Было дело, и не раз

      Говорят, что зависть – один из смертных грехов. Так-то оно так, да только никуда от неё не деться, может, потому, что зависть моя белая-белая. Каюсь, завидовала, и до сих пор не изжито это чувство в моей душе. Как только представится случай, она тут как тут…. И ещё никак не могу взять за правило пословицу: «Не зная броду, не лезь в воду».  Ещё как лезу, не чувствуя никакой боязни! Значит, не судьба. Но испытывать эту самую судьбу я начала рано.

      Первый раз довелось столкнуться с ней, будучи от роду лет пяти-шести, точно уж не припомню. Не знаю, по какой такой причине я оказалась одна на речке, без подружек, двоюродных братьев и сестёр. Было это в бытность нашего житья на Алтае. Мать и отец на работе, бабушка дома по хозяйству возится, а я пустилась в самостоятельное плавание. Другие ребятишки, постарше, не обращая на меня внимания, плескались в воде, визжали от радости. Как ума хватило, не полезть к ним, до сих пор не знаю. 
 
      Копошилась я у самого берега в тёплой водичке совершенно одна, и как-то так случилось, что резиночка от трусиков лопнула. Не заметив, что трусиков на мне нет, я вышла из воды и направилась домой в одной маечке. Иду по улице, щебечу, - купаться же ходила! Первый раз сама. Кто-то из знакомых мамы, увидев эту картину, сообщил ей. Не успела я дойти до дому, как тут же была отшлёпана рассерженной матерью. Дальше уже шла домой под конвоем, со слезами, натягивая майку до колен. Было не столько больно, сколько стыдно. Об опасности своего путешествия я тогда не подозревала. С тех пор за мной бдительно следили.

      Прошло несколько лет, я уже закончила 4-ый класс, и жили мы совсем в другом месте – на станции Тинской Красноярского края. Впервые я поехала в пионерский лагерь на реке Пойма. Жили мы  в деревянных домиках, старшие отдельно от младших, по отрядам. Я в самом младшем отряде.  На территории лагеря был стадион, летняя эстрада для концертов  самодеятельности, клуб, где нам показывали фильмы, столовая. Утром мы вставали, дружно делали зарядку, и шли каждый со своим отрядом умываться на речку, а днём в хорошую погоду нас водили купаться.

      В первый же день, как только нас повели купаться в «лягушатнике» – отгороженном флажками месте для малышни, - тем, кто не умел плавать, выдали надувные круги. Раз такое дело, и мне ничего не грозит, я смело полезла в воду, надев круг. Булькалась и барахталась, пока круг не сполз на ноги по тощему тельцу, голова оказалась в воде, а ноги всплыли вместе с кругом. Воды  пару раз успела глотнуть, пока меня не поставила с головы на ноги, заметившая мой кульбит пионервожатая. В дальнейшем за мной наблюдали  особенно пристально, не торчат ли Светкины ноги над водой. Хорошо, что никто надо мной не смеялся, иначе пребывание в лагере на этом и закончилось бы, и не доездила бы я туда до самого старшего отряда №1….

       Довелось потом ещё раз побывать в лагере с одноклассницей Раей, после окончания 9 класса. Мы ездили туда отрабатывать посудницами школьную практику. Помню, там я заработала 70 рублей, на которые мне в пошивочной мастерской на станции сшили  платье из зелёной блестящей тафты, с белой капроновой розой на груди. Вот это было счастье, первый заработок! И я поехала в обновке этим же летом в гости к родственникам на Алтай.

      Купаться мы с детства бегали к мосту через речку Тинку, что разделяет Тинскую на 2 части: станция и ПВРЗ. Отец дал мне автомобильную камеру, и я катила её по дороге на речку, предвкушая главную детскую радость – купание. Ещё не у каждого была такая камера, чтобы, лёжа на ней, «плавать»!
      Годом раньше, ещё до отработки в пионерлагере, вскоре после окончания восьмилетки,  как всегда мы проводили свободное  время на речке. Но купаться на мелководье нам было уже не интересно, и однажды с  одноклассницей Таней Кучеевой, жившей напротив моего дома, уже без всяких камер, мы отправились купаться на другую сторону от моста, где было глубоко и купались взрослые  и старшеклассники.  В тот день было много народу. Шум, плеск воды, смех,  - веселились в воде, кто как умел.

      Таня плавала в сторонке, я, по обыкновению, прыгала да приседала в воде. Ничего другого-то не умела. Потом стала заходить подальше от берега, сначала по грудь, потом по шею, и, неожиданно, поднятой купающимися волной, меня оттолкнуло назад, и я не почувствовала дна… Меня тут же скрыло с головой, только руки торчали над водой. На моё счастье, подружка увидела эти руки, и, зная, что я не умею плавать, попыталась за руку выдернуть меня из воды. У неё это не получилось, не она меня спасла, а я, вцепившись в неё мёртвой хваткой, потащила её ко дну…. Под водой я с ужасом видела наши переплетённые тела, глотала и глотала противную мутную воду, пока не поняла, что под водой появился кто-то третий. Нас за  длинные косы вытащил из воды, как мы потом узнали, семиклассник Паша Рыбаков со станции.  Как ему это удалось, одному Богу было известно. Сознание мы не успели потерять, поэтому, оставив нас «выгонять воду» самостоятельно, мальчишка пошёл  купаться дальше. Видел ли кто, как он нас спасал, я не знаю.  Понял ли Паша Рыбаков, что он совершил подвиг, я тоже не знаю.  Я никогда его больше не видела, да и в момент спасения не рассмотрела.
 
      Дома мне всё ещё было плохо от ощущения воды в желудке, тошнило, болела голова,  и я никаких дел, оставленных мне мамой, до её прихода с работы, не выполнила.  Мама не поверила в мой рассказ, как мы чуть не утонули и кто нас спас. Мне ещё досталось за неубранную квартиру. А ведь мальчик был достоин медали за спасение утопающих, но никто из взрослых тогда об этом не позаботился, а у нас самих не хватило ума…
      
      Прошло ещё несколько лет, и вот я, выпускница библиотечного техникума, приехала домой к родителям, жившим уже в посёлке Новобирюсинск Иркутской области. Они переехали из Тинской как раз тогда, когда я уехала учиться в Канск. Был месяц отпуска после госэкзаменов  перед тем, как мне нужно было ехать работать по распределению в райцентр Емельяново, недалеко от Красноярска.

      В посёлке я почти никого не знала, потому что бывала у родителей редко, только на каникулах, но мне посчастливилось подружиться с интересной девчонкой по имени Люда. Она была немного младше меня, но гораздо сильнее физически. Весёлая, смелая, красивая, не подруга, а золото. Она катала меня на мотоцикле, и однажды мы с ней совершили наезд на телёнка. Телёнок отлетел в сторону и лежит. Мы не на шутку испугались.  Неподалёку от этого места стояла вышка, с которой нам  крикнул и погрозил автоматом караульный солдат: « Я всё видел! Вот я сейчас позвоню в милицию, что вы тёлку сбили!» Мы скорее оттуда понеслись по дороге через  ущелье, а дорога была лесовозной, колеи устланы корой и опилками, мягкая, и вся, как стиральная доска, волнистая. На скорости нас занесло, и мы вместе с мотоциклом упали. Упали удачно, ничего себе не сломав. Немного опомнившись, стали заводить мотоцикл, а он не заводится, глохнет. Делать нечего, приложив все свои девичьи силы, мы начали толкать его наверх, а он тяжеленный такой. Фу, наконец-то вытолкали на горку! На том месте, где мы сбили телёнка, его уже не было. Видимо, отряхнулся да пошёл своей дорогой. А с вышки над нами хохочет солдат: « Ага, попались, разбойницы!»
От стыда мы стали снова пытаться завести мотоцикл, и он на наше счастье завёлся с полуоборота. А мы-то его тащили, надрывались, наверное, в наказание за телёнка. До сих пор вспоминаем эту историю и смеёмся.

   А однажды, в один из солнечных июльских дней,  подруга позвала меня купаться на Бирюсу. На берегу никого не было. Только далеко, возле железнодорожного моста, кто-то отдыхал. Бирюса – река быстрая и глубокая. Лес по ней сплавляли тогда. Люда моя как заправская пловчиха плавала до середины и обратно, легко и беззаботно, а я как бедная родственница плюхалась у самого берега. Подруге одной было скучно плавать, а тут как раз течением бревно принесло. Она его подогнала к берегу и говорит: « Давай держись за него крепко и поплывём!» Ну а я что, с такой боевой  подругой же ничего не страшно.

      Выплыли на середину Бирюсы, Люда направляет бревно, нас несёт по течению, я  болтаю ногами и языком,  счастья полный купальник. А про то, что под нами практически нет дна, я разве думала?! Вдруг слышим крики: «Догоняем девчонок! Отберём бревно!», и с берега в воду попрыгали
несколько парней, они быстро приближались к нам, я испугалась. А они на самом деле стали отбирать у нас бревно. Я не своим голосом кричу: «Я плавать не умею!!!», а парни только смеются. Кто же поверит – на середине Бирюсы и не умеет плавать! Пока мы барахтались, отбиваясь от парней,
наше бревно доплыло до бонов, ограждающих сплавные брёвна, и мои ноги уже стало затягивать под боны. Я кричу благим матом, тогда только парни поняли, что это вовсе не шутки. Как оказалась  на берегу, не помню. Начисто память отшибло.

      Много лет прошло с тех пор. Я вышла замуж и уехала с мужем и маленьким сыном на Крайний Север Архангельской области, в посёлок Нижняя Пёша.  Наша воинская часть стояла на высоком берегу реки Пёши. Несмотря на короткое северное лето, купаться всё же приходилось. Два раза в сутки на реке был прилив и отлив, можно было по оголившемуся дну пройти на Коровий остров, куда гоняли пастись колхозное стадо. Перейдёшь, покупаешься на мелководье, позагораешь, а как прилив начинается, уходишь домой. А потом и стадо возвращается на дойку.
      
      Старшему сыну Алёше, когда ему было 11 лет, дали путёвку в пионерский лагерь «Маяк» в Евпатории. А у меня возле Евпатории в с. Ромашкино жил двоюродный брат Иван, и мы с младшим 4-летним Андреем поехали в Крым. Навещали почти каждый день Алёшу в лагере, а потом брат нас вёз на море. Жили мы у него весь сезон, часто всей роднёй отдыхали на море.  Один раз мне взбрело в голову поплавать на надувном матрасе.  Заплыла довольно далеко, а тут  откуда не возьмись племянник появился, и перевернул матрас. Я сразу ко дну, как топор.  Пришлось ему  меня вылавливать и сопровождать на берег.

      Каждый год с Севера ездили в отпуск в Сибирь к родителям, а то и на юг, в санаторий. Однажды мужу дали одиночную путёвку, а я с детьми полетела с ним вместе, но дикарями. Он в санатории отдыхает, а мы сняли квартиру в Алуште и ходили к нему на санаторный пляж купаться и загорать. Море тёплое, не вылезал бы из воды. Уцеплюсь мужу за шею и «плаваю».  С ним - то ни капельки не страшно. Однажды на море была сильная волна. Мало кто заходил в воду, в основном загорали. Муж с ребятишками на топчанах лежат. Мне скучно. Смотрю, волна идёт, не очень высокая. Не страшная совсем. Я возьми да и встань под неё, думала, она меня просто окатит водой. А она меня с ног сбила, очки улетели, коленки об гальку в кровь ободрала. Хорошо, что муж смотрел в мою сторону да вытащил растерянную и ободранную. Только что не отшлёпал…. Пришлось новые очки покупать. В море без мужа больше не лезла.

      Долго жили на Севере, 21 год. В последний год перед демобилизацией поплыли на лодке в Пришатинницу, -  рыболовецкий стан, к бригадиру Дмитрию Шубину, большие мы с ним друзья, дай Бог ему здоровья.   Был с нами третьим начальник штаба. Набрали морошки два мешка полиэтиленовых, ведер по 10, наверно. Два дня собирали, а брать её, ох, как тяжело. Болото под тобой ходуном ходит. Ты морошку в ведро бросаешь, а она там оседает, мягкая, зрелая потому что, и всё ведро неполное. А ноги уж деревянные, спина болит, но оторваться невозможно. Столько её золотится в тундре! Красота, век бы оттуда не уезжал.

       Запаслись морошкой, нагостились у Дмитрия, а выходные заканчиваются, пора и в обратный путь. Утром смотрим в окно, а море Баренцево мелкими барашками волну гонит. Нехороший знак. Сюда шли по зеркальной воде, а тут на тебе…. Нежелательно в такую погоду выезжать, а деваться некуда, на службу опоздать нельзя. Телефонов не было позвонить и договориться об отсрочке. Идти надо было некоторое время по реке, потом через морской залив и снова в реку. В реке-то ничего, а как в море зашли, начало лодку волнами подбрасывать вверх, аж мотор в воздухе завывал, подбросит и шлёпнет на воду. Мешки с морошкой тяжеленные, с соком ягодным уже, вверх подкидывает и об днище лодки шваркает. Муж за рулём, пытается между волнами проскочить. Меня в воздух подбрасывает и швыряет на лавку. Слева высокий каменистый берег, заглохни мотор и разобьёт лодку о скалы, а справа открытое море…. Так и так не выберешься из воды в болотных сапогах и бушлатах. Я кричала, молилась, чтоб только выплыть. Клятвы разные давала, только спаси, Господи…! Благодаря мотору, да мужу моему опытному, вошли мы, наконец-то, в тихие воды реки Пёши, а там и до части рукой подать. А муж потом сказал, что я мужественно держалась и не проронила ни слова! Внутри себя кричала…!

      Уже 20 лет как мы вернулись в родную Сибирь, туда, откуда и уехали служить. Летом ездим отдыхать на Красноярское море, и на свою речку Есауловку купаться. Только у меня теперь задача не без ума лезть в воду, не зная броду, а за внучкой приглядывать, которая пока не умеет плавать, но старательно учится. А бабушка так и не научилась…. Окунётся  пару раз возле берега, взяв деда за руку, и опять на свой пост. Ценность главную охранять.
       Вот так-то было..., и не раз!
P.S. Попадая на водоём, я каждый раз завидую тем, кто умеет плавать. Какие же они свободные и счастливые, и какая неумеха я!
                26 апреля 2018 г.