Охота за деньгами Гл. 14

Глава 14

В очередное воскресенье босс подхватил Бобби на трейлер и десантировал его вместе с байком на углу Дарвин-стрит и авеню Ватсон. За прошедшую неделю Бобби разведал здесь сразу четыре футбольных поля и, вот, предстояло возделать их.
Солнца в Торонто за это время прибавилось, чуть пробилась по газонам мелкая травка. Но и в самый полдень воздух в городе оставался холодным. Прохлада стала неожиданным фактором в успехе Боби.
Ему повезло на первом же стадионе.
Играли две команды итальянских канадцев из какой-то невообразимо низшей городской лиги. Съехались в тишке за школой, на автомашинах, и сразились. Трибун, сидений или скамеек – никаких, но болельщиков – членов семей футболистов, друзья, знакомые – предостаточно. Бобби показалось даже, что их видимо-невидимо. Из сервиса: неопрятная миссис, бойко торгующая «хат догами», да гремящий компрессором пестро размалеванный автофриж – страшный бич и главный конкурент уличных айскрименов.
Сердце Бобби буквально возликовало, когда в поле его профессионально образованного зрения попали разминающиеся сокеры. Но, заметив большого производителя мороженого прямо на резиновом ходу, Бобби тут же откатил на соседнюю улицу, не выдав своего присутствия ни звуком.
В сущности, было несколько вариантов торговли в возникших обстоятельствах. Но Бобби знал, что охота за деньгами – это цель. А стратегия и тактика уличного торговца мороженым – сберечь себя для торговли. Смертельный случай:когда айскримен, шныряющий без лайсенза, оказывается оштрафованным полицией. Два-три штрафа и карьера мороженщика кончена. Потому что сумма последующих штрафов фантастически возрастает, и ни один босс не станет держать неудачника, приносящего убытки.
На стадиончике за школой главная опасность похоронить себя для торговли на весь сезон исходила от водителя автофрижа «Slush». Воспользовавшись радиотелефоном, он мог навести полицию на Бобби. Большинство из них так и поступало. Но великий знаток ледяной услады, неуловимый Бобби благополучно избежал гадостной участи быть оштрафованным. Тактика выжидания оправдала себя.
Все могло быть,но произошло единственно верное. Полудворовое состязание в мастерстве владения своими ногами только начиналось. Густая тень от высокого здания школы, леденящая души и тела болельщиков, покрывала почти все поле. Никто не обращал внимания на автофургон, способный нагенерировать им неисчислимую массу мороженого, и тот, взывающе и безуспешно поверещав стереотипной музыкальной фразой, сконфуженно ретировался.
Полное взаимосоответствие наступило через каких-то полчаса: тень от школы свернулась, образовался солнцепек, со счетом 0:0 ушла в небытие первая половина незатейливой схватки человеческих ног с непослушным мячом.
Отзвенев на спящих улицах, Бобби вынырнул из-за угла как раз в тот момент, когда над футбольным полем раздался торжествующий свисток арбитра. Выбивая из колокольчиков неумолимые дроби, бросился Бобби в самую гущу болельщиков, огласив окрестности самодельным лозунгом:
-Кто любит сокэ – тот любит айскрим!
И – ах! – эти, возлюбленные айскрименами всего мира, итальянцы! Мафиози-тиффози! Что они только не выделывали у байка с мороженым! Они покупали по системе «один на всех»: на троих, на пятерых, на восемь, на всю семью! Они обступили желтый лимон велосипеда со всех сторон, а остроглазые, кудрявенькие детишки, изнемогая от счастья и весенней воли, падали замертво,дурачась, прямо под колеса байка.
С началом второго тайма Бобби перебрался на противоположный край запущенного стадиончика, и там в мгновение ока улетел остаток взятой им в полдень мороженой партии.
-Что там у тебя? – кисло поинтересовался босс, когда позвонил Бобби.
-Еще три футбола и соревнование водителей траков у министерства автотранспортом. Так что прошу привезти двойной заряд.
-Послушай, Боби. – замялся босс. – Тут какая-то неудержимая Натали звонила. Из Монреаля. Чешет по-французски и по-английски как из пулемета. Едет сюда... Ты как?
-Это хорошо. Когда?
-Да сегодня, сегодня! – прорвало Бориса. – И где ты ее откопал? Я никак не мог связаться с тобой, а она добилась, чтобы я ее встретил на автовокзале...
Бобби расхохотался, и голос его счастливо забухал в трубке:
-Да она бы все равно нашла... Меня, и тебя бы достала в твоей конторе. Во сколько ты ее встречаешь?
-Ориентировочно в семь.
-Я успею. Пригони мне мороженого. Сейчас толь три часа. С Фил-стрита ритёнствуй направо по Ватсону и на втором перекрестке обнаружишь меня.
Наталья была, что называется, синеглазкой. Достигая намеченного, по уговору с боссом пункта, Бобби думал о ней, и приятная теплота разливалась во всем его теле. Два года почти прошло, но помнил он, как в знойной черноокой Ближней Азии, уже не имея никаких отношений с бывшей женой, мечталось ему о бабе-русачке со стоячими, как омут, глазами, в которых отражается васильковое небо.
Иногда это доходило до бреда.
На первых порах и в Канаде маниакально-страстное желание не покидало Боби, но вскоре он убедился. Что в этой стране, как и в Азии, светлоглазые женщины на особом учете... Поспешно отделался перезрелый мечтатель от навязчивых бредней, взялся за ум и, славя Бога, молил его о трех составных частях эмигрантского существования: чтобы послал ему милосердный Боже толкового учителя иностранного языка, надежного друга и любую, какую угодно, заботливую женщину.
Прошло время. Забыл Боби и об этих своих закидонах. Не вспоминались они ему даже после полугода знакомства с Натали.
Как-то, по апрельской слякоти  пилил он на своей старенькой "Субаре". Женщина с обочины махнула ему рукой от своей видавшей виды «Тойоты». Он сразу определил, что в её машине ослаб ремень генератора. По неискоренимой советской привычке он все свое возил с собой. Бобби объяснил, как мог, растеряной миловидной женщине, злясь, под мокрой метелью, устранил неисправность, помог завестись и хлопнул капотом.
Женщина балабонила по-французски, чего Бобби не понимал. Она перешла на английский и Бобби слегка прорезался.
Бывалый эмигрант, он отказался от ее двадцатника и, ежась в своей куцепердой кожанке, поинтересовался: имеет ли она мужа и может ли он иногда позвонить ей, чтобы поупражняться в английском.
-Вы – русский? – ни к чему не обязывающе спросила она.
-То-то и оно! – дернул плечами Бобби. – Мать перемать!
Потом он был очень занят своей судьбой.
Не звонил долго, потому что забыл спросить ее имя и удивился оживленной радости женщины на другом конце провода.
Не отреагировал он и на ее имя «Натали», посчитав его расхожим в этих французистых местах. Внешность ее не запомнилась, но почувствовав какой-то интерес к своей особе, Бобби пригласил ее в русский ресторан"Утопия" на бульваре «Дэкари», вскоре после этого сгоревший.
Он сам ни разу не был там прежде, но хотел показать Натали некую русскость, не нашел там ничего русского, даже хлеба черного – все было вымученное, жалкое, хотя и чистюлишное.
Признание, что она тоже в какой-то степени русская, вырвалось у Натали только после нескольких ночей, проведенных вместе у Бобби в его крохотной студии.
-Я – Кодышева!.. – Медленно проговорила она.

(Продолежние следует)