Забыть не могу. 12 Иван

Звонки не проходили, и оставалось только гадать, то ли у Роста разрядился телефон, то ли все-таки его задержали полицейские. Искать брата без наводки было делом бестолковым, а с его друзьями Иван принципиально не общался, обходясь тихим, наверняка взаимным, презрением. Успокаивая себя тем, что если бы брат с размалеванным лицом загремел в участок, его, Ивана, вряд ли освободили бы так просто. Тут уж обоим не отвертеться, и даже всесильный Эдуард Рудольфович открестился бы от них сразу. С какой брезгливостью он смотрел на Ивана. Видно, не такого парня он желает дочери. Иван загрустил и написал Вере три смски, но она тоже не отвечала. Может, просто спит?

Не зная, чем занять себя, Иван сел на корточки и вытянул из-под кровати коробку с личными вещами отца. Он не касался их с самого переезда с прежней квартиры. Ничего полезного — так, пыльное барахло на память. Железная, слегка закопчённая пепельница с гравировкой в виде орла, несколько спортивных вымпелов с эмблемой отцовского спортклуба, который перешел в собственность банка за невыплаченную ипотеку, резиновый эспандер, пара альбомов с наклеенными нечеткими фотографиями, несколько круглых баночек с проявленной пленкой. Отец в молодости много фотографировал и сам печатал снимки. Они-то Ивану и понадобились. В полиции ему показалось, что он уже видел Эдуарда Рудольфовича, вот только не в школе, хотя, может, конечно, и там тоже, но запомнился он раньше, когда Иван рассматривал отцовские фотографии. Иван пролистал оба альбома и уже начал сомневаться, что нужный снимок отыщется, когда, наконец, обнаружил его заложенным в карман обложки. Черно-белая любительская карточка — на ней компания молодых людей, человек семь навскидку. По центру в распахнутой дубленке и юбке «мини», длинноногая — его мать, юная и очень красивая, с томным взглядом. Отец слева, уткнулся носом ей в щеку, обнимает, почти целует. Ивану нравилась эта фотография — единственное оставшееся свидетельство, что родители когда-то любили друг друга. Иван вгляделся и понял, что не ошибался. Справа от матери, обняв ее за плечи и манерно запрокинув голову, стоял долговязый парень с широкой улыбкой — отец Веры. Он указывал пальцем в сторону фотографа. Других людей на снимке Иван не узнавал. Он перевернул фотографию. «86й» — только и значилось с обратной стороны.

Иван отложил альбом.

Так, значит, его родители и отец Веры были знакомы и, судя по снимку, дружили. Поверить в то, чтобы благоухающий дорогим одеколоном Эдуард Рудольфович, перед которым заискивал подполковник милиции, когда-то имел хоть какие-то отношения с его опустившейся до предела матерью, было почти невозможно. Любопытство распирало, но Иван не знал, как подойти к ней с таким вопросом. Скорее всего, она просто пошлет его, ничего не объясняя.

«А брателло не постеснялся бы спросить...»

Иван достал телефон и опять набрал Роста, но все с тем же успехом.

«Что же это я, с собственной матерью поговорить не могу?» — Иван решительно отправился на кухню.

Мать с зализанными полинялыми волосами сидела у подоконника и жадно курила в форточку, отхлебывая из граненого стакана густой чай и кутаясь в вытянутую шерстяную кофту. Видно, решила завязать ненадолго. Рядом, за столом Семён, одетый в рабочий комбинезон, вязаную шапку и в уличных сапогах, чистил воблу. Он оглянулся на Ивана и кивнул, чего раньше никогда не делал. Ивана смутил этот кивок едва ли не больше, чем почти благодушный взгляд матери.

— Я тут фотку нашел, — без предисловий Иван протянул ей снимок. Та, прищурившись, глубоко затянулась сигаретой. Ее руки крупно дрожали. Она нервно стряхивала пепел в обрезанную пластиковую бутылку, уже почти доверху набитую окурками.

— О, смотри-ка, Сём! Помнишь? — мать ухмыльнулась, принимая фотографию свободными от сигареты пальцами. — Раритет какой. Покойничков-то сколько... — она развернула снимок Семену.

Тот мельком взглянул и брезгливо поморщился:

— Фашистская гнида недобитая!

— Эдька что ли? Паскуда, красивый был! Да и сейчас ничего, особо не изменился, в отличие от некоторых. Ни одной юбки не пропускал. Он ведь и за мной таскался.

— А кто за тобой не таскался? — флегматично буркнул Семён, сплевывая кость.

Мать отодвинула стакан, положила снимок на подоконник и притушила сигарету аккуратно в лицо бывшего мужа. А потом вернула Ивану:

— Сохрани, сынок, на память.

«Вот я дебил! И чего ждал? Отдал ей фотку…» — насчет благодушия матери Иван явно погорячился. Спрашивать бесполезно, вряд ли добьёшься еще хоть слова по делу.

Во дворе хлопнула калитка. Послышались приглушенные матерки.

«Наконец-то!» — выдохнул Иван с облегчением.

Рост ввалился в дом и нарочито ругаясь, — он всегда переигрывал, когда были зрители, — сразу зашел в кухню, где собралось все «счастливое семейство». Выглядел он встрепанным. Лицо в разводах плохо смытого грима. Куртка нараспашку. Штанина прорвана.

— Лысый — сука! Нагрел меня. Он сам скомуниздил траву из схрона!

— Убогий чухан, только прозрел, — усмехнулся Семён, обгладывая позвоночник воблы и запивая пивом.

Мать прикурила новую сигарету.

— Че, знали, что ли? — Рост комично выпучил глаза.

— А кто не знал? Даже дядя Митя с одиннадцатого дома знал. Ты в следующий раз у него спрашивай.

— А не охренели вы, дядь Семён, а?! — Рост замахал руками. — Я ему бабло ношу, как крепостной! Меня пацаны на бу-га-га взяли, вообще несолидно!

Семён достал из кармана полосатый платок, обстоятельно отерся. Не обращая внимания на истерику Роста, он встал и, проходя мимо Ивана, на секунду положил ему руку на плечо.

— Помоги братухе разрулить ситуацию, — спокойно сказал он. — Зашкварно, когда своих не уважают.

…...

Беспокойство за брата отпустило, и Ивана сразу сморило. Он улегся на кровать и теперь только ждал, когда Рост переоденется и опять убежит по своим делам.

— Джинсы подворачивают, а не треники, чепушило ты! — не выдержал Иван, наблюдая, как Рост, надев синие спортивные штаны с лампасами, делает на них «подвороты». 

— У нас тут не «Модный приговор», и я тебе не гомосек с телика, а реальный пацан, и одеваюсь по-пацански! — он оттянул край толстовки с надписью «ВЕЧНОXVII». — Зацени, настоящий Рубчинский, не паливо какое-нибудь. А ты-то за шмот пояснишь?

— Тебе что ли пояснять?

— Да хоть бы и мне!

— Угу, сейчас, — Иван закрыл глаза. 

Рост закончил наводить марафет и теперь вышагивал по комнате с телефоном у уха.

— Здорово! — Крикнул он в трубку. — Эта… У меня тут закончилось все. Давай за переездом, как обычно. Ну, минут через двадцать. Ага… Ну давай.

— Откуда у тебя деньги на Рубчинского? — спросил Иван, почти провалившись в сон.

— Вставай, намутим и тебе лавэшку. Вставай, говорю, пошли!

— Отстань, я всю ночь не спал, — Иван отвернулся к стене.

— На пенсии выспишься, — Рост подошел и слегка ткнул Ивана коленом между лопаток. — Ты не слышал, чо те Семён сказал, а?

— С какого я должен его слушаться?

— С такого! Не лучше других... Вставай! 

Рост открыл шкаф, достал свой пистолет и, запихав его за пояс, прикрыл толстовкой.

— Погнали, с Лысым надо разобраться, — торопил брат.

«Да, блин! И куда он сейчас попрется с этим фуфлом!» — Иван сел в кровати и потер слипающиеся глаза. Он рассудил, что уж лучше присмотрит за братом, чтобы тот не ввязался в новые проблемы. Если он уйдет вот так, то Ивану все равно не уснуть. Не хотелось себе признаваться, но чувство, что с тобой опять считаются и полагаются на твою помощь, приятно согревало изнутри.

…...

За переездом они прошли немного вдоль рельсов и спустились по насыпи к бетонным опорам железнодорожного моста. Отсюда город заканчивался. Дальше — зона лесопосадок с почти ровными рядами молодых сосен, которую называли Кировским парком. Место это считалось опасным, приобретя дурную славу еще в девяностые. Не однажды сотрудникам полиции приходилось откапывать в Кировском без вести пропавших, а потому случайные прохожие редко сюда забредали.

Снег в лесопарке лежал уже плотно, и лишь под мостом чернел гравий да тускло поблескивали старые заброшенные рельсы, ведущие к Машиностроительному заводу.

— Пойдем, там постоим, — брат позвал Ивана под мост.

— Думаешь придет Лысый? — нехотя отозвался Иван, зябко поводя плечами.

— Да куда он денется. Мы тут часто закладки делаем.

Рост прошел к дальней опоре, возле которой лежал бетонный блок, и сунул руку в щель под ним.

— Пусто, — он поднялся с корточек. — Значит сам припылит.

Рост достал сигареты, прикурил.

— А ты, значит, бросил? — спросил он.

Иван кивнул. Сигарета была бы сейчас кстати. Зубы невольно постукивали, предательски выдавая волнение.

— А я тоже брошу, — Рост сплюнул на рельсу. Плевок быстро застыл, превратившись в белую пузырчатую бляшку.

— Помнишь, как мы с отцом сюда за грибами ходили? — спросил Иван, только чтобы разбавить напряжение. — Одно время он нас часто сюда таскал.

— Да... И ничего путного никогда не находили, — Рост курил и прислушивался. — Ты так и не понял, что мы не грибы искали, а?

— Как это? А что?

— Да откуда мне знать. Зарыл, видать, что-то, да найти не мог. А ты думал?..

Он отмахнулся и взъерошил на голове отросшие волосы.

— Мне отец сказал как-то: «Ты за братом приглядывай, если вдруг со мной чево. Малахольный он у нас».

— Прям так и сказал?

— Ага, — Рост коротко кивнул, не глядя на Ивана. — Он тебя от всего берег. Говорил, что ты «нормальный» и должен таким оставаться, что сволочное время закончится и тогда...

— Что?

— Ну, типа, тогда ты обо мне позаботишься. Только все это херня! Ничего не закончится, все так и будет. Ты думаешь, я совсем отмороженный? — вдруг спросил Рост.

— Не знаю, — честно ответил Иван. Его смутил серьезный тон брата. Тот разговаривал искренне раз в пятилетку, всегда заставая Ивана врасплох.

— Продам кокс и уедем, — Рост отбросил сигарету.

— Уедем?.. Куда?

— Да хоть куда, главное подальше. Деньги на первое время будут, а потом я работать пойду, может, на вахту, на севера подамся. А ты доучишься, в универ поступишь.

— Ты это серьезно?

Рост насторожился и опять прислушался.

— Идет, козлина, — он подпрыгнул и пару раз дернул головой, разминая шею.

С насыпи скатился ком мерзлой земли, а потом показались трое. Тот, что шел первым, с узким лицом и острыми скулами — местный барыга Лысый вечно в затасканной кепке, даже зимой. Он, видно, уже зная, что Рост знает, прихватил с собой группу поддержки — двух пацанов с района. Иван встречал их на улице, но по имени ни того, ни другого не помнил. Брат удивления не показывал, наверняка, ожидал, что так и будет. Его самоуверенность, а скорее безбашенность, поражала Ивана. Этим троим ничего не стоило забить их до смерти и бросить здесь, под мостом. Свидетелей не найдется. Иван поймал себя на мысли, что чувствует злость брата и тоже злится, хотя надо бы включить инстинкт самосохранения.

— О, да у нас тут целая туса намечается. Здор;во, пацаны. Как оно? — наиграно весело начал Рост. За руку никто здороваться не спешил.

— Ну, так… Бабло принес? — Лысый, видно, решил не затягивать. 

— Принес, принес…

Рост выхватил из-за пояса пистолет и наставил на барыгу. Трое пришедших сделали шаг назад. Пистолет в руке брата сидел, как влитой. Руки не дрожали.

«А может он все-таки настоящий», — в который раз промелькнула мысль у Ивана.

 — Я тебе не обдолбыш конченный, чтоб меня вокруг пальца вертеть, — процедил Рост. — Базарю при свидетелях, я тебе больше ничего не должен. А теперь, давай, гони, че принес?

—  Ростоман, не выстегивай, — проблеял Лысый.

— Да пошел ты, гнилой вылупок! Ты мне теперь пятьдесят косарей торчишь. Выкладывай, че принес в счет долга. Вас, пацаны, это не касается.

Лысый, как пришел, рук из карманов куртки не вынимал, и Иван пристально следил за каждым его движением. Этот блефовать с игрушечным пистолетом не станет.

— Товар! — Рост уверенно перещелкнул затвор.

Лысый медленно повернул голову и посмотрел на одного из парней.

— Доставай, — нехотя попросил он.

Парень дернул язычок молнии на куртке. У него за пазухой торчал небольшой целлофановый сверток. Лысый нервно пожевал губами, а потом потянул из правого кармана руку. В ней блеснуло что-то, и Иван, не раздумывая, сделал шаг в сторону, загородив собой брата. На среднем пальце у барыги сидела стальная печатка с выпуклой мордой льва. Лысый забрал пакет у кореша и бросил его на гравий в паре шагов перед собой. Иван быстро подобрал и отступил назад.

— Все, расходимся, — приказал, выступая вперед и слегка помахивая пистолетом, Рост. — Без обид, пацаны. Нам чужого не надо.

Троица попятилась к насыпи.

— Ростоман, ты теперь оглядывайся! — крикнул Лысый, прежде чем скрыться из виду.

  Рост опустил пистолет.

— Ты зачем, дурилка, под дуло полез?

 — Да толку от твоего пистолета? — Иван вдруг почувствовал, как мышцы во всем теле разом ослабели. Он подошел к бетонному блоку и сел, опасаясь, что сейчас рухнет на землю, а брат поднимет его на смех.

— Видел, как они обосрались, а? Игрушечка ты моя! — Рост поцеловал пистолет. — Лысый, мудило, давно точки меж бровей заслуживает. Ему это еще устроят, если сам не скопытится от наркоты своей. Брателло, да ты молоток, привыкаешь смотрю, — он подошел и сел рядом с Иваном, обняв за плечо рукой с пистолетом.

— Слушай, — Иван посмотрел на брата со всей серьезностью, какую только мог изобразить, — ты зачем в такой лаже участвуешь? Я имею в виду, АУЕ... Поймают, в колонию пойдешь.

— Откуда такие сведения? — усмехнулся Рост.

Иван продолжал смотреть, требуя ответа.

— Ива, это бизнес и ничего личного! Лишний раз на мусоров наехать — не грех.

— Да, блин, какой бизнес?

— Такой. С Семёном ссорится нельзя, он серьёзный человек. С Лысым — можно, а с Семёном не моги. Семён — крыша надежная. Лысый давно у Семёна в списке на ликвидацию.

— Как это? Совсем?.. — Он напряженно вглядывался в лицо напротив, так похожее на отражение его самого в зеркале, и не узнавал.

— Да не бзди. Это я так, образно выражаюсь, — Рост спрятал пистолет за пояс. — Пацаны, они как рассуждают, — продолжал он, — раньше сядешь — раньше уважать начнут. Сегодня ты грев собираешь, а завтра, когда заедешь, у тебя на зоне плюсики будут, и тебе уделят. Братва своего не забудет.

— Да ну, чушь какая!

— Семён за слова отвечает. Пацаны ему верят.

— А ты?

— А я сам по себе, — Рост сплюнул. — У меня свой план. Я на зону не собираюсь. Только с Семёном ссориться — себе дороже.

— Ладно, — Иван встал, чувствуя, что его отпустило, и он может теперь двигаться. — Пойдем отсюда. А то как бы не вернулись.

— Короче, ты на Лысого внимания не обращай. Он — никто, и зовут его никак, — подытожил Рост.

Они взобрались на насыпь и пошли назад по рельсам.

— Вот, держи долю, — Рост сунул Ивану три тысячных бумажки.

— Да не надо мне, — попытался отказаться Иван.

— Ага... — Рост, не спрашивая, запихал деньги в карман его куртки. — Спать пойдешь?

— Да нет, не усну сейчас. Схожу кое-куда, — решил Иван на ходу.

Брат мерзко захихикал:

— Давай уже, хоть кого-нибудь заваляй. Для первого раза и тощая покатит. 

— Слушай, шел бы ты! — взорвался Иван.

— Обращайся, объясню, че куда... — невозмутимо продолжал брат.

Иван быстро зашагал вперед, мысленно считая до десяти, как учил его когда-то отец.

…...

Заскрежетал замок. Дверь приоткрылась.

— Вера, кто там? — спросил певучий женский голос из глубины квартиры.

— Это ко мне, — Вера вышла в коридор.

— Пусть заходят, — позвал тот же голос.

— Мам, я сейчас!

Вера прикрыла за собой дверь.

Иван взял ее за руку и мягко потянул к себе, ожидая сигнала, пусть даже самого маленького, что Вера не будет против, если он ее поцелует. Но она смотрела строго, рука ее была жесткой, неподатливой. 

— Слушай, ты чего пристал? Не понимаешь разве, что мне не долго осталось?

— Но ведь ты еще здесь... — Иван медленно разжал пальцы.

— Ты вообще понимаешь, о чем я?

— Ну... ты говоришь что-то пафосное, я отвечаю что-то пафосное...

Вера нахмурилась.

— Блин, я вообще не это хотел сказать! — Иван был готов извиняться, даже за то, что дышит, лишь бы она не уходила сейчас. — Слушай, я спросить хотел кое-что? — он достал фотографию. — Вот, погляди.

— Откуда она у тебя? — Вера сразу узнала своего отца на снимке.

— Это моя мать, — Иван ткнул пальцем в центр, заметил, что у него грязь под ногтями и смутился еще сильнее.

— А?.. — Вера коснулась краев прожженной дырки.

— А это мой отец, — закончил Иван.

— У вас были плохие отношения?

— Это не я сделал.

Вера вернула фотографию:

— А мама тебе ничего не рассказывала?

— Нет, ее бесполезно спрашивать. Я думал, может ты что-то слышала? Просто странно как-то, что наши родители дружили, а мы об этом ничего не знаем.

— Тебе реально важно?

— Да... нет! Пфф! — Иван пренебрежительно отмахнулся.

— Ты скучаешь по отцу?

— Да все со мной нормально! — выпалил он, тут же понимая, что еще сильнее выдал свою слабость.

— Давай фотографию, — она протянула руку. — Я спрошу. Ну? — она тряхнула кистью.

— Я бы хотел ее сохранить, — Иван неуверенно подал снимок.

Вера взяла его, сфотографировала на телефон и вернула.

— Храни теперь сколько хочешь, — она скрылась за дверью квартиры, замок щелкнул. 

«Далась мне эта фотка! — от досады Иван ткнул кулаком в стену. — Все равно ушла».

Группа VK - https://vk.com/elena.gusareva
Сайт автора - http://gusareva.wixsite.com/books