практически беззвучен, и потому, слышался только прерывистый сип и оханье.

- Ох, ох, ой не могу! Уморишь ты меня душенька! – с трудом выговаривала она.

Электрический свет опять включился и все сразу прояснилось. Приглядевшись, Фроська поняла причину смеха Софи.

Клювастый, не вставая с пола, сначала стащил сероватую кожу с обеих своих рук, а потом и с головы, вместе с огромными глазами и клювом. Под ней обнаружился обыкновенный молодой человек, на поясе которого был застегнут маскарадный костюм, наподобие армяка. Из воротника оного торчал большой пучок красных ниток для вышивания, схваченный бежевой тесьмой и изображавший шею с отрубленной головой.
А то, что Ефросинья приняла за обрезанные ноги существа находившиеся на плечах безголового, были всего лишь штаны, пришитые к армяку сверху. Их штанины были набиты соломой, завязаны узлом и покрашены чем-то красным.

Увидев, что Ефросинья разгадала его трюк с маскарадным костюмом, молодой человек поднялся и снял его остатки, оставшись в светло-сером в искру жилете и более темных очень зауженных брюках с напуском. На его шее был повязан красивый синий галстух в горошек, выделяющийся на белой манишке, а на ногах тупоносые, в американском стиле, туфли.

Он, хромая подошел и остановился перед девушкой, держась за скулу и внимательно разглядывая ее через очки в тонкой оправе, которые достал из нагрудного кармана. В его лице было что-то очень знакомое.

- Что это на Вас за страшный клюв такой надет был, позвольте спросить? – галантно, как ей показалось, задала вопрос молодому человеку Фроська, отходя от пережитого волнения.

- Маска Прокофьева, с Вашего позволения, - отозвался он приятным голосом.

«Как будто, если я не дам ему своего позволения, эта маска превратится во что-то еще! – сердито подумала Ефросинья».

Неожиданный гость вернулся к своему маскарадному костюму и принес маску девушке.

– Применяется против газовых атак противника, как индивидуальное средство защиты. Анна Павловна любезно предоставила ее мне на время, - пояснил он.

– А перчатки?

- Перчатки сделаны для плавания, из резины и изготовлены специально с перепонками.

- Изволь, душенька, этого щеголя зовут Никита, он твой будущий напарник по определенным видам деятельности, - представила Софи молодого человека.

- Какой еще такой деятельности?! Знаю я всю ихнюю мужскую деятельность, грех и баловство одно! И так тут сплошь одни скоморохи! - недовольно пробурчала Фроська, со стыдом вспоминая как она завизжала.

- Не стоит так сердиться милая, - заметила хозяйка. - Положим, это я попросила Никиту, что бы он что-нибудь придумал для проверки твоей реакции на неожиданную угрозу.
- Мне, в том же положении, пришлось прыгать с крыши трехэтажного дома, - подал голос молодой человек весело улыбаясь.
- Да, и вот ещё что, маску можешь взять себе на память, если хочешь, Анна разрешила отдать её тебе, - добавила Софи, пристально посмотрев на Фроську. - В своё время эта маска спасла ей жизнь во время боя, а потому хранилась как память.
- Надо же! – только и произнесла в ответ девушка, ещё не отошедшая от недавнего происшествия, но тем не менее почувствовавшая благодарность к Анне за такой ценный подарок.

- А эта, не очень дружественная особа со вспыльчивым характером - Ефросинья. В случае опасности всегда нападает первой, так что с ней нужно быть пожалуй осторожнее, - насмешливо охарактеризовала Фроську Софи, представив ее Никите.

- Не могу не согласиться с Вами мадам, - отозвался тот, после чего потёр отбитую ногу и что-то про себя прошептал.

Его шепот помог девушке понять почему ей так знакомо его лицо. Он был тем самым студентом, что находился на углу улицы возле банка, когда там приключилось ограбление. Кроме того, по его сияющим глазам и взглядам украдкой на хозяйку, она догадалась, что он просто по уши влюблен в Софью Никаноровну.

Это открытие почему-то больно резануло Ефросинью клинком неожиданной ревности. Парень приглянулся ей с первого раза, еще тогда, когда она впервые увидела его.

Ему было лет семнадцать - восемнадцать. Он был чуть выше среднего роста, стройный, слегка сухощавый, с короткой стрижкой уже отросшей тёмной шевелюры волос, с падающей чёлкой на лоб и внимательным взглядом карих, почти черных глаз на правильном продолговатом лице с маленькой юношеской бородкой.

- Как ты видимо уже догадалась, душенька, это именно Никита поведал нам о твоем необычном даре и о том что ты вступилась за него, когда он разыгрывал ошалевшего от происшествия прохожего, - улыбнулась хозяйка, жестом предлагая Никите присесть. - А я сразу же позвонила начальнику полиции, который мне кое-чем обязан, и он посвятил меня во все детали истории, - продолжила она, так же присаживаясь на край дивана. На другой край дивана, не сводя глаз с Софи, тут же сел Никита.
Ефросинья же, откинувшись в кресле напротив, с присущим ей любопытством, интересом и неожиданно накатившей ревностью, наблюдала за совершенно бесстыдной, как она считала, влюбленностью молодого человека в женщину в возрасте.

- А у меня создалось впечатление, мадам, что он Вам каждое утро докладывается, - улыбнулась она через силу, с трудом оторвавшись от созерцания, переведя взгляд на Софи и пытаясь не допустить неловкого молчания, которое выдаст её чувства. - Да и у господина Платонова видимо тоже.

- Создавать определенную видимость реальности - это искусство, которому можно научиться. И у вас молодые люди, это еще впереди, - поучительно произнесла Софи, неожиданно игриво и незаметно подмигнув Фроське. - А сейчас нам надо подготовиться. Завтра кое у кого День рождения и его нужно будет как следует отметить.
От этого, казалось бы ни к чему не обязывающего подмигивания, сердце у Фроськи вдруг пустилось вскачь, как и некоторое время назад, а щеки непроизвольно вспыхнули, выдавая неожиданно вспыхнувшую симпатию к молодому человеку.
Чувствуя как горит её лицо, она быстро натянула на себя маску Прокофьего.
- Ну что же, прекрасно, теперь я точно уверена что ты готова приняться за дело, - улыбнулась Софи глядя на Фроську и явно понимая что у той творится в душе.

Такого праздника у Фроськи еще ни когда не было! В гостиной, напротив разожжённого камина, был поставлен большой длинный стол под белой накрахмаленной скатертью с вязью необычных цветов по подолу, на котором искусно, как и полагалось в высшем свете, была произведена сервировка на семь персон.

Красиво изукрашенные тарелки тонкого фарфора, сияющие серебром приборы, хитро свернутые накрахмаленные салфетки, чистейшего хрусталя переливающиеся рюмки и фужеры на тонких точёных ножках, были умело расставлены на столе и составляли обрамление разнообразным холодным и горячим закускам, расположившимся по центру стола.

А те, издавая притягательно-манящие запахи, в свою очередь выглядели как произведения искусства, в своих фарфоровых, серебряных, мельхиоровых и позолоченных емкостях и гордо возвышались на столе перемежаясь с гранеными запотевшими графинами, бутылками шампанского и парой золоченых канделябров, каждый из которых был о семи зажжённых свечах.

В их свете, в небольших серебряных кадках обложенных льдом заманчиво поблескивала красная, черная паюсная и серая зернистая икра, маслянисто отражалась красиво выложенная на блюдо с дольками лимона семга и стерлядь, и янтарным отсветом розовел тонко нарезанный балык со слезой.

Между ними словно холмы высились различные салаты украшенные поверху экзотической зеленью, причудливой формы полупрозрачные галантины, заливные, желе, а так же фрикасе, турнедо и блюда из мраморной говядины, оформленные самым необычным образом.

В золотых блестящих соусниках, выделяющихся витыми ручками изящных ложечек над их краями, как небольшие цветные озерца, то тут, то там виднелась приправы, соусы и разнообразная горчица.

Верхний свет в гостиной был выключен и она освещалась только огнем камина и канделябрами на столе. И это, кроме игры бликов на хрустале и серебре, создавало атмосферу хоть и семейного, но великосветского раута.

На празднике были только те кто тут жил, за исключением Никиты и Клавдии. С последней, Фроська также познакомилась, и она действительно оказалась миловидной и приятной во всех отношениях женщиной.

Хотя Софи и предлагала Ефросинье не обманываться внешним видом пожилой женщины, рассказав как Клавдия, как-то идя зимой одна из одной деревни в другую, притащила с собой живого волка, матерого здорового вожака напавшего на неё вместе со своей стаей.
Ей удавалось отбиваться от волков до тех пор, пока она не поймала вожака. При очередной его атаке, она схватила вожака за нижнюю челюсть и взглянув пристально в глаза надавила на определённую точку на морде, сразу же его усыпив. После чего взвалила себе на плечи и прошла так пять вёрст до деревни. Вся стая шла следом, но не осмеливалась больше нападать. И лишь после того как Клавдия повстречалась с Василием, который вышел её встретить за околицу, она разбудила вожака и отпустила обратно к стае.

Но Клавдия была так мила в обхождении, что устоять против ее очарования не было ни какой возможности. И у Ефросиньи уже через пять минут было ощущение, что та всегда была её горячо любимой тетушкой.

Клавдия вместе с Анной были разодеты в пух и прах. И насколько позволяло Фроськино понятие о нарядах, в самый последний писк нынешней моды. Кроме того, обе они были просто усыпаны драгоценностями и бриллиантами. Софи же, в отличие от них, как впрочем и Фроська, была наоборот - сама скромность.

Зато все мужчины были как на подбор – франты, хоть куда.

Особо поразил Ефросинью Василий, которого она видела только в армяке или полушубке. В костюме он выглядел стройным, элегантным и со своими пушистыми усами походил на какого-нибудь губернатора. А кроме того, он оказался страшным балагуром от шуток которого покатывались со смеху абсолютно все.

От постоянного смеха, разносившегося за столом, мышцы живота у Фроськи уже слегка болели, а сам он был наполнен разными вкусностями, которые ей впервые в жизни удалось попробовать. На душе у неё было так радостно и спокойно, будто она наконец-то встретилась со своей долгожданной семьей, по которой скучала всю жизнь.

Праздник начался с того, что с Днём рождения, неожиданно, поздравили саму Фроську, хотя на самом деле этот день у неё был ещё не скоро. Потом её посадили в торце стола, как какую-нибудь королеву и стали поздравлять и чествовать.

После того как Засипатыч ловко открыл и разлил по бокалам шампанское, все встали и подняли бокалы с «Клико», а Софи сказала тост.

- Родные мои, - произнесла она по простому, мягким бархатным голосом. - Сегодня родился ещё один воин! Имя же ему – Ефросинья Александровна Палеолог!

Фроська не сразу поняла что это говориться про нее, так как её фамилия испокон веку была Щербакова. Она недоуменно посмотрела на Софи.

- Да, да – это я о тебе говорю душенька, - обернулась к ней Софья Никаноровна, доставая из папки, которую она до этого держала в руках, новый паспорт.

- Я знаю, кое-кто хотел бы другую фамилию, на вроде Полиглота, - под смех окружающих взглянула она лукаво на смущённую девушку, - но фамилия при рождении воина духа должна быть знаковой, каковой и является данная – Палеолог.

Она связана с правлением династии Палеологов, периодом Палеологовского возрождения или ренессанса Византии, когда государство предприняло последнюю попытку восстановить Византийскую империю перед самой своей гибелью.

То есть с тем моментом истории, когда во всем чувствовалась неустойчивость, хрупкость и временность мира земного, но была «устремленность к миру горнему». И когда в том же искусстве Византии начался отход от монументализма, к усилению эмоциональности, экспрессивности и динамизма.

То есть все то, что в данное время мы наблюдаем и в нашей стране.

И появление в этот момент нового воина, не лишенного эмоциональности и экспрессивности, является прекрасным и отчетливым знаком Духа о том, что всех нас, как и нашу страну в целом, в ближайшее время ждут очень большие перемены, - улыбнулась Софи, снова бросив взгляд на Фроську. - За новое рождение! – закончила она, подняв бокал над головой.

Все выпили, а Софи склонилась к уху девушки плохо понявшей тост и пояснила, что сегодня они отмечают присоединение Ефросиньи к их компании и второе её рождение как воина Духа. А то что она присоединилась, сомнений ни у кого не вызывало, так как только этим можно было объяснить срочный отъезд господина Платонова на фронт.

- С помощью своей силы ты смогла изменить ситуацию в свою пользу именно тогда, когда это было необходимо, - непонятно объяснила ей Софи. - Его отъезд стал для нас просто подарком, так как позволил полностью вывести тебя из-под наблюдения полиции. Так что наслаждайся.

И Фроська наслаждалась. В первую очередь конечно, тонким ароматом шампанского, которое тут же стрельнуло ей в нос газами, заставив поморщиться.

- Очень уж ты похожа на Софью Палеолог! Надо будет покопаться в твоей родословной, иногда она выдает славные сюрпризы, - улыбнулась Софи, вставая из-за стола и направляясь на кухню.

Через минуту она внесла и разлила по тарелкам серебряным черпаком ароматно пахнущий черепаховый суп, о котором Фроська даже никогда не слышала. А для провозглашения следующего тоста, разлив по небольшим рюмочкам охлажденные напитки из графинов, встал уже Василий.

- Я тут на днях прочитал занятное произведение Пушкина - «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», - начал он, расправляя и оглаживая свои неподражаемые усы. - И у меня возник вопрос: «А какой намек я могу из сей сказки извлечь?» - обвел он глазами сидящих за столом. - И вот что я понял: «Как бы ты крепко и долго не спал, прячась в самых непроходимых чащах и неприступных замках, кто бы тебя при этом не охранял, даже тот же дракон, все равно найдется тот олух который тебя разбудит!». Так выпьем же за Дух, который всегда готов дать нам крепкого пинка если мы задремали!

Все дружно засмеялись и подняли рюмки, одобряя тост.

- Сразу же заешь это горячим супом душенька и больше не пей, тебе это вредно, - быстро прошептала Софи Ефросинье на ухо, развертывая туго накрахмаленную салфетку и пристраивая один ее конец за ворот платья.

Контраст охлажденного напитка и горячего супа, больше напоминающего разогретую томатную пасту с белыми кусочками мяса, оказался потрясающим. На душе сразу стало до того хорошо и приятно, что хоть пляши, но голова оставалась абсолютно светлая.

- Вот так и спиваются, - подумала Фроська, чувствуя, что была бы не прочь повторить.

- Это водка? – спросила она у Софи, выбрав момент когда та ни с кем не разговаривала, накладывая серебряным столовым ножом паюсной ароматной икры поверх слоя финского нежного сливочного масла на куске свежего хлеба.

- Нет душенька, это особая лечебная настойка, на самогоне. Спиртного в ней мало, но всё лучше много её не употреблять. Мы то такие столы закатываем только по особым случаям, как этот, а так просто спиртное не пьём. Уж очень оно плохо на голову сказывается, да и реакцию замедляет, а нам это может стоить жизни, - пояснила хозяйка.

После застолья, когда верхний свет был включен, началось самое интересное - вручение подарков.

Первым подарок преподнес Никита. Он торжественно подошел к Ефросинье и встав на одно колено вручил ей деревянную плоскую лакированную коробку перевязанную атласной синей лентой.

- Интересно, что в ней может быть? Видимо конфеты! А может украшения?! – мечтательным вихрем пронеслось в голове у порозовевшей Фроськи, пока она открывала подарок.

Каково же было ее удивление, когда открыв крышку она обнаружила семь небольших ножей уютно лежащих в своих гнездах на атласной красной обивке. Каждый из них был с красивой чеканкой по лезвию и плоской костяной ручкой.

- Это метательные ножи, душенька, и они тебе в будущем очень пригодятся, - пояснила Софи. А Ефросинья вспыхнула и застенчиво глядя на Никиту поблагодарила его, исполнив что-то вроде поклона.

В это время Анна сняла со стены один из пейзажей, украшавших гостиную, а Василий внес в комнату нечто вроде деревянной мишени со сторонами примерно в аршин и повесил на освободившееся место.

К Фроське подошел Засипатыч и отвесив короткий поклон, как какой-нибудь офицер, взял ножи из коробки и практически без замаха, не целясь, метнул их по очереди в мишень. Раздалась череда глухих стуков и все они, почти вплотную, воткнулись в мишень в форме сердечка.

Девушка даже непроизвольно взвизгнула от восторга, слегка присев, - до того ей понравилось мастерство камердинера. Засипатыч опять коротко поклонился, взял почти такую же коробку у Анны и вручил имениннице.

Эта, правда, оказалась потолще, и внутри нее лежало два красивых пистолета с какими-то длинными трубками на стволе.

- Новейшая «Беретта» с индивидуальным глушителем – спецзаказ. Таких пистолетов пока нет ни у одних спецслужб мира, зуб даю, - пояснил Василий, беря пистолеты и целясь в мишень.

- Не сложно клясться зубами которых нет, - пошутила Анна. - Но пистолеты действительно не дурны.

Фроська инстинктивно поморщилась, ожидая услышать грохот пальбы, но услышала только тихие хлопки, как от хлопушки, и звон падающих гильз на пол. Поглядев на мишень она ахнула - пулевые отверстия точно повторяли контур из ножей и были расположены на равном расстоянии друг от друга.

Следующим ей преподнес подарок Василий. Он так же повернулся и взял небольшую картонную коробочку у Софи.

- Ну, наконец-то, - обрадовалась Ефросинья, - хоть что-то женское. Но развернув подарок, она увидела там кожаные ножны в которых была обычная рогатка. Она была практически такая же, какие она видела у пацанят в своей станице, только между рогулек у неё был вставлен небольшой металлический диск с прорезью.

- И зачем мне рогатка? – разочарованно подумала девушка. - Разве что по горшкам стрелять.

- Очень коварное и страшное оружие, - важно произнес Василий. - Тут всё дело в резине…

- Издевается он, что ли?! Тоже мне, шут гороховый! – начала злиться Фроська.

Но тут появилась Анна с кожаным колчаном полным небольших стрел с наконечниками в виде лезвия ножа. Взяв рогатку в руку, она стала закладывать стрелы в прорезь диска, натягивать резину и так же как и Засипатыч, почти не целясь, быстро стрелять.

Стрелы, шурша, яростно впивались в дерево и через несколько секунд десяток их торчал из мишени, образуя третий ряд обрамления, но уже в виде круга. Ефросинья даже дар речи потеряла от такого неожиданного оружия, которое несомненно было не менее грозным, чем пистолет и даже более чем ножи.

- Ну, каково?! А?! Убедилась? – ликовал Василий, как будто это он только что стрелял.

После Василия к Фроське с поздравлением подошла Софи и вручила небольшой сверток.

- Ну уж если и этот подарок не женский, тогда уж я не знаю! – решила Фроська.

Но это было что-то вообще необычное. Развернув сверток, она нашла в нем деревянную трубку и пучок маленьких дротиков.

- Это что, флейта? – не поняла именинница.

- Дай сыграю, - попросила Софья Никаноровна и быстро вставив в трубку дротик резко повернулась, выстрелив им прямо в центр фигуры из ножей.

- Попробуй сама, - протянула она трубку Фроське, закладывая еще один снаряд, - просто резко дунь в неё.

Девушка тщательно прицелилась и дунула. И тотчас же рядом с мишенью завопил Василий. Посмотрев на него, Ефросинья с ужасом увидела, что он закрыл ладонями лицо, а между пальцев, на уровне правого глаза, у него торчит дротик.

«Боже мой! Я выбила ему глаз! И если дротики отравленные, то он умрет, - побледнев, подумала Фроська».

Но тут народ стал фыркать, а потом дружно разразился просто таки гомерическим хохотом. А Василий, убрав руку с дротиком, показал абсолютно целый глаз.

- Извини…! Я просто не могла тебя не разыграть…! – смеясь, заявила Софи, показывая тот дротик, которым Фроська должна была плюнуть в мишень, - Ты так ждала… что тебе подарят то…, что всегда дарят женщинам…, что кроме своих мыслей не замечала ни чего…! – произнесла она в паузах между хохотом.

- Как ты догадалась?!

Фроська стояла вся пунцовая, не зная, смеяться ей или злиться. Но посмотрев на смеющуюся компанию тоже невольно расхохоталась.

И тут к ней подошли Клавдия с Анной.

- Мы тебе дочка подарим то, что дарят каждому женскому воину духа. Это дарится для того, чтобы ты забыла о всяких женских побрякушках и чтобы мысли о них не отнимали твое отныне более чем драгоценное время, - произнесла Клавдия.

- Неужели это будут долгие нудные наставления? - подумала Фроська, не видя в их руках ни чего.

Но Анна уже сняла с себя бриллиантовое колье и одела его на Ефросинью, а Клавдия подала ей свои тяжелые, тоже поблескивающие бриллиантами серьги. После этого имениннице было вручена бриллиантовая диадема, еще одно колье, переливающееся рубинами и изумрудами и пара восхитительных сережек к нему.

- А это подарок от тех, кого ты увидишь попозже, - сказала Анна, достав откуда-то целую пригоршню красивейших колец и перстней с самыми различными драгоценными камнями, - от тех, кто очень похож на тебя.

- Они такие же молодые, как я? – спросила Ефросинья, еще не веря в свалившееся в её руки богатство.

- Скорее, ты такая же старая как они, - под смех окружающих, ответила ей Софи. - А сейчас мы будем резать торт! - торжественно заявила она, удаляясь в соседнюю комнату с Анной.

- Да... - задумчиво произнес Василий подходя к Фроське и разглядывая украшения, как сказал Марк Твен, один американский писатель : «Не будем чересчур привередливы. Лучше иметь старые подержанные бриллианты, чем не иметь ни каких».

Неожиданно погас свет. Оглядевшись в свете камина Фроська вдруг с удивлением обнаружила, что вся посуда и канделябры со стола уже убраны и более того, на нем расставлен чайный сервиз и пара пузатых чайников. Под звуки марша Мендельсона, звучащего из граммофона из соседней комнаты, Клавдией в гостиную был внесен торт с зажженными свечками.

Он был слегка своеобразным и выглядел как белая полянка, на которой на задних лапах сидела зеленая лягушка, держа в передних большую свечу. По бокам от лягушки горело по шесть более мелких свечей.

Увидев торт все просто покатились со смеху. Ефросинья поняла, что лягушка, видимо, была чем-то похожа на неё.

И только она хотела задуть свечи, как её остановили.

- Позволь это сделать мне, душенька, - сказала Софья Никаноровна, входя в гостиную с обнаженной казацкой шашкой. На ней была надета блуза с широкими рукавами и длинная юбка. Следом за ней вошла и Анна, но в совершенно нелепом платье увешанном бантиками и оборками.

- Сначала нужно немного размяться, - пояснила Софи и закрутила вокруг себя шашкой с такой скоростью, что её блеск превратился чуть ли не в металлический кокон. Все подались в стороны, а Анна наоборот, вышла и встала перед женщиной делающей крутку.

Верхний свет снова включили и Софи, не снижая скорости вращения оружия, начала делать короткие быстрые выпады шашкой в сторону Анны. При этом лезвие оружия пролетало так близко к телу горничной, что Фроська не на шутку встревожилась за её здоровье. Но её волнения оказались напрасными. В стороны летели только банты и оборки, с коими через несколько секунд было покончено.

Все дружно зааплодировали мастерству, но Софи подняла руку, призывая к тишине. Торт для удобства был поставлен на маленький круглый столик и она снова затанцевала, крутя смертоносное оружие, но уже вокруг кондитерского изделия.

Маленькие свечки стали тухнуть одна за другой, а потом и просто валиться на торт, срубленные метким ударом под самый корень. Дело дошло до большой свечи. Софи как-то по-особому крутанула клинком и одним непрерывным движением сначала потушила свечу, потом дважды разрубила её в воздухе, выбив из лап земноводного, и последним, коротким завершающим движением кисти держащей шашку, срезала у лягушки голову.

- Извини! Случайно вышло! – конфузливо сказала она Ефросинье. А вокруг опять раздался взрыв хохота.

Посмотрев на торт, Фроська увидела, что отрезанная голова упала перед лягушкой, развернувшись мордой к туловищу, и с ужасом пялится на зеленые вытянутый передние лапы с перепонками.

«Намек на мою битву с чудищем! Все уже знают об этом, – поняла Фроська. - Ну конечно! Случайно! Так я и поверила! – понимающе хмыкнула она и рассмеялась, в который раз за вечер поражаясь ловкости всех членов компании». Злиться или сердиться на кого либо, из-за их веселых розыгрышей, совсем не хотелось.

После чаепития был музыкальный час: Софья Никаноровна пела красивым голосом романсы, аккомпанируя себе на пианино, а раскрасневшийся Никита стоя рядом с ней и помогал переворачивать листы нотной тетради. Засипатыч виртуозно перебирал струны откуда-то принесенной гитары и молодым сильным голосом подпевал Софи. Вдвоем они составляли такой чудесный дуэт, что можно было просто заслушаться.
Фроська же, уютно устроившись в большом кресле, так, что бы видеть свое отражение в зеркале в передней, изредка посматривала на себя, любуясь подаренными ей украшениями и ощущая, что полностью счастлива. Прикрыв глаза она мысленно перечисляла причины такого состояния:

Ей ничто и ни кто больше не угрожает. Мало того, у нее сейчас есть новый паспорт и она всегда может просто исчезнуть из-под наблюдения полиции.
Молодой человек, в которого она похоже влюбилась, сейчас рядом, хоть и крутится вокруг женщины годящейся ему в матери.
Ей подарили украшения, о которых она не могла и мечтать, даже в своих самых смелых фантазиях. Они великолепны и принадлежат ей!
У нее есть целый гардероб нарядов, к которым эти украшения подойдут идеально!
Кроме того, ей еще подарили оружие, о котором она тайно мечтала в детстве, и похоже будут учить как им профессионально пользоваться. Хорошо бы конечно еще и научиться фехтовать как Софи, но это попозже.
И наконец, у нее есть все эти люди которые заботятся о ней. И в ближайшее время ей похоже не придется искать место где заработать копеечку, поесть или преклонить голову. Потому что все это у нее уже есть!

- …ну да, купила, и такой барыней себя представила, хоть стой, хоть падай. А как-то захожу я в дом на утро после ее концерта в Англицком клубе, - услышала Фроська голос Василия, вновь рассказывающего всем очередную байку, - а она на кровати эдак развалилась, за голову с похмелья держится и говорит мне: «Любезный, принеси-ка мне из гостиной пианину, у меня там на ней рюмка ликеру стоит».

«Это он о Софи говорит, - поняла Ефросинья, слыша смех компании и чувствуя, как на нее, наваливается непреодолимая сонливость, тяжелой теплой волной обволакивающая ее».

Приподняв отяжелевшие веки она посмотрела на всю компанию и как бы сквозь трубу с расплывающимися краями увидела, что никто уже не поёт.

Первыми в поле её зрения попали Василий и Засипатыч. Они, сидя почему-то на корточках, резались в карты на полу приговаривая при каждом броске карты что-то странное. Фроська прислушалась.

- Что ты мне тут кладешь, что кладешь? Ты хоть со своею головой дружишь? – как-то по-стариковски взвизгивал камердинер.

- Ээ-э… дык, мы уже давно с ней и в одной постели спим, - задумчиво отвечал дворник.

- А что же ты мне эту лягушку суешь?

- Это не лягушка, а дама, - возразил Василий и подняв карту в вытянутой руке запрыгал на корточках по кругу.

- Да… не так-то просто быть недалёким, - сочувственно заметил Засипатыч, глядя на эти выкрутасы.

- Да знаю я! Иногда я веду себя как мальчишка, - признался Василий.

- Не о тебе разговор! И твоя дама, похоже, дохлая совсем. Что-то у нее голова набок и цвет лица какой-то побежалый.

- Не побежалый, не побежалый… А что голова свернута, то да. Эх, горе-то какое, все не туда смотрит. Ни какого с ней покоя.

- «Если хочешь быть покоен, не принимай горя и неприятностей на свой счёт, но всегда относи их на казённый», как говаривал Кузьма Прутков, - резонно заметил камердинер. - Крой, давай!

- Нечем, – растерянно удивился дворник.

- Знаю что нечем, но всё же постарайся! Ты должен и меня понять...

- Просто бред, какой-то! - подумала Ефросинья и перевела взгляд на Анну и Софи,
беседующих в сторонке.

- Ты так молодо выглядишь! В чем твой секрет? - спрашивала горничная у хозяйки.

- Не могу сказать, это же секрет, - интересничала Софи.

- Но людям же надо доверять! Не деньги, конечно. А так, вообще…

- Ну, хорошо. Мне всего тринадцать! – ответила её Софи, состроив глазки и бросая быстрые восхищённые взгляды на читающего книжку Никиту.

- И тут какая-то ерунда! - рассердилась Фроська и посмотрела на Клавдию.

А та, стоя посреди комнаты, набирала в рот воздуха, пока не начала раздуваться как воздушный шар. Став абсолютно круглой, она взлетела к потолку тихонько покачиваясь.
Тут к ней подскочила Софи и казачьей шашкой проколола её. Клавдия лопнула с небольшим хлопком и по комнате рассыпался её веселый смех. И тут же она снова появилась, но уже в другом месте. И снова начала набирать в рот воздуха.

- Ну, нет. Это право, просто не выносимо, - решила Ефросинья и закрыла глаза.

Над ухом у нее раздалось треньканье гитары и кто-то голосом Никиты стал напевать песенку на французском языке.

- Я же полиглот, - вспомнила Фроська. – Я должна понимать слова на любом языке.
И сразу же услышала:
«…И никто по той Хитровке,
Этим утром не бежит.
Нож французский, нож хороший,
окровавленный лежит …».

- Какая-то блатная бандитская песня. Видимо ее всякое хулиганье с Хитровки поёт, - решила Ефросинья.

А голос между тем всё продолжал.

«…Видел он лихие страсти,
Видел он людскую кровь.
Слышал он стихи и ласки,
И французскую любовь…»

- Французская любовь? Ну, это уже слишком! Это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет! Все, хватит! – рассердившись, решила Ефросинья. И тут же пол под ней провалился и она ухнула куда-то в бездонную темноту, вместе со своим удобным креслом.