СССР. Победа в Потсдаме 17 июля 1945

На газетной иллюстрации - круглый стол конференции в Потсдаме - справа Сталин и Молотов.


Потсдамская конференция – это грандиозная победа Иосифа Сталина – он получил все, что хотел. Американец Трумен и британец Эттли ничего не смогли ему противопоставить – их политический вес в мире пока был весьма мал. Западные лидеры рассчитывали на эффект первого испытания атомного оружия в Аламогордо, штат Нью-Мексико – он был произведен 16 июля 1945 года, с учетом сдвига на 12 часов – для Европы  и СССР это было 17 июля 1945 года. Взрыв был явно приурочен к началу конференции лидеров, но мудрый Сталин НАМЕРЕННО ОПОЗДАЛ В ПОТСДАМ НА ОДИН ДЕНЬ и этим спутал все карты американцам и британцам.

Трумен, как бы случайно, сообщил Сталину в конце конференции, что Соединенные Штаты имеют  новое оружие необычной разрушительной силы. Сталин сказал, что он  рад  услышать об этом  и надеется, что Соединенные Штаты успешно применят  это оружие  против Японии.

Трумен подумал, что Сталин не понял, о чем он говорил – он заблуждался – Иосиф Сталин не только все понял – он уже давно вел свою ядерную программу, во многом опиравшуюся на разведданные о работе союзников над атомным проектом, через 3 года в Челябинске (19 июня 1948 года) будет пущен первый ядерный реактор, на котором будет получен плутоний для первой советской атомной бомбы.

Наблюдательный «отец атомной бомбы» американец Роберт Оппенгеймер весьма скептически кратко описывает действия и слова президента Трумена на конференции при разговоре со Сталиным – т.к. у Трумена не было своего переводчика.

Читаем цитату из интересной книги Оппенгеймера:

Р.Оппенгеймер «Летающая трапеция: три кризиса в физике», М., АтИзд, 1967:

«В конце 1942 года мы решили, что пора приступить к разработке методов изготовления самих бомб. Рано утром 16 июля 1945 года была взорвана первая бомба. Результаты превзошли наши ожидания. Один из охранников заявил: «Длинноволосые выпустили ее из-под контроля». В тот же день президент США, премьер-министр Англии и Сталин заседали в Потсдаме. Я полагал, что президент воспользуется этой встречей, чтобы обсудить возникшее положение со Сталиным, не для того, чтобы рассказать ему о технологии изготовления бомбы, чего президент и не знал, а для того, чтобы предпринять важный, как тогда представлялось, шаг, — отнестись к русским как к союзникам и обсудить с ними, как дальше жить в таком изменившемся мире. Получилось же все совершенно иначе. Президент что-то сказал, но понял ли его Сталин, осталось совершенно неясным. При этом никто не присутствовал, кроме переводчика, обслуживавшего Сталина в тот момент, и президента, не знавшего русского языка.»