Актриса. Искра божья

Пахло ладаном и воском. Мерцающая свеча освещала крохотную комнатку с высоким узким окном выходящим в ночь. В комнатке не было богатого убранства - лишь жесткое ложе под белым стареньким покрывалом, небольшой столик в углу с одиноким массивным стулом, да старинная икона в потемневшем серебряном окладе на стене.

Перед иконой на полу, разметав полы темных одежд билась в истовых молитвах старая актриса.

"Господь всемилостивейший! Помилуй меня, ничтожную рабу твою! Прости грехи мои тяжкие и мысли суетные. Прости за то, что посвятила свою жизнь не Тебе, о, Царь Небесный, а лицедейству богомерзкому. Прими искреннее раскаяние мое, позволь присоединиться к сестрам и провести остаток дней в служении Тебе одному!"

Жгучие слезы текли по морщинистому лицу, оставляя светлые полоски на потемневшей пергаментной коже.

Еще недавно ее лицо, несмотря на возраст, казалось выточенным из слоновой кости - таким же гладким, по-королевски холодноватым, "дорогим", с едва заметной приятной улыбкой. Она научилась с годами вне сцены скрывать свои эмоции, чтобы ее идеальный макияж не портили досадные морщинки.

За ее плечами было огромное количество самых разнообразных ролей - в театре, кино, сериалах. И не одно поколение зрителей помнило и любило эти талантливо созданные образы. У нее было множество званий и наград, о ней говорили как об одной из ярчайших звезд современности - не только своей страны, но и мира.

В ее жизни было все, о чем мечтают многие женщины: любящие, заботливые, богатые мужья, высокопоставленные любовники, любимая профессия, природное изящество и красота, не испорченные беременностями, армия стилистов, массажистов, косметологов, личных врачей, поваров и водителей... Она была настоящей Звездой!

Несмотря на преклонный возраст, она по-прежнему оставалась востребована и играючи могла отвергнуть предложение даже самого известного режиссера.

Впрочем, как ни странно, стервой она все же не была - отдавала себя на сцене или съемочной площадке целиком и полностью, не допуская капризов и прочих звездных штучек. Наверное поэтому ей удавалось поддерживать добрые отношения практически со всеми коллегами, - и это несмотря на извечную завистливость актерской братии!

Она безумно любила свою профессию и с легкостью перевоплощалась из Бабы-Яги в Белоснежку, а из Джульетты в шпалоукладчицу. Она никогда не задумывалась о том, хорошего персонажа она играет или плохого - просто вкладывала в каждого из них частицу души, заставляя зрителей восхищаться, страдать, любить или люто ненавидеть созданного ею персонажа...

Но все это было вчера.

А сегодня она валялась перед иконой, отвергая и проклиная всю свою прошлую жизнь, мысленно перебирая сыгранные роли, и ужасаясь своей дерзости и безрассудности.

Сегодня она вдруг осознала, что счет ее жизни идет уже не на десятилетия или даже годы, а на месяцы.

Нет, не потому, что ей поставили какой-то ужасный диагноз. Просто оглянувшись, она увидела, что как-то незаметно прожила долгую-предолгую жизнь. Что из ее ровесников в этом мире остались считанные единицы...

И она задумалась: что ждет ее там, за Чертой? И нахлынули воспоминания - тихий шепот бабушки, склонившейся над Евангелием, восхитительный аромат свежеиспеченных пасхальных куличей из детства, мелодичный перезвон колоколов, часто разносящийся окрест, на который она почти никогда не обращала внимания.

А еще на один из праздников ей подарили шикарный дорогой альбом с живописью и гравюрами самых знаменитых мастеров. В суете дней как-то не успелось просмотреть чудесные иллюстрации, но однажды рука сама потянулась к обложке из изысканной тисненой кожи. И переворачивая большие плотные листы, она рассматривала прекрасные райские пейзажи, наполненные красотой, покоем и негой, чередующиеся с огнем и жутью поражающего воображение ада.

Да, конечно, все знакомо и виденно сотни раз! Но в тот момент это показалось ей знамением, каким-то мистическим предупреждением.

И постепенно ее начал накрывать страх, переходящий порою в настоящий животный ужас. Она просыпалась по ночам, мучимая кошмарами, состоящими из дикой смеси огня, раскаленного металла и рогатых чудовищ. Сны повторялись снова и снова, несмотря на горы успокоительных препаратов. Чудовищные картины, наполненные монстрами перетекали Из ночных кошмаров в дневную реальность, заполняя и обостряя мысли и чувства, заставляя ее вздрагивать от неожиданного шума или телефонного звонка.

Знакомый профессор порекомендовал отдохнуть и полечить нервы где-нибудь в благословенной Швейцарии, но она просто пошла в церковь. И стоя перед иконами, обволакиваемая звуками церковных песнопений и запахами курящихся благовоний, она чувствовала, как ледяная рука в ее груди слабеет и сердце начинает биться ровнее.

С тех пор церковь прочно вошла в ее жизнь, вытесняя постепенно все другие интересы. Она познакомилась с батюшкой, и частенько вела с ним длинные беседы, познавая то, о чем не задумывалась раньше. Она исправно посещала службы, ходила на исповеди, соблюдала посты, жертвовала деньги храму и близлежащим монастырям.

Дом ее, некогда светлый, радостный и гостеприимный, потемнел и потускнел, наполнившись новыми вещами - более простыми и строгими. Он пропитался новыми удушающе-тяжелыми ароматами, и двери его распахивались перед совершенно новыми посетителями. Все, что напоминало ей о прошлой жизни, безжалостно отправлялось подальше, с глаз долой.

Ей предложили новую роль - грандиозную, таинственно-мистическую. Она могла бы стать апофеозом ее актерской карьеры - роль, за которую другие актрисы готовы были рвать друг другу глотки зубами и когтями. Но она швырнула сценарий в пылающий камин, едва прочитав несколько страниц, а потом долго каялась батюшке в том, что посмела помыслить вновь окунуться во всю эту гнусность и мерзость.

А однажды, приехав в близлежащий монастырь с очередными дарами, она вдруг решилась, и попросила настоятельницу позволить ей здесь остаться хотя бы на несколько дней.

И вот теперь, в холодной мрачной келье звучали ее бесконечные покаянные молитвы.

"Господи Иисусе, сыне Божий! Прости меня, рабу твою грешную, за то, что не совладала с искушением дьявольским, будучи молодой и глупой. За то, что захотела лицедействовать на сцене, за то, что смела будоражить души людские в гордыне своей и тщеславии. Прости меня за жадность, с которой хваталась за нечестивую работу, за гордыню - грешные мысли и желания быть лучше других. Все готова отдать я, Господи, за то, что бы не было в моей жизни никаких талантов, никакой славы и почестей, а только лишь вера, благочестие и бесконечное служение Тебе одному!"

- Как смеешь ты, раба ничтожная, отвергать Дар, посланный тебе Господом?! - раздавшийся над головой старой актрисы голос заставил ее в страхе вздрогнуть, замереть и сжаться. Пронесшийся по комнатке воздушный поток обдал ее холодом и едва не затушил единственную горящую свечу.

Дрожащей рукой старуха медленно перекрестилась, шепча побелевшими губами молитву и робко подняла глаза.

Прямо перед ней, почти упираясь головой в потолок, стояла громадная полупрозрачная фигура. Ослепительное золотое сияние исходило от огромных, сложенных за спиной крыльев, струилось, обволакивая фигуру, и растекалось по келье.

"Ангел???" - потрясенная женщина не поднимаясь с колен отползла в угол и снова замерла в молитвенной позе - казалось, эта грозная фигура одним взмахом руки или крыла обратит ее в прах.

Лик Ангела был сумрачен, а глаза пронзали насквозь, обжигая до самого сердца. Когда он снова заговорил, бедная женщина пала ниц и вжалась в пол, чувствуя себя бесконечно малой пылинкой.

- Каждому человеку при рождении Отец наш Небесный дарит Искру Божию, чтобы со младенчества тот хранил ее, взращивая талант свой на пользу остальным людям. Но не каждому удается сие, ибо труд это великий! Во многих гаснут эти Искры, не питаемые стараниями и прилежным учением. В ком-то спрятаны они так глубоко, что человек и сам не подозревает о том, что в нем сокрыта Благодать Божия. Кто-то растрачивает почем зря, кто-то теряет по недомыслию или в лености, или губит, поддавшись порокам.

Ты же, ничтожная, взрастила из своей Искры Пламя - великое и прекрасное, помогающее людям постичь разные грани Добра и Зла, когда они наслаждаются твоим лицедейством. Ты имеешь силу и власть всколыхнуть людские чувства, осветить самые укромные уголки заблудших душ, обратив их к Свету и Истине.

Именно в этом твое земное Предназначение! Именно в этом заключено твое служение Господу! А не в том, чтобы извиваться жалким червем под Его ногами.

Именно в этом заключено служение КАЖДОГО человека - отдавать свои силы, способности и таланты на всеобщее благо, быть примером друг другу, опорой, поддержкой. Помогать чадам своим сохранять и развивать Дар Божий. И нет большего греха, чем намеренно уничтожить этот Дар в своей или чужой душе, вырвать его с корнем и растоптать.

Тебе была дарована долгая жизнь. Ты была избавлена от многих скорбей человеческих, потому что твой Дар - бесценен! Ты же бросаешь его сейчас, как вещицу непотребную, желаешь обменять на бессмысленное существование скотины неразумной в стаде Господнем.

Стадо - это как раз те, кто не уберег, утерял Искру свою. У кого Душа не освещена Внутренним Светом. И блуждают они во Тьме, не в силах обрести Верный Путь, ведущий к Истине, самостоятельно. А посему и требуется Пастырь им, чтоб не сгинули в болотном мареве соблазнов и пороков. Тёмен разум их, как и Душа. Трудно отличает Добро ото Зла. Это для них пишутся и вдалбливаются Заповеди и Законы, дабы не оступились во Тьме и не сорвались в Пропасть.

Тот же, в ком Искра горит, Законы эти внутри имеет. И не мыслит их нарушать, ибо они - есть Совесть его.

Если же сознательно идет он против Совести, беря грехи на Душу, то себе вредит, ибо разрушает Душу свою. И может погаснуть Искра Божия навсегда.

Господь - Всевидящий, Всемогущий, Всепрощающий. Ты задумывалась о том, что сии слова означают?

Ты задумывалась о том, что Господь - это не размалеванная дощечка на стене, и не фигурка на кресте, и не идол каменный, человеком сотворенный?

Господа нельзя изобразить, как по-настоящему нельзя изобразить воздух, свет, звук, энергию. Все такие изображения - жалкая имитация, которая понятна человеку, но совершенно непонятна другому живому существу. Люди видят и изображают то, что хотят видеть, а не то что есть на самом деле, ибо это выходит за рамки их разума.

Господь Всевидящий - ибо он малой частицей незримо присутствует в каждом живом существе, каждом ростке, камне или песчинке.

Господь Всепрощающий - потому что какая бы ошибка ни была совершена, ее всегда можно исправить. И искреннее желание это сделать помноженное на прилагаемые усилия, - и даруют в результате Прощение. А вовсе не рыдания, обеты и молитвы.

Люди наделили Господа множеством имен и многими человеческими качествами, придумали несметное количество способов почитания того, кого они именуют Истинным Богом. Они отвергают тех, кто не согласен с их версией, взращивая, тем самым, семена Зла в своем сердце. Ибо Господь един и не нуждается в людских восхвалениях, почитаниях или жертвах. Взгляни на Солнце - разве оно больше греет тех, кто основал свою веру на поклонении ему? Разве Солнце наблюдает за каждым из своих почитателей и намеренно высушивает поля грешников или непокорных? И если от солнечного тепла гибнут чьи-то ростки, то это лишь потому, что нерадивый хозяин забыл их полить или затенить в нужное время.

Господь есть Истина, и каждый человек самостоятелен в поисках этой Истины. Люди же, взявшие на себя смелость говорить от лица Господа и повелевать другими, прикрываясь именем Божьим - есть лжецы и грешники великие, ибо никому Господь не дает такого права.

У каждого человека в земной жизни свой Путь. Те, кто имеет талант видеть и понимать больше других людей - могут становиться Учителями. Но их Служение заключено в том, чтобы учить молодых, неопытных и заблудших постигать Истину, хранить и развивать Искру Божью, показывать Дорогу. Но ни в коем случае не тащить за собой по своему Жизненному Пути, ибо Истинный Путь для одного может стать ложным и гибельным для другого.

Поднимись с колен, старая женщина. Поднимись и вспомни - кто ты и зачем живешь на этом свете. Отнесись бережно к своему Дару, к своей Искре, которую ты чуть не затушила.

Ты с честью прошла свой Земной Путь и принесла много добра в этот мир. А посему тебе даруется еще время на то, чтобы послужить людям и исправить свои ошибки. Времени не так уж много, но оно у тебя есть. Так что постарайся, чтобы когда наступит последний час, тебе было не о чем сожалеть, нечего стыдиться, не в чем каяться, и нечего бояться. А Господь всегда с тобой - был, есть и будет, вне зависимости от того, веришь ты в него или нет.

***

Удар колокола разнесся в предутренней тиши, разгоняя ночь. Где-то далеко-далеко на горизонте забрезжил рассвет, заливая небо легкой утренней акварелью и приглушая яркое сияние звезд.

Старая актриса открыла глаза и пошевелилась на своем жестком неудобном ложе, медленно выходя из сонного обволакивающего разум тумана. Сквозь полуоткрытые ресницы она наблюдала, как первые солнечные лучики робко касаются окна и рассеиваются, проявляя очертания предметов, загоняя тьму в дальние уголки, наполняя келью светом нового дня.

Что произошло с ней этой ночью? Взгляд ее скользнул по огарку давно сгоревшей свечи и переместился на висящую икону в поисках ответа. Безжизненный лик смотрел равнодушным и пустым взглядом.

Она села на кровати, поморщившись от боли в затекших суставах. Затем встала и направилась к двери.

- Матушка Аксинья молится, - остановила ее руку вынырнувшая неизвестно откуда монашка у кельи настоятельницы. - Она будет готова принять Вас через полчаса.

- Не надо. Просто передайте Матушке мои извинения и попрощайтесь за меня. Я уезжаю.

- Хорошо, - монашка кивнула, не проявив никакого любопытства к внезапно переменившимся планам высокой гостьи. - Да хранит Вас Господь.

Актриса вышла из темных коридоров на высокое монастырское крыльцо, задержалась на секунду, ощущая на лице ласковые прикосновения легкого свежего ветерка, затем спустилась по ступенькам и направилась к своей машине, стоящей у ворот.

- Ой, Вы уже уезжаете? Так жаль... - из будки появилась невысокая пухленькая охранница - совсем девочка, с розовыми щечками и милыми ямочками. Глухое платье и черный платок, обрамлявший лицо и полностью скрывавший волосы, совершенно не портили ее милого, слегка кукольного личика. И старая актриса вдруг подумала о том, что девочка - идеальная модель для любого грима, - такую внешность нелегко испортить неудачным париком или головным убором.

- Я смотрела много-много фильмов с вашим участием! Вы такая... такая... Я... Я тоже когда-то мечтала стать актрисой... Даже в театральную школу ходила... - вдруг выпалила послушница, будто читая мысли своего кумира, и глаза ее внезапно погрустнели. - Ой, простите! - спохватилась девочка, быстро перекрестилась, прижала ладонь к губам и виновато опустила глаза.

- За что? - актриса удивленно улыбнулась. Затем она открыла дверцу автомобиля и сняла с зеркала подвеску - изящную фигурку ангела с золотыми крыльями, сжимающего в руках лиру.

Она не знала, откуда взялся этот маленький сувенир - фигурка оказалась среди кучи подарков от поклонников по случаю дня рождения. Все подарки вместе с нераспечатанными письмами отправилась в большую коробку, а эта ангел вдруг словно позвал ее, задев в душе какие-то струны.

- Возьми! - она протянула девочке подвеску. Затем о чем-то вспомнив, открыла бардачок и пошарив, достала завалявшуюся с давних времен визитку.  - Если когда-нибудь... - она не знала как объяснить этот внезапный, но по сути бессмысленный порыв, поэтому просто в замешательстве быстро сунула тисненую картонку в руку девочки. - Просто позвони...

- Боже! - послушница прижала к груди неожиданные подарки и восторженно посмотрела на актрису широко распахнутыми счастливыми глазами. - Я... я... Спасибо!

Она быстро спрятала бесценные дары в глубокий карман черного платья и со всех ног кинулась открывать глухие тяжелые ворота.

***

Утренняя автострада была пустынна. Чуть позже, когда день вступит в свои права, она заполнится множеством спешащих в обе стороны автомобилей. Но сейчас мир будто замер в преддверии нового дня.

Актриса легко вела машину, чувствуя, как с каждым километром с нее будто слетает очередной невидимый жесткий покров, рассеиваясь и превращаясь в пыль где-то далеко позади.

Она опустила стекло, стащила с головы платок, и подставив руку встречному ветру, отпустила кончик темной неистово бьющейся ткани. Следом отправились шпильки и тугая резинка, стягивавшая давно некрашеные седые волосы. Женщина тряхнула головой и волнистые локоны рассыпались по плечам, даря ощущение легкости и свободы. Она засмеялась - по-девичьи звонко, ощущая себя обновленной, полной сил и желаний.

- Семен Аркадьич... - пальцы сами побежали по кнопкам мобильника, вспоминая давно стертый номер. - Здравствуй, дорогой! Пришли мне сценарий. Да, еще один... И передай Кранковскому, что я согласна. Когда начало съемок?