Ах, Аполлон! Немного авантюр и мистики. Глава 1

АХ, АПОЛЛОН!

    Место действия - Кипр конца девяностых годов.


Глава 1.



Лестница над которой парили белые воздушные шары, разрисованные иероглифами и драконами, казалась нескончаемой и Ольге невольно подумалось, не приведет ли
восхождение в Поднебесную вместо китайского ресторана.

Одолев несколько десятков ступеней, она, наконец, оказалась под дверью, покрытой красным лаком. Звякнул колокольчик, и на пороге возникла маленькая восточная женщина неопределенного возраста. Вежливо улыбаясь, она провела посетительницу в полутемный прохладный зал к заранее заказанному столику и с поклоном подала меню - роскошную книгу в тисненом переплете с золотыми кистями.

Ольга опустилась в черное, инкрустированное перламутром креслице, и бросила взгляд на часы. Тучков подойдет минут через двадцать... А значит у  нее есть время собраться с мыслями.

Надо же! Столько лет она ничего о нем не знала, а тут выясняется, что он работает ни где-нибудь, а в «Консенсусе» - фонде ее бывшего мужа Александра Санаева.

Чудны дела твои, Господи... .



Именно Санаев или просто Ксан, как называли его с университетских времен близкие друзья, и позвонил на днях из Москвы и каким-то осипшим голосом сообщил:

«Оль, сегодняшним рейсом Аэрофлота к вам мой сотрудник летит. Между прочим, интеллигентнейший человек. Может увлечь беседой».

- Замечательно. А ты, что, заболел?- спросила она.

- Почему?

- Голос у тебя какой-то не такой.

- Нормальный голос. Помехи, наверное, на линии,- Ксан откашлялся и продолжил: «Так вот, возвращаясь к теме ....Ты уж товарища из центра то уважь - в аэропорту встреть, в отель посели, в ресторане накорми, пятки ему почеши..., если попросит . Но главное - познакомь с местными оффшорничками. Подчеркиваю, не с робин гудами люберецкими или солнцевскими на отдыхе, а с теми, кто повыше летает и имеет не совсем фольклорное понятие о бизнесе. Словом, как мой шофер излагает, с «аэлитой» вашей лимассольской его сведи. Договорились?» .

- Договорились, - легко пообещала Ольга. - Любой каприз за ваши деньги ... .

Выполнить подобную просьбу большого труда не составляло. Будучи редактором и совладельцем газеты «Русский Кипр» в Лимассоле, Ольга хорошо знала весь
отечественный бомонд, встречаясь с его представителями на всевозможных деловых и культурно-развлекательных тусовках, вроде приемов, презентаций, выставок. К
тому же, ее газета принадлежала фонду, щедро им спонсировалась и не поспособствовать Ксановскому протеже было бы черной неблагодарностью с ее стороны. Она и раньше всегда принимала активное участие в размещении и культурной программе присылаемых Ксаном на остров гостей.

На сей раз речь скорее шла о деловом визите, характер которого Санаев в разговоре раскрыть не пожелал, чем сразу ее и заинтриговал . Что еще делать на острове, если не отдыхать? А может очередной филиал задумали открыть?

Однако, когда Ксан назвал имя человека, которого предстояло опекать, все Ольгины догадки разом улетучились, уступив место абсолютному недоумению - в качестве эмиссара «Консенсуса» на Кипр летит некто Сергей Тучков. Уж не бывший ли ее однокурсник?! Давно, еще в университете, между ними случился грустный роман. И, если б не вклинился Ксан, жизнь у всех троих, скорее всего, сложилась бы иначе.

«Я не ослышалась? Это действительно наш Тучков или его однофамилец?» - осторожно задала она свой вопрос Санаеву, который молниеносно отреагировал на ее заинтересованность: «А что ты так разволновалась? Ах да - «альте либе…». Я и запамятовал. Надеюсь, преклонный возраст, мадам, удержит вас от необдуманных
поступков…» Насмешка в его голосе заставила Ольгу взять себя в руки.

«Надеюсь, ты не ревнуешь?» - с вызовом парировала она. В трубке послышались частые гудки. Глава фонда не терпел даже мелких уколов в свой адрес.


Тем же вечером она отправилась в аэропорт исполнять волю своего благодетеля - работодателя, в прошлом еще и мужа. До последней минуты ее одолевало сомнение.

«Уж эти мне Ксюшины штучки», - бормотала Ольга себе под нос, расхаживая по залу ожидания. - Похоже, Санаев еще раз решил развлечься на ее счет… Да нет, зачем, - тут же возражала она себе, - он слишком занят, чтобы забивать голову подобными глупостями…» .

Мог бы, конечно, и сказать какого именно Тучкова она сейчас встречает... . Очень хочется, чтобы того самого..., дружка юности. А вдруг она его не узнает? Десять лет и зим прошумело ... человек мог и полысеть, и потолстеть. Но, как бы там ни было, стержень то должен был сохраниться и… порода, которая, как известно, либо есть - либо нет. Помнится, на археологических раскопках или на картошке Сергей даже в высоких резиновых сапогах и с телогрейкой на плече умудрялся походить скорее на кавалергарда на привале, чем на сельхозработника в поле. Возможно, этот горделивый разворот головы и тонкие запястья потомок дворянского рода Тучковых, героев войны 1812 года, унаследовал от своих предков….

Перед Ольгой вдруг графически точно, почти телевизионно, возникло его лицо: каштановый непослушный чуб, темные вразлет брови, одна чуть выше другой и такая
милая улыбка - усмешка, непонятно чего в ней больше – грусти, иронии… Сережа, ау, где ты?

А между тем, от паспортного контроля с толпой прилетевших, к выходу легкой походкой шел сорокалетний привлекательный господин. И этот возмужавший Тучков производил впечатление преуспевающего и вполне уверенного в себе человека. Былая асимметричность губ и бровей исчезла напрочь вместе с хрупкой незаконченностью и угловатостью юности. Но прежними остались его необычные раскосые голубые глаза, прежней осталась и вся повадка. И сразу же через прожитые в невстрече годы протянулся мостик и соединил аристократической наружности господина и ахматовского «мальчика-игрушку». Ольга окликнула его, и все покатилось как по маслу, только вот с горы или в гору... .?

Тучков сразу обозначил между ними дистанцию, дескать, «мы только знакомы», как в том меланхолично-отстраненном романсе Б.Прозоровского. И она внутренне согласилась, приняла его негласные условия. Так было проще. Если долго и умело притворяться и не выходить из роли, может получиться хорошая пьеса. А в пьесах героям всегда удается выговориться , и сюжетная линия имеет внутреннюю логику развития - не то что в жизни, где все подчиняется не интеллигентному автору, а какой-то беспорядочно-враждебной силе, которая ведет человека от поражения к поражению, пока не «уроет» навечно в каком-нибудь укромном месте.

Всю дорогу из аэропорта до отеля бывшие влюбленные вели безнадежно светскую беседу про погоду и природу, температуру воды в море, качество обслуживания в отелях и цены в магазинах, словом, никакого амикошонства. Видя, что спутник не проявляет никакой заинтересованности в ее содействии, Ольга сама предложила ему встретиться на следующий день в ресторане и обсудить за ланчем совместную программу, поскольу не очень себе представляла, что привело выпускника Истфака МГУ, ныне сотрудника «Консенсуса», на "Остров Любви и Красоты". Но, конечно, это был не единственный момент, который ее занимал.

Стоило ей увидеть Тучкова, и его образ вновь приобрел над ней некую власть. Воспоминания нахлынули потоком, где чувство вины и раскаяния перемешивалось с
незабытыми ощущениями от прикосновений, доверчивой близости и первых совместных открытий во время прогулок «по небесам», как называл Сергей их верхолазанье по башням, стенам и колокольням заброшенных церквей и монастырей.

Да было ли это? Как странно..., как странно... .


В ожидании Тучкова Ольга рассеянно листала меню «Золотого дракона», накручивая бахрому кисти на палец, и вдруг поймала себя на мысли, что волнуется - словно у нее назначено свидание, а не деловая встреча.

Вокруг было малолюдно и тихо. Стилизованный под грот зал, освещался лишь подсвеченными аквариумами с заторможенными и прозрачными, словно из царства теней, рыбами. С потолка свешивались сети, в которых запутались морские коньки и звезды. По стене из розовых раковин журча стекала вода, собираясь потом в небольшой бассейн с лотосами. На шелковой оранжевой скатерти и на потолке пульсировали ее блики. Негромко, словно стукались друг о друга хрустальные шарики, звучала выверенно-гармоничная восточная музыка.

Как вошел Сергей, она не увидела, потому что специально расположилась спиной к двери.

Подойдя к Ольге, он улыбнулся, снял темные очки и поцеловал ей руку: «Прости, я, кажется, опоздал. Но шофер, которого ты за мной послала, стоял на каждом светофоре».

Она улыбнулась: «Как ты мог заметить, мой шофер киприот. А киприоты никогда никуда не спешат».

Сергей придвинул кресло и сел. - Ты, я вижу, скептически настроена по отношению к местным обычаям? - спросил он.

- Просто мне здесь надоело, - ответила Ольга не задумываясь.

Тучков так узнаваемо поднял брови . - А почему же не возвращаешься в Москву?

- Мне не к кому - поспешно проговорила она, не желая цеплять больную для себя тему.

Их диалог прервал официант, юркий китаец в круглых очках и с маленькой косичкой на затылке. На ломанном английском он поинтересовался, что господа пожелают откушать. Ольга и Сергей, любители острой кухни, выбрали тайские блюда, а из напитков - «Паломино», лучшее кипрское сухое вино .

Официант потрусил на кухню исполнять заказ.

И Тучков, глядя Ольге прямо в глаза, медленно произнес:

- А ты еще больше похорошела. Стоило прилететь на остров, хотя бы для того, что бы еще раз тебя увидеть…

- Ты собираешься за мной ухаживать? - пряча за насмешкой смущение, спросила она.

Он покачал головой. - Вовсе нет. Зачем мне это надо?

-  Действительно «зачем?»,- Ольга усмехнулась.- Забыла вчера спросить, ты наверное, женат и дети есть?

-  Куда же я денусь? - Сергей пожал плечами. - Все как у людей: и жена, и дети, и теща…

- Я так и подумала, когда увидела, что ты счастливыйчеловек, - промямлила Ольга. Она, как ни старалась, не могла скрыть своего разочарования.

- В общем, да…

- А как тебе работается с Ксаном? - перевела она разговор на другое.

- Нормально, - ответил Тучков и почему-то скомкал салфетку. - Ты же знаешь Ксюшу. Он - творческая личность с одной стороны, и диктатор -с другой. Так сказать, Гарсиа Лорка и Франко в одном лице. Но у меня с ним проблем практически не бывает.

- А как ты к нему попал?

-  Меня ему порекомендовали…

Ольга не могла не почувствовать, что собеседник несколько уклончив в своих ответах. Это ее насторожило, и она замолчала. Возникшую было неловкость сгладил официант, подлетевший к ним с запотевшей бутылкой «Паломино» и пикантными закусками на китайском фарфоре.

- По-моему, ты напрасно ругаешь Кипр. Мне, кажется, здесь совсем неплохо, - вернулся Сергей к разговору, как только они снова остались одни.

Ольга пожала плечами:

- Ты рассуждаешь, как все, извини, мужчины, которые за хорошим обедом впадают в благодушие. Что касается меня, я смотрю на вещи более углубленно, не привязывая их к конкретному моменту.

Сергей поморщился:

- Да будет тебе…. Не забыла, надеюсь, песню, которую я по-пьяни очень душевно исполнял в Смоленске?

- Ну, как же, как же… «Есть только миг между прошлым и будущим…», - развеселилась Ольга и, сделав несколько глотков из узкого бокала, тихо спросила - Я все помню, а ты?

- Разве я похож на больного, страдающего ретроградной амнезией? - Брови ее визави опять полетели кверху.- Вот сейчас например, посмотрел на тебя и вспомнил, как ты стеснялась взять в руки кружку с пивом в забегаловке рядом с Историчкой под названием "Геродотовка». Рискую предположить, что теперь ты уж не такая трепетная?

- Давай проверим это опытным путем, - отбила она его «мячик».

- Зачем лепить снеговика из прошлогоднего снега,- отозвался Тучков. – So to put a long story short - предлагаю оставить в стороне наше чудесное прошлое и жить сегодняшним днем.

- И что у нас на повестке дня?- она сделала вдумчивое лицо.

-Ну, ты, наверное, знаешь, что сюда меня привели дела?

-Какие дела? - с деланным безразличием осведомилась Ольга. - А впрочем, потом расскажешь, а то твой суп с гребешками за разговорами совсем остынет.

Пусть не думает, что она сильно интересуется их с Ксаном авантюрами. Кроме того, ее задели слова Сергея о том, что прошлое не имеет для него значения. Хотя, успокоила она себя: сегодня, может и не имеет, а, что будет завтра - это мы еще увидим. Как знать, чего не знаешь.

Надо сказать, Ольга была абсолютно уверенной в себе дамой. Даже Ксан признавал ее необыкновенный женский успех, повторяя вслед за О.Генри, что «стоит ей взглянуть на мужчину, как он тут же превращается в мартышку и лезет на самую высокую пальму, чтобы сорвать ей кокосовый орех». Однако, бывший поклонник ни за кокосом, ни за бананом ради нее карабкаться не собирался. По крайней мере пока... . Что и дал ей недвусмысленно понять.

Некоторое время за столом звучала только музыка. Официант, сменив тарелки, уже готовился принести десерт, и тут Ольга вспомнила, что завтра российский банк "Рюрикович» устраивает прием в честь своего двухлетнего присутствия на Кипре и, не долго думая, пригласила Тучкова поучаствовать вместе с ней в предстоящем мероприятии.

- Ксан просил познакомить тебя со здешней оффшорной братией, вот как раз подходящий случай. Увидишь, что это за зверинец, - весело закруглила она.

Сергей заметно обрадовался. - Они-то мне и нужны. Представишь меня, как человека, который ищет подходящий банк, чтобы разместить деньги повыгоднее.

- Это, конечно, неправда? - Ольга произнесла фразу полу-утвердительно - полу-вопросительно.

Его ответ прозвучал неожиданно вяло и безразлично:

- Знаешь, Оль, это совсем не интересно. Не вникай. Кстати и  Санаев тебе  не советует.

Услышав такое, Ольга в первую минуту растерялась, не понимая, чем вызвано нежелание мужчин посвящать ее в свои дела - то ли заботой о ней, то ли недоверием…

- Вы собираетесь держать меня в вашей игре за болвана? - язвительно спросила она.

- Не обижайся… - Тучков миролюбиво улыбнулся. -Меньше знаешь, лучше спишь . Кроме того твой муж...

- Мой бывший муж, - перебила его Ольга, сделав ударение наслове «бывший». - Мы, как бы, в разводе уже год, о чем, надо сказать, не жалеем.

Она слукавила. Хотя ее семейные отношения и нельзя было назвать абсолютно удавшимися, в них были и свои плюсы. Вращаясь в самых высоких кругах, Санаев и Ольгу вовлек в орбиту своих разносторонних интересов и наполеоновских планов. Ольга поняла, чего лишилась, только после разрыва, поводом для которого послужила бешенная ревность Ксана, а истиной причиной, как она полагала, - его полная неспособность делить пусть даже и с собственной женой, внимание и восхищение окружающих.

Как бы то ни было, но они расстались. Старая жизнь закончилась, а новая все не начиналась. Когда-то насыщенный и яркий калейдоскоп дней сменился заставкой, которая ничего не показывала. Не прошло и месяца, как ей уже не хватало той ауры, того духа соперничества, которые создавал вокруг себя ее муж, не хватало его ехидных реплик, придирок и иронии. Санаев был катализатором, который выявлял все то, что так привлекало к ней других, разжигая ее азарт и вкус к успеху. Его выпады тонизировали, требуя красивого сопротивления. И в этой их вечной дуэли она старалась соответствовать противнику- ни в чем не уступать и даже по возможности играть по собственным правилам (не то что бы они у нее были, но все же...).

А теперь без Ксановского надзора она как-то увяла, заскучала что ли... и совершенно не представляла, чем бы ей заняться. Детей у них не было, профессию она давно утеряла….

Родители ее, врачи-кардиохирурги, занимались в первую голову своими пациентами и друг другом. На Ольгу их высоких порывов уже не хватало. Охлаждение между ними произошло еще в те годы, когда дочь категорически отказалась поступать в медицинский институт, аргументируя это тем, что всеми глубинами своей души не выносит физику и химию, зато жалеет мышей и прочих подопытных тварей, отданных на растерзание во спасение венца природы. «Людей надо жалеть!» - крикнул ей тогда взбешенный папенька и, хлопнув дверью, убежал к себе в кабинет готовить доклад к очередному симпозиуму.

Этот неприятный инцидент произвел на всех членов семьи гнетущее впечатление и имел серьезные последствия. Отец больше не склонял Ольгу к медицине, наоборот употребил все свои связи, чтобы дочь стала студенткой престижного вуза. Однако на этом счел свою миссию родителя исполненной и Ольгу из своей жизни не то, чтобы вычеркнул, но как бы забыл о ее существовании. Она перестала его интересовать, поскольку не оправдала его надежд, не состоявшись как личность. Так что о возвращении ее в отчий дом не могло быть и речи.

Спасибо Ксан, которого можно было обвинять в чем угодно, но только не в жадности, оставил ей их московскую квартиру на Патриарших, а сам перебрался в загородный дом. И, вообще, выражал готовность содержать бывшую жену до конца дней. Но роль приживалки или содержанки Ольгу не привлекала. И тогда он предложил ей попробовать себя на Кипре в качестве издателя газеты, которую недавно перекупил у бывшего владельца.

Она подумала-подумала и решилась. Ей хотелось перемен. Жизнь в Москве казалась пустой и неинтересной. Устремляясь к иным берегам, воображение рисовало ей остров Афродиты, куда во времена Древней Греции тысячами прибывали паломники со всего элинистического мира, как прекрасный Элизиум. Там плещутся волны, цветут апельсиновые деревья, и люди обретают гармонию под сенью древних храмов.

Придуманный рай оказался на деле глубокой провинцией, где заторможенный народ жил своей незамысловатой жизнью, а чтобы про него совсем не забывали, изредка поигрывал в политику или войну. Например, устраивал показательные демарши с покупками ракетных установок. Однако не перебарщивал. Как только няньки-наблюдатели из мирового сообщества начинали грозить пальчиком: «Не примем в Объединенную Европу!», напуганные собственной смелостью островитяне послушно расходились по своим излюбленным местам: женщины во дворы, увитые виноградом, готовить на печках сефталию и сувлакию, а мужчины - к вдумчивым неспешным беседам в кофейнях.

По началу Ольгу умиляла такая жизнь. Но со временем, ее, привыкшую к российскому масштабу, начало утомлять затишье этого пропеченного солнцем уютного загончика. Тоска по прежней жизни, по друзьям и даже по холодным московским улицам, где можно ходить по тротуарам, не опасаясь, что тебе на пятки наедет какой-нибудь перегревшийся водила, стала сжимать сердце мохнатой лапкой все чаще, и все реже доставляли удовольствие хваленый местный сервис и безоблачная погода. И как-то незаметно пришло осознание того, что она угодила в мышеловку, где вместо сыра приманкой служит неконвертируемый, но очень твердый фунт, который так и плывет сам в руки.

Однообразная лимассольская жизнь обволакивала и затягивала, словно тихие зыбучие пески. И Ольге по ночам все снилось, что она тащится в поезде, где двери открываются на одной и той же остановке. Приезд Сергея подействовал на нее как душ вытрезвителя на пьяницу - она очнулась. Застой последних месяцев грозил обернуться в ее душе катастрофой, и Ольга была готова уцепиться за любую соломинку, лишь бы еще раз почувствовать соль жизни на губах. Из своего прошлого она знала, что Тучков почти идеально подходил на роль целителя всех ее ушибов и увечий, и инстинкт самосохранения заставлял не выпускать его из рук…

- Что-то раньше я не замечал у тебя такого отрешенного взгляда, - Сергей дотронулся до Ольгиной руки и тем прервал поток ее сознания.

Она встряхнула головой, отгоняя грустные мысли - кажется, у нее еще что-то там запланированно на сегодня..., но думать об этом совсем не интересно. Между тем обед
подошел к концу, и официант принес счет.

- Нам пора, - сказала Ольга, а потом, хитро взглянув на Тучкова, добавила: - Скажи тост на посошок. Только не такой, что все будет хорошо, и мы поженимся…

В ответ он лишь покрутил пустой бокал и улыбнулся:

- Наверное, тост ты услышишь в следующий раз…

- Раз так, - она поднялась из-за стола, - разбирайся здесь один, а я пойду. Буду ждать тебя в машине…

И своей легкой походкой балерины направилась было к выходу, но потом на секунду обернулась: «Только не давай официанту много «на чай». Я его знаю, он имеет обыкновение удваивать счет нашим соотечественникам».

Жаль, Ольга не увидела, каким взглядом проводил ее бывший однокурсник.

Не успела она выйти за порог, ее тут же опалила полуденная жара, в мареве которой окружающие предметы будто таяли, теряя свои очертания.

Наступало время сиесты. Большинство магазинов на главной торговой улице Анексартисиас закрылось. Продавцы и покупатели, все, отправились по домам спасаться от погоды в комнатах с закрытыми синими ставнями, включив на максимум вентиляторы и кондиционеры - солнце на острове работало бесперебойно, словно гигантский реактор.

В машине Ольга постаралась устроиться таким образом, чтобы не касаться голыми ногами обжигающей поверхности сидений, и тут же пожалела, что ушла из прохладного ресторана - застоявшийся воздух прокаленного салона, к которому примешивался запах бензина с улицы, мог вынести только токсикоман со стажем. Она достала из бардачка влажные салфетки и протерла лоб и ладони.

Слава богу, Тучков не заставил себя долго ждать - появился минуту спустя и быстрым шагом направился к ее лендроверу.

В студенческие годы из-за смуглой кожи он даже зимой умудрялся производить впечатление хорошо отдохнувшего шалопая, а сейчас в разгар сезона на Кипре наоборот смотрелся эдаким «дитем подземелья». Белая майка лишь подчеркивала его бледность и усталость.

- Тебе не мешало бы подзагореть. Как всякий шпион ты не должен выделяться среди аборигенов, - попыталась сострить Ольга.

- Зато ты просто персик, экзотический фрукт, - с кавказским акцентом воскликнул Тучков и поцеловал кончики пальцев, а потом, сделав короткую паузу, добавил: - А может и овощ…

- Ну, тебе со стороны видней, - согласилась она и спросила:  - Как поедем? По « хай-вею» - ближе, но по набережной - приятнее.

- По набережной, - попросил Сергей, - хочется оглядеться.

Она повернула ключ зажигания, и машина плавно тронулась с места. Движение по пустым улицам расслабляло, утром и вечером из-за пробок на дорогах езда радости не доставляла, особенно слабонервным водителям.

Ольга уверенно вела машину на предельной для города скорости.

Тучков с интересом разглядывая незнакомые места, удивленно произнес: «Ты заметила какая стандартная и унылая здесь архитектура?…».

- Здесь одинаковы не только дома, но и человеческие лица. И погода каждый день тоже одинаковая. Раньше хоть море радовало. Но, к сожалению, не долго. Вот, кстати, и оно. - Она небрежно кивнула в сторону блеснувшего между домов синего осколка.

- В этом городе, как в книгах Грина, все улицы ведут к морю? – пошутил Сергей.

- На самом деле отличие Лимассола от Лисса в отсутствии романтики, да и природы маловато сохранилось. Недавно вот кипарисовую аллею вырубили. А уж какая

тощища …. - Ольга неподдельно вздохнула. - Иностранцы ведь, в основном, приезжают на курорт с целью позаботиться о здоровье, поэтому в местных отелях, как в больницах - люди соблюдают тишину, режим, диету.

- Неужто и «русо туристо» все соблюдают?

- Ну, с этим сложнее…. Когда какой-нибудь Вася начинает чудить в 5-звездном отеле, например, превращать финскую баню в русскую парилку, устраивать мордобой,

орать песни ночью или выяснять отношения с бабами на весь этаж, на него, естественно, смотрят, как на дикаря и пытаются ограничить его свободу личности,

развешивая всюду правила, написанные исключительно на нашем с тобой родном языке: «Перед бассейном просьба принимать душ» или «Не ходите по мраморному полу без обуви ». Но для загадочной славянской души, как известно, закон не писан. Между прочим, некоторые местные эксперты по туризму искренне считают, что на остров сократился поток туристов из Западной Европы потому, что вырос из Восточной.

- Все-таки ты - забавный человек, - засмеялся Тучков. - Слушаю тебя и не понимаю, что именно ты осуждаешь, а что одобряешь…

- Глупости это все, Сережа, - отозвалась она. - Лучше, вон, полюбуйся на главную достопримечательность Лимассола - набережную.

Действительно перед глазами нарисовалась типичная средиземноморская картинка: слева в окне замелькали белоснежные здания гостиниц, ресторанов, магазинов, справа - ультрамариновая краска воды просвечивала сквозь стволы пожелтевших от жары пальм, отделяющих проезжую часть от узкой серой полосы городского пляжа, где в придорожной пыли, вдыхая выхлопные газы, загорали под разноцветными зонтами туристы 2-3 звездных апартаментов. Получать удовольствие от подобного времяпровождения могли либо истосковавшиеся по солнцу жители недообогретой Гольфстримом Северной Европы, либо неприхотливые представители бывшей Совдепии.

Пыльная в колдобинах дорога летела под колеса - уже третий туристский сезон муниципалитет Лиммасола осуществлял в городе «стройку века» - упорно прокладывал
канализацию. Промелькнула набережная, потом небольшой «лунапарк», недостроенное здание цирка, и вот уже замаячили вдали эвкалипты и мимоза - первые признаки оазисов, прилегающих к 5-звездным отелям, с известными по всему миру названиями.

Ольга выбрала для Сергея свой излюбленный отель «Четыре сезона». Отель славился безукоризненной обслугой, имел великолепно обустроенную территорию,открытый и закрытый бассейны с бирюзовой водой и несколько первоклассных ресторанов. Но особенно Ольге нравились бамбуковые беседки в китайском стиле, стоящие на деревянных мостиках прямо над прудом, в котором плавали золотые толстые рыбы, прячась от жары, как под зонтиками, под плоскими листьями лотоса.

Буйная экзотическая растительность, обильно поливаемая садовником, радовала глаз необыкновенной сочностью и яркостью красок. Зеленые газоны с маленькими фонтанчиками, кусты роз и рододендронов, пальмы, чьи стволы напоминали гигантские ананасы, - все указывало на то, что ты попал прямиком в рай. Пропуском служили большие, очень большие деньги.

Райские кущи раскинулись вокруг светлых чертогов отеля, похожего на хрустальный куб. Лобби его украшали статуи древнегреческих богов и двадцатиметровые пальмы, достающие кронами до стеклянного купола крыши. Бронзовые птицы с грациозно изогнутыми шеями, стоящие в воде, композиции цветов на широких лестницах, бледно-терракотовая униформа вышколенного персонала, брильянтовая брошь с витрины дома Картье, словом, любой штрих или деталь интерьера утверждали здесь роскошь и богатство. Горьковато-травяные и древесные ароматы перемешивались в воздухе, исцеляя головную боль и прочие недуги.

Бронируя в «Четырех сезонах» номер для Тучкова, а раньше и для других, Ольга как-то забывала, что у отеля есть один, но зато чувствительный недостаток - слишком маленькая для такого гиганта стоянка автомобилей. Вот и сейчас ей пришлось сделать пару кругов прежде, чем нашлось место ее джипу.

Припарковавшись, Ольга вышла из машины вместе с Тучковым.

- Вон мой балкон на шестом этаже, - махнул Сергей рукой в сторону главного корпуса, отражавшего зеркальными тонированными стеклами солнечные лучи.

Может, он хочет пригласить меня в номер,- на секунду промелькнуло в ее голове. Да нет, конечно,- тут же одернула она себя, - не тот Сергей человек, чтобы создавать неловкость.

Настало время прощаться. Ольга протянула свою визитную карточку: «Звони на мобильный, если что-нибудь понадобится. И не забудь, что завтра мы идем в гости в банк к «рюриковичам». Я заеду за тобой вечером часов в семь».

Тучков поблагодарил и положил визитку в нагрудный карман рубашки. А Ольга еще раз улыбнулась на прощание и вернулась в машину.

И все было бы ничего, но, выезжая, она зацепила бампером за столбик ворот. Такого не случалось с тех пор, как семь лет назад ей выдали права. Тихонько выругавшись, она приказала себе не психовать, а лучше подумать о насущных вопросах.

Ну конечно! Давно пора позвонить управляющему финансовой компании и напомнить, чтобы перевели деньги за рекламу, которую регулярно печатают в ее газете, а также договориться с русским культурным центром о фотографе, который будет делать снимки к ее репортажу на предстоящем корпоративе банка.

«Ладно, - отмахнулась Ольга от текучки, - на работе один раз и без меня обойдутся». Тем более, что за всеми сегодняшними делами она чуть не забыла купить питание своему любимому собакину Барнабасу и сейчас собиралась заглянуть с этой целью в Вулворт, единственный магазин, работающий без перерыва на обед в этом сонном царстве.

Барнабас - рыжий английский бульдог, завелся у Ольги полгода назад, когда ее знакомый, некто Сеня Шапиро - в прошлом импресарио одного известного певца, а ныне спасающийся заграницей от наезда «бандюков» коммерсант средней руки, появился в ее квартире и попросил приютить своего пса на три дня.

С тех пор Сеню на Кипре никто не видел, правда доходили глухие слухи, что он «воплощает планов громадье» уже в Израиле на строительстве казино. А Барнабас так и остался жить у Ольги, ей пришлось его полюбить, что, кстати, было совсем несложно, и заботиться о нем, как о родном сыне.

В продуктовом отделе универмага Вулворт, Ольга, к большой своей досаде, нос к носу столкнулась с неким Андреасом Костасом - идейным коммунистом и большим другом России, который даже называл себя на наш лад Андреем Ивановичем. Хоть и являлся чистокровным киприотом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

За 20 лет учебы и практики в СССР он настолько сроднился с нашей страной, что теперь братался с каждым встречным-поперечным русским на острове. Однако злые языки поговаривали, что делал он это не столько в память о годах своей советской молодости, сколько следуя настоятельным инструкциям местной сигуранцы, присматривающей за проживающими на Кипре иностранцами.

Обычно Ольга по мере возможности стремилась избегать общества кириос (греч. господин) Костаса, вечно обременявшего ее дурацкими просьбами, как то привезти из Москвы торт «Полет», диск Софии Ротару или книгу про Штирлица. Но сегодня ей не повезло - друг России сразу же заключил ее в свои объятия. И его усатая кошачья физиономия расплылась в улыбке:

- Здравствуй, моя дорогая! Почему ты такая грустная на вид?

Андрей Иванович изъяснялся на чужом языке медленно, с ошибками, с трудом подбирая слова, зато возвышенно и витиевато. - Оленька, ты знаешь, если тебе что занадобится, звони днем, хоть на ночь.

Может быть, менее искушенный человек и растрогался бы при проявлении подобного альтруизма, но только не она. После года жизни, проведенного на острове, Ольга хорошо усвоила, что принимать за чистую монету слова киприотов не стоит.

Потому что киприоты как дети..., очень любят обещать... . И любимое их времяпрепровождение - хвастовство друг перед другом своими игрушками - домами, машинами, зарплатами и связями в правительстве.

-Олечка, а кто тот высокий мужчина с тобой был сейчас в отеле. Если друг и ищет снять квартиру или купить, чтоб дешево, я всегда готов на помощь…- продолжал Андрей Иванович демонстрировать бесконечную заботу о ближнем, большей частью проявляющуюся у местного населения в трогательной опеке над иностранцами,

которых водят по конторам и магазинам своих друзей и родственников и «впаривают» втридорога все, что продается и покупается, - от кофеварки устаревшей модели и до элитной недвижимости. И при этом, стригут с каждой состоявшейся сделки процент или, как здесь говорят, «comission». Что-что, а выгоду свою коренное население острова блюсти умеет. Это у них, как говорится, в крови.

Желая оградить Сергея от подобных доброхотов, Ольга никак не откликнулась на готовность товарища Костаса лечь костьми, но ублажить очередного заезжего гостя на острове. Однако вежливо поблагодарила его за участие, смягчив свой отказ поцелуем и восторженным возгласом: «Андрей Иванович, ты настоящий друг!»

Пробежав по магазину и забив багажник машины съестными припасами на неделю, она поехала домой. И всю обратную дорогу размышляла, в каком платье ей стоит появиться завтра на приеме - в белом, которое оттеняет необычный золотистый цвет ее кожи, или в черном узком на бретельках, подчеркивающем достоинства фигуры.

Уже въезжая в гараж, Ольга с удовольствием вспомнила, что управляющий дома наконец-то обещал сменить воду в бассейне и, следовательно, сегодняшний вечер
можно будет приятно провести, полеживая после купания в шезлонге и потягивая тропический коктейль, разукрашенный фруктами и зонтиками, который принесет из
бара услужливый официант. И, может быть, даже удастся выкинуть из головы весь тот хлам, который не дает ей нормально спать по ночам… .

Вот ведь ирония судьбы - нигде она не чувствовала себя такой одинокой и никому не нужной, как на этом острове, где из морской пены родилась сама любовь….