Мне 29 или как я стал хобо

Хобо (англ. hobo) — странствующий рабочий, бродяга.

Мне 29 лет и сорок дней назад я оставил прошлое и ушёл из дома, и месяц провёл в сибирской деревне. Это деревня сюрреалистичнее сна алкоголика: местные бывшие зеки и алкоголики, что уживаются со всякими вольнодумцами и беглецами от цивилизации разного толка. От шиваитов и старообрядцев до поэтов и художников.
Через сорок дней я вынужден вернутся цивилизацию: я должен передать в город посылку и немного заработать на обувь, что истерлась за время пути.
Утро. Я стою на деревенской остановке, на ногах разбитые ботинки их держит только клей. За спиной та самая сумка, что я должен передать в городе, в ней под всякими свитерами лежит икра и план из деревенской анаши, одним словом сумка весит лет на десять строгача.
Я еду в разбитом ПАЗике, на нем мне надо проехать не очень-то и много километров, но в город приеду только под вечер, если доеду. Дороги разбитые, оттепель, да и состояние автобуса не внушает доверия.
Дорога - это место для бездействия и мыслей. В пути я не думаю о том что меня могут тормознуть и проверить сумку, не о том что я буду делать дальше. Единственная мысль: я смогу посмотреть социальные сети своей любимой, а теперь уже бывшей, которую я оставил, как и дом. 
Пока за окном мелькают деревья я думаю о том что могу увидеть на страницах своего любови. Меня разрывает между двумя желаниями: я хочу увиедеть у тебя страницу полную слезливых цитаток о том, как ты тоскуешь с одной стороны (дабы потешить свой эгоизм) и с другой стороны я очень хочу, увидеть твои счастливые фотографии с каким-нибудь успешным перцем (ты-то в отличии от меня всегда хотела красивой жизни).
К ночи замелькали огни города, а в голове была смесь дремоты и воспоминаний.
Я в городе. От автовокзала до квартиры идти минут десять, десять минут позора и страха: на мне дранные и сальные джинсы, на ногах разбитая обувь и заспанной сумка (и невозможно не думать о том что в ней).
Я прихожу в квартиру. Сняв обувь и прилипнув к жирному линолеуму темной прихожей достаточно легко понять, в какое место ты попал.
Меня встречают, жмут руку и забирают сумку.
"За деревенский подгон благодарочка, на столе подгон от города. Будь, как дома, за тебя звонили, ты не крыса, так что кайфуй у нас денёк-другой. Я к утру буду."
Как просто оказывается бывает... Я туплю в прихожей, пока хозяин не уходит, закрыв дверь.
Проходу на кухню и понимаю о каких подгонах города шла речь: на столе горка амфетамина и кусок гашиша. Меня это не особо радует: в деревне я решил для себя, что наркотикам больше нет места в моей жизни. Зато рядом стоит открытый ноут с выходом в интернет. Он манит сильнее...
Дрожащими руками набираю свою фамилию и имя в поисковой строке: там две страницы объявлении о пропаже меня. Стремная тема, конечно... стоит перестать представляться своим именем и вообще придумать хорошую легенду, кто я.
Дрожь в руках становится сильнее: я захожу на твою страницу, страницу той, кого так сильно люблю, и которой молился вместо Бога все эти дни. Не одного фото со мной. Зато прекрасное фото, где ты обнимаешь парнишку-Аполлона  и подпись, что ты наконец-то счастлива.
Я вспоминаю, что надо идти в душ. Скинув шмотки, руки автоматически тянутся к гашишу.
Пока ванная наполняется делаю себе жирные плюхи гаша и подготавливаю бутылку.
Я в ванной. И плевать, что она ржавая и со сбитой эмалью, я просто уже не помню что такое принимать ванну, но очень хочется.  Оказавшей в тёплой воде все тело расслабляется, но я тянусь к бутылке и гашишу, чтобы расслабится наверняка.
Пока гашиш тлеет и в бутылке набивается дым я вспоминаю, как мы первый раз встретились с тобой: ты шла с пьяной подружкой, которая успела побывать в постелях многих известных в городе ребят (моя постель не была исключением). Тогда у меня была абсолютная уверенность, что ты тоже окажешься в ней и скоро. Ошибка была фатальна: путь до постели пролегал через множество свиданий, долгое ухаживание, море шампанского и разговоров, и что самое фатальное: я полюбил. Теперь я уже четко мог понять: ты учила меня, тому что есть Любовь, а я был плохим учеником.
Вдох дыма из бутылки. Расслабило. Уснул в ванной.
Я просыпаюсь оттого, что мое тело мёрзнет: не знаю сколько я спал, но вода успела остыть.
Я сижу на кухне, жду когда закипит чайник и делаю пару жирных дорог: крайне глупо нюхать амфетамин, если ночью нет планов уйти в отрыв, но обе дорожки уже снюханы и в носу немного холодит. Скоро будет скрип зубами, сухость во рту и непонятный прилив бодрости.
Трудно вспомнить, что чаще мы швыряли в друг друга: посуду или грязные и глупые обвинения.
Чай заваривается, а я снова смотрю, как в бутылке набивается дым от гашиша: крайне глупо употреблять поочередно амфетанин и гашиш, но я уже вдохнул полные лёгкие дыма.
Ты помнишь, как мы вместе ездили в командировку по моей работе? Огромная квартира, много секса и наших прогулок и минимум времени на работу. Конечно я потом получил взбучку, но счастье быть с тобой так близко стоило того.
Чай выпит, а я снова делаю дороги. Вдох и снова холод в ноздрях.
Я помню, как ты плачешь меня на плече в такси, тогда я сказал правду, тот паренёк с которым ты просто болтала в баре, пока я был занят сейчас твой парень, но в тот вечер эти слова обидели тебя до слез.
Опять гашиш.
Помнишь ты прогулку по набережной? Когда ты шла красная от смещения? Ты только-только призналась мне в любви, и я дико смеялся. Наверное, ты тогда думала, что я смеялся над твоими чувствами, я же смеялся от счастья.
Ещё пара дорог.
Я так люблю лето, но я не смог тебе показать, как можно провести беззаботное лето. Да о чем говорить-то!? Я даже просто на пляж не выбрался с тобой не разу.
Глоток чая. На часах четвёртый час. Во мне сумбур, но из всех мыслей есть только одна правильная: не стоит смешивать гашиш и амфетамин в один вечер. Но прекращать уже поздно, поэтому продолжаю. Дорожка, снюхать, вспомнить.
Той зимой я действительно по-скотски поступали, когда тебя отвозили в больницу, надо было ехать вместе с тобой, а не оставаться спать дома. Такие мелочи для девушек значат очень много. И то что я потом приезжал к тебе каждый день, иногда превозмогая множество проблем от финансов до завалов на работе, которые я оставлял на потом ради времени с тобой, не могли уже поменять твоего отношения.
Я понимал, что меня не возьмёт сон и поэтому продолжал смешивать седативность гашиша и бодрость амфитамина, уже без каких-то целей, просто действие без смысла. А вот и готова порция гашиша, вдох и дым во мне, теперь держать и как можно дольше, для большего эффекта.
Я знал, что это наша последняя ночь, поэтому в ней была вся моя нежность и не было секса: я не хотел опошлить этот момент прощания, о котором ты ещё не знала. Я не спал всю ночь в ожидании твоего будильника, гладил твои волосы и целовал спину. Утром я отвёз тебя в аэропорт и на прощание желал счастья тебе ( про себя уже понимая, что меня в нем не будет).
На часах уже пять. Я шатаясь встаю со стула и ищу место в квартире где бы прилечь. Дело, конечно абсолютно глупое: после такого количества амфетаминов спать мне не захочется ещё долго. Я просто хочу лечь и просто не думать о тебе.
В пустой квартире слышны звуки: стук моего сердца и скрип моих зубов, за весь вечер умная идея была лишь одна: не надо так много нюхать и курить.
Скрип входной двери, голоса двоих (один голос, того кто меня пустил), они идут на кухню: обсуждают как принять амфетамин. Их выбор в пользу укола сразу говорит, что чуваки знают эту систему. Парни готовятся и слушают музыку: до меня доходят запахи греющегося амфетамина и голоса Летова:
"Потрясениям и праздникам-нет
Горизонтам и праздникам-нет
Вдохновениям и праздникам-нет,нет,нет,нет
         Безрыбье в золотой полынье
         Вездесущность мышиной возни
         Злые сумерки бессмертного дня

                ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ
                ТАКАЯ ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ
                ОТНЫНЕ ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ
                КАЖДОМУ ИЗ НАС
                КАЖДОМУ ИЗ НАС"
Через пару часов я встал, так и не поспав и пошёл на поиски работы. В голове крутились строчки про долгую счастливую жизнь, а я сплевывал куски кожи с губ на асфальт, глядя, как мимо меня идут парочки за руки.