Последний аккорд

В своих странствиях я встречал многих. Но больше всего мне запомнился один музыкант. Хотя музыкантом его назвать было сложно, он слышал музыку, видел ноты, но не мог их воспроизвести, и почему-то считал себя музыкантом. А запомнился он мне своим подходом к жизни. Он как и я, был постоянно в худшем расположении духа, мечтал обрести покой, горел какой-то идеей и тут же забыв про неё, потухал. Всем сердцем мечтая оставить после себя хоть что-то, он часто говорил о смерти. Не видя смысла в жизни, он давал лапу каждому встречному кот, чесал за ушком каждую собаку, говорил с попугаем о жизни, и спорил с воробьем об полярности ветров. Он не был сумасшедшим. Просто видя во всех живых существах музыку, он старался прикоснуться к ней, услышать эти чарующие ноты жизни, которые бьются в каждом. Услышать ритм.
Вы бы видели как он возился с гусеницами на прошлой неделе.
— Ты пойми, гусеницы — это самый необычный звук, это как каламбур между флейтой, балалайкой и боевыми барабанами. Именно боевыми! Ты разве не слышишь? *бум, бум, бум* — это чистой воды движения гусениц! С ними даже муравьи не сравняться, хотя.. нет, сравняться. Ты же помнишь какой звук у муравьёв? Это если перебирать последние две струны на контрабасе, такой низкий гул, не веришь? А ты послушай!
Как бы я не старался, я не слышал. Ни гусениц, не муравьев, не еще кого-то там. Но я видел глаза музыканта, и верил, верил что гусеницы — шагают под боевые барабаны, хоть и мне становилось смешно когда я это представлял, но я верил. И он пользуясь моей доверчивостью рассказывал мне о новых, и новых звуках. Спустя месяцы общения с ним, я узнал что крокодилы и змеи, имеют родственное звучание, такое, одновременно тихое и громкое.
— Ну вот посмотри. Ты согласишься что змеи — это в частности свист, шипение и шебуршание бумаги об стол. А Крокодил — в особенности Африканский узкорылый, — это примерно такое же шипение, только усиленное раза в три, что нам и говорит об их звуковом родстве! Это опять подтверждает мою теорию об едином звуке! Ахаа!
Последняя наша встреча проходила на летней веранде, его загородного дома, погода была отвратительная, бил дождь, ветер пытался унести с собой шадкую веранду и сбросить куда нибудь в море. Настроение было таким же ужасным, даже у музыканта. Он сказал мне всего одну фразу, очень длинную и не сразу понятную.
— Слышишь. Это битва. Моя битва. Дождь — это страшный звук, который меня пожирает, а эти удары молнии - взрыв, без звучный, взрыв, все поглощающий взрыв. Слышишь как трещит древесина? Так трещат мои нервы, они не хотят умирать, не хотят! Слышишь крики оленят? Это кричат воспоминания. Возможно когда нибудь ты это услышишь.
Только спустя время, я понял, чт он прощался, таким странным но свойственным ему методом. Он прощался. На следующий день мне пришло письмо, в письме был диск и маленький обрывок бумаги, где черным маркером, было написано несколько слов, название «Мелодия моей жизни», я быстро вставил диск в ноутбук и услышал. Все то о чем говорим мне музыкант, от начало и до конца, сквозь звуки, которые невообразимым образом превратились в музыку, я слышал барабаны гусениц и нежную игру кота Норвежца, которого так любил музыкант, и всех всех всех. Я быстро собрался, завел машину и отправился к нему, поздравить. А как же! Его первая мелодия! Да еще какая! Я пытаюсь найти сравнение с великими композиторами, но не нахожу, мелодия созданная музыкантом, была настолько невообразима, настолько ммм.. эх. Я подъехал к дому. Ворвался в дом, ожидая го увидеть играющего с котом или с собакой, но его не было. Не было в спальне, в гостинной, на кухне. Не было. Я побежал на веранду, которая была на заднем дворе, и нашел. Нашел странную кучу пепла, на том месте где вчера стоял музыкант. Странную кучу пепла. «Вчера он все таки прощался» — подумал я, и аккуратненько взяв в руку пепел, я пустил его ветру, и слышал как музыкант играет свой последний аккорд.