Симбиоз. Часть 3. Рабы. Глава 2

          Моя новая напарница когда-то жила в столице и училась в университете. В свои девятнадцать она дважды попыталась наладить семейную жизнь, но оба раза неудачно. Насколько я понял, Маша совершенно искренне считала, что мужчины обязаны не только кормить и одевать, но и исполнять все ее капризы. С моей точки зрения, подобные взаимоотношения вполне нормальны, но с единственной оговоркой: запросы женщины не должны превышать возможностей мужчины. Судя по всему, Маша так не думала.

          Земля и земные мужчины остались в прошлом, и Машеньке пришлось измениться. Не знаю, легко ли ей это далось, но она довольствовалась тем, что было, радовалась каждой мелочи. Взбалмошной девицы не стало: Маша, визжа от восторга, купалась в подземном озере, с воодушевлением занималась сексом, безропотно носила тюки. Я чувствовал себя счастливым.

          Иногда подкрадывались сомнения. Во-первых, слишком резко Маша превратилась из капризной и избалованной девушки в примерную подругу, почти жену. Во-вторых, сам я нисколько не горевал из-за того, что Таа покинула меня. Я почти не вспоминал ее, а такая короткая память раньше мне была не свойственна.
          Сомнения быстро уходили, ведь большинство неприятных мыслей приходит от скуки и безделья. Мы же постоянно чем-нибудь занимались, да и Маша не давала мне скучать. Вся ее одежда рассыпалась, поскольку состояла преимущественно из синтетических волокон. От туфель остались лишь небольшие кусочки кожи. Даже золотые сережки исчезли без следа. Маша к потерям отнеслась равнодушно и расхаживала обнаженной, одевая выданную юбку и сшитую безрукавку лишь перед
работой.
                *   *   *

          – У меня задержка уже неделю, – чуть не плача, призналась Маша.
          – У Таа вообще месячных не было, – я попытался успокоить девушку и сказал полуправду, умолчав о том, что инопланетянка не могла иметь детей.
          – Месячных нет – значит, залетела, – грустно ответила Маша.

          Страдала она два дня, а потом радостно сообщила:
          – Женщины здесь вообще не рожают!
          – Откуда ты знаешь?
          – Знаю! – счастливо улыбнулась она.

          Все сомнения отпали, и я окончательно убедился, что нами управляют: не может  человек постоянно чувствовать себя счастливым, не могла Маша без посторонней помощи измениться в один момент, да и я слишком редко вспоминал Таа. Нам внушали мысли и чувства, нашими желаниями управляли – мы были марионетками.
          Я осознал, что зависим, но, что самое интересное, не посчитал это трагедией. Да, мной повелевали, но я оставался счастливым. А самое главное, нас не обманывали: девушка, действительно, была чудесной напарницей, я, с ее слов, выглядел лет на двадцать пять, хотя попал сюда в тридцать три.

                *   *   *

          Маша понемногу сбрасывала лишний вес и хорошела с каждым днем.
          Деревья росли ввысь и вширь, но давно появившиеся плоды не спешили созревать, оставаясь маленькими. Те фрукты, которые я когда-то съел, были значительно крупнее.

          – Как мы определим, что они поспели?

          Машин вопрос меня озадачил. Плоды по мере созревания не меняли цвет, а размер не всегда показатель спелости.

          – Мы просто дождемся, когда они упадут, – нашелся я.
          – Тогда они поранятся о камни.

          Я взял большой камень и принялся утрамбовывать щебень под деревьями. Маша занялась добычей песка, просеивая его через тряпку с отверстиями.    Разумеется, песок мы высыпали под деревья.
          На закате мы поняли, что нам не нужно идти по знакомому маршруту,  и продолжили работу при свете звезд. Кажется, уход за деревьями стал нашей основной работой.
          Путник, закутанный в белое, пришел ночью, оставил два бурдючка и два узелка с зерном. Я смотрел вслед удаляющейся фигуре и понимал, что им тоже управляют. Счастлив ли он? А почему бы и нет! Зависимость от чего-либо или от кого-то не повод для страданий. Ведь и на Земле люди подчиняются законам, правилам, друг другу. Каждому человеку нужно есть и пить – это тоже зависимость. Полная свобода неосуществима, но большинство населения моей родной планеты чаще смеется, чем плачет.

                *   *   *

          Наши деревья растут, появляются новые плоды, старые понемногу увеличиваются в размерах, стволы и ветви становятся толще.
          Я знаю, что каждому растению необходимы свет, тепло, вода и минеральные вещества, которые обычно находятся в почве. Здесь только камни. Откуда в них питательные вещества? Тем не менее, наши деревья растут. Может, под камнями есть земля, содержащая нужные элементы?
          Работая голыми руками, я выкопал глубокую яму и не нашел ничего, кроме щебня и песка. Разумеется, в камнях есть необходимые растениям вещества, но они не растворяются в воде. Или все-таки растворяются?

          Появляются новые завязи, но мы так и не получили ни одного спелого плода. Они увеличиваются в размерах, но очень медленно. Зато сами деревья становятся все выше и развесистее и уже дают густую тень. Если взяться за ствол руками и постоять так немного, начинает казаться, что прикасаешься к чему-то большому и очень сильному, заполняющему собой всю округу. А еще я сразу же ищу взглядом Машу, и меня захлестывает нежность. Приходит понимание, что самая важная женщина не та, которая была, и не та, которая, возможно, будет, а та, что рядом с тобой. Не зря, наверное, союз между мужчиной и женщиной освящается и празднуется.

          – А я, если подержусь за ствол, всегда хочу тебя в постель затащить, – поделилась Маша. – И затаскиваю!

          Маша, Машенька… Разумеется, первый упавший плод я отдал ей. Косточку она бережно положила в каменную чашу, и мы почувствовали, что нет ничего важнее в нашей работе, что именно она, маленькая косточка, – результат нашего труда.

          Каждый день мы находим на песке упавшие зеленые плоды. Немного, не больше десятка – казалось бы, двое взрослых людей должны съесть их за сутки. Тем более, желтоватая мякоть просто тает во рту. Однако фрукты остаются: может, они нам, действительно, надоели, или же и мне, и Маше внушили это.
          Ночью приходит путник, закутанный в белое, и забирает плоды и косточки.

                *   *   *

          – Ты любишь ее!
          – Кого?
          – Ту, которая была до меня… Ванечка, ты чудесный мужчина – добрый, ласковый, внимательный. Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. И тебе со мной хорошо. Только любишь ты ее – я знаю.

          С чего Маша это взяла? Я рад каждому ее взгляду и прикосновению, совершенно искренне говорю ей нежные слова – в любом случае, она мне не безразлична. Я почти не упоминаю Таа, разговаривая с Машей. Да, стройная инопланетянка иногда стоит у меня перед глазами, но это происходит крайне редко. Или нет? Может, я просто не замечаю?

          – Ты от меня уйдешь – я знаю. Оставишь меня одну. А если вместо тебя пришлют какого-нибудь урода?

          Сомнение острыми коготками царапнуло по душе. Кажется, Машеньку волнует не то, что я уйду, а какой мужик достанется ей после меня. Впрочем, главное не это – она уверена в моем исчезновении из ее жизни. Что это, женская интуиция или постороннее внушение? Возможно, Машу предупреждают о грядущих изменениях, чтобы они не стали слишком неожиданными. Может, оно и к лучшему.

          Машенька долго стояла, обняв дерево, а потом взялась за меня. Тихая нежность сменялась агрессией, слезы – торжествующими стонами. То ли она пыталась утопить в сексе свои переживания, то ли прощалась со мной.

          Когда пришел путник, Маши не было – спустилась в пещеру. Я звал ее, но она не откликнулась. А провожатый в белой одежде знаками объяснил, что я должен идти с ним. Зов, звучавший внутри меня, заставил повиноваться. Мы так и не попрощались с Машей