А иначе зачем на земле этой вечной живу

       Леонид посмотрел в распахнутое окно и прижал букет алых бархатных роз сильнее к груди, вдыхая нежный тонкий аромат. Лёгкий ветерок ворвался в помещение и, слегка дотронувшись до красных лепестков, он, подхватив цветочный аромат, осторожно понёс его на своих крыльях дальше по отделению.
       Пленяющую тишину прервал звонок чьего-то мобильного. Молодой русоволосый коротко стриженный парень взял трубку. Грубый баритон прошелся гулким эхом по коридору.
— Нет, Лёх, ещё не родила, — с печальным вздохом произнес он, грустно глядя в одну точку. — Не знаю, мне всё равно. Дети... Господи, ты знаешь, я очень люблю свою жену, но... Понимаешь, Лёх, не этого я ожидал, мечтая в детстве скорее вырасти. Всё как-то слишком обыденно, что ли. Слишком уныло. Разве так я хотел прожить свою жизнь? — парень вздохнул и устало провел рукой по бледному вспотевшему лбу. Он немного помолчал, а затем, продолжая хранить тишину, положил трубку, разминая шею.
       Парень тоскливо посмотрел на свой маленький букетик жёлтых ромашек, печально усмехнулся и оглядел отделение. Неожиданно он вздрогнул, встретившись взглядом с серыми глазами Леонида. Они глядели на парня с печальной усмешкой и разочарованием.
— Что-то не так? — медленно спросил молодой человек, удивлённо разглядывая странного мужчину лет пятидесяти. Тот тяжело вздохнул и, почесав свободной рукой нос, грустно улыбнулся.
— Тебе не нравится твоя жизнь, да? — спросил он тихим немолодым голосом. Молодой человек долго вглядывался в его простодушное лицо.
— А знаете что, да! Мне не нравится моя жизнь! Она глупая и бессмысленная! Никакого смысла! Ноль! — всплеснул руками парень, едва удержав небольшой букет. Затем он положил ромашки рядом с собой и схватился руками за лицо, тяжело дыша.
— Ты не видишь смысла в твоей жизни? — ещё более печально переспросил Леонид и тоже аккуратно отложил букет в сторону.
— Я как-то не так выражаюсь? — огрызнулся парень, взял со стула свой букетик и стал нервно пересчитывать лепестки.
       Леонид нахмурился, а затем улыбнулся, как отец сыну, и покачал головой.
— У тебя тут жена рожает, да? — тихо спросил он.
— Да, — сухо ответил молодой человек, не глядя на собеседника.
— А у меня дочь — Варенька, — немного грустно произнес мужчина, не отрывая взгляда от парня. — Радуйся, сынок, что у тебя есть жена. Радуйся, пока есть, чему, — с некоторой отстранённостью прошептал он. Парень устало посмотрел на него.
— Вы что, правда не понимаете? — тихо спросил молодой человек. — Как можно радоваться унылости? Ведь у всех — одно и то же! Жена, дети. Дети, жена. Семья, работа. Тьфу! — парень поморщился и отвернулся к окну. Леонид с сочувствием посмотрел на него и снова покачал головой.
— Как тебя зовут, сынок? Меня — Леонид Аркадьевич.
— Дмитрий, — коротко и неохотно ответил парень.
— Дмитрий... Моего внука так звали, — Леонид усмехнулся. — Он умер, когда ему был год. Из-за меня, — Леонид замолчал. Дмитрий нахмурился и удивленно посмотрел на мужчину.
— Я ведь только сейчас осознал: у меня было всё, о чём только можно мечтать: жена, сын, дочь, внук... А мне всё хотелось эмоций! Вот дожил я до сорока пяти, и что у меня осталось? Дочка и зять. Теперь мой смысл жизни только в них.
— Что это за странный смысл жизни? Смысл жизни — понятие философское, а не Ваши люди! Смысл жизни не в том, чтобы тратить её на возню с пелёнками и простым лежанием на кровати, теряя время! — начал спорить Дмитрий, совершенно не понимая, зачем мужчина к нему полез со своими разговорами. Он говорит, что ему сорок пять, хотя выглядит немного старше. Может, врёт?
— Ты знаешь, сынок, у меня же тоже сын был. А у него жена. Да только умерла она после родов — даже не успели её в реанимацию отвезти. Сыночек остался — Димочка. Сын очень тяжело отходил после смерти жены — только Димка и спасал, — начал рассказывать Леонид. Парень устало закатил глаза, но перебить не решился. — Мне тогда было сорок два, когда сын оставил со мной внука. Не любил я это дело — с детьми сидеть. Считал скучным и бесполезным. Оставил его, годовалого, в кроватке, а сам ушел заниматься более важным, как я тогда полагал, делом — работой. Я ведь физик-технолог по образованию-то. А он в этот момент как-то из кроватки вылез и... — Леонид замолчал, вытирая рукой выступившие слёзы, — А сын не выдержал этого удара — умер от инфаркта. В его-то возрасте...
— К чему Вы мне всё это рассказываете? — строго перебил Леонида парень, толком устав от этих бессмысленных разговоров.
— А жена моя — тоже Варюша — какой женщиной была! — будто не слыша Дмитрия, начал мужчина. — Любила меня! А я вот не ценил её. Даже ведь телевизор с ней никак не мог посмотреть, сидя на диване, вдвоём... Думал, как и ты, зачем время терять? А ведь я и потерял. И её потерял, и время... Она заботилась обо мне, несмотря ни на что. Мы прожили в браке двадцать три года... — Леонид снова замолчал, посмотрел на Дмитрия и печально усмехнулся.
— Однажды, мы договорились сходить в кино вместе, — продолжил он, отвернувшись от парня. — А я не хотел. Соврал ей, что вызвали на работу, а сам уехал в парк — давно хотел погулять там один. Когда я вернулся — её уже не было. Оказалось, что она вышла в магазин, и её сбила машина, — Леонид резко встал и отошёл за угол: послышались всхлипы и тихий плач.
       Дмитрий ошеломлённо глядел в одну точку, думая о словах Леонида. Ему было жаль Варвару. Неожиданно в голове промелькнули мысли о Люсе — его жене. Он ведь так мало уделял ей внимания. Он думал, что никуда она не денется. Ну, подумаешь — разок не сходил с ней в парк, а вместо этого ушел во двор думать о жизни. Разок не лёг с ней вместе на кровать, чтобы уснуть в обнимку. Разок не встретил её с учёбы — подумаешь.
       Но ведь этот разок перелился во множество, множество раз. Но никто ж не вечен. Неизвестно, что будет завтра. Неизвестно, увидит ли он её через час? Зачем жить, если не ценишь то, что имеешь?
      Мужчина вернулся и сел на место, шмыгая носом и вытирая красные глаза.
— А где Ваш зять? — тихо спросил Дмитрий.
— Рядом с Варенькой, — по-отцовски улыбнулся Леонид, — С ним ей рожать спокойнее.
       А ведь Дмитрий даже не спросил у Люси — хочет ли она, чтобы тот был рядом? Спокойнее ли ей так? Главное, что ему сейчас спокойно — это всё, о чем Дмитрий вообще когда-нибудь думал. Только о себе. Только о своём счастье.
— Вы хотите, чтобы я ценил то, что имею, да? — хрипло спросил Дмитрий.
— Я хочу, чтобы ты просто ценил свою жизнь, понимаешь, — печально ответил Леонид, — Посмотри в окно. Что ты видишь?
— Больницу, — пожал плечами Дмитрий, без особого интереса разглядывая серое здание напротив — один из корпусов роддома.
— Больницу... Посмотри! Сейчас на свет появляются десятки новых маленьких человечков! Множество маленьких чистых смыслов жизни! Они же невинны, как эта природа! Тебе не нужно смотреть — тебе надо видеть! Увидь эту зелёную мягкую травку внизу. Посмотри, как роса в ней горит на солнечном свете, словно маленькие бриллиантики! Взгляни на эту берёзу! Смотри, какая красивая: правильная, почти ровная, как жизнь этих чудесных младенцев сейчас. Ведь каждый человек выбирает своё будущее сам. Ведь именно он усложняет и облегчает себе жизнь. От него зависит: будет он счастлив или нет! — мужчина улыбнулся. — Радуйся, сынок. Каждому моменту! Ведь если ты будешь проводить каждую секунду своей жизни в радости, то ты будешь счастлив! Люби жизнь, люби природу, люби семью, люби! И счастье полюбит тебя, твою жену, твоего ребёнка!
— Кто тут отец Максимовой? — прервал пламенную речь Леонида низкий голос медсестры. Мужчина встал, девушка улыбнулась. — Поздравляем! Внук у Вас! Родители назвали Ваней! Идите смотреть! — радостно произнесла она, указывая кипой листов в руке на коридор. Леонид странным взглядом, полным счастья, посмотрел на неё и сделал два шага в её сторону, но затем остановился и повернулся лицом к Дмитрию.
— Люби жизнь, сынок! Люби! В этом весь смысл! В ней самой! — мужчина в последний раз улыбнулся парню и исчез за белой дверью родильного отделения. Его шарканье ещё долго раздавалось эхом в коридоре роддома. Дмитрий встал, рассеянно гладя по сторонам.
— А с моей женой, что? Я же привёз её раньше, — парень взволнованно прижал букетик ромашек к груди. Люся всегда любила ромашки. Особенно — жёлтые. Она бы сейчас обрадовалась такому подарку, ведь Дмитрий почти не дарил ей цветы. Даже на праздники. Он не считал цветы какой-то прелестью, которую стоит дарить. Но он опять думал только о себе — о своих вкусах, не жены.
       Острый укол совести ранил в самую душу. Милое Люськино лицо возникло перед глазами, а в голове поомелькнула фраза: «А я люблю ромашки! Любую драгоценность бы на них променяла!» — нежный голос глубоко засел в сердце. А что ответил тогда он на эту фразу? «Ромашки не стоят таких денег, не будь дурой!» — другой голос — вспыльчивый и усталый — сменил ласковый Люсин. К горлу вдруг подступил горький колючий комок, а из глаз неожиданно полились слёзы. Быстро вытерев их рукавом, Дмитрий тряхнул головой и провел рукой по коротким волосам.
       Пересиливая слабость, парень вышел из вестибюля, где кроме уборщицы сейчас не было никого, в поисках медсестёр, но никого не нашёл. Тогда он перепугался не на шутку. Вдруг что-то случилось с его женой? Или с ребёнком? Или с обоими?! А вдруг их больше нет? Вдруг у него будет так же, как у Леонида? Но у мужчины осталась дочь, а теперь ещё и внук! Что же делать, как жить? Как радоваться жизни без них?
— Молодой человек, с Вами всё в порядке? — милый женский голос вывел Дмитрия из внезапно охватившей паники.
— Где моя жена? Что с ней?! — задыхаясь от волнения, спросил парень.
— Фамилия?
— Чья?!
— Жены, — медсестра удивлённо подняла глаза на Дмитрия.
— Градова, — волнуясь, ответил он, с надеждой глядя в глаза медсестры. Та нахмурилась и посмотрела что-то в своих записях.
— А, Градова! Так родила ж давно! Отдыхает теперь! Странно, что Вас не предупредили, — медсестра пожала плечами, — Пойдёмте за мной.
       Дмитрий, облегчённо выдохнув, пошел в след за девушкой. Она завела его в светлую двухместную палату, но лежала там только одна роженица — Люся. Жена открыла уставшие серые глаза и, увидев Дмитрия, слабо улыбнулась.
— Что с ней? Почему она такая бледная?! — вновь начал волноваться парень. Медсестра вздохнула и усмехнулась.
— Всё хорошо. Рожать Вам — не машину водить. Ваша жена ещё сильная! Обычно, все сразу спят крепким сном где-то часов пятнадцать или больше.
— Дочка, — раздался тихий нежный голос Люси, — Митя, у нас дочка.
       Дмитрий осторожно подошёл к кровати жены и взял её за холодную влажную руку.
— Как ты назовёшь её? — так же тихо спросила она.
— Варвара, — не раздумывая, ответил Дмитрий.
— Красивое имя... Дим, я счастлива. А ты? — вдруг спросила Люся, глядя куда-то в стену.
— Я всегда счастлив. У меня есть ты и Варя. Ради вас на земле этой вечной и живу, — Дмитрий усмехнулся, едва сдерживая слёзы счастья и облегчения.