Радость на Пасху пьеса

1
Деревня «Хмурое утро». Царь Насупинос I шлепнул мухобойкой муху и взвизгнул:  попал себе по щеке. Бросил мухобойку на пол, выглянул в окно и заворчал:
Царь:  Сколько можно?! Чем их только не травили, а они растут и растут, эти синие подснежники.
Сказал  и притих, ожидая появления писаря, главного льстеца его величества Насупиноса I. Подождал, ухо почесал – никто не входит, не тревожит. Царь отошел от окна, уселся на царскую табуретку:
Царь:  Тишина. Ни души. И на кого орать? Кого казнить? Царь  я или не царь? Не уж то утро вновь тихо пройдет? Пойти хоть цветы потоптать, успокоиться.
Выходит во двор, а там - красота! Небо голубое-голубое, солнце подмигивает-играет: то желтое, то красное. Птички поют, мимо два зайца идут.
Царь:  И куда ушастые направились?
Зайцы:  На праздник Пасхи. Славить Бога.
Царь (недоуменно):  Я чем не Бог? Иль не достоин славы я?
Зайцы (хихикая):  Бог? Да ты без червяков не можешь вырастить морковь.
Второй заяц:  Прощай! 
Царь (обиженно, кричит вдогонку зайцам):  Не уж то я совсем плох?
Кошка (мимо проходила, а на её спине мышь дремала):  Чудесен, как корм для блох!
Царь (с присвистом):  Мы-ы-ышь? А ты куда?
Мышь:  На праздник Воскресения Господа.
Царь:  А я?
В ответ – тишина.
Царь (громче):  А я? Я тоже бог.
2
На протяжении всего акта фоном слышны песнопения славящие Христа и Воскресение Христово.
В это время в деревня «Светлая радость» царило веселье: люди пели песни, обнимались, троекратно целовались, поздравляли друг друга радостно выкрикивая «Христос воскрес», и все вокруг, вся природа, все летающие, бегающие, ползающие, прыгающие – все восклицали: «Воистину воскрес»!  Дети и взрослые обменивались крашеными яйцами, христосовались. Детвора в сторонке соорудила горку не высокую, и катают яйца, соревнуясь, кто ловчее и чье яйцо скороходное.
А в доме крайнем, в это время случился разговор мамы с сыном:
Мама:  Сын, ты почему не ешь?
Сын:  Я встретил кузнеца из «Хмурого утра».
Мама (восхищенно):  Он пришел! Он решился! Вырвался из лап Насупиноса.
Сын:  Да, вырвался. И он, и пекарь, и даже палач – все пришли на праздник, но только …
Мама:  Говори, не молчи, чего надумал?
Сын (смотрит на маму, и с грустью говорит):  Мама, там за лесом Покаяния и рекой Слёзы, царь остался один, в такой день!
Мама вгляделась в сына. Ей было радостно  слышать заботу и тревогу за человека, от которого даже блохи убегают, и в то же время ей, маме, было страшно за сына: уж очень мягким, сердечным и чувствительным  к чужой боли рос он. И сейчас, она рассматривала его золотые кудри, завитые солнцем, умилялась  огромными ресницами и ангельской улыбкой, чистой-чистой, как могут улыбаться только новорожденные. Она уже догадалась о его просьбе…  молчала: не хотелось ей отпускать сына.
 Сын:  Мне надо к нему сходить. Сейчас.
Мама (скрывая ревность):  А может завтра? Вместе с кузнецом?
Сын (твердо):  Как же я дотерплю, зная, что царь один там, в «Хмуром утре»? Собери мне узелок и благослови на дорогу. (подошел к маме. Склонил голову)
Мама (обняла голову, поцеловала затылок):  Как же ты быстро взрослеешь.  Да поможет тебе Бог во всех твоих добрых делах!
Сын взял узелок с подарочками-сюрпризами, и, подхватив доносившуюся с улицу «Воскресение Христово видевши…», отправился сквозь лес Покаяния и реку Слёзы в деревню-царство «Хмурое утро».
3
Комната в царской избе. Царь сидит на троне-пне посреди комнаты, ноги в  тазики, в руках часики. Рядом писарь стоит, карандаш облизывает, заискивает.
Писарь:  Какое сегодня небо голубое, а бабочек нет.
Царь:  Какие бабочки? Еще снег лежит. Впрочем, он в моем царстве всегда лежит!
Писарь:  Ой, как вы точно заметили, Ваше величавое величество!
Царь:  Работа у меня такая. (потрогал пальцем воду в тазу) Так кого я сегодня казню для аппетита, пред обедом?
Писарь (дрожащими руками открывает тетрадь, бежит пальчиком сверху вниз и выдыхает): Когда была среда. Мы ели рыбу и плевались вишневыми костями.
Царь (вытащил ногу из таза. Топнул):  Главное!
Писарь (вздрогнул):  Косточка влево, вишенка в живот… Сегодня Воскресение.
Царь:  Ну ииии…
Писарь:  А в воскресение казните кузнеца.
Царь (с удивлением):  И за что я этого маленького, зелененького казню?
 Писарь (заулыбался):  Не зелененького и маленького, а кузнеца нашего Кувалду.
Царь (облегчено):  А-а-а! Кувалду…  А то я испугался, что грех на душу беру, невинного кузнечика казню. А этого-то, Кувалду –то за что?
Писарь:  За то, извольте знать, отказался снежинку подковать!
Царь (возмущенно):  Казнить ослушника!
Писарь всматривается в записи в тетради, руки дрожат. Царь заметил замешательство писаря.
Царь: Что там?
Писарь: Нет числа казни.
Царь:  Как нет числа?
Писарь (виновато):  Вы сами говорили, Великий мудрейший, казнь должна быть безсрочной.
Царь:  Не порядок. Проставьте число. Любое.
Писарь:  Пятьдесят пятое.
Царь:  Хорошо. Известить кузнеца! Чтобы был без опозданий и в хорошем настроение. 
Писарь:  Разрешите выполнять?
Царь:  Уже пора вернуться. Мне скучно одному.
Писарь наклоняется к царю, получает шелбан, и убегает искать кузнеца.
4
Распахивается дверь и входит к царю мальчишка: лицо сияет, глаза радостью горят, лучи теплые испускают, ну просто  солнышко!
Зажмурился царь, приложил ладонь ко лбу – приподнял корону, и сквозь зубы, недовольно процедил:
Царь:  Кто таков? Кто разрешал улыбаться?
Мальчишка (не вздрогнув, улыбаясь ответил):  Божий я.
Царь:  Не знаю такого царя.
Мальчишка:  Вот и пришел я Вас, царская хмурость, на праздник света и радости пригласить.
Царь:  Куды?
Мальчишка: К нам, тут рядом: через реку Слёзы, а там сквозь лесок Покаяния, тропой, и прямо в «Светлый день» и попадем.
Царь:  А кто полную реку слёз то напустил? Царевны –Несмеяны что ли?
Мальчишка:  Нет, люди, прощения просят за грехи свои.
Царь:  Какие такие грехи? Впрочем, только у людишек они и есть. А у царей нет.
Мальчишка:  Совсем?
Царь:  Совсем.
Мальчишка:  А дайте мне корону.
Царь (взялся рукой за корону):  Ишь чего удумал, корону! Может еще и ум мой отдать?
(и погрозил кулаком, и крикнул ) Па-а-алач!!!
Мальчишка (присел на стул, вздохнул и сказал):  Пожадничали корону. А палач испек кулич и калач, и уже реку слёз прошел.
Царь (продолжил зазывать):  Ку-у-узнец!!!
Мальчишка:  Кузнец подковал кузнечика, да уже тропу покаяния проскакал, на праздник попал.
Царь (вопросительно):  Праздник?
Мальчишка (раскрывает узелок, и радостно выкрикивает):  Праздник! Христос Воскресе! А это вам матушка передала.
Царь разворачивает и удивляется, радуется как ребенок увиденным чудесам, вынимает осторожно по одному яичку и разглядывает:
Царь:  О! У! А-а-а! Это кака-така кура снесла? Не уж то кура та краску пила?
Мальчишка (улыбаясь):  Чудно: как казнить знаете, а как яичко украсить к светлому празднику  - не знаете.
Царь (продолжает восхищаться):  О! У! А-а-а! Красота!  (и тут, словно одумавшись, в сторонку, шепчет)  Я же царь Насупинос, мне радоваться нельзя. ( и на мальчишку строго)  И что же ты, в присутствии царя на стул уселся не спрося?
Мальчишка:  Так чтоб заметили меня.
Царь (громко): Палач!!! (вспомнил)  Ах да, подковал кузнеца… испек калач.. и на нем прыг-прыг…  на праздник вскачь. 
Мальчишка (ласково):  Пойдем, царь-батюшка, на праздник. Ведь снится вам радость.
Царь (вздрогнул):  Откуда знаешь, рыбья чешуя?
Мальчишка:  А вы, еще разок взгляните в узелок.
Царь приоткрыл узелок, и глаза его улыбнулись, уголки губ вверх потянулись.
Мальчишка:  Видите, живая душа ваша, живая!
Царь: Жива, знамо дело. Как казнить то без души? Печалюсь же я.   
Мальчишка:  Так скорее же, пойдемте, казним вашу печаль.
Царь: Нельзя. Добрый царь  - горе государству.
Мальчишка (вздыхая):  Э-эх, пойду я.
Царь:  Стой! Куда? Палааач… (снял корону, почесал ею нос) Все предали меня.
Мальчишка (добро, нежно):  Пойдемте.
Царь:  А как же реку слёз пройти? Я не умею плакать?
Мальчишка:  Умоетесь чужими слезами.
Царь (продолжает сопротивляться):  А тропой покаяния?
Мальчишка:  Господь поможет. Из любой ямы вытащит идущих к нему на праздник.
Царь:  Любого?
Мальчишка:  Любого.
Царь:  И даже того кто посадил маленького маляра в горшок?
Мальчишка (недоумено):  Зачем?
Царь:  Чтобы вырос.
Мальчишка:  Простит, если попросите .
Царь:  А еще я казнил.
Мальчишка:  Сами?
Царь:  Сам. Голову отрубил селедке.
Мальчишка (грустно посмотрел на царя):  Пойдемте. Господь с нами.
Царь (вздрогнул, распрямил плечи):  Идем! Но только никому ни слова, что я царь.
Мальчишка (улыбаясь):  Великий.
Царь: Да, (задрал голову), Великий и могучий царь Насупинос I!
Мальчишка:  Никому! (и в сторону шепотом) сам же и расскажет всем.
Царь уходит переодеваться, и через несколько минут выходит одетый в лохмотья.
Мальчишка (удивлено):  И что это за вид?
Царь:  Чем хуже одежда, тем меньше липнут попрошайки!
Мальчишка:  Мы на ПРАЗДНИК идем! К вам на праздник придут в лохмотьях пустите за стол?
Царь (насупил нос):  Чтооо? Ко мне? За стол? Никогда! (сел на трон-пень, покачал головой) Да, ты прав. ( ушел, переоделся и вышел в косоворотке).
Мальчишка:  Так лучше. Подарочки возьмите. В лесу пригодятся.
Они уходят из комнаты. Царь в косоворотке. Поворачивается к залу спиной, а на спине написано: «царь».
5
Мальчишка и царь подходят к реке. Шумит река, бурлит река, прохода не дает.
Царь вопросительно посмотрел на мальчишку.
Мальчишка:  Река Слёз: урони слезу и проходи, нет своей – умойся из реки.
Насупинос ладонью зачерпнул воды. Умыл лицо, вздрогнул, отшатнулся, сел: услышал голоса:
(выходят на сцену друг за другом и возносят просьбы Господу):
Плотник:  Прости меня, Боже! Сердился я на царя Насупиносика, стул скрипелку сделал ему. И его прости, пожалуйста!
Кузнец:  Прости меня Господи, помышлял я царя закрыть в доме на замок огромный. И ему прости  жадность его.
Пекарь:  Боже, прости меня! Мух в тесте запек для царя. И прости царя! Наполни сердце его добром!
Насупинос  утер слезу, и перед ним растелилась дорожка через реку.
Мальчишка (радостно): А говорили… плакать не умею!
 По дорожке-мосту перешли реку, вступили на тропу, ведущую сквозь лес покаяния.
Царь:  Пойду?
Мальчишка (кивает): Пойдем.
Шагают в лес.  Деревья клонятся, за шиворот хватают царя. И вдруг, из-за дерева выбегает человек-тюк: роста маленького, в пузе широкий, как будто бочку проглотил. Вышел  он, увидел царя и тянет к нему маленькие ручки и говорит с предыханием:
Широкопузый человек:  Здравствуй, папа! Помоги мне идти.
Царь (испуганно):  Ты кто? Сгинь!
Широкопузый человек:  Я – дочь твоя, принцесса. И зовут меня Жадность Насупиносовна! (сделал шаг на встречу царю, и ласково , с любовью попросила) Возьми меня на ручки, а?
Царь (отпрыгнул и закричал):  Неет! Я щедрый! Я крошки снега давал цыплятам!
 Мальчишка (зашептал в ухо царю): Скажите: Господи помилуй! Прости мне жадность мою!
Царь (спешно):  Господи прости мя за жадность мою…
И только царь сказал слова эти, как Жадность Насупиносовна исчезла с тропинки, и тропинка даже чуть-чуть просветлела.
Зашагали дальше. Не прошли и десяти шагов, как на тропинку выскочила вновь она, красавица дочь!
 Жадность (стоит, ручки тянет):  Папа!
 Мальчишка (посмотрел на царя, покачал головой):  Вы щедрый.
Царь (спешно):  Господи, прости! (и жадность тут же исчезла. Царь вытер лоб):  И всего –то подумал: как хорошо, что делиться ни с кем не надо.
Мальчишка (улыбаясь):  Надо делиться, царь, надо!
И как из-под земли перед ними вырос огромный детина, и указывая пальчиком на царя, протянул голосом, и все шире и шире раскрывая руки для объятий: 
Детина:  Па-а-апа!
Царь (уже смелее):  Ты кто?
Детина:  Твой сын, гордыня Насупиносыч! (и пальцем щелкнул по носу царя) Выше нос, папаша!
Мальчишка только  собрался в царево ухо подсказать, как…
Царь (дрожащим голосом):  Господи, прости меня! Избавь меня от Гордыни Насупиносовича!
И Гордыня Насупиносыч затоптался на месте, закружился и исчез.
 Прошли еще несколько  шагов и замерли: перед царем стояла дама, вся в сером, огромная, как дитя слона, косички в разные стороны торчат. Увидела царя, радостно запрыгала, в ладоши захлопала, яблоко из кармана достала, царю протянула:
Дама в сером:  Съешь яблоко, папа.
Царь (сердито):  Какой я тебе папа? (но яблоко взял, укусил и расплевался)  Ты что, оно же  бумажное!
Дама в сером (рассмеялась):  Ха-ха-ха! Обманула я царя на четыре шелбона! Клец! (щелкнула по лбу царя).    
Царь (отодвигаясь):  Да кто ты?
Дама в сером:  Я дочь твоя, Ложь Насупиносовна!
Царь:  Ложь? (и уселся на тропу)
Дама  в сером:  И я отдохну (садится на плечи ему).
Царь (тоскливо взглянул на мальчишку):  Я не дойду.
Мальчишка, (как дирижер, руками взмахнул, и к царю):  Ну же, говорите!
Царь (скрипя голосом): господи, прости  меня за ложь мою, за обманы мои и пустые обещания!
И тут же ложь исчезла. Царь встал, подпрыгнул один раз. Постоял … Подпрыгнул еще раз.
Царь: Как же легко!
Мальчишка (счастливо улыбаясь):  Поспешим! Праздник нас ждет!
Впереди тропинки стало совсем светло. Сквозь листву пробивается солнечный свет и слышится музыка, доносятся песнопения славящие Господа и Воскресение Его.
6
Праздник в деревне «Светлый день» был в самом разгаре.
Дети играли в догонялки, другие с горки катали крашеные яйца, третьи – неустанно звонили в колокола, и все вокруг поздравляли друг друга, восклицая:  ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
И в ответ им неслось: «ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ»!
 Солнце играло, переливалось желто-красным цветом, а мальчишка и царь только вышли из леса, их встретили кузнец, палач, два зайца – жители деревни «Хмурое утро».
Кузнец:  Царь, Христос воскрес! ( и обнял царя)
Царь стоял, не жив ни мертв ,– ничего понять не мог.
Палач:  Царь, Христос воскрес! (и обнял царя)
Царь  не шелохнулся, посмотрел на мальчишку.
Мальчишка:  Отвечайте же: Воистину воскрес!
Царь (медленно произнес): Воистину воскрес!
 Все закричали:  Воскрес! Схватили за руки царя и закружили его в хороводе.
С царя последняя грусть сошла, заулыбался, запрыгал ребенком. Подбежал к горке, скатил подаренное мальчишкой красное яйцо. Оно укатилось дальше всех, и вручили ему подарок: образ Христа Спасителя!
Царь:  Это Кто?
Мальчишка:  Господь наш, Иисус Христос!
Царь (улыбаясь): Христос воскрес!
И все кто были рядом с ним, ответили:  Воистину воскрес!
И слышится со всех сторон под колокольный звон:  «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!»