Отпусти меня! Часть I

                Часть I
На часах 9:00. Одиозный отзвук будильника уже в который раз жестоко разлучил меня со сладким мороком сна. 9 часов. Казалось бы, не так уж и рано. "Сколько можно спать! Просыпайся, тебя жду великие дела!" - мысленно настраиваю себя. "Ну, вставай же! Так и всю жизнь проспать можно!" - хотя, кого я пытаюсь обмануть? Поворачивая голову в разные стороны, отчаянно пытаюсь вспоминть, что случилось накануне. Я снова заснула глубоко заполночь, когда серебряный шар луны уже готов был уступить место первым солнечнам лучам, предвестникам утра... Пятдесятый день без тебя. Мучаюсь ли я? Уже нет. Лишь заточенный стилет вездесущего чувства вины время от времени посещая меня. Счастлива ли я сейчас? Скорее, да. Мудрецы утверждают, что лечит время. На деле оно просто шло. Тиканье часов с каждой секундой приближало меня к старости. Время никак не причастно к моему исцелению. Меня вылечил Он. Появившись однажды в моей жизни, Он внезапно стал ее незаминимой частью. Кажется, что я уже не представляю себя без него. А он не мыслит себя без меня, я точно знаю. Мой Человек... О тебе я старалась не вспоминать. Я ушла от тебя пятдесят дней назад. Хотя на самом деле это случилось намного раньше... В тот день я похоронила свою собаку. Онкология, последняя стадия. Её уже нельзя было спасти. В этот же день мы с тобой переезжали в другое жилье. За эттой дверью должна была начаться новая жизнь... В ту ночь я практически не спала: слезы душили меня, стягивая грудь невидимыми цепями. Проснувшись, я почувствовала головокружение и острый приступ тошноты: бессонница и нервный срыв не прошли даром.
- Помой плиту, заклей ящик! Быстрее, сейчас приедет такси! - исходило из твоих уст с самого утра. - Боже мой, да кто ж так плиту-то моет? - восклицал ты, заметив небольшое пятнышко на эмалированной поверхности. Я помыла плиту, и ты видел это. Пелена слез настолько плотно засела в глубине моих глаз, что я не могла разглядеть детали. Но ты был слеп к моей боли. - Это ж как тебя родители воспитали? Вроде бы, взял тебя из хорошей семьи, а как будто бы из детдома. Хоть что-то девчачья в тебе вообще есть? - продолжал ты, не замечая мои слезы. Ты не хотел замечать их.
- Я прошу тебя, давай поговорим после. Ты же знаешь, что моя собака этой ночью... - я пыталась остановить твою тираду, богатую на потетику.
- Я понимаю, тяжело, собачка умерла. Почему я, живя с девушкой, должен взваливать на себя все заботы? Тут уж два пути: либо смириться с тем, что ты такая, либо расходиться! Эх, надо было приехать к тебе в гости до того, как я принял решение быть с тобой! Сейчас бы подумал еще тысячу раз, стоит ли! - ты засыпал свежую рану от минувшей потери солью обидной критики, не жалея выражений. Я просто молчала, изредка глубоко вздыхая, чтобы сдержать слезы. Когда мы рассекали пылье, уже по-осеннему холодные, столичне улицы на такси, я не выдержала: соленый поток боли и потрясений вырвался наружу, стирая со стенок души оскорбительный налет твоих колких слов. Ты по-прежнему не замечал моей смуты. Ее заметил водитель такси.
- Эй, девочка, чего ты плачешь? - с характерным акцентом спросил он, проявляя участие.
- Собачка вчера умерла, она переживает! - ответил ты, опережая меня. Этот ответ был настолько же правдой, насколько ложью: не только смерть собаки определила мое состояние, но и твоя жесткость. - Ты просто не умеешь воспринимать критику, потому не прогрессируешь! - отвечал ты всякий раз, когда я просила быть со мной помягче. В тот день что-то во мне надломилось: мне очень нужна была поддержка. Боль сделала меня уязвимой. Но ты не захотел подставить плечо.
Ты не стал просить у меня прощения.
- Я, конечно, все понимаю, но почему я один бегал по поводу переезда. а тебе как будто на все наплевать? - сказал ты. В какой-то момент я даже почувствовала свою вину за недостаточное участие. Я собирала вещи, раскладывая пао коробкам, готовила квартиру к сдаче хозяевам. Но раз ты обвинил меня в равнодушие и беспечности, мне показалось, что так оно и было. Показалось...
На следующий день мы отмечали юбилей твоей сестры. Дорогой ресторан, расслабляющая музыка, обилие угощений, и она - тридцатилетняя красавица в шикарном платье с лучезарной улыбкой на лице. Она счастлива, вопреки тому, что совсем недавно пережила развод. Я всегда считала, что следует раваняться на таких, как она: сохраняя достоинство в любых ситуациях и умение найти позитив даже в самом навороченном сценарии акрасии делали ее перманентно счастливой. Я старалсь быть красивой, улыбаться, несмотря на боль. Я старалась убедить тебя в том, что тебе повезло со мной. Я хотела сделать всё, чтобы ты мной гордился и был со мной счастли. Ты держал меня за руку. - Мы будем работать, откладывать деньги, и  мое тридцатилетие встретим уже в своем жилье! - говорил ты, улыбаясь. Я почти забыла обиды на тебя: уловив в твоих словах позитивную нотку, я очень боялась ее спугнуть неосторожным словом. Я редко видела тебя позитивным. Куда чаще ты любил, словно молитву, повторять: - Денег нету, мы на дне. Нужно родиться мосвичом, ибо остальные обречены на нищету и скитания! Ты любил во всем находить недостатки. Каждый человек неминуемо попадал под прицел твоего подозрения. Раз за разом мне приходилось доказывать, что я не манупилирую тобой и не использую тебя, а люблю. Просто, люблю. Ты не хотел мне верить, раз за разом обвиняя в новом грехе. А я не винма тебя: - Не он такой, а жизнь его таким сделала! - утверждала я. - Сложное детство, череда предательств, не слишком надежные друзья и спутницы.
Я никогда не винила тебя ни в чем. Всё чаще жалела и оправдывала... На следующий день после юбилей твоей сестры ты снова пребывал в плохом расположении духа. Я не помню, с чего всё началось. Зато отлично помню разбросанные вещи по кварире, шум от коллизии твоих ног с предметами интерьера и слова... Страшные слова, летящие в мой адрес:
- Посмотри, в какое чмо ты меня превартила! - кричал ты. - Я с тобой не развиваюсь, ничего не добился. И зачем я вообще здесь? - твой голос больше напоминал напоминал протяжный визг, смешанный со стоном отчаянья. Не в силах больше находиться в такой обстановке, я, наскоро набросив пальто на дезобилье, выбежала из дома. Я не знала, куда я иду и зачем. Ноябрьский ветер, предвестник скорой зимы, пробирал до самых костей, но я не чувствовала холода. По старой памяти я винила себя. И очень боялась тебя потерять.
- Мама, он сказал, что хочет уйти от меня! - сквозь слезы вопила я в трубку. - Маочка, он же просто со зла так сказал? Он же не бросит меня, мама? Ну, не молчи же!- не унималась я
- Не понимаю, чего ты за меня так держишься? - недоумевала мама. - Если человек бросается такими выражениями, не лучше ли оставить его?
- Мама, но мы ведь вместе больше года! Он - мой первый и единственный мужчина, я люблю его! Как я могу уйти от него после всего, что у нас было?
- Сейчас год вместе. А через пару лет ты и вовсе не сможешь его оставить, только время зря потеряешь! - спокойно ответила мама. А я боялась, что ты уйдешь. Да, я до дрожи в ногах боялась этого. Как сейчас помню это состояние: что-то сковывающее в груди, мешающее дышать, ком в горле и бесконечный страх... Я называю это душевной смутой... Просидев в парке до глубокой ночи и промерзнув до дрожи, я всё же решила вернуться домой. Ты ни разу не позвонил мне. Кажется, ты и вовсе не заметил моего отсутсвия. А,  может быть, оно сыграло тебе на руку. Поворачивая ключ в замке, я снова почувствовала, что смута подкралась ко мне. Увидев меня, ты заперся в другой комнате. Я испугалась. Несколько раз ты говорил о том, что мечтаешь о смерти. "А не приведет ли он угрозы в исполнение?" - пронеслось в моей голове. Наскоро достав из сумки телефон, пишу твоей сестре. Очень прошу ее позвонить тебе. Через несоклько минут ты вышел из комнаты. Не знаю, как я их пережила. Когда ты вышел, ты не смотрел на меня. Молча ходил по комнате, не решаясь прервать тишину. А я так ждала, что ты попросишь у меня прощение м обнимешь. Ты так редко обнимал меня за тот год, что мы прожили вместе. Я первая решилась нарушить молчание. Я не помню, что я сказала, но отлично помню твой ответ:
- Если хочешь, я уйду. И, спустя минутную паузу, ты продолжил: - Дай мне месяц. Я накоплю деньги, найду жилье и съеду отсюда. Твои слова задели меня так же, как лезвие задевает кожу. Мерзкая боль и кровавая рана, обреченная ныть. В беспаметстве обнимаю тебя. - Не уходи! Мы ведь любим друг друга, у нас всё получится! - почти умоляя, говорю я. И мысленно обращаюсь к Богу: "Господи! Прошу тебя, сделай так, чтобы мы остались вместе!". Той ночью мы стали близки. Отдаваясь тебе душой и телом я искренне верила, что всё наладится. Говорят, что надежда умирает последней. Но иногда и надежда становится проклятием... Мы недолго прожили в мире и согласии. Были ли они у нас когда-нибудь? Наверное, мне до сих пор хочется верить, что были. Спустя несколько дней, ты снова устроил скандал. Не скупясь на выражнения, ты утверждал, что совершил самую страшную в мире ошибку, связавшись со мной. В этот вечер я узнала о том, как сильно ты жалеешь, что связался со мной, о том, что ты не слишком симпатизируешь моим родителям, о том, что ты не желаешь меня, как женщину. Ты говорил, что у нас нет будущего, что надоела тебе. Было сказано многое. Я уже и не вспомню. Навреное, моя психика бережет меня от болезненных воспоминаний, заботливо стирая их из памяти. Не помню, как я добралась до кровати. Соленый привкус очередной обиды не давал уснуть. Через час ты вышел из комнаты, как ни в чем не бывало и стал рассказывать о том, как прошел день. Ты снова не просил прощения. Заметив мои слезы, ты внезапно засолчал. Я думала, что ты пожалеешь меня, но ты пришел в ярость.
- Ну что ты опять плачешь? Вы все издеваетесь надо мной? Хочешь, я прямо сейчас уйду? - прикрикнул ты. Я снова стала виноватой без вины. Я корила. Но не тебя, за то, что ты наговорил мне страшных слов, нет. Корила себя, что смутила своиминепрошенными слезами. Я стала успокаивать тебя и безнадежно пыталась подавить свою обиду. В ту ночь я уже не так боялась потерять тебя, как раньше. Навреное, в игру вступил инстинкт самосохранения. На следующий день ты подарил мне огромный букет цветов и попросил прощения. Этого жеста было достаточно для того, чтобы усыпить мою бдительность. Ты целовал меня, просил прощения и клялся, что никогда больше не скажешь мне таких страшных слов. Я верила, потому что очень хотела верить тебя. Однако, ты не сдержал своего слова, и новая волна боли не заставила себя ждать. С тех пор я жила в аду. С каждом разом ты все глубже втаптывал меня в землю обилием оскорбительных слов. Тебе не было дело до моей боли. Я забыла, когда я в последний раз улыбалась. Мы продолжали жить вместе: спали в одной кровати и даже периодически были близки, но я почему-то чувствовала, что мы не вместе. А мы когда-нибудь были вместе? Или просто были рядом, рядом, делили кухню и постель, обманывая друг друга? Упиваясь безнаказанностью, ты всё чаще бросался в меня скабрезными фразами. День ото дня я слышала, что я пассивная, навязчивая, не эффективная. Много раз ты костатировал свое сожаление о том, что ты связался со мной. Ты говорил, что не хочешь жить со мной, открыто восхищался другими женщинами. Боль стала моей верной спутницей. Ты никогда не боялся потерять меня. Слово "расстанемся" я слышала чаще, чем свое имя. "Да куда ты денешься, ты мне всё прощаешь!" - отшучивался ты на мои попытки вразумить тебя. Ты не верил, что я когда-нибудь уйду. Но я однажды всё же ушла...
В тот период я надывалась на ненавистной работе. Ты никогда не понимал меня.
- Ну, что ты вы***ваешься? - восклицал ты в ответ на мои жалобы. - С чего ты устала? Ты что, разгружаешь вагоны с углем? Сидишь на ж**е ровно, а еще говоришь, что устала! Ты, просто, работать не хочешь!
- Но ведь на той работе я работала с удовольствием, а на эту хожу, как на каторгу  пыталась объяснить я.
- Так на той работе ты ничего не делала, а за это не платят! Если хочешь чего-то добиться, надо в***ывать! - выдвинул ты постулат. Однако, это правило не распростронялось на тебя: гораздо больше тебе было по душе ныть, обвиняя всех вокруг в своих неудачах. Ты ругал меня за слезы и навязывал боевую позицию по жизни. Ты хотел, чтобы я исчезла, не мешала, не мозолила глаза. Моя боль никогда не трогала тебя.
- Избавь меня от своего присутсвия! Тебя слишком много! Исчезни куда-нибудь! - с завидной регулярностью любил повторять ты. Я чувствовала себя в каземате, ключ от которого безнадежно утерян. Я пыталась сохранить отношения, умоляла тебя быть со мной помягче и не оскорблять. Ты обещал быть сдержанее, но, спустя короткое время, всё повторялось снова. Я не владела собой. Как под гипнозом. Каждый раз я давала себе слово, что уйду после товего очередного срыва, но каждый раз что-то останавливало меня. "Безвольная тряпка! - говорила я о себе. Постоянный стресс не прошел бесследно: я стала выглядеть настолько плохо, что на улице меня перестали узнавать старые знакомые. Здоровье тоже не осталось в долгу, отвечая частыми болезнями. Я боялась болеть. Ты ругал меня за это, называя проблемной.
- Кто так часто болеет в 24 года? - негодавал ты. Но разве в этом есть моя вина? Этими словами ты заставлял меня чувствовать вину. Снова заставлял... Этот день я запомнила надолго. 9 марта. Очередной скандал. В последнее время они случались не реже пары-тройки раз в неделю. С утра всё было нормально, но, спустя час после пробуждения, ты снова сорвался. Селетел с катушек, как сейчас модно говорить. В этот день ты убил во мне остаток надежды своей резкостью. Говорят, что надежда умирает последней. В этот раз умерла и она. Ты бросался в меня мусором, разбросал по полу мою косметику. Не щадя моих чувств, ты кричал на меня, оскорбляя словами, которых нет в словаре Ожегова.
- Зачем я только столько времени потратил на тебя? - кричал ты. - Внешне ты мне особо не понравилась, голос у тебя мерзкий и визгливый, первое впечатление было неприятное! Зачем я только начал с тобой встречаться? Если бы только можно было повернуть время вспять, я ушел бы с первой встречи! (Ты никогда не скрывал, что я не в твоем вкусе, не упуская случая напоминть мне о том, как ты с детства мечтал о белокурой девчонке славянского происхождения. А я не такая... Я брюнетка, и в моих жилах течет восточная кровь). Ты ругал меня в этот день за то, что меня часто тошнит, обвинил меня в том, что я отвратительная хозяйка, пассивная и неинтересная личность...
- Я пошел! А скоро, надесюь, окончательно свалю от тебя и из эой ужасной квартиры! - бросил ты, хлоая дверью.
 Но я уже не слушала тебя. В этот день я точно решила уйти. "Сейчас или никогда" - вопил мой инстинкт самосохранения. Теперь я отчетливо понимала, что у меня только два выхода: уйти от тебя своими ногами или вперед ногами. И я решила выбрать первый вариант. Пока не поздно...