Матка. Глава 7

     Гостя проводили. Пока “Ма-я” в кухне порядок наводила, в кресле вздремнул. У окна приоткрытого, в плед закутавшись.  Даже сон привиделся, как я с ним, с Синицыным, на кулачках (пацанами – оба) сцепился. Досмотреть только не успел, чья взяла…

– В душ? (“Последний раз, – да?”) …и баиньки.

Кивнул, рот до ушей (“Господи, как хорошо. Легко-то как…”): “Да…”

     Пена белая, морем пахнет. (“Как на море тогда…”)

– Да…, – прильнула. (“Не убегаю только…” )

 (Барабаны в груди. Друг к другу рвутся.)

     Чистые, – в простыню завернулись; и эти пятнадцать шагов (я не считал, просто их было пятнадцать) – она была всюду: на руках, свернувшись калачиком, и обвив меня всего, – целовала (плечо, щека, лоб, макушка, спина, висок…) и что-то шептала, шептала: “Не закрывай за собой дверь. Хорошо? Я люблю. Скажу туда доброе утро. Коленька. Мой. Спасибо”, – на что я (на всё!) шептал “да” ответным поцелуем, каждый раз удивляясь этой (её) частичке под губами.

     Притихшие Купидоны белели в своём персональном небе. Довольные. Умиротворённые. За окном – запечатанные белые липы, снегопад, и белая бездна, что снежила и снежила из самого нутра своего. И не было больше слов в эту белую ночь. Не было ничего, чему не дано было быть. В белом коконе свершалось обыкновенное тихое чудо.

     Москву заметало.

                ***               

– Я дома. (Произнёс, как обычно, – громко.)

     “Подклеить обои, …ступенька скрипит – клинышек подбить надо”.) Я шёл по спящему дому, в тишине, поправляя разноцветные сапоги и ботинки, свалившиеся без сил посреди коридора, самую малость не добравшись до своих ковриков,  поднимая мокрые шапки и варежки, оттеснённые своими (более удачливыми) собратьями с батареи, выключая свет в пустых комнатах, заглядывая в зеркала…

     Жена выскочила из ванной, завёрнутая в красное полотенце, и выпалила: “А мне деньги за переводы перевели! Пять тысяч двести пятьдесят…” (Капли с мокрых прядей падали на мягкие плечи…) 

Я смотрел на неё и улыбался.

Обнимал (внутри) крепко (и безответно…).

И вдруг она вздрогнула. Там, внутри…

(Распахнутые глаза…  Да!)

      
                2018, апрель