XI. Стрижка

Уж как для кого, но для моего брата Владислава слова «прорвать, разрушить, победить» не были в новинку. Их спортивное значение В. постигал упорными тренировками. Может быть, именно по причине напряженного графика соревнований его комната часто пустовала.

Брату не понаслышке знакомы понятия «воля, собранность, ответственность, надежность». Они выработались и приобрели металлическую твердость там, на трехцветном борцовском ковре. В тот час, лишь только бой начался, стальные мышцы натянув, мой брат ни разу не сдавался. Противник сильнее, наступает неотвратимо усталость, но разве это может смутить настоящего бойца? Вряд ли. Победу добудет уверенный в себе, целеустремленный юноша, а не слюнтяй. В спорте Владислав занимал призовые места, получал грамоты, был авторитетен. Это не вскружило голову парню, как можно было бы подумать. Влияние вернулось, но уже в ином ракурсе. Остался неизменным стиль вольной борьбы, только теперь работало не тело – закалялся разум, подыскивая единомышленников и отвергая врагов. У брата хватило решительности отбросить в сторону олимпийскую карьеру, маячившую манящими званиями чемпиона, остановившись в тот момент, когда обстоятельства, казалось бы, благоприятствовали ему.
 
«Судьба улыбнулась Вам? Это она пошутила». Афоризм как нельзя лучше объясняет поведение Владислава. Фортуна обманчива. Вы, путник, неизбежно разминетесь с ней и не будете иметь никакой материальной базы, чтобы начать сначала. Не лучше ли рискнуть, поставив на карту сегодняшний временный успех во имя финансовой стабильности завтра? Это вопрос будущего рассказа, пока же мои воспоминания возвращаются к концу 1990-го года. В мир красочных картинок с выставки. Почти как у Мусоргского.
 
Брат занимал небольшую отдельную комнатку с красными шторами. Я любил заходить к нему на профессиональный трюк захват с переворотом («сальто мортале»). Действительно, упражнение приятное, если падать на мягкое, но у В. была уже своя жизнь, и со мной он играл из извинения. Дескать, мол, поиграли и хватит, меру надо знать.

Никогда не забуду, как претерпел от В. первую серьезную стрижку. Армейскую.
– Сейчас увидишь, что будет, – провозгласил В. – Садись спиной к зеркалу, но не поворачивайся, что бы ни случилось. Понял?

– Да.

– Ну и славно. За работу!

И начал стричь. Без машинки, без оборудования, одними ножницами. Прошло пять минут.

– Ну как, скоро там?

– Стрижка только начата.

Руки брата ловко управлялись с инструментом, причем так, что я не замечал прикосновений. Казалось, В. просто дурачит меня.

– Закончил?

– Чего захотел! Потерпи чуть-чуть.

Минуло еще время

– И?

– Что «и»?

– Можно вставать?

– Секундочку. Последний штрих!

Потеряв выдержку, я извернулся.

То, что предстало передо мной, явно напоминало краснокожего Винетту, когда он был маленьким. Я едва не расплакался.

– Что ты наделал? На мне не осталось ни единого волоса!

– А ты хотел, чтобы один я все-таки оставил? – хихикнув, спросил В.
Я не нашелся, что ответить.

– Ничего, вырастут снова, – сказала мама.

– Еще лучше прежних, – добавил папа.

Все дружно рассмеялись.

2005