6. 5. Французский романтизм начала XIXв. Жерико

6.5. Французский романтизм начала XIX века

Романтики особенно любили писать бури, грозы, извержения вулканов, землетрясения, кораблекрушения, способные оказать сильное эмоциональное воздействие на зрителя. Свойственная романтизму поэтизации ночи – странного, ирреального мира, живущего по своим законам – привела к расцвету «ночного жанра», который становится излюбленным в романтической живописи, особенно у немецких художников.
6.5. Романтизм 20—30-х годов XIX века. Романтическая живопись во Франции, как оппозиция классицистической школе Давида

Поражение Наполеона у Ватерлоо и последовавшая за этим реставрация Бурбонов принесли лучшим умам Франции разочарования в возможном переустройстве общества, о котором еще так страстно мечтали просветители XVIII столетия.

С крушением общественных идеалов разрушались и основы классицистического (классицизм) искусства. В адрес школы Давида все чаще слышались упреки. Рождалось новое мощное течение во французском изобразительном искусстве — романтизм.

 Романтическая живопись во Франции возникает как оппозиция классицистической школе Давида, академическому искусству, именуемому «Школой» в целом. Идеал романтиков туманен, оторван от реальности, но всегда возвышен и благороден. Мир в их воображении (и соответственно изображении) предстает в непрерывном движении. Даже излюбленный классицистами мотив античных руин, трактуемый ими как символ неувядаемости и вечности, превращается у романтиков, как тонко подмечено, в символ бесконечного течения времени.

Представители «Школы», академисты восставали прежде всего против языка романтиков: их возбужденного горячего колорита, их моделировки формы, не той, привычной для «классиков». Энгр, непримиримый враг романтиков, до конца жизни говорил, что Делакруа «пишет бешеной метлой», а Делакруа обвинял Энгра и всех художников «Школы» в холодности, рассудочности, в отсутствии движения, в том, что они не пишут, а «раскрашивают» свои картины.

Борьба эта длилась почти полстолетия, романтизм в искусстве одерживал победы не легко и не сразу, и первым художником этого направления был Теодор Жерико (1791—1824) —мастер героических монументальных форм, который соединил в своем творчестве и классицистические черты, и черты самого романтизма, и, наконец, мощное реалистическое начало, оказавшее огромное влияние на искусство реализма середины XIX века.

Жерико получил образование в мастерской Карла Берне, прекрасного педагога классицистического направления Герена, который в то время (1810) уже отошёл от искусства Давида и его последователей. Из современников наибольшее влияние в ранний период на него имел Гро, стиль поздних работ которого суховатый, им недостаёт яркого романтизма имперской эпохи и наибольшим успехом Гро в это время пользовались его портреты.

В Салоне 1812 года Жерико заявляет о себе большим полотном-портретом, носящим название «Офицер конных егерей императорской гвардии, идущий в атаку.1812». Это стремительная, динамическая композиция. На вздыбленном коне, развернувшись к зрителю корпусом, с саблей наголо представлен офицер, призывающий солдат за собой.

 Романтика наполеоновской эпохи, такой, как ее представляли современники художника, выражена здесь со всем темпераментом двадцатилетнего юноши. Картина имела успех, Жерико получил золотую медаль, но государством она приобретена не была. Зато следующее большое произведение «Раненый кирасир, покидающий поле боя.1814» потерпело полную неудачу, ибо многие увидели в фигуре воина, с трудом спускающегося со склона и еле удерживающего коня, определенный политический смысл — намек на разгром Наполеона в России, выражение того разочарования в политике Наполеона, которое испытывала французская молодежь.

Весь 1817 год Жерико проводит в Италии, где изучает искусство античности и Возрождения. Жерико многое сближало с классикой и классицизмом. Как верно писал один из его исследователей «оба и Жерико и Давид были выразителями революционных тенденций, именно это их сближало». Точный рисунок, четкий контур, пластичность форм, моделированных светотенью, а главное —тяготение к монументальному, эпическому, к образам широкого общественного звучания роднили Жерико с Давидом.

 Жерико настойчиво ищет героические образы в современности. События, происшедшие с французским кораблем «Медуза» летом 1816 года, дали Жерико сюжет, полный драматизма и привлекший внимание общественности. Фрегат «Медуза» потерпел крушение у берегов Сенегала. Из 140 человек, высадившихся на плот, лишь 15 полу-мертвецов подобрал бриг «Аргус» на двенадцатый день. Причину гибели усматривали в непрофессионализме капитана, получившего это место по протекции.

В итоге длительной работы Жерико создает гигантское полотно 7х5 метров «Плот Медузы.1818-1819», на котором изображает немногих оставшихся на плоту людей в тот момент, когда они увидели на горизонте корабль. Среди них мертвые, сошедшие с ума, полуживые и те, кто в безумной надежде всматривается в эту далекую, едва различимую точку. Среди этих людей и подлинные портретные изображения — инженера Корреара, указывающего на корабль стоящему у мачты врачу Савиньи.
Через пять лет после смерти Жерико именно к этой картине был применен термин «романтизм». Критика приняла картину сдержанно и, как и предыдущие, эта картина не была приобретена государством. Жерико уехал в Англию, где он с большим успехом показал свою картину сначала в Лондоне, затем в Дублине и Эдинбурге.

 В Англии же Жерико создает серии литографий на бытовые темы (литография была абсолютно новой техникой, которой в XIX веке предстояло большое будущее), делает множество рисунков нищих, бродяг, крестьян, кузнецов, угольщиков и всегда передает их с большим чувством достоинства и личного к ним уважения (серия литографий «Большая английская сюита.1821»). 

Как живописец, Жерико усваивает уроки колоритного сочетания тонов английских пейзажистов, прежде всего Констебла. Наконец, в Англии он находит тему своей последней большой картины «Дерби в Эпсоме.1821—1823». Он создал любимый им образ летящих, как птицы, над землей коней.

Последние работы Жерико по возвращении во Францию в 1822 году: портреты сумасшедших, которых он наблюдал в клинике своего друга—психиатра Жорже (1822—1823). Из них известно пять: портрет сумасшедшей старухи, называемый «Гиена Сальпетриера», «Клептоман», «Сумасшедшая, страдающая пристрастием к азартным играм», «Вор детей» и «Умалишенный, воображающий себя полководцем».

  Жерико работает с натуры, его портреты в итоге превращаются в документальные изображения. Последние одиннадцать месяцев жизни он был прикован к постели и умер в январе 1824 года на 33-м году жизни.

Жерико несомненно явился провозвестником и даже первым представителем романтизма. Колористические поиски Жерико были толчком для колористической революции Делакруа, Коро и Домье. Но такие работы, как «Скачки в Эпсоме», или портреты сумасшедших, или английские литографии проводят от Жерико прямые линии к реализму.