6. Канди

Канди – это не только последняя на моей совести историческая столица Шри-Ланки, но и второй сезон «Зубной эпопеи».

В предыдущих главах мы уже всесторонне рассмотрели выгоды от дружбы королей с монахами. Не менее полезным оказалось и строительство городов в живописных местах подальше от центра. Один такой в горном массиве на высоте 488 метров н. у. м. основал в 14 веке король Викрамабаху III. Назвали город Канди, то есть «гора». Два века он был провинциальным и заштатным, но тут нагрянули португальцы и быстренько оккупировали юго-западное и северное побережья острова. Правитель, прихватив с собой чад, домочадцев и Зуб Будды, смело бросился удирать из тогдашней столицы Полоннарувы. Окопались всем сонмом в Канди, назвали его стольным, а всё что вокруг, – удельным княжеством. 225 лет сидели там независимо и, как нынче говорят, не отсвечивали, пока в 1815-ом на острове не появились британцы. А им, как известно, что португальцы, что сингальцы – фиолетово. Остров они колонизировали оптом. Канди, разумеется, тоже. Последнего короля выслали в Индию и посадили за решетку. Там он и умер. Монархия, длившаяся 24 века, завершилась.

Но надо признать, что англичанам Канди тоже пришёлся по вкусу. Непривычные к экваториальному зною, они по достоинству оценили мягкий климат, разбавленный свежестью расположенного прямо в черте города леса. Вырытое при последних правителях озеро приспособили для катания на лодках, а дорожки вокруг – для вошедшего в моду моциона. В королевском парке Парадения, среди богатейшей коллекции растений со всего света, поначалу устроили фабрику по производству алкоголя из произраставших там плодов и фруктов. Потом вняли-таки голосу разума ботаника Муна и зафиксировали это место, как ботанический сад, решающий, однако, задачи... экспорта кофе. Долго учёным пришлось отстаивать важность научного и просветительского использования сада. Отстояли. Мы тоже часа три там просвещались. Все 25 зон, расположившихся на 59 гектарах, разумеется, не одолели, но с десяток осилили.

От центрального входа повернули налево и попали в рощу старых деревьев. Каждому экземпляру более ста лет. А есть, судя по табличкам, и вовсе почтенные: эвкалипт – 140 лет; упас, он же анчар (ну, вспоминайте Пушкина) – 150; джекфрут (хлебное дерево) – 160! Только успели поахать, накрыло тропическим ливнем. Рванули под какое-то гигантское дерево. Оказались под знаменитым фикусом Бенджамина, крона которого покрывает 2500 кв. метров и может спасти от дождя или зноя тьму народа. И тоже, кстати, аксакал : фикусу 140 лет.

Стоило дождю угомониться, отправились в цветочный садик, который справедливее было бы назвать цветным. Потому что у тамошних растений даже листья далеко не всегда зелёные. Они красные, бордовые, лиловые, желтые, коричневые, оранжевые и серовато-голубые. Наслаждаясь сочностью палитры, мы подсохли и пошли в оранжерею орхидей. Тут нас ожидало буйство не только красок, но и форм. Причудливых и не поддающихся описанию, но заставляющих, разинув от изумления рот, стоять подолгу перед каждым растением. А какие ароматы царят в этом «заведении»! И ландыш, и сирень, и шоколад, и ваниль, и даже слегка мазут – всё в одном флаконе. Хорошо, что оранжерея небольшая, всего на сто видов орхидей, иначе бы мы там и остались, не пережив восторга.

Дальше пальмовые аллеи привели нас в пальмовый же сад. 180 видов! Вы подозревали, что их может быть столько? Я – нет! В моей голове вообще только два уживаются: финиковая и кокосовая. И то лишь потому, что финики люблю, а с кокосом отношения, требующие пристального внимания. Из остальных 178 названий запомнила талипотовую. Не мудрено! Она цветёт всего раз в жизни, когда ей под 50. И тут же, в расцвете сил, умирает. За всё это её нарекли царицей пальм, на её листьях когда-то записывали священные буддийские тексты, а нынче – гороскопы новорожденных деток.

Потом мы перекочевали в японский садик. Ну там, сами понимаете, сплошная стереометрия. Всё выверено до миллиметра. С ручейком, беседками и фонариками справиться, в сущности, несложно. Как садовники успевают за тропической зеленью, «вот в чём вопрос». Видимо, пришлось «смириться под ударами судьбы» и стричь каждый день. Честь им хвала за это, потому что все нужные точки лежат там, где аксиомами прописано, а ненужные – на другой поверхности. Всё, что должно быть кубическим, пирамидальным или шарообразным, идеально соответствует формам.

Видели сад экзотических фруктовых деревьев, сад пряностей, медицинский сад, и даже сад газонных трав. Видели аллею, посаженную разными королями и принцами: британским, греческим, прусским, австрийским, российским (Николаем II) и ... Юрием Гагариным. Его почему-то тоже причислили к этой когорте. А ещё прогулялись по аллее странных араукарий. Совсем «падшими» их называть преждевременно. Они стоят, но с явным «дифферентом влево относительно эклиптики». Мифотворцы рассказывают, что таким образом деревья пытаются удрать от термитов, которых якобы ненавидят всей своей друидской душой. Ботаники же всё переводят в мир скучных материй, объясняя данное явление особенностью строения араукарий, которые с годами, совсем как люди, перестают «держать осанку». Мы под тяжестью впечатлений тоже перестали её держать и поехали в отель. Там вволю наплавались в бассейне, выспались и утром, свежие, с отдохнувшей «картой памяти», были в мастерской, где делают батик.

Ну, что вам сказать? Батик – дело тонкое. И занимаются им только барышни. Милые и улыбчивые, сидят они с чантингами в руках и кропотливо, линия за линией, точка за точкой, завитушка за завитушкой прорисовывают будущий шедевр. Работы натянуты на стационарные подрамники. Рядом с каждой художницей чан с горячей водой, в которой плавает кастрюлька с жидким воском. Носики чантингов не больше миллиметра в сечении, мастерство самое высокое, поэтому картины получаются филигранные, насыщенные яркими красками.

Ни над чьей душой мы, конечно же, не стояли, тем более что нам и так показали все «этапы большого пути» от чистого куска ткани до готового изделия. Они, «этапы», «отдыхают», пришпиленные к деревянной планке на стене, дожидаются своей очереди.

Потом мы заглянули в магазинчик. Шопинг, мягко говоря, отнюдь не моя стихия, но здесь, во-первых, были чудесные картины в технике батик, а во-вторых, – необыкновенной красоты сари. Это моя вторая, после Тадж-Махала, «индийская» мечта: надеть сари и выйти в нём в свет. Тадж-Махала на Цейлоне, увы, не построили, а вот с сари всё осуществилось: продавцы подобрали «модель», в которой сочетаются оба моих любимых цвета – изумрудно-зелёный с оранжевым, и преподали урок по элегантному заворачиванию самоё себя в восьмиметровый кусок шёлка. В отеле воспроизвела «науку» с помощью прибежавшей на мои чертыхания горничной и, сорвав аплодисменты всей группы, отправилась в Храм Зуба Будды. А другого «света» в Канди нет и не предвидится. К тому же я вам обещала продолжение «Зубной эпопеи».

Помните, в 1590 году Зуб Будды вместе с правителем и его двором оказался в Канди. Реликвия реликвией, но сначала королю было не до неё. Сначала строил отдельные дворцы для себя, для королевы и для наложниц. Наконец очередь подошла, и ради Зуба возвели двухэтажный храм. Расписали потолки, украсили деревянной резьбой, отделали серебром и слоновой костью, – словом, очень постарались. Зуб положили в золотой ларец, тот в золотую ступу, а ступу разместили в специальном помещении на втором этаже храма.

Короли канули в Лету, их дворцы превратились в музеи, а назначение храма осталось неизменным: он «охраняет» Святыню. И, как показала история, было и есть от кого. Сперва поклонение Зубу раздражало португальцев, известных своей суровой инквизицией, и они, говорят, даже выкрали его, стёрли в порошок, а порошок сожгли на всякий случай. Да только зря возились: им подсунули подделку, а настоящий Зуб лежал в укромном месте. Исламистов он тоже чем-то раздражал, но они пошли другим путём. «Взорвём храм вместе со всем Зубом», – решили они, заложили бомбу и жахнули. Храм разрушился. Зуб остался невредим. В общем, миссия оказалась невыполнимой.

Лежит он (или не он) себе в своём храме «и ни о чём не вздыхает». Зуб почитают, перед ним склоняют головы и колени. В честь него устраивают ежегодные праздничные шествия со слонами и музыкантами. Но его никто не видит. Он спрятан от глаз посетителей, наподобие смерти Кощеевой, в бесконечном количестве вложенных друг в друга предметов. Зуб показывают лишь избранным. Таких единицы, однако те, кому выпала сия завидная учесть, рассказывают, что Зуб имеет гигантские размеры – почти девять сантиметров в длину и более четырёх в ширину. Сингальские буддисты объясняют это просто, дескать, Будда столь велик, что и рост его и прочие части тела также велики. А мнение ветеринаров никто и не спрашивал. Поэтому к «Зубной эпопее» мне добавить больше нечего.