Пряники

                               Чекулаеву Юрию,
 отцу любимой женщины, посвящаю.
ПРЯНИКИ
Бойтесь данайцев, дары приносящих.

В воскресенье дело было, после свиданок.

Пришла нашему Мише передачка в четыре кило пряников. Двумя он любезно угостил местную медицину. Хватило на всех. Остальные ушли соратникам, лишённым разума.

В стенах данной больницы брать, что-либо из рук больных зазорным не считалось, напротив, практиковалось. Хотя по положению и запрещено это. Так вот, ушло это запрещённое угощение под чаёк за милую душу, как говорится,-  хлорка за творог.

Стрелки настенных часов нижнего изолятора психбольницы неизбежно достигли прямого угла двадцати одного часа уходящих суток, и осточертевшая уже всем кукушка, отмаяковав своё неизменное «КУ-КУ» девять раз, скрылась в недрах своего домика, громко хлопнув дверцей. Наступило время «Ж». ЖОПА  по- местному.

Обычно сразу же после боя часов дежурный санитар начинал выкрикивать фамилии мучеников, которым были назначены уколы. Те в свою очередь выстраивались в цепочку перед процедурным кабинетом и с лицами идущих на эшафот получали то, что доктор прописал.

Однако в этот раз не было даже намёка на подобное действие.

Семейка принудчиков, играющих в карты, замерли, как по команде. Игра остановилась, а недоверчивые и удивлённые взгляды переходили друг на друга. Первая минута томительного ожидания прошла в полной тишине. Протикала вторая. В течение трёх минут никто не двинулся с места. От удивления притихли даже больные дураки. В первом изоляторе психбольницы стояла тишина пустого помещения.

Вдруг кто -то пукнул, койка скрипнула, и всё пришло в движение. Дальнейшие события начали развиваться по стремительной спирали.

Один из блатных, подойдя к дверной решётке, обалдел от того, что увидел. За столом дежурного поста, прислонив трубку телефона к уху и опёршись головой о стену, спала старшая смены Старуха Шапокляк – сном убитого младенца. При этом в трубку она издавала звуки далёкие от человеческих. Но сон овладел не только ею. На кушетке справа от стола, вытянувшись во весь рост, спал верзила санитар. Под голову он положил для удобства пачку историй болезней. В приоткрытую дверь процедурного кабинета были видны ноги медсестры. Вся дежурившая на изоляторе смена спала крепким, беспробудным сном!

Филин отошёл от решётки и вернулся к своим в угол.

- Мужики, вы не поверите, там все спят!

- Сегодня второе октября, а не первое апреля, обломись.

- Отвечаю за базар!

- А вот это уже начинает становиться интересным,- проговорил Смоляр.

- Йес! -  подскочил Миша, - мужики, не взыщите, что на молчанку сам тему замутил. Масть спугнуть боялся. Моя засада, признаюсь. По ходу если и наверху прянички под чаёк пошли, значит и у них отбой всеобщий наступил. Фарт!

- Добро! Но, а спят- то они с какого перепугу?!

- А я пряники обильно пудрой азалептиновой присыпал, два с лишним месяца колёса собирал... Из – за этой глазури, что пряники политы и камуфляж не нужен, а вкус у таблеток сами знаете, - мел обычный.

Вах, как умно! – подал голос Филин. – Эх, какого кадра разведка теряет.


- Я ещё не умер,- заржал в ответ Михаил.
- Вопрос номер два,-  снова взял слово Смоляр.- На хрена тебе весь этот кипишь нужен? Завтра же на уколы поставят. И будет у тебя жопа в иглах, как у дикобраза в брачный период.

- Я в побег ухожу! Мне к ней надо, понимаете, Катю увидеть надо!


- Началось, рецидив мать его! Ты гонишь, Миша!

- Я беду чувствую. А она помощи просить не будет, потому что гордая. Скала!

- Главная её беда – это ты, Миша. Не любит она тебя, сколько раз говорить? Будь иначе, на свиданку хоть раз бы пришла. А она тебе даже пачку сигарет не закинула. Просто тебе этого очень хочется. Сперма у тебя в ушах кипит. И хорош грузиться по порожняку, достал уже. Может тебя для семейного покоя списать к чёрту?

- Делайте, что хотите, а на бегах подножки не ставят.

- Да не об этом речь. Беги себе на здоровье, ветер в спину, твой срок. Говорят же тебе – бутар ты для неё, лузер. Кстати, замочек как откроешь? -  улыбнулся приятель.

- Всё уже давно решено. В туалете вокруг трубы вентиляционной какого – то чёрта проволока намотана. Я её осмотрел – сгодится водица.

- Ну?

- Член согну! У Шапокляки от всех от всех дверей ключи на одном кольце висят. Достать – два пальца об асфальт. Говорю же – фарт! И гуляй, рванина! Кстати, можно на пище блок заглянуть.

- Отставить кишкоблудие, - вмешался Тромб.

- А ведь может получится, Тромб? – Сто пудов, как дураков – был ответ. Только ненадолго весь это концерт. Второй акт даже не интересен… Хотя- а, что будет у неё под дверью душу греет не по детски.  Да- а, попала, Катюха с любовью Михаила.
 Общий хохот!
- Ты поаккуратней там, чтоб без жертв и разрушений.
Снова хохот.
- Бедные копы, - с жалостью в голосе проговорил Смоляр. – Считай, что отмашку ты получил. Делай красиво, Миша!

Беглец встал с койки и отправился в санузел на добычу проволоки. Спустя время он вернулся с отрезком метра три, не меньше. Подойдя к решётке, за которой продолжало спать недремлющее око, он без труда подцепил крючком кольцо с ключами и через мгновение овладел всей связкой. Братки тихо проапплодировали процесс.

Отперев замок, Миша вышел из изолятора и сразу же запер его, пресекая непрошеные хвосты по умолчанию.

Искушение не заглядывать в процедурку преодолеть не удалось, и Михаил всё же вошёл в запретную зону. Медсестра спала, сидя на биксах в немыслимой позе. Да, сильный препарат,- мелькнула у Михаила мысль,- где поймает,- там и убьёт. Ох, и достанется же моей заднице,- почесал он энергично затылок. Но это потом, а сейчас…

Торчащие из стеклянного шкафа ключи Михаил всё же вытащил и убрал в халат медсестры от греха подальше. Бережённого чёрт стережёт.

Покинув изолятор, наш герой бегом поднялся на второй этаж. Необходимо было убедиться, что побегу ничего не угрожает. Сдвинув задвижку, он открыл металлическую дверь и проник в коридор общего отделения содержания больных. Дверь в сестринскую запертой не бывает, а потому, Михаил, мягко толкнув её, заглянул вовнутрь.

Телевизор работал спящему персоналу. В электрочайнике на столе продолжала выкипать вода, а в руке храпящего санитара между пальцами был зажат фильтр истлевшей сигареты. «Чудненько»,- решил Миша, выключая чайник из розетки. Уходя, он вернулся и улыбнувшись собственной затее, выключил ТВ, захватил пульт, убрав его в карман пижамы. Беспокоиться было не о чем. Убедившись, что азалептин надёжно устранил все помехи глубоким сном, Михаил спокойно покинул царство Морфея.

Идя по коридору, он заглянул к инопланетянину из четвертой палаты и, приложив палец к губам, уселся к нему на койку. Тот понимающе кивнул головой. Конспирация в дурдоме прежде всего.

- Капитан, Крэгер,- обратился он шёпотом к гостю нашей планеты.- Мне велели передать это Вам под строжайшим секретом. Сказали, что только Вы знаете, что с этим делать. При этом Михаил тайным движением извлёк из кармана пижамы пульт от ТВ и отдал его инопланетному разуму.- Они ещё сказали, что там внутри два неких контейнера с секретной информацией и, что только Вы, Капитан Крэгер, можете ею воспользоваться.

- Ну наконец- то!- восторженно прошептал тот, который называл себя Капитаном Крэгером.- Наконец- то!- зачастил он, и его глаза блеснули неподдельным торжеством Духа.- Конечно же, я знаю, что это такое!- они прилетели за мной, прилетели!- затараторил он. Я им всем говорил, никто не верил! Летите со мной, я договорюсь на ваш счёт со старшим,- захлёбывался в пылу Крэгер.

- Нет, я не могу, мне уколы делают-  жалабно промямлил Миша. С этими словами, бегунок оставил Капитана Крэгера с Его счастьем и вернулся на нижний изолятор.

Обстановка не изменилась. Глубокий сон, вызванный одним из сильнейших препаратов, полностью контролировал ситуацию. Санитар, правда, спал уже в мокрых штанах, ибо обоссался, по причине отключения лекарством базовых рефлексов.

Отсоединив электрозвонок, Миша открыл замок входной двери, и беспрепятственно выйдя наружу, закрыл его изнутри, просунув руки сквозь решётку. Ключи ему больше нужны не были, и он спрятал их под половой тряпкой. Перемахнув через забор, он покинул территорию больницу, прямиком направляясь к той из -за которой и был совершён побег.

В тапочках и больничной пижаме синего цвета, весь промокший из-за дождя, он уже больше часа стоял у двери подъезда. Входной код двери он знал. Не знал он, что ему делать дальше, когда он был почти у цели. Вошёл в подъезд. Поднялся на нужный этаж. Подошёл к заветной квартире.

Указательный палец правой руки лежал на кнопке электрического звонка. Он боялся. Пришлось себе в этом признаться. Именно себя он и боялся больше всего, ибо знал, что пойдёт до конца, пока не увидит её.

Он услышал её шаги. « ОНА ДОМА!» Он узнал бы их из тысячи. Внутри похолодело. « Помоги мне, Господи!»- искренне взмолился он и утопил кнопку.

Послышались приближающиеся к двери шлепки тапочек. Дверной глазок на мгновение закрылся и снова стал прозрачным.

- Убирайся к чёрту!- прокричала она сквозь дверь.- Я сейчас ментов вызову, придурок! Оставь меня в покое!

- Скажи мне, что не любишь и никогда не любила меня!- Скажи это! Он знал, что теперь пока не увидит её, не отступит. Поняв, что девушка сняла трубку телефона, обратился в слух.

- Алло, полиция?! Примите  вызов. Она продиктовала адрес. Что случилось? Да опять этот дурак под дверью стоит. Ломится! И психиатров сразу захватите, он из дурдома сбежал.

После услышанного на Михаила (как он понял) снизошёл Дух Святой, а как иначе? Больше некому.

- Ах, так, да? Так?!- Отец Небесный, - проорал он на весь подъезд.- Именем Иисуса Христа, если хочешь, войди в меня. Аминь! Все шесть глазков на лестничной площадке были тёмными.

И тут Михаил внутренне преобразился. Подобравшись и приосанившись, он заговорил другим голосом:- Я Иисус из Назоретта, я плотник или как? Дверь препятствие на пути к Любви моей. Уволить её к чёртовой матери! Ибо Я дверь миру и Путь и Истина и Жизнь. Да не посрамлю отца Иосифа и весь род Иакова и еже с Ним, прости, Отче, всех щас не упомню, некогда мне! Едва сказав это, Михаил подпрыгнул и, крутанувшись в воздухе, нанёс по двери удар такой силы, что хрустнули все дверные крепления и замки.

Лифт уже поднимался, а с лестницы на бегу кто- то кричал: - Быстрее, не успеваем!

Второй удар, в разы превосходящий первый, был сопровождён криком: «Именем Творца! Прочь преграда от меня! Аминь!» После испытанной на себе силе Святого Духа дверь вместе с коробкой и обломками кирпичей влетела в квартиру любимой, освобождая вход рыцарю, который был уже на реактивном психозе.

Но вот сзади резанула воздух резиновая дубинка и опустилась на больную голову, болевшему головой. Спокойно повернувшись и ткнув пальцем в пуговицу мундира помехи:- «Иисус» спросил,- Как твоё имя, жертва?

Ответить жертва не успела, ибо внезапный нокаут настиг её в тот момент, когда она
набирала воздух в лёгкие для ответа. Завязалась свара.

Миша то и дело ловил испуганные взгляды любимой дуры и орал без умолку:- Я люблю тебя, я люблю тебя!
В завязавшейся потасовке было сложно разобрать, кого же Миша любит больше. То ли санитара, на котором проводил болевой приём, то ли полицейского, которого душил.

И тут неожиданно для бьющихся появились добровольцы в лице отчаянных соседей, спешащие на помощь Кате. В них полетели осколки выбитых кирпичей. Каждый брошенный снаряд, сопровождался словами: Я люблю тебя! Помощь исчезла быстрее, чем появилась. Один из убегающих в сердцах крикнул: - Чёрт  с ней, пусть любит!

Вырубился Михаил только после удара электрошокером, полученным сзади от любимой.

Уже по пути в больницу он окончательно оклемался и стал выносить мозг психбригаде, заявляя тем, что только что договорился со Святым Духом, чтобы Тот всю смену в больнице усыпил.

- Не верите? Отец Небесный,- обратился Михаил куда-то вверх. Дай знак. Если Ты всех усыпил, пусть звонок тоже не работает.

- Да заткнись ты уже,- ругнулся водитель, подруливая к нужному корпусу.- Задрал уже, святоша!

- Не, Андрей Сергеевич, спят они все. Бог их по моей просьбе в нирвану отправил. А для Него нет ничего невозможного, что нужно мне. Он меня, в отличие от вас, любит.

- Щас мы тебя в нирвану отправим,- огрызнулся врач, потирая заплывший от гематомы глаз.

Когда вместо обычной трели звонка просигналила тишина, лицо врача вытянулось, а Михаил заржал:- Аллилуйя, тебя Бог люблю я!

- Можете до китайской пасхи звонить. Да и кому? Спят ведь все. Я предупреждал.

Врач и санитар принялись ломиться во входную решётку. Понятное дело бестолку. Ещё и больные, все как один, убеждали прибывших, что у медперсонала наступил несанкционированный тихий час, с Богом согласованный. Михаил ждал. Недолго. Улучив удобный момент, он поднял ключи и с быстротой молнии оказался в отделении, закрыв за собой дверь.

- Прощайте, док! До следующего раза. Кате передайте, что завтра снова приду! Га- га-га!

- Салам, Мишаня! Как прогулка? Жертвы, разрушения, жалобы от населения? Ах-ха!

- Да полный комплект! Всё предписанное диагнозом выполнил!
Гомерический хохот.
Как только утром кукушка в девятый раз отрапортовала, что время пришло, фамилия Михаила прозвучала первой.

           13.08.2010 г. Майкоп