19. Менты

     - Алексей Михайлович. Разрешите.
     - Разрешаю.
     Руководитель следственного управления по Северо-Восточному административному округу города Москва, генерал-майор юстиции Терешкин Алексей Михайлович сидел в своем кабинете с раскрытыми настежь окнами. Причем находился он не у себя в кресле, а занимал одно из мест, предназначенных для визитеров.
     Жара стояла ужасная, складывалось ощущение, что находишься не в кабинете, а в удушающей раскаленным влажным воздухом бане. После вчерашней грозы весь город парил. Солнце выжигало влагу с затопленных улиц, которая испаряясь, поднималась к небу прозрачным невесомым маревом, заставляя объекты приобретать призрачную подвижность. Дышать было невозможно, не было даже слабенького ветерка, способного разорвать ту духоту, что сковала город, ветерка, который выдохся весь вчера и растворился вместе с грозой.
     Алексей Михайлович сложил руки в замок и в раздумье смотрел на недвижимые верхушки тополей, торчащих за окном. Взгляд его серых глаз был собранным, немного печальным и очень уставшим. Только он вчера собрался лечь спать, как раздался ряд звонков, несколько из управления, затем начальник МЧС по их округу, а к моменту, когда телефон высветил звонок от руководителя следственного отдела по расследованию преступлений на метрополитене, Алексей Михайлович уже спускался из квартиры к ожидавшей у входа служебной машине.
     Ночь была бессонной и длилась, как показалось Алексею Михайловичу, целую вечность. В его возрасте, а немногим немалым ему было почти пятьдесят семь лет, здоровый ночной сон был так же необходим, как правильное питание. Сердце и желудок на выслуге лет были самым слабым местом руководителя следственного управления. Возрастающая с годами опасность инфаркта и постоянно открывающаяся язва, стали его личным бичом, который нет-нет, да и хлестал своего носителя, заставляя того пару раз всерьез задуматься о досрочном выходе на пенсию. И сегодня был один из таких дней. Ни сна, ни еды, лишь черный быстрорастворимый кофе вперемежку с не менее черным чаем.
     Такой аварии в подземке до этого не было никогда. Пятьдесят шесть погибших, около шестидесяти в критическом состоянии в больницах города, и несколько сотен с травмами средней и легкой тяжести. Станцию «Сухаревская», после случившегося на ней, проще вообще было бы снести и построить на ее месте новую. А эта не погода. Сначала ни кто не мог в принципе понять, что происходит. Метрополитеновцы бормотали в трубку, что-то бессвязное и видимо сами не представляли размеры трагедии. Затем, не могли организовать подъезд бригад МЧС и карет скорой помощи, на улицах творилось черт знает что. Когда же началась операция по спасению, то оказалось, что только МЧСники предусмотрительно взяли с собой противогазы, задымление на ветке было абсолютным, стопроцентным. Пришлось, метрополитеновцам тормошить свои запасы и обеспечивать и подоспевших следаков, и работников скорой помощи средствами индивидуальной защиты от токсичных продуктов горения. К тому же Алексей Михайлович не мог понять, почему именно его отделу, а не отделу по расследованию преступлений на метрополитене, было выдано указание заняться этим происшествием. Хорошо, что и метрополитеновцы были переданы в его распоряжение. И получалось, что он фактически возглавлял оба отделения сразу.
     - Алексей Михайлович.
     Леонид Васильевич все еще стоял у дверей, в замешательстве решая, куда ему лучше сесть, и ожидая, когда начальник обратит на него внимание.
     - Присаживайтесь, Леонид Васильевич, – генерал-майор жестом руки указал на кресло напротив себя. – Я вас слушаю. Есть что-нибудь новое?
     - Так точно, Алексей Михайлович, – отчеканил вошедший человек. Он был сравнительно молод, весьма подтянут, а армейская выправка придавала его фигуре те, в некоторой степени романтические контуры, о которых иногда вздыхает каждая женщина, склонная к обожанию мужчин в форме.
     - Леонид, оставь все уставные тонкости до вечера. При зачтении официального отчета будешь блестеть своим тактом и красноречием. Давай вкратце и по делу.
     Начальник управления устало опустил голову на руки и приготовился слушать выжимки из доклада о ситуации на станции и ее перегонах. Сам Алексей Михайлович, в отличие от подчиненного, был уже весьма грузен телом, но служебная форма, а особенно его статус, так же притягивали сладострастные взгляды многих женщин, но эти иногда неявные, а иной раз весьма вульгарные симпатии были или не замечены им, или он просто очень искусно умел скрывать свои реакции на эти женские провокации. Своей семье он не изменял, чем сам весьма гордился и считал это одной из своих добродетелей.
     - Так, – разбирая бумаги, протянул тридцати пяти летний полковник юстиции. – Вот, – наконец отыскав нужный документ, начал свой доклад Леонид Васильевич. – В 21.05 по Московскому времени в перегоне туннеля между станциями «Проспект мира» и «Сухаревская» Калужско-Рижской линии возле станции «Сухаревская» Московского метрополитена семь вагонов электропоезда, следовавшего на скорости 90 км/ч, сошли с рельсов и столкнулись с  поперечной стеной выезда со станции.
     Алексей Михайлович поднял голову и с раздражением перебил начавшего свою речь полковника:
     - Хронологию событий я и сам могу тебе рассказать. Давай к сути, что выявлено на данный момент, причины, версии.
     Леонид Васильевич на мгновение замешкался, хотя он и сам часто вводил в ступор своих подчиненных, и уж кому как ни ему следовало предугадывать настроение и реакцию начальника управления, но дело было чрезвычайно неординарное.   Руководитель метрополитена уже подал письмо об уходе с должности. Ряд ответственных лиц так же не обойдутся без отстранений. Да и его продолжение службы так же может претерпеть некоторые изменения. И в какую сторону будут направлены эти изменения, зависело только от его действий.
     - Виноват, Алексей Михайлович.
     Начальник управления тяжело вздохнул, изображая на лице явное недовольство, но подгонять полковника больше не стал.
     - Первое, – продолжил Леонид Васильевич. – Криминалисты и МЧСники не рассматривают происшествие как теракт. Ни каких взрывчатых веществ или каких-либо нарушений конструкций этой ветки метро не выявлено. Возле самой станции «Сухаревская» вполне вероятно было проседание полотна, вызванное многократно повторяющимися циклами разгона и остановки составов. Сейчас этот  факт подтвердить сложно, там все раскурочено, но обходчики пару раз в разговоре заостряли свое внимание на этом факте, хотя в текущих отчетах метрополитена и актах осмотра ветки об этом нет ни слова. Само по себе данное проседание в процессе нормальной эксплуатации могло не играть ни какой роли, так как находилось в допустимых значениях для скоростей рекомендуемых на данном участке метро, это опять же со слов обходчиков. Но в сложившихся вчера условиях, похоже, именно оно и стало одной из причин схода электропоезда с рельсов. Основная же причина – это превышение скорости состава на данном участке. Пока что неясно, что именно привело к выходу из строя тормозной системы состава, но факт, что именно эта неисправность, а точнее сказать полный отказ тормозов, в итоге и стал причиной произошедшей вчера катастрофы. – Леонид Иванович на несколько секунд прервался, бегло просматривая листы в руках. – Есть версия, что это результат скачка напряжения на указанной линии, что в принципе могло бы сыграть роковую роль, но Мосэнерго отрицает какие-либо зафиксированные скачки.
     - Вчера во всем городе напряжение скакало, а у них все ровно и без колебаний, – Алексей Михайлович вновь смотрел на неподвижные тополя за окном. – Официальный отчет у них запросил?
     - Так точно. Готовят.
     - Ни какие секретные объекты не пострадали?
     - На данном участке ветки такие объекты отсутствуют, – полковник на мгновение замолчал, а затем добавил менее уверенным голосом. – По-крайней мере, известные мне.
     - Хоть здесь хорошо. Врать меньше пройдется, – Алексей Михайлович перевел тяжелый взгляд на собеседника. – Свидетели, очевидцы? С ними что?
     - Работы ведутся. Опрошены еще не все, но уже большая часть. Так же просматриваются записи камер наблюдения в холлах и на станциях самой «Сухаревской», а так же близлежащих станциях ветки, ну, и данные видеофиксаторов в туннелях.
     - Что-нибудь дало?
     - Есть один инцидент на самой «Сухаревской» в момент крушения, точнее за несколько секунд до него, – Леонид Васильевич вновь зашуршал бумагами в поисках нужной. – Вот. В 21.04 дежурившие на станции полицейские заметили странно ведущего себя молодого человека, который медленно брел через всю станцию, будто бы что-то искал. На видео отчетливо видно, как за несколько секунд до крушения, они остановили парня, к сожалению их слов не слышно. Видно только, что парень им ничего так и не ответил, а стоял, как остолбеневший с перекошенным лицом. А в момент, когда патруль хотел его задержать, парень, вроде как очнулся, затем с силой оттолкнул обоих полицейских, и бросился бежать обратно через весь зал, и у последней колоны перед лестницей в город свернул в сторону параллельной линии метро. В эту секунду на станцию и вылетел поезд.
     - Может, он просто хотел от них убежать, наркоман какой-нибудь, – предположил Начальник управления.
     - Может и наркоман. Но дело-то в том, что все произошло за секунды до крушения. И парень не ринулся на лестницу, убегая от полиции, он направился на параллельную линию, как будто знал, что выход в город будет сметен в следующие секунды, а тот участок линии, где оказался он, почти не будет задет.
     - Вы его опознали?
     - Работы ведутся, но пока безрезультатно, – Леонид Васильевич поджал губы, произнося последнее слово, и, ожидая выговора, сложил бумаги, показывая своим видом, что большей информации у него нет.
     - Скажи мне, пожалуйста, Леонид Васильевич, – сейчас Алексей Михайлович выглядел явно раздраженным. – У нас, что нет идентификационной базы, или некому отследить его передвижения до и после крушения. Откуда он появился, куда делся потом? А? – начальник вопросительно смотрел на полковника. – Ну что молчишь, Леонид Васильевич?
     - Отследить момент, когда парень попал в метро, пока не удается, он мог зайти с любой станции, и целый день кататься, перепрыгивая с поезда на поезд. По его выходу на поверхность тоже нет данных. Вся ветка после крушения была перекрыта. Камеры наблюдения не зафиксировали его не на одной из станций, ни до «Сухоревской», ни после нее. Среди погибших его тоже нет. Как сквозь землю провалился. А по базе его лицо не идентифицируется. Но работы ведутся, привлекаются смежные отделы и большее количество сотрудников.
     - Как сквозь землю говоришь, провалился, – Алексей Михайлович отодвинулся от стола, и грузно навалившись на него руками, с видимым усилием поднялся из кресла. – Как бы нам всем вслед за ним под землю не провалиться, или еще куда. Поглубже! – Он оторвался от стола и медленно, будто в раздумьях, хотя на самом деле ему было просто очень не по себе, зашагал через кабинет к своему рабочему месту. – Еще инциденты были?
     - Была потасовка, среди пассажиров у последнего вагона. Две компании что-то не поделили. У одного парня оказался травмат, ну, он им и воспользовался, так, что скоро на одного участника драки похоже станет меньше. Он в коме в Склифосовского, а другие в ИВС, в местном отделении полиции.
     - Глаз с них не спускать. Персонал больницы уведомить, что бы кроме родителей никого не пускали, – Алексей Михайлович наконец занял свое привычное место и с шумом и, как показалось Леониду Васильевичу, с одышкой (хотя прошел всего несколько метров) опустился в кресло. – Все?
     - На текущей момент все.
     Полковник поднялся было, что бы выйти, но руководитель управления остановил его.
     - Подожди, Леонид, – он вновь стал говорить более мягко, как в самом начале их разговора. – Вполне вероятно, это мое последнее дело. Как-то я стал очень стар и нездоров для этой работы. Мне хотелось бы видеть на моем месте, после увольнения, именно тебя, – генерал-майор опять скрестил руки, положив их на стол, и, не отрываясь, смотрел в глаза Леониду Васильевичу. – Ты постарайся, чтоб все как должное было, по заслугам, а не по притязаниям, – и, повысив голос, более жестко спросил. – Понял?
     - Так точно, генерал-майор! – полковник аж подскочил на месте, принимая стойку смирно и выстреливая каждым словом. – Буду стараться!
     - Давай, давай. Старайся, – проговорил Алексей Михайлович, откидываясь на спинку кресла. – Работай и не забудь про отчет. Будут новости первому мне. Все. Свободен.
     Леонид Васильевич чуть ли не строевым шагом покинул кабинет начальника, хотел было отдать честь, но вспомнил, что голова не покрыта, да и сам он не в форме, остановился у дверей, обернулся на мгновенье и, слегка поклонившись, вышел в приемную, аккуратно прикрыв за собой дверь.
     - Работай. Работай, – Алексей Михайлович тяжелым взглядом смотрел на не менее тяжелую люстру, висящую под потолком, широко раскинувшую свои позолоченные ветви. – Зачем она здесь такая? – и, не найдя лучшего ответа, остановился на мнении, что находясь под ней подчиненные да и он сам постоянно должны ощущать груз ответственности перед своей службой, Родиной, ну и перед начальством разумеется тоже.