лакей в деле

С какой стати, почему и зачем лакей папиросов - гражданин Украины  обеспокоен судьбой России ?  Казалось бы - кому, как не ему обеспокоиться  судьбой  Украины. Украинской идеей и больше никакой. Но нет и нет !!  Почему-то Украина папиросову не интересна. А вот Россия - наоборот, интересна.
Заказ такой есть лакею - писать про Россию, а не про возрождение фашизма в самом худшем его проявлении на Украине.
Лакей вылизывает старательно - регулярно публикует, - пишет пасквили, как блины печёт.
*
*
*
Типичные черты русской идеи
*
Автор: Игорь Гарин
*
Из книги Игоря Гарина "Русская идея", Lambert Academic Publishing, Saarbrucken, 2014, 308 с. Примечания и цитирования даны в тексте книги.
*
*
*
Характерные черты «русской идеи» носили, в основном, консервативный, охранительный и конспирологический характер. Это:
— противопоставление России и Запада;
— самодержавие и православие как главные условия политического существования России;
— просвещение и воспитание россиян на основе истинно русских начал будет способствовать мирному эволюционному развитию России, гораздо более эффективному, чем в потрясаемой социальными бурями либеральной Европе;
— распространение в «образованном обществе» безбожия и вольномыслия чревато для России катастрофой, поскольку все революционные теории подрывают коренной порядок русской жизни. Зловредным теориям, занесенным с Запада, необходимо противопоставить свое русское направление просвещения. Вообще от Запада следует отгородиться идейно, установив карантин против чуждых социальных идей и политических учений.
Общее место «русской идеи» —  ведущая роль закулисных, инспирированных врагами сил в русской истории, в том числе в октябрьской революции 1917 года. О руководящей роли закулисных антирусских сил, действовавших как внутри России, так и за ее пределами  писали многие авторы, достаточно сослаться на книги Ю. К. Бегунова, В. Кожинова, Н. Берберовой, В. И. Старцева, Н. Н. Яковлева *.
Формула «Православие-Самодержавие-Народность», лежащая в основе «русской идеи»,  принадлежала министру народного просвещения графу С. С. Уварову (1832), которого долгие годы хулили как мракобеса и ретрограда, а саму формулу рассматривали как образец русского шовинизма. Термин «народность» граф С. С. Уваров позаимствовал у главных теоретиков нации — немцев, приcoединив к нему православие и самодержавие. Во Всеподданнейшем докладе императору Николаю I он декларировал: «Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия. Эту истину чувствует неисчислимое большинство подданных Вашего Величества... Спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется духом самодержавия сильного, человеколюбивого, просвещенного, должно проникнуть народное воспитание и с ним развиваться». Самодержавие вытекает из православия: царь — помазанник Божий, так, во всяком случае, толкует большинство горячих поклонников «русской идеи». Царь — носитель не только высшей власти, но и высшей благодати. Увидеть его — очищение, катарсис. Лев Толстой рассказывал о  необыкновенном волнении молодого Ростова, увидевшего Александра I. 
Не будет преувеличением сказать, что эта формула пронизывает значительную часть русской духовной культуры. Ее открыто поддерживали литераторы И. В. Кукольник, М. Н. Загоскин, Ф. Т. Булгарин, Н. И. Греч, О. В. Сенковский, историк М. П. Погодин, архитектор А. К. Тон, композитор М. И. Глинка и многие другие. Ныне она стала предметом полемики не только среди философов, но и в среде публицистов и «околополитической тусовки». По мнению известного западного советолога А. Л. Янова, «лучшие из лучших русских умов того времени — Пушкин, Тютчев, Белинский, Гоголь, Вяземский, Жуковский, Надеждин — оказались неспособны сопротивляться культу обожествления государства» *. 
Сегодня многие вспоминают не только С. С. Уварова, но  восхваляют канцлера России князя Горчакова, который в стремлении задавить Польшу приложил большие усилия к созданию Германской империи, что привело впоследствии к двум великим войнам. В начале XX века историки характеризовали деятельность сего государственного мужа с умеренным скептицизмом, но сегодня новый маяк российской имперскости вполне годится. Только кому он светит?
Русский консерватизм второй половины XIX века представлен, с одной стороны, русскими политиками-государственниками, прежде всего К. П. Победоносцевым, Д. А. Толстым, В. П. Мещерским, А. С. Сувориным, Ф. Булгариным и др., и, с другой, — И. С. Аксаковым, Р. А. Фадеевым, Н. П. Гиляровым-Платоновым и другими публицистами, философами и писателями, разработавшими теоретические воззрения охранителей, или, по словам  В. В. Розанова, способствовавшими славе России. Какой славе?  К примеру, главные идеи Фадеева — отнять у крестьян и передать дворянам выбор волостных начальников, лишить учащуюся молодежь недворянского происхождения права на казенные стипендии, устранить земства от выборов мировых судей... Вот уж где действительно русская забота о национальном интересе, о «спасении» страны...
Идеология русского консерватизма начала ХХ века зиждилась на концепции самобытного пути исторического развития России и охране исконно «русских ценностей», в частности соборности государственной жизни (образец — Земские Соборы ХV–ХVI веков). «Охранители» полностью отрицали либеральные ценности и какие-либо заимствования у Запада; пропагандировали обновление автократического режима на основе лозунга единения царя с народом, а также выступали в защиту традиционного унитарного устройства Российской империи, то есть против культурно-национальной автономии и федерализма. В комплекс правого экстремизма входили: отрицание демократии, защита абсолютной единоличной власти, крайний национализм,  охрана начал православия, требования русификаторской государственной политики.
Здесь мне представляется показательным розановское понимание «защиты отечества» от скверны. Для правых  настоящим роком России стал Гоголь, вместо пения гимнов и народоугодничества вскрывавший ее язвы:

Он показал всю Россию бездоблестной — небытием. Показал с такой невероятной силой и яркостью, что зрители ослепли и... перестали видеть действительность... ничего подобного «Мертвым Душам», конечно, нет в живой жизни и в полноте живой жизни... Один вой, жалобный, убитый, пронесся по стране: «Ничего нет!», «Пусто!...», «Пуст Божий мир!..»

Охранительство необходимо было России для защиты от внутренних обличителей, «разрушителей», прагматиков, западников, либералов. Не лечить страну — скрывать ее язвы. Таков путь спасения. (Нынешний вариант этой идеи образно высмеял  Александр Невзоров: "У нас русофобы — это те, кто считает, что уродство страны надо исправлять, а русофилы — что уродством надо наслаждаться"). Не жить для своего имени, а для имени России — таково кредо высшего консерватизма, патриотического, саморазрушительного...
М. Н. Каткова (1818–1887) можно назвать главным рупором русских охранителей. Разночинец по происхождению, член кружка Н. В. Станкевича, друг Т. Грановского, добрый знакомый будущего анархиста М. Бакунина, славянофила И.С.Аксакова и революционера А. Герцена, Катков не занимал никаких административных   постов,   но при этом, по признанию К. П. Победоносцева, многие государственные дела не решались без его участия. С января 1856 года М. Н. Катков начал издавать ежемесячный журнал «Русский вестник», а с января 1863 г. — ежедневную газету «Московские ведомости». Эти издания стали не столько органами печати, сколько штабом и мозговым  центром  «охранителей», критикующих  политику царского правительства справа.
Главными врагами России Катков считал Чернышевского, Герцена и немногочисленных русских либералов, ставших на защиту польского освободительного движения (“польских сепаратистов”, говоря на современном языке). Поскольку история России, как консервативной империи, имела извечную тенденцию к повторению, то нынешний ее распад возродил всю совокупность идей Каткова — теперь уже в отношении Украины, Грузии,  Молдавии  и т. д. Поскольку в ХIХ веке даже российский наместник в Царстве Польском, брат Александра II, великий князь Константин Николаевич сочувствовал полякам, то Катков, с присущей ему энергией, развязал настоящую кампанию против великого князя, обвинив его в измене. Это был  беспрецедентный в истории России случай, когда человек, подвергший остракизму члена царской фамилии, не только не отправился по пути Чернышевского, но настроил общественное мнение против польских мятежников. Великий князь Константин Николаевич был вынужден уехать за границу «на лечение», а на подавление восстания в Северо-Западный край был направлен генерал М. Н. Муравьев, бывший декабрист, а ныне  «вешатель». Действуя решительно и беспощадно, Муравьев в очередной раз усмирил «сепаратистов», получив всенародное признание и поддержку...
С этого времени «львояростный кормчий»  стал, по словам его сотрудника Е. М. Феоктистова, «государственным человеком без государственной должности», рьяным защитником Верховной власти, по терминологии самого Каткова, одним из ведущих политиков вне правительства и ярким выразителем общественного мнения страны. Катков боролся с «либеральными» шатаниями монархии и с ее уступками сепаратистам в Польше, на одном фронте, и с бесами-революционерами, выступавшими против Верховной власти, на другом фронте. В разные годы редактор «Московских ведомостей» сражался пылающим пером с такими могущественными государевыми людьми, как министры внутренних дел П. А. Валуев и Н. П. Игнатьев, министр просвещения А. В. Головнин, министр финансов Н. X. Бунте, «бархатный диктатор» М. Т. Лорис-Меликов.
И, уж вполне естественно, М. Н. Катков и К. П. Победоносцев не только устраивали гонения на либералов, демократов и отказывали России в реформах, но — отрицали   и рыночное хозяйство, и представительную власть, и легитимный порядок. Даже Владимир Соловьев был для них левым либералом...
Консервация  отживающих  социальных  институтов  (монархии, сельской общины или системы чинов), предотвращение общественных инициатив, направленных на  реформацию, тяга к чисто бюрократическим методам решения проблем вместе с активной борьбой за завоевание общественного мнения — этой сферой деятельности более чем успешно занимался Катков. Любые, самые  незначительные  проявления  либерализма в деятельности русских чиновников получали немедленное осуждение. В этой борьбе с министрами, порой впадавшими в недопустимый либерализм, Катков видел свой долг верноподданного:

При всем уважении, которое подобает правительственным лицам, мы не можем считать себя их верноподданными и не обязаны сообразовываться с личными взглядами и интересами того или другого из них. Над правительственными и неправительственными  деятелями, равно для всех обязательная, возвышается Верховная власть: в ней состоит сущность правительства, с нею связывает нас присяга; ее интересы суть интересы всего народа *.
 
Идеология и политическая практика русских охранителей легла в основу деятельности сначала черносотенцев и праворадикальных группировок последних лет царской России, затем к «народной монархии» И. Л. Солоневича, а ныне стала важнейшей составной частью идейных воззрений современных так называемых национально-патриотических организаций. Не имея собственного интеллектуального потенциала, пресса русских шовинистов перестроечной поры начинала с перепечатывания произведений отечественных охранителей, где содержалась критика западной демократии, хилого российского либерализма и преобразовательных идей **.

В заключение остается задуматься о том, как быть с консерватизмом и дремучим охранительством в современном мире, движимом новыми идеями и быстрыми изменениями... Мир движется вперед с ускорением, и проблемы лузеров становятся их собственным приговором...
*
*
*
успех шута
*
исааку папиросову
*

на фокус афериста
посмотри, -
на вскрытие гробницы
саркофага,
на мумию
лежащую внутри,
на лики фараона
или принца -
цена всему – ничто...
тебе и флагу -
не хочется,
но надо материться ...

сертификат любви
до дна протух, -
труху стряхнуть –
теперь задача тролля...
в цилиндре были
кролик и петух, -
словесный цирк –
забава и потеха,
афёра каждому
отводит роли,
особенно шуту –
его успеху ...

23.02.18.