Освободитель часть 1 глава 21

Ловушка
Перед полковником Дворжицким сидел наглый, самоуверенный террорист Андрей Желябов. Андриан Иванович смотрел в его глаза, не зная, как подобрать ключи к его голове, где хранились так нужные ему сведения.
- Нам незачем вас пытать! - внезапно он понял, что нужно делать. - Почти все необходимые имена и фамилии у нас уже есть.
- Откуда? - не поверил он.
- В момент покушения вы сидели в крепости, - нарочито подчеркнул следователь уважение к арестованному, - и наверняка не знаете, что первый бомбист арестован.
- Кто это был?
- Николай Рысаков, - ответил полицмейстер. - Он уже дал признательные показания, помимо вашей, назвал фамилии Перовская, Кибальчич и Гриневицкий. Выдал конспиративную квартиру по улице Тележная, где мы арестовали Тимофея Михайлова и Гесю Гельфман, а её сожитель Саблин застрелился.
Он блефовал, но по мере того, как перечислял террористов, понял, что попал в цель. Лицо Желябова серело на глазах, казалось, он теряет в размерах, будто съёживаясь.
- Неплохо поработали… - буркнул Андрей. - Несмотря на оговор товарищей, у меня не шевельнулось ни разу враждебное чувство к Рысакову.
- Это вы его привлекли в организацию? Как она называется? 
- Рысаков заявил себя с первых шагов прекрасным агитатором среди рабочих. На мой взгляд, в нём были большие задатки спокойного, мужественного террориста. На цареубийство шёл сознательно и добровольно по моему приглашению. В январе и феврале я не раз вёл с ним разговор о роли царей в судьбах русского народа, о необходимости их уничтожения, если русские цари пожелают остаться при старой системе управления. 
- Зато теперь он кается! - напомнил полковник.
- Главное он уже сделал! - ухмыльнулся Желябов. - Русский царь мёртв.
Дворжицкому хотелось ударить кулаком по его улыбающейся физиономии, но он сдержался и сказал:
- Дело почти закрыто! Вы имеете алиби, так как 1 марта сидели под арестом, так что привлечь к суду при всём желании не могу… 
- Это произвол! - закричал он. - Я требую, что бы меня судили с ними!
- Нет доказательства участия!
- Я член исполнительного комитета «Народной воли». Что ещё хотите?
- Докажите, что участвовали в подготовке покушения, - размышлял вслух следователь. - А мы проверим и может быть объединим ваше дело с «первомартовцами». Назовите хотя бы адрес подкопа на Малой Содовой улице, где заложена бомба... Она в любом случае вам уже не нужна.
- Адреса не помню, - ответил Желябов, - в подвале сырной лавки на углу с Невским…

Смерть императора
Наследник вернулся из Севастополя накануне праздника в честь его матери. В начале лета 1854 года императорская семья Николая I отмечала ежегодный праздник в честь тезоименитства императрицы. Царь пребывал в мрачном настроении. Из окна кабинета любимой виллы «Александрия» в Петергофе наблюдал в бинокль вражеские суда в Балтийском море.
- И моя семья каждый день видит этот позор! - мучился он. - Союзники в могут высадиться с кораблей на побережье и попытаться захватить Петербург. Придётся тебе, Александр, защищать столицу с резервистами! 
Несмотря на неудачи император не стал отменять традиционные празднества. Суеверные умы подмечали печальное предзнаменование:
- Три недели стояла прекрасная погода и испортилась в этот день... - 
Впервые за тридцать лет её вензель в парке Петергофа не желал загораться. Человек взобрался на вершину пирамиды и принялся за работу.
- Ветер задувает огни, едва он успевает их зажечь... - дивились гости.
Он упорно взбирался на вершину грандиозной конструкции, но ветер тушил огонь. Вдруг мужчина потерял равновесие и полетел вниз с высоты семидесяти футов. Слуга погиб на месте, его унесли, праздник закончился.   
- После начала крымской войны всё пошло наперекосяк… - вздохнул Государь и занялся военными делами. 
Командующий флотом адмирал Нахимов стал губернатором Севастополя и вместе с начальником штаба флота адмиралом Корниловым стал спешно готовить оборону города с суши.
- Пять парусных кораблей и два фрегата затопить у входа в Севастопольскую бухту, - приказал адмирал, - чтобы не пустить неприятеля.
Оставшиеся корабли оказывали артиллерийскую поддержку войскам, сражающимся на суше. Сухопутный гарнизон города насчитывал двадцать две тысячи человек. Главные силы армии Меншикова отошли к Бахчисараю.
- Началось! - первая бомбардировка Севастополя состоялась 17 октября.
Русские корабли и батареи отвечали на огонь и повредили несколько неприятельских судов. Англо-французской артиллерии не удалось вывести из строя береговые батареи. 25 октября русская армия от Бахчисарая продвинулась к Балаклаве и атаковала английские войска, но прорваться к Севастополю не смогла.
- Однако это наступление заставило союзников отложить штурм Севастополя, - обрадовался Нахимов.
6 ноября Меншиков вновь попытался деблокировать город, но опять не смог преодолеть англо-французскую оборону после того, как в сражении при Инкермане русские потеряли десять тысяч солдат.
- Пара таких сражений, - мучился наследник, - и армии не будет!
К концу года союзники сосредоточили у Севастополя более ста тысяч солдат и около пятисот орудий. Они вели интенсивный обстрел городских укреплений и наносили сильный урон.
- Англичане и французы предпринимают атаки местного значения с целью захвата отдельных позиций, - в столице активно обсуждали войну, - защитники города отвечают вылазками в тыл осаждающих.
Новому командующему не удалось переломить неблагоприятного хода событий в Крыму. Армия была неожиданно разбита.
- Мои войска сражаются против солдат Наполеона III оружием времён Наполеона I, - признался царь сыну. - Мощь армии была лишь на парадах…
Последние события в Крыму добили Николая I, и когда он заболел обычным гриппом, то отказался лечиться.
- После поражений своей армии он не хотел жить... - ходили слухи, будто, отчаявшись уйти из жизни от гриппа, император потребовал яд у своего лейб-медика Мандта.
Maндт умолял его не делать этого, но император как всегда был неумолим. Он хорошо выучил всех, никто не смел ослушаться. 
- Государь, как когда-то его старший брат Александр I, попросту не хотел жить, - внезапно понял врач. - И сдался смерти.
14 февраля 1855 года Николай I велел сообщить двору о своей болезни. Огромный холодный дворцовый вестибюль рядом с его кабинетом был полон людей: статс-дамы, фрейлины, все чины двора, министры, генералы.
- Но будто никого - такая тишина! - удивлялся цесаревич.
В сумраке тускло освещённого огромного вестибюля были слышны  завывание ветра и дыханье безмолвной толпы. Стояли в ожидании развязки: 
- Близится к концу беспощадное царствование...
В кабинете на первом этаже Николай I лежал на походной кровати, прикрывшись старой солдатской шинелью. Он никого не принимал, кроме жены и детей.
- Это ужасно видеть слабость папа, - мучился Александр Николаевич. - Как наполнялись слезами его глаза!
- Вступая на престол, - признался ему отец, - я страстно желал знать правду, но, слушая в течение тридцати лет ежедневно лесть и ложь, разучился отличать правду ото лжи.
- Я охраняю себя от таких влияний отвращением, которое испытываю ко всякому лицемерию! - впервые они говорили откровенно. - Я ненавижу одно зло, и ненавижу его так потому, что, по моему мнению, оно порождает и заключает в себе все остальные. Это ненавистное зло - ложь. Везде, где мне приходилось сталкиваться с ложью, я старался её разоблачать. Физическое отвращение к неправде придаёт мне желание и смелость жить!
Прежде никто не смел, сказать императору правду. Впервые все государственные бумаги носили к наследнику. К полному изумлению двора, апатичный Александр Николаевич преобразился. Он излучал энергию.
- Освобождение от воли отца свершилось! - чувствовал цесаревич.
Грядущая великая ответственность, тяжёлая шапка Мономаха, которой венчались на царство русские цари, заставила его действовать. Опыт уже имелся. Во время войны с объявлением Петербургской губернии на военном положении он командовал всеми войсками столицы.
- Как он? - Александр Николаевич зашёл в отцовский кабинет.
Воинская служба у него проходила довольно успешно. В 1836 году он стал генерал-майором, с 1844 года полный генерал, командовал гвардейской пехотой. С 1849 года Александр Николаевич начальник военно-учебных заведений, председатель Секретных комитетов по крестьянскому делу.
- Священник только что его исповедал... - ответила плачущая мать. 
Умирающий император, как теперь повелось, уже не спрашивал о делах. Вокруг кровати собрались императрица, его дети и внуки.
- Скоро ли? - обратился нетерпеливый умирающий к Мандту.
Врач обещал скорый паралич лёгких. Николай I благословил всех, причём каждого отдельно, несмотря на возрастающую слабость.
- Береги мужа! - он благословил Машу, жену наследника
Взял руку и взглядом показал на императрицу, поручая ей жену. Благословив всех, он сказал:
- Помните то, о чём я так часто просил вас - оставайтесь дружны.
Императрица была добра к нему до конца. 
- С тобой хотят проститься Юлия Баранова, Екатерина Тизенгаузен... - перечисляет Александра Федоровна для благопристойности имена своих фрейлин: - И Варенька Нелидова.
Николай поблагодарил её взглядом и сказал:
- Нет, дорогая, я не должен больше её видеть, ты скажешь ей, что прошу меня простить, что за неё молился и прошу молиться за меня.
Все отошли от кровати. Умирающий царь признался Александру:
- У меня было два желания: освободить славян из-под турецкого ига и освободить крестьян из-под власти помещиков... Первое теперь невозможно, но второе я завещаю тебе!
Он глубоко вздохнул, набираясь тающих сил.
- Оставляю тебе команду не в надлежащем порядке... - с горечью признал император. - Оставляю тебе много огорчений и забот...
Государь помолчал и вдруг прежним звучным голосом закончил:
- Но держи всё! Держи вот так!
Крепко сжатым кулаком железной руки показал Александру, как следовало держать Россию. Благость конца вернулась к нему.
- Теперь мне нужно остаться одному, - выдохнул Николай I, - подготовиться к последней минуте.
По залам дворца, полном безмолвных ожидающих придворных, с распущенными волосами скиталась любовница умиравшего, не допущенная им к своей постели. Увидев Баранову, Варенька Нелидова схватила её за руку, судорожно, затрясла и исступлённо проговорила:
- Какая прекрасная ночь! Какая прекрасная ночь!
Явно не сознавая своих слёз, безумие овладело её бедной головой.
- Она очень любила умиравшего государя, - заплакала фрейлина.
Умирающий государь страшно прохрипел Мандту по-немецки:
- Долго ли ещё продлится эта отвратительная музыка? 
- Недолго… - неуверенно пообещал врач.
Священник благословил умиравшего, осенив крестом. Царь сделал ему знак крестом благословить Александра и жену. До последнего вздоха он старался высказать семье нежность. После причастия прохрипел жене:
- Ты всегда была моим ангелом-хранителем с того момента, когда я увидел тебя в первый раз и до этой, последней, минуты.
- Я любила тебя всегда!
- Господи, прими меня с миром! - закрыл глаза государь.
Больше он не говорил. Агония была быстрой, и Николай I отошёл легко. Тридцатилетнее царствование закончилось. Все родные стояли на коленях вокруг кровати и плакали. Когда сын взглянул на отца, то был поражён:
- Отец удивительно помолодел, и черты его будто высечены из мрамора. Упокоился!
Неземное выражение покоя и завершенности застыло на его лице. С колен бывший наследник встал императором Александром II. Когда он вышел из кабинета, услышал вокруг:
- Да благословит Господь, Ваше Величество.
Он с чувством попросил придворных:
- Не называйте меня так! Это слишком больно. Мне надо привыкнуть.
Во время похорон было солнечно. В Петропавловском соборе гроб стоял на подножии из красной парчи, под балдахином из парчи серебряной с горностаем. Храм, полный солнечным светом, сверкал тысячами свечей.
- Он хотел уйти с ним, - в ту минуту, когда закрыли гроб, вдовствующая императрица положила на грудь мужа крест, сделанный из мозаики храма святой Софии в Константинополе.
Брат Константин Николаевич первым присягнул Александру, чтобы развеять слухи об их соперничестве. Перед присягой они бросились в объятия друг другу и оба горько заплакали об ушедшем отце.
- Хочу, чтобы все знали, что я первый и самый верный из твоих подданных! - сказал великий князь.
- Если наш век и грубоват немного, то он, во всяком случае, искренней, чем его предшественник! - уточнил брат. - Он отличается отвращением, которое я вполне разделяю, к притворству всякого рода. Ненависть к лицемерию - вот факел, светящий в лабиринте мира. Те, кто обманывают ближних, представляются мне отравителями, и чем выше занимаемое ими общественное положение, тем они виновнее в моих глазах.
После царских похорон начался торжественный перезвон колоколов, закончившийся артиллерийским салютом в честь нового императора.
- Как символично звучит! - улыбнулся Александр Николаевич. - Праздничный салют напомнил мне о выстрелах пушек, сопровождавших вступление моего отца на российский трон.
Первый раз за полтора столетия русский престол передавался спокойно.
- Ура! - закричали люди на Дворцовой площади, когда император Александр II со всем семейством вышел на балкон Зимнего дворца над Салтыковским подъездом. - Да здравствует император!

 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/04/30/463