Она прожила чужую жизнь - 3. глава 40

Глава № 40               

Сменив интенсивный ритм двойной нагрузки  нескольких лет своей жизни на вялотекущий, застывший в ожидании перемен, застой санаторной жизни, Лариса не испытала облегчения.
Было такое ощущение, как будто её остановили на бегу, связали и поместили в тюремную камеру. Всё её существо ещё было в инерции движения и вынужденное бездействие угнетало и ещё больше напрягало нервную систему.

Как такового лечения в этом санатории не было. Врач назначил пить минеральную воду, три раза в день в определённые часы посещая бювет, и общий стол питания в столовой.
Вот так ежедневно «ходить по кругу».

Единственным развлечением были танцы, проводившиеся четыре раза в неделю в санаторном клубе.
Правда, в выходные, до начала танцев можно посмотреть кино. Один раз с соседкой по палате, с трудом выдержала грохот и бессмыслицу какого-то боевика и решила, что не стоит переводить на такие фильмы ни время, ни деньги.

Февральские дни короткие, серые, скучные. К тому же, всё сильнее стали беспокоить тупые ноющие боли в спине.
Вероятно, обострился остеохондроз.
 
После длительного вынужденного сидения над расчётами, тихая и рутинная жизнь в санатории расслабляла, расправляла зажатые, напряжённые нервные корешки, и они выпускали из себя всю ту негативную энергию, при помощи которой преодолевались перегрузки.
Спина болела. Болела монотонно, нескончаемо, той нервной болью, которую испытывает человек, когда у него болит зуб.

Правильно говорят, что все болезни «от нервов».

Первоисточник, первопричину боли она знала.

Было это давно, тогда работала на фабрике. Молодая, лет двадцать шесть, не больше.

Ежегодно в разгар сельскохозяйственных работ по всей стране развёртывалась интенсивная кампания шефской помощи селу.
Огромная масса городских жителей, состоящая, в основном, из студентов и инженерно-технических работников предприятий, учреждений, институтов, направлялась в совхозы и колхозы. Занимались прополкой, сбором овощей и фруктов. Собранное в селе свозилось в города на овощные базы, которые тоже требовали помощи в переборке, сортировке, упаковке и размещении в хранилищах.

Вот на такую овощную базу как-то её и направили.
В течение недели пришлось перебирать лук, картофель, чистить капусту, которую потом увозили на шинковку.
Мелко нашинкованную при помощи специальных приспособлений, её привозили на тачках и высыпали для засолки в специальные бетонированные ямы, диаметром и глубиной не менее пяти метров. Насыпав слой определённой высоты, туда добавляли соль и специи, а потом по чистой лестнице в яму спускались грузные рабочие в чисто вымытых резиновых сапогах, и начинали топтаться, ходить кругами, утрамбовывая. Дальше насыпали следующий слой, и так до верха. После эту яму накрывали чистой плёнкой и оставляли для естественного процесса заквашивания капусты.

В последний день пребывания на базе, Ларису в группе других «шефов» отправили на контейнерную площадку разгружать прибывший туда вагон с картошкой.

Вагон огромный, крытый. Картошка устилала весь пол, возвышаясь кучками - неровными, напоминающими муравейники. Слой её казался ничтожно малым в огромном объёме вагона.

«Шефам» выдали большие плетёные корзины, по одной на двоих. Надо наполнять их и подносить к раздвинутым дверям вагона, возле которых впритык стояла машина с откинутым задним бортом.

      Там корзины подхватывали дюжие грузчики и высыпали картошку в кузов машины.
 
      В самом начале работы бригадир грузчиков, с саркастической усмешкой окинув взглядом интеллигентных «канцелярских барышень» предложил:

- Можете работать без обеда, тогда уйдёте домой, как закончите выгрузку вагона.

«Шефы» были направлены на овощную базу с разных предприятий города, по 1-2 человека, согласно разнарядки исполкома, но за несколько дней совместной работы успели организоваться в более-менее слаженный коллектив. Пятница - последний рабочий день, дома столько дел! Хорошо бы освободиться пораньше!

И работа закипела! Быстренько «с горкой» наполняя корзины, бегом тащили их грузчикам.
Прохладное осеннее утро постепенно перешло в почти летний жаркий день.
Лариса, распаренная от интенсивной беготни с тяжёлой корзиной, уже сняла с себя и сложила в стопочку всю тёплую одежду. Женщины, не привыкшие к такому труду, порядком устали и всё чаще присаживались передохнуть на перевёрнутые корзины, чтобы отдышаться и дать хотя бы небольшую передышку гудящим от перегрузок ногам.
 
Солнце припекало, в вагоне стало нестеримо душно
Спину неприятно щекотали струйки пота, и Лариса находила место и ловила тонкие потоки сквозняка, проникающие в вагон через щели деревянных полов и стенок, и стремящихся к дверям вагона, чтобы побыстрее вылететь на волю, к солнцу.

Женщины честно старались поскорее разгрузить вагон. На ходу проглотив принесенные из дома бутерброды, бегом таскали и таскали гружённые с верхом корзины.
Вскоре середина вагона была уже свободна от картошки. Через щели в полу из прохладной тени под вагоном, рвались в тепло продрогшие сквозняки, и Лариса ловила их вспотевшим разгорячённым телом, наслаждаясь  прохладой и свежестью.

Грузчики базы довольно ухмылялись: машина за машиной отправлялись на базу, доверху гружённые картошкой.
Молодцы «канцелярские барышни»! Сегодня грузчики хорошо заработают, ведь получают зарплату за сделанную работу, и конечно же, разгрузка вагона будет записана на их счёт, а «барышни» получат свой скромный средний заработок на своих предприятиях.

К концу рабочего дня стало ясно, что выгрузить вагон не удастся.
Наивные «канцелярские барышни» с тоской посматривали на холмистые картофельные равнины, простирающиеся от пустой середины вагона влево и вправо.
И уже не бегали, а обречённо спотыкаясь, таскали до половины наполненные корзины, время от времени поглядывая на часы.
Грузчики со скрытой иронией зыркали на них и молчали.
Пусть эти фифы почувствуют, каким бывает настоящий труд! Они ведь сиднем сидят в своих кабинетиках, перебирают бумажки и получают денежки ни за что.
Гнилая интеллигенция! Что, тяжело? Так вам и надо!


Придя домой, Лариса заставила себя принять душ, без сил упала на кровать. Всё тело болело, мышцы освобождались от напряжения и его место занимала тупая ноющая боль.
Вот так! Постарались, чтобы раньше прийти домой и заняться делами. Какие там дела? Хорошо бы завтра хоть чуть-чуть войти в норму. На субботу намечена стирка.

На следующий день Лариса полоскала в ванне предварительно замоченное бельё, отжимала и ложила в стиральную машину. Уже первая закладка весело кружилась в горячей воде, пузырясь завивающейся в спираль мыльной пеной под деловое спокойное урчание «стиралки».

Наклонилась над ванной, взяла в руки пододеяльник и начала отжимать его, готовя следующую «закладку».
И вдруг резкая острая боль, как молния, ударила в поясницу.
Громко вскрикнула и попыталась распрямиться.

Не тут-то было! Боль нанесла новый сокрушительный удар!
Согнувшись, с трудом, вышла из ванны и, постанывая от боли, тихо, осторожно направилась в спальню.

Володя на работе, сынишка в школе.

Повалилась на кровать, боль в пояснице пронизывала острым пульсирующим скальпелем, не прекращаясь ни на миг. Осторожно, по миллиметру,  перемещалась на кровати, пытаясь уловить такое положение тела, при котором боль хоть чуть-чуть была бы меньше.
Наконец, то ли нашла это положение, то ли притерпелась, да так и застыла, собрав себя в тугой комок, боясь шевельнуться и даже вдохнуть поглубже.

«Стиралка» отгудела заданное ей время и автоматически выключилась. Стрелки часов, казалось, стояли на месте.

Сын несколько раз позвонил в дверь, а потом открыл её своим ключом, который постоянно был при нём, висел, как медальон, на шее.

- Мама! Я получил «отлично»! А что покушать? У нас последний урок физра, мы бегали, я быстрее всех! Так кушать хочется! Вот бы вкуснятинку, сегодня ведь суббота!

- Сынок, найди сам что-нибудь. Поджарь яичницу. Я заболела, не могу встать.

Сын подошёл, пощупал лоб.

- Ма, может таблетку выпьешь?

- Да. Принеси аптечку и воды.

Нашла таблетку обезболивающего, запила водой. Через некоторое время боль немного приглушилась, стала тупой и тягучей. Но тело помнило ту острую, молниеносную вспышку, тот «прострел», и Лариса покорно не меняла положения, несмотря на то, что неудобно лежать и хотелось размять затекшее тело.

Пришёл с работы Володя, но и он не знал, что делать.
Поликлиника в выходные не работает, вызывать «Скорую» вроде нет причины. Может, поболит и пройдёт?

Два дня пролежала дома, в понедельник с трудом собралась и пошла на работу. Спина болела, но как идти в поликлинику? Ведь ни температуры, ни каких-либо внешних проявлений болезни нет. Что тут лечить?

Шло время, боль становилась тише, но так и не ушла полностью.
Лариса с ней смирилась, и теперь чётко знала, где у неё поясница. Интуитивно оберегала её от порывистых движений, поднятия тяжестей, неловких поворотов.

Но время от времени «прострелы» беспокоили.

Как-то, будучи на приёме у терапевта, пожаловалась на свою беду.
Обследование у невропатолога внесло в её медицинскую карточку новый диагноз «остеохондроз», и выговор врача за халатное отношение к себе.

Оказывается, при «простреле» надо было вызвать «Скорую», а потом пролечить нерв, причиной воспаления которого стал сквозняк и тяжёлая непривычная работа.

С тех пор поясница нет-нет, да и реагировала то на неудобную постель, то на неловкое движение, то на резко поднятый груз, а то и просто на нервный стресс.

 Вот и сейчас, в санатории, начала совсем некстати, нудно и тоскливо болеть.

Что с ней делать?

(Продолжение следует)