Жить по Канту

Совершенно случайно я набрела в рунете на страничку с жизнеописанием великого немецкого философа Иммануила Канта. До того момента я практически начего не знала об этом замечательном человеке: лишь то, что жил он давно и был одним из основоположников классической философии. В дебри его учения я никогда не вникала, казалось все написанное им - «категорический императив, трансцендентальный идеализм, трансцендентальное единство апперцепции, способность суждения, вечный мир” - слишком сложным и неудобоваримым. 

Но вот теперь, читая о том, как сумел Кант устроить свою жизнь, я почувствовала себя ближе к этому в общем-то обыкновенному человеку и поняла причину его великих достижений. «Эврика, так вот где оказывается собака зарыта!»- озарило меня и показалось настолько интересным, что возникло желание поделиться моими открытиями с читателями.

Вставал Иммануил Кант всегда в 5 часов утра. Он считал, что долго спать вредно, это расслабляет и расхолаживает ум. В ночной пижаме и колпаке садился за стол и начинал готовиться к лекции. Служанка утверждала, что великий философ часто нацеплял еще и треуголку поверх колпака, очевидно полагая, что в утепленной голове мысли рождаются легче. Работал до 7 часов, а потом одевался и спускался на первый этаж, где читал лекцию собравшимся студентам.

После лекции в 9 часов опять садился за письменный стол и работал 3 часа 45 минут. Затем переодевался к обеду и точно в час дня выходил к накрытому столу. Принимал он еду лишь раз в день, в остальное время пил чай и кофе. Кант не любил есть в одиночестве, к обеду приглашались знакомые и друзья, обычно 5-7 человек. Стол был заполнен разнообразными явствами, приятели весело обедали, одновременно обсуждая последние новости. Это было время приятного отдохновения и дружеского общения, которое продолжалось около 2 часов.

А затем философ отправлялся на длительную прогулку. Он выходил из дома всегда в одно и то же строго определенное время и жители Кенигсберга даже сверяли свои часы по появлению на улице почетного гражданина. Рассказывали, что как-то Кант все-таки задержался и тогда многие жители города перевели стрелки своих часов назад, считая, что «солнце всегда восходит в одно и то же время»! Во время прогулки Кант заходил в одно и то же кафе и заказывал чашку чая.

Вечерами приводил философ в порядок рукописи, подготавливая их к публикации, а позднее ложился спать, всегда строго в 22 часа. Если не удавалось сразу заснуть, то повторял он мысленно: «Цицерон-Цицерон-Цицерон!», и это оказывалось безотказным снотворным.

Кант был очень маленького роста, всего 157 см, в то время как рост Пушкина, который тоже считался низкорослым был 166 см. Философ всегда хорошо, даже щегольски одевался, регулярно посещал парикмахера и портного, и пользовался успехом у женщин. Однако женат он никогда не был, объясняя это тем, что «когда я хотел жениться, то у меня не было денег, а когда они появились, то я уже делать это расхотел». Рассказывали, что как-то студенты уговорили своего профессора отправиться вместе в дом терпимости. После посещения, на вопросы о впечатлениях, Кант кратко отвечал: «Множество суетных мелких движений».

Во время Семилетней войны с 1758 по 1762 год Кёнигсберг находился под юрисдикцией российского правительства, и в 1758 году Кант отправил письмо на имя императрицы Елизаветы Петровны с прошением на получение должности ординарного профессора.  К сожалению, письмо до неё так и не дошло, а затерялось в дебрях губернаторской канцелярии.

От природы философ был очень слабым и болезненным, но благодаря разумному и четкому распорядку дня  пережил всех своих друзей и умер в возрасте 79 лет. Главное, что за прожитые годы он успел сделать так неизмеримо много, что по масштабам своих философских работ встал в одном ряду с Платоном и Аристотелем.  Однако с 75-летнего возраста физическое и психическое здоровье философа стало сдавать, он вынужден был отказаться от лекций и любимых прогулок. Скончался великий философ 12 февраля 1804 года. Перед смертью Кант сказал: «Es ist gut» («Это хорошо»).

Знаменитые слова Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».