Яма. День двадцать девятый

Очнулся я от боли в рёбрах. Шамиль привязал меня к лошади и тащил волоком по земле. Рук я совсем не чувствовал, так туго их перетянуло верёвкой.





Я взял чеченку на руки и отнёс в пристройку. Ту, что чудом уцелела после бомбёжки. Я обнаружил там ветхий топчан, уложил её и укрыл таким же ветхим одеялом. А сам опять направился к дому. Её необходимо как следует накормить, когда придёт в себя, иначе будет долго болеть. А если мне повезёт, найду и что-нибудь из лекарств.

Через пару часов чеченка очнулась. Я накормил её горячей мясной похлёбкой, которую успел состряпать, и кровяной колбасой с лавашом.

Предсмертную бледность с её лица как рукой сняло. Она не человек, а просто кошка какая-то, словно у неё девять жизней. Кавказское здоровье совсем не миф, как считают многие.

Малика, так её звали, холодно сказала мне "спасибо за всё". А я в ответ сказал "пожалуйста". Теперь она не сторонилась меня, как поначалу, и ненавидеть стала гораздо меньше.

– Уже уходишь? – спросила она, заметив, что я собираю в дорогу найденный в разрушенном доме рюкзак.

– Ухожу... – ответил я без эмоций. – Тебе стало лучше, с остальным справишься без меня.

– Я могла бы помочь тебе в твоём положении. Замолвить за тебя слово, если согласишься остаться... – сказала она. – Из гор ты не выберешься самостоятельно, а значит до своих не дойдёшь. Беглеца убьют, когда поймают.

– Своими силами обойдусь! Как-нибудь... – отозвался я хмуро, но не очень уверенно. Закинул рюкзак на плечо и вышел не попрощавшись.

Двустволку с собой я брать не стал, патронов всё равно не было. Толку от неё никакого, только лишний вес.

Я зашагал в направлении гор, скорее интуитивно. Надеялся, ходьба поможет собраться с мыслями и в голове созреет какой-нибудь план.

Но ушёл я, к несчастью, недалеко. Шамиль меня выследил, узнав каким-то образом, что я сбежал. Я узнал его издали, он был на лошади, а потому легко нагнал меня. А затем ударил прикладом по голове, выбив из меня сознание.

Очнулся я от боли в рёбрах. Шамиль привязал меня к лошади и тащил волоком по земле. Рук я совсем не чувствовал, так туго их перетянуло верёвкой. Хорошо ещё, что лошадь шла шагом, а не скакала. Пришпорь её Шамиль хоть раз и целых костей у меня не осталось бы.