Конан - Королевское вероломство

Жуткая боль огненной вспышкой озарила сознание, выплывающее из мрака беспамятства. Голова казалась неимоверно распухшей и гудела как огромный тревожный колокол, во рту как будто кошки нагадили, виски сдавило, словно в стальных тисках.
Хоть ему и не впервой было таким образом приходить в себя, но в свете последних событий он никак не ожидал ничего подобного.
С большим трудом Конан разлепил веки, покрытые коркой засохшей крови. Тьма беспамятства сменилась сумраком узкого каменного помещения. Он лежал на пыльном выложенном старыми обшарпанными плитами полу, вокруг вставали черные стены небольшой камеры. Справа от него виднелась тяжелая усиленная листами железа дверь с небольшим забранным толстой решеткой окошечком, из-за которого лился колеблющийся тусклый свет факелов. Запах давно непроветриваемого помещения смешанный с ароматом трухи и гнили наполнил его ноздри, но он был привычен и не к такому.
Изрыгнув приглушенное проклятье Конан медленно приподнялся, потрясая головой, пытаясь очистить ее от лишних шумов, и сел, прислонившись к шершавой стене, спиной ощутив холод камня. В голове помутилось и его едва не вырвало прямо на себя, но он сдержался неимоверным усилием воли. Так он просидел некоторое время, приходя в себя. Пульсирующая боль медленно отступала, спутанные мысли приходили в порядок.
Конан посмотрел на свои руки – запястья охватывали металлические обручи, соединенные с толстыми цепями, вмурованными в стену.
Он рефлекторно дернул рукой, но сил еще было не достаточно. Металлический звон разорвал тишину.
Он еще раз выругался, помянув Крома и Нергала, а затем ощупал свою голову в том месте, где боль до этого пульсировала особенно яростно. Там он нащупал огромную шишку с содранной кожей покрытую коркой засохшей крови. Да видимо приложили его изрядно. Не поскупились. Но почему?
Последнее что он еще помнил – празднование. Веселое хмельное пиршество в тронном зале владык Аквилонии – яркий свет сотен свечей, огромные столы, трещавшие от обилия находящейся на них пищи, золотые подносы с разнообразными фруктами, огромные кувшины и кубки дорогого вина, напыщенные и раскрасневшиеся придворные дамы в пестрых блестящих платьях, громкие тосты, король… здесь отмечали победу над пиктами, что была одержана в кровавом сражении у стен Велитриума. И подтверждение его назначения – теперь он официально генерал аквилонской армии или уже все-таки бывший?
Невесело скривившись, Конан еще раз позвенел цепями. Как-то это не сильно походит на предоставленные королем генеральские апартаменты.
Он еще раз окинул взглядом свое узилище. Теперь его глаза достаточно привыкли к полумраку, и он смог более ясно представить куда попал. Стены камеры были выложены из огромных блоков с прожилками какого-то темного минерала, низкий завешанный пыльной паутиной потолок терялся в темноте. Слева в углу что-то темнело – возможно, кусок соломы или какая-нибудь дерюга. Все это было смутно знакомо ему и на язык просилось название лишь одного места – самого страшного для многих жителей Тарантии столицы Аквилонии. Железная башня.
Да он уже бывал здесь однажды только очень давно еще в начале своего служения трону Аквилонии, когда приволок сюда на вечный постой вместе с отрядом элитной стражи дворца захваченного в кровавой драке безумного убийцу из благородной семьи Дориан. Этот безумец много недель наводил ужас на весь город, устраивая кровавые расправы по ночам в глухих и темных переулках Тарантии, истязая и мучая до смерти молодых женщин и девушек.
Вот Нергал! Он действительно в самой Железной башне! Конан потряс головой – может это лишь бред, кошмарный сон, и он все еще дрыхнет на королевском пиру. Нет! Как ни крути, все вокруг было реальностью. И этого Конан не понимал.
Еще совсем недавно – или уже давно? Конан не знал, сколько времени провел здесь в темноте, но судя по тому, что его желудок не бунтовал от голода – не так уж и много – может полдня, может меньше – его чествовали и поздравляли с победой, он помнил, как улыбающийся король Нумедидес вручил ему почетный меч генерала. Как начался шумный пир. Заиграла громкая музыка, красивые девушки-служанки бегали словно стая мотыльком между столами, подавая различные блюда; словно подхваченные водоворотом перед ним замелькали потные раскрасневшиеся рожи дворян и аристократов…тучная харя канцлера Вибиуса Латро, улыбающееся физиономия графа Троцеро и других воинов, которых пригласили на этот пир.
Вдруг в памяти всплыло еще одно лицо – старика в серых одеждах - и его такой озабоченный, совсем не замутненный выпивкой взгляд. Он что-то говорил ему, этот старик Алкемидес… «Хочу написать книгу о необдуманных поступках власти и их не благоприятных последствиях…» что он хотел этим сказать? Неужто?..
Тут тихий посторонний шорох прервал его размышления. Что-то чуть слышно звякнуло, послышался легкий скрип. Черная тень скользнула по коридору и вот уже кто-то заглядывает в его камеру.
- Конан? Киммериец? Это ты? – раздался тихий знакомый голос.
- Родаго, хвост Нергала, ты что ли?
- Тише, тише, генерал – послышалось в ответ. – Рад что наконец нашел тебя. Далеко же тебя запрятали. Здесь настоящий лабиринт и стражи не в пример больше чем в самом дворце. Но я смог пробраться сюда.
Его голос отдалился, снова тусклый сет ворвался в камеру. Послышался тихий скрип металла, что-то щелкнуло, и дверь слегка приоткрылась, теперь свет ближайшего факела резанул по глазам киммерийца. Конан отвернул голову в сторону, слегка прищурившись. Человек в это время легкой тенью проник в камеру, прикрыл дверь за собой и присел рядом с узником.
- Мы не знали, в какую-тюрьму тебя бросили. Троцеро с большим трудом удалось определить это место.
- Троцеро? Что, ярость Крома, здесь происходит?
- Ты не помнишь? - ухмыльнулся Родаго, скривив в подобии улыбки свои худые губы. – Все произошло сразу после пира. Танцы, награды, вино – помнишь? – в руках человека верного Троцеро блеснула отмычка, и он занялся кандалами Конана. – Никто ничего не понял. Все веселились, и ты громче всех. Взывал к своему Крому и предвещал величие аквилонскому королевству. Все слушали твои тосты и поддерживали тебя…
С тихим звоном разошелся правый наруч.
- Так почему же я здесь, Кром? – Конан тяжело сглотнул, наблюдая за действиями бывшего воришки, сухость в горле вызывала боль, но он не обращал на нее внимания. Его мысли вихрем неслись в голове, перепутываясь и окунаясь в кровавый туман. Он мало что помнил, и это очень злило его.
- Яд, – ответил Родаго. – Им тебя попотчевал королевский виночерпий.
- Что? – удивился Конан. – Вот ублюдок!
- Никто не знает, отчего такое взбрело в голову королю и почему он, едва наградив тебя за заслуги, упрятал сюда со всей возможной секретностью. Троцеро говорит это зависть. Ты стал довольно популярен при дворе. Кассий утверждает, что весь этот пир был задуман специально, чтобы пленить тебя, все было продумано еще до твоего приезда в столицу. Версий много. Я же думаю, что эта прихоть не сама возникла в мозгу Нумедидеса. Колдун, что таится за его спиной…
Наконец Конан был свободен. Размяв затекшие руки и растерев ноги, он резко поднялся, и его неожиданно немного повело – сказывались последствия отравления и избиения его безвольного тела. Именно сейчас он почувствовал боль от каждого синяка и ссадины, покрывающих его плоть. Он ухватился рукой за стену, глухо ругаясь. Тут дружественные руки подсунули ему под нос флакон с дурно пахнущей жидкостью.
- Пей, Салим сказал, что это может помочь от яда. Правда мы так и не выяснили, что же это было, – Конан скривился, но осушил небольшой сосуд до дна. Боль в голове заметно поутихла, и пол больше не норовил дернуться в сторону. – Держи, – в руку ему легла рукоять короткого меча. – Все, что смог принести. Караулы при входе усилены. И давай поспешим нам уже пора отсюда выбираться. И так слишком много времени потратил на поиски твоей камеры.
Конан с силой сжал рукоять оружия, чувствуя, как силы, словно огненный поток, возвращаются к нему. Да он попал в беду, но верные друзья оказались рядом и не бросили его. Он не забудет этого, Кром свидетель!
- Пошли!
Но едва они осторожно, не производя лишнего шума, покинули камеру и вышли в коридор, освещенный несколькими укрепленными в железные держатели факелами, как пронзительный и пробирающий до костей порыв ледяного ветра пронесся мимо них, заставив тусклое пламя тревожно затрепетать, вызвав невольную дрожь, коснувшись обнаженной кожи беглецов.
- Это что еще за выходки Тарга, – ругнулся Конан.
Родаго же с ужасом замер посреди коридора, пот засверкал на его лбу, мошенник напряженно всматривался вдаль коридора туда, куда им нужно было идти, как вдруг внезапно вздрогнул и, схватив Конана за руку, повлек его к соседней камере. Дрожащими руками он, что-то бессвязно шепча себе под нос и часто и нервно оглядываясь в начало коридора, вскрыл замок двери и втолкнул киммерийца внутрь. Затем проскользнул и сам, захлопнув за собой дверь. Он тяжело дышал и видимо молился, прикрыв глаза. Конан в удивлении смотрел на него.
- Эй, приятель, что такое, что происходит с тобой? Зачем мы здесь? Теряем время, сам сказал.
Родаго открыл глаза, и даже в полумраке было хорошо видно, как в них плещется страх.
- Кажется, я был прав, Митра, – с трудом выдавил он. – Я чувствовал это. Колдовство. Мы не успели. Слишком долго я блуждал…Проклятый Туландра… Сожри его Нергал. Это его рук дело…
- Да приди же в себя наконец, – с гневом в голосе прошипел Конан. – Что происходит, толком объясни…
Но тут они оба совершенно ясно расслышали в царившей вокруг тишине скрип открываемой двери и тяжелые размеренные шаги. Воины, не сговариваясь, прижались к стене с разных сторон от входа, сжимая в руках оружие.
Тяжелая жуткая поступь приближалась, стало заметно холоднее. Оранжевые отблески факельного света потускнели, налившись голубоватым огнем. Изо рта начал появляться пар, запахло чем-то противным и кислым. Конан осторожно выглянул через окошечко – черный туман скользил по каменным плитам пола, покрытым легким налетом инея, яркие разноцветные искры вспыхивали в нем и опадали на пол, словно сгорающие кометы.
Вот жуткие шаги замерли. С ужасом Конан понял, что нечто остановилось на пороге «его» камеры. На несколько мгновений воцарилась тишина. А затем с громким ревом, от которого содрогнулись стены, неведомое нечто ворвалось внутрь бывшего узилища Конана. Послышался треск ломаемой двери, грохот вырванных из кладки камней и разочарованный вопль зверя, не обнаружившего в клетке своей жертвы. Страшной силы удары обрушились в ярости на каменные стены – один за другим, камень крошился и с грохотом осыпался на пол. Стены тряслись, словно во время землетрясения с потолка сыпалась вековая пыль. Но вот вскоре неведомый монстр успокоился – слышалось только его тяжелое посвистывающее дыхание. Он медленно вышел из каменного мешка, замер на мгновение, а затем новый грохот сотряс темницу. Монстр вломился в камеру напротив той, где был пленен Конан – разнес в щепы дверь, вновь посыпались камни, и раздался чей-то испуганный приглушенный вскрик. Та камера была обитаема – какой-то бедняга-узник с ужасом захрипел в агонии, но спустя мгновение его крик оборвался хрипами и бульканьем, затем послышались кошмарные чавкающие звуки, треск разрываемой плоти и ломаемых костей. А финалом вновь был разъяренный вопль демона, – он опять не нашел то, что искал.
Родаго вытер пот со лба рукавом, указал пальцем наружу, а затем на Конана как бы говоря «эта тварь по твою душу здесь!» Конан удрученно кивнул головой, он уже понял это. Что ж следующая камера на пути этого монстра – та, где они спрятались. Бежать некуда, придется принимать бой. Он лишь покрепче сжал свой меч и приготовился к неизбежному.
Конан отшатнулся от двери, когда прямо за ней воздвиглась огромная жуткая черная тень. Горящие яростным багровым пламенем глаза смотрели внутрь камеры. Вонь стала просто невыносимой.
С громким ревом, оскалив жуткую пасть, зверь вломился внутрь. Дверь разлетелась в щепы под его сокрушительным ударом. Испуганный Родаго вскрикнул, прикрывшись рукой от дождя расщепленного дерева, и монстр тут же шагнул к нему. Последовал удар сильной лапы, и Родаго рухнул на пол, харкая кровью – его лицо заливали потоки крови. Все произошло настолько стремительно, что он даже не успел воспользоваться своим оружием. Но инстинкты в его теле не дремали, и в последний момент он сумел чуть-чуть отдернуть голову в сторону иначе уже лежал  бы на холодном полу с пробитым черепом.
Конан же не терял времени даром и нанес стремительный удар по врагу, но демон словно почувствовал исходящую от него угрозу и увернулся. Повернув к киммерийцу свою кошмарную морду, словно окутанную черным колдовским туманом, среди которого будто угли в ночи горели злобные глаза. Заметив свою жертву, он издал радостный рев и отбив словно нехотя новый удар варвара своей рукой, покрытой какими-то наростами, словно броней, скользнул почти в плотную к киммерийцу и вцепился ему в шею. Неземной холод коснулся кожи варвара. А жуткий демон медленно приближал свою морду к его лицу, наслаждаясь моментом.
Конан выронил меч и сам вцепился в увитые мощными мышцами руки демона, по которым словно яркие переливающиеся змеи скользили странные огненные полосы.
Демон был силен неимоверно, острые когти царапали кожу, кровь потекла по груди киммерийца. Но он не сдавался, хотя сил человека, даже такого, как он, явно было не достаточно, чтобы противостоять такой чудовищной мощи. Конан был еще жив, потому что демон играл с ним как кошка с мышкой, наслаждаясь болью своей жертвы, наблюдая за его медленной смертью. С острых клыков его стекала кровь, перемешанная со зловонными слюнями. От вони из пасти мутился разум. И силы медленно убывали.
Конан почувствовал, как его ноги медленно теряют опору, отрываясь от земли. Боль в горле становилась сильнее, дышать было почти невозможно, воздуха не хватало. Конан ударил коленом монстра в бок, но тот был словно скала, казалось он ничего не почувствовал. Темные круги закружились перед глазами человека. Неужели это конец, о, Кром! Сдохнуть в лапах зверя из бездны, та еще смерть…
Но тут позади демона появилась какая-то тень, и острый клинок, блеснув в тусклом свете факелов, впился ему в шею, проникнув глубоко внутрь. Монстр дико заревел и, отпустив Конана, повернулся к новому врагу. Испуганный державшийся за ушибленный бок Родаго отступил, прижавшись к стене, на его окровавленном лице проступила маска неизбежной смерти, он заглянул в огненные глаза того, кого только что ранил.
Но зверь не успел ударить. Конан, зная, что иного шанса не будет, даже не успев как следует вдохнуть воздух, схватил упавший меч и снизу вверх нанес монстру еще один удар, острое лезвие вонзилось тому в спину и показалось из груди – настолько сильным был удар. Брызнула черная жирная кровь.
Словно внезапно обессилев, монстр упал на колени посреди маленькой камеры, страшно хрипя и заливая пол кровью. Его тело заметно дрожало, дым едким туманом потек из его глаз, огненные полоски на его теле налились ярким светом.
Конан схватил Родаго и, отпихнув ногой демона, с громким криком: «Бежим!» вытолкнул остолбеневшего соратника в коридор. Там он грубо встряхнул его за плечи и, пристально глядя ему в глаза, крикнул: «Ну же воин, приди в себя, выводи нас отсюда!»
Взгляд Родаго немного прояснился, он потряс, головой приходя в себя, и не слова не сказав, хлопнул Конана по плечу и потянул в сторону.
- Давай за мной! Тем путем, что я пришел, скорее всего, уже не пройти. Есть другой.
И они как две тени помчались вдаль по коридору. Вскоре свет факелов приобрел свой привычный цвет.  У развилки Родаго осмотрелся и повернул направо, они побежали по другому коридору, затем свернули и вышли к узкой каменной лестнице в толще стен, уходящей куда-то вниз. Они спустились по ней до конца, миновав пару пролетов, и оказались на самом нижнем этаже Железной башни. Здесь уже не горели факелы, кругом лежала толстым слоем пыль, и свисали с потолка зеленоватые тенета – судя по всему, этой частью темницы давно уже не пользовались.
Предусмотрительный Родаго запасся несколькими факелами по дороге. Вот он свернул в какую-то каморку, заваленную старыми предметами труда – деревянными ведрами, какими-то палками, лопатами и многим другим – на всем лежала печать запустения и ветхости, а также обильным слоем липкая и противная паутина.
Подойдя к дальней стене, Родаго внимательно осмотрелся, потрогал несколько ему одному известных точек и, найдя тайный механизм, открыл дверь. За ней был земляной коридор, уводящий во мрак. Стены его были покрыты чем-то слизким, какими-то наростами и наплывами. Под ногами захлюпала вода.
- Где это мы, хвост Нергала?
- Это древняя сточная канава, – сказал Родаго. – Говорят, ее построили еще до основания Тарантии, когда на этих землях возвышался лишь укрепленный замок первых королей. Откуда узнал об этом Троцеро, мне не ведомо. Но он дал мне точные указания насчет всего. Возможно, в графской библиотеке в Пуантене сохранились какие-то древние свитки, в которых все это…
- Не будем терять время зря, - сказал киммериец, остановив поток слов взволнованного товарища. – Двинулись!
И воины заскользили, словно два призрака в мерцающем свете факелов вперед, шлепая по мутным поблескивающим лужам, перелезая через завалы земли и камней, иногда проваливаясь по колено в какую-то вонючую жижу в тех местах, куда стекала вода многие сотни лет.
Вдруг впереди оказалась преграда – старая проржавевшая и покрытая какими-то мхами странных ярких цветов решетчатая дверь. Конан подергал ее – она была еще крепка. Он было хотел осмотреть петли или замок, чтобы как-то открыть ее, как вдруг громкий яростный рев пронесся по мрачному коридору. Воины дружно обернулись назад. Там далеко во тьме они различили две маленькие яркие точки - демон не оставил своих попыток закончить дело и упрямо преследовал людей.
- Копыта Антареса,  - выдохнул Родаго и, вынув отмычку, трясущимися руками попробовал открыть старинный замок. Но метал настолько проржавел, что у него ничего не получилось.
- А ну-ка отойди, – крикнул Конан и оттолкнул Родаго в сторону. Затем что было сил пнул по замку. Метал с противным скрежетом изогнулся и треснул. Верхняя петля тоже не выдержала такой грубости и отпала. Дверь покосилась, повиснув на нижней петле, заскрежетав краями по каменным плитам, из которых был выложен дальний коридор.
- Давай вперед, – и друзья, не оглядываясь, бросились дальше, перемахнув через решетчатую дверь. Их хорошо подгонял грозный рык, раздающийся из мрака позади них.
Впереди показался поворот, затем еще один и еще. Внезапно появился тусклый свет. Туннель резко оборвался, выведя беглецов к огромной каменной трубе, уходящей вверх и вниз. Вверху где-то очень далеко мигали факелы, судя по всему, установленные на перекинутых через пропасть мостиках. А внизу в нескольких футах под ногами ярился и бурлил мутный поток, появляющийся из одной дыры в стене и исчезающий в другой.
Демон был уже совсем рядом. Ясно слышалось его тяжелое хриплое дыхание и леденящие кровь вскрики. Конан и Родаго повернулись к нему – безоружные лишь с коптящими факелами в руках. Они приготовились к неравной схватке. Огромный раненный демон показался в круге света, вновь повеяло морозным холодком. Демон шел медленно, скривившись, почти припав к земле. Оба меча так и торчали из его тела, кровь обильно сочилась из смертельных для обычного человека ран. Но демон это не человек – кто знает, в чем содержатся его жизненные силы. И он шел, упрямо шел вперед, ведомый лишь одной мыслью - исполнить приказ.
Демон заметно хромал, одной рукой изредка касался пола, чтобы не упасть. Огонь в его глазах горел уже не столь ярко. Зверь, судя по всему, умирал. Но возможно в нем еще хватит сил закончить свое дело.
Воины ждали его, замерев на краю обрыва. Монстр надвигался на них как неумолимый злой рок. Но вдруг что-то словно сломалось в нем, и он рухнул с тихим шипящим стоном на землю, тяжело надрывно дыша. Алые глаза медленно потухли. Вскоре он перестал дышать.
Но огненные полосы на его теле вдруг налились ярким ослепительным светом, сквозь них показалось сокрушительное пламя. Холод сменился жуткой жарой, вскипели лужи на полу, повалил едкий пар, обжигающий кожу и мешающий дышать.
- Бежим, – вдруг вскричал Родаго и толкнул Конана к пропасти. Вместе они рухнули в ледяной поток и исчезли под водой, а над ними прогрохотал оглушительный взрыв. Посыпались раскаленные камни, в воздух взвились облака пыли, забурлила ледяная вода.
Сильный поток подхватил тела людей и увлек в лабиринт подземных тоннелей и галерей. Едва успев набрать в легкие воздуха во время падения, воины исчезли под землей.

*   *   *

- Куда ты теперь, друг? – спросил Родаго, кутаясь в теплый плащ, сидя у костра, разведенного в небольшой пещерке. Снаружи было довольно холодно и, скорее всего, дул ледяной ветер, взметая колючий снег. Зима в этом году выдалась холодная. Тьма ночи уступала место серому рассвету. Если бы не буран, они возможно могли бы разглядеть в паре миль от них огни Тарантии.
Конан сидел с другой стороны костра, тоже закутавшись в шерстяной плащ. Благо им посчастливилось наткнуться на небольшое поселение и кое-что реквизировать так, что селяне об этом до поры не узнали.
- Отправлюсь на запад в Боссонию. Там у меня есть друзья. Там я попытаюсь все вернуть.
- Вернуть? Ты теперь вне закона в Аквилонии. Вряд ли Нумедидес решит, что ты погиб в подземельях. Да и этот колдун еще… но знай, чтобы ты не задумал я и Троцеро с его воинами на твоей стороне.
- Я знаю это и не забуду, что вы для меня сделали, – Конан протянул руку своему другу и тот крепко пожал ее. Затем киммериец поднялся и, подхватив небольшой мешочек с необходимыми ему вещами, не сказав больше ни слова, покинул пещеру и исчез за пеленой снега.
Родаго лишь усмехнулся, глядя ему вслед, затем тяжело вздохнул и положил подбородок на колени, всматриваясь в пляску огня на углях. Что-то будет, что-то грядет, он это чувствовал. Что-то изменится и повлечет за собой глобальные перемены. Киммерийцы дикий народ, он знал это. Еще живо в памяти многих солдат поражение у стен Венариума.
Нумедидесу стоит подумать теперь о своей безопасности…

*   *   *

Двери тронного зала Тарантии с тихим шорохом приоткрылись, и внутрь вошел смуглый худощавый мужчина восточной внешности хотя несколько и отличающийся чертами лица от кхитайцев. Он носил длинный темный халат с капюшоном, в недрах которого сверкали жестокие холодные глаза.
На троне в дальнем конце зала лениво развалясь сидел сам Нумедидес. Дородное тело короля, опухшее от излишеств, едва помещалось среди подлокотников. Мантия валялась на полу, корона съехала набок. Он нервно перебирал пальцами по подлокотнику трона, выполненному в виде когтистой орлиной лапы, и хмурил кустистые брови.
Лишь несколько факелов разгоняли мрак огромного зала, и окружающая атмосфера была лишена дневного великолепия. Заметив вошедшего, Нумедидес издал странный каркающий звук и пронзительно пропищал:
- Я слышал, этот змей сбежал!
- Да, ваше величество, – с низким поклоном ответил вошедший. – Мой вызванный друг не смог настигнуть его. Хотя я не понимаю, как киммериец смог покинуть подвалы Железной башни. Скорее всего, ему помогли.
- Ты отправил за ним верных людей? Найди тех, кто помог ему. Без помощи извне он не смог бы справиться.
- Я отправил отряд Валира. Судя по всему, киммериец двигается в сторону Боссонии. Там, как я знаю, еще остались верные ему люди. Я отправил депеши правителям тех городов и фортов. Если он появится там, наши люди будут его ждать. Так же отправил приказы для коменданта Вилитриума - схватить и пытать всех, кто выказывает лояльность к этому отщепенцу. Как мы знаем, там остался отряд его «львов», который он сформировал за время войны с пиктами. Никто из них не уйдет – чтобы помочь или присоединиться к нему. Эту нить мы обрезали.
- Что ж, хорошо. Ты молодец Туландра. Нужно покончить с ним. Не хочу больше вспоминать об этом наглом варваре, – король зевнул и лениво почесал за ухом и поэтому не расслышал последних слов колдуна:
- Мы еще увидим его, я в этом не сомневаюсь.