Наваждение. 18 глава

     - Не переживай, брат, возраст у твоей дочери такой. Бедная девочка столько перенесла. Она успокоится и поймёт, что малыш тут ни при чём, - сказала Гульсин, похлопывая Ахмета по плечу.
     - Я очень волнуюсь за неё, Гульсин. Вот вы скоро уедете, у меня работа, сама знаешь. Что с ней делать, ума не приложу, - ответил Ахмет.
    - Послушай, Ахмет... никакая работа не может быть важнее семьи. Я понимаю, это твой бизнес... но подумай сам, если с девочкой, не приведи Аллах... что случится? Тогда и бизнес твой не поможет, - сказала Гульсин.
     - Я всё понимаю, сестра. Но теперь у меня есть ещё и сын, мне и о нём надо думать. А без денег нет будущего, понимаешь? - сказал Ахмет.
     - Да всё я понимаю, Ахмет. Просто не пожалей потом. А ребёнку надо дать имя, - сказала Гульсин.
     - Назови его азербайджанским именем, брат, - сказала Зайнаб, подойдя к ним ближе.
     - Может Нариманом назовёшь? Хорошее имя, - сказала Гульсин.
     - Светлана хотела дать ему имя Александр, Саша, значит, - ответил Ахмет.
     - Искандер, назови его Искандер. В метрике впиши это имя, а сами можете звать его Александром, - сказала Гульсин.
     - Ты права, хорошее имя, думаю и Светлана бы согласилась. Надо сегодня за метрикой съездить, - ответил Ахмет, набирая номер Валеры.
     - Валера, жду Вас с Юрием через полчаса, - сказал Ахмет.
     Из детской, с ребёнком в руках, вышла его кормилица, которую звали Люся и подошла к Ахмету.
     - Господин Ахмет, я накормила малыша, на удивление, он такой спокойный, - подавая ребёнка Ахмету, сказала девушка.
     Светловолосая, двадцати лет, с карими глазами и доброй улыбкой, она с любовью смотрела на малыша.
     - Дай мне моего племянника. Ты мой сладкий, иди ко мне, Искандер. Очень красивый ребёнок, на мать свою похож, - целуя пухлые ручки малыша, с нежностью говорила Гульсин.
     Ахмет с беспокойством смотрел на дверь спальни Адели.
     - Я сейчас... - сказал он и быстро прошёл к дочери.
     Аделя сидела на кровати и плакала. Увидев отца, быстро вытерла глаза и отвернулась к окну. Ахмет, сев рядом с ней, обнял её за плечи.
     - Я очень тебя люблю, малышка. И прошу тебя... ты должна понять... Так получилось, родная, что мама нас покинула, поверь, мне так же больно, как и тебе. Но твой братик... он ни в чём не виноват, понимаешь? Он нуждается в нашей с тобой любви. Он такой беззащитный, у него ведь, кроме нас, никого и нет. Это же частичка нашей мамы, - говорил Ахмет.
     - Если бы не он... мама была бы жива... - всхлипывая, произнесла Аделя.
     - Но он уже родился и мама очень этого хотела. Она любила твоего братика так же сильно, как и тебя. И сейчас, она смотрит на тебя с неба и наверное расстраивается, что ты не любишь брата. Ты возьми его на руки, посмотри, какой он хорошенький, уверен, ты полюбишь его, как хотела бы наша мама, - уговаривал Ахмет дочь.
     Аделя посмотрела на отца и тяжело вздохнула.
     - Хорошо, принеси мне его, я попробую, - ответила девушка.
     - Гульсин! Принеси Искандера Аделе! - крикнул Ахмет, оглянувшись на открытую дверь спальни дочери.
      Вошла Гульсин с малышом на руках и подошла к Ахмету. Молодой человек взял ребёнка и прижал к себе, потом протянул Адели. Девушка нерешительно посмотрела на отца, взяла малыша и с удивлением взглянула на ангельское личико.
     - Как он на маму похож... - произнесла она.
     Ахмет посмотрел на Гульсин, она улыбалась.
     - Так ведь твоя мама его родила и оставила вам, как дар, - сказала женщина.
     Аделя тихо поцеловала ребёнка в щёчку, тот поморщился и улыбнулся.
     - Ой, улыбается! Смотри, папа, он улыбается, - радостно сказала Аделя.
     - Это он радуется, что у него такая замечательная сестра, - сказал Ахмет.
     - Наверное, я его люблю. Он такой маленький... Но тётя Гульсин, Вы возьмите его, я боюсь, вдруг уроню, - сказала Аделя, посмотрев на Гульсин.
     Женщина забрала у неё ребёнка.
     - Я отнесу его Люсе, - сказала Гульсин, выходя из комнаты.
     - Мне надо в Лондон возвращаться, - положив голову на плечо Ахмета, сказала Аделя.
     - Я сейчас в ЗАГС поеду, надо Искандеру метрику взять, время идёт, а он без документа. По дороге куплю тебе билет, хотя можно заказать и по телефону. А ты отдыхай, родная, хочешь, с братом поиграй, а то уедешь, он по тебе скучать будет, - сказал Ахмет, целуя дочь в голову.
     - Он ещё не знает, что такое скучать, это я буду по вам скучать, - ответила девушка.
     - Поверь, родная, дети чувствуют любовь. Кажется Валера приехал, мне пора. А ты тут хозяйничай. Тётя Зайнаб обещала долму приготовить, а я продукты привезу. Может хочешь чего-нибудь особенного? - спросил Ахмет.
     - Мороженого хочу, - улыбнувшись, ответила Аделя.
     - Хорошо, привезу вам всем мороженого, хотя в такой холод... ладно, я поехал, - сказал Ахмет и вышел из комнаты.
     Муж Зайнаб и муж Гульсин, сидя на диване, смотрели телевизор, возбуждённо обсуждая новости. Ахмет, сказав, что вернётся вечером, вышел из дома.
     В ЗАГСе, Ахмет предоставил справку о рождении ребёнка и ему выдали метрику на имя Искандера Ахметовича Алиева, уроженца города Москвы. Оттуда, в сопровождении своих ребят, он поехал в офис. На работе ему высказывали слова соболезнования. Приехали партнёры из Баку, с ними он провёл переговоры и встав из-за стола, хотел было попрощаться, но когда все вышли, остался лишь управляющий нефтяной компанией в Баку, сказавший, что им надо поговорить с глазу на глаз.
     - Ахмет Алиевич, у меня к Вам личный разговор, если позволите, - сказал мужчина лет сорока пяти, стройный, высокий с красивыми чертами лица.
     - Слушаю Вас, Селим Мехметович. Что у Вас? - спросил Ахмет.
     - Вы уважаемый человек, Ахмет Алиевич, как здесь, в Москве, так и у нас, в Баку. У меня сын учится на дипломата, он сейчас в Нью Йорке, в этом году заканчивает университет. У Вас дочь... вот я и подумал... может мы с Вами могли бы породниться? Что скажете, уважаемый? - спросил Селим Мехметович.
     - Это неожиданное предложение, Селим Мехметович. Моя дочь ещё молода, ей ещё надо учиться. Думаю, мы вернёмся к этому разговору весной. Она заканчивает колледж в Лондоне, потом будет поступать в МГУ. Весной, когда наши дети вернутся, мы их познакомим, пусть сами решают. Я не против такой партии. Да и слияние двух фирм, пойдёт нам на пользу, - ответил Ахмет.
     - Спасибо Вам, что не отказали. Значит, весной вернёмся к нашему разговору? - спросил Селим Мехметович.
     - Не будем спешить, уважаемый, до весны ещё много времени, в конце мая и поговорим, - сказал Ахмет.
     Попрощавшись и пожав друг другу руки, они вышли из кабинета Ахмета, который проводил своего партнёра и вызвал Валеру.
     - Слушаю Вас, Ахмет Алиевич. - сказал Валера, подойдя к своему шефу.
     - Закажи билет до Лондона на имя Адели, на завтра. Я сам провожу её до самолёта. А сейчас, поехали, пообедаем. Я даже не завтракал, - сказал Ахмет.
     В сопровождении охраны, Ахмет приехал в ресторан. Они с Валерой сели за столик, Юра и ещё трое ребят сели за соседний. Водитель Ахмета остался дожидаться в машине. Когда они сидели за столом, к их столику подошли двое мужчин, Валера и ребята тут же встали и заслонили собой Ахмета, положив руки на кабуру пистолетов.
     - Что Вам нужно? - спросил Валера мужчин, вплотную подойдя к ним.
     - Мы из газеты "Эхо Москвы". Хотели бы задать господину Алиеву несколько вопросов, - сказал один из них.
     - Господин Алиев интервью не даёт, - ответил Валера.
     - Господин Алиев, прошу Вас, всего пару вопросов. Что случилось с Вашей супругой? От чего она умерла? - громко, обращаясь к Ахмету, спросил второй.
     - А Ваша дочь, как она перенесла похищение? - спросил первый.
     - Мы уходим, - вставая с места, коротко сказал Ахмет.
     Ребята, заслоняя его собой, вывели из ресторана.
     - Вот и поели, чёрт... Поехали домой, сестра должна была долму приготовить. Там и поедим, - сказал Ахмет, но вдруг остановился, неестественно оглянулся назад и стал оседать.
     - Паша, снимай! Кажется, у господина Алиева сердце прихватило, - крикнул журналист своему оператору.
     Валера подбежал к Ахмету и они с Юрой, приподняв его, уложили на заднее сидение чёрного джипа, дверцу которого тут же открыл водитель. Ахмет был без сознания, когда Валера, прыгнув на переднее сидение автомобиля, приказал водителю быстро ехать в частную клинику. Юра с ребятами следовали за ними. Въехав в ворота, которые открылись на сигнал клаксона джипа, они завернули к главному входу, где находился приёмный покой. Валера быстро вышел из машины и побежал звать на помощь. Тут же вынесли носилки и уложив Ахмета, увезли в реанимационное отделение. Валера, оставив Юру и водителя, отпустил остальных ребят, понимая всю сложность создавшейся ситуации.
     - Юра, смотри, чтобы журналисты не пронюхали, вон, смотри, опять те двое, уже и сюда приехали. Не пропускай никого, - приказал Валера и пошёл в сторону реанимации.
     Врачи долго не выходили, лишь медсестра вынесла вещи и мобильный телефон Ахмета, куда уже названивала его дочь. На звонок Валера решил не отвечать, да и что он скажет? Аделя в последнее время и так сама не своя, а если узнает и про отца, Бог знает, как себя поведёт. Врач вышел часа через два и Валера тут же подошёл к нему.
     - Как он, доктор? Что с моим шефом? - спросил он.
     - Инфаркт. Сейчас он вне опасности, хорошо, что Вы быстро среагировали и привезли его сюда. Он под капельницей, спит. Думаю, в отделении реанимации господин Алиев пролежит, по крайней мере, до завтра. За ним осуществляется надлежащий уход, мы не забываем его доброты и того, что он сделал для нашей клиники, - ответил врач-реаниматолог.
     - Я останусь здесь, - сказал Валера.
     - Зачем? На ночь у нас всё закрывается, ворота и все отделения, охрана хорошая, везде видеонаблюдение. Думаю, оставаться нет надобности. Вы лучше утром приезжайте, - сказал доктор.
     Немного подумав,  Валера ответил, что уйдёт позже, после полуночи и сел на диван возле дверей. Тут подошёл Юра.
     - Как Ахмет Алиевич? Что с ним, Валера? - с тревогой в голосе спросил парень.
     - Врач говорит, инфаркт. Сейчас он спит и я вот думаю, что нам делать. Оставаться на ночь или прийти утром? - будто размышляя сам с собой, говорил Валера.
     - Я останусь, а ты езжай, Валера, у тебя всё-таки семья. Я только матери позвоню и вот здесь расположусь, - сказал Юра, показывая рукой на диван, на котором сидел Валера.
     - Хорошо, я приеду рано утром. Если что, звони мне даже ночью. А сейчас, надо заехать домой к Ахмету Алиевичу, его родные волнуются, - сказал Валера.
     Парень заехал в ворота, которые ему открыл охранник дома, где жил Ахмет и завернул к его подъезду. На лифте он поднялся в его квартиру и позвонил в дверь. На пороге стояла Аделя, держа на руках малыша. Может думая, что приехал её отец, девушка хотела его порадовать, кто знает... Увидев Валеру, девушка удивлённо подняла свои чёрные брови.
     - А папа где? Почему он не с вами, Валера? - спросила она, передавая ребёнка Люсе.
     - Можно войти? - спросил Валера.
     Аделя посторонилась и пропустила парня в квартиру, а сама, следуя за ним, ждала ответа на свой вопрос.
     - Так где папа? - не дождавшись, что же скажет Валера, переспросила Аделя.
     - Он в клинике. Тут такое дело... В общем, мы сидели в ресторане, а тут журналисты... - говорил Валера.
     - Валера, остановись. Что с отцом? Он жив? Жив? Отвечай? - закричала Аделя.
     - Ааа, жив, конечно жив! Успокойся, Аделя, просто сердце прихватило и ему пришлось на ночь остаться в клинике, чтобы врачи понаблюдали за его состоянием, - быстро ответил Валера, испугавшись реакции Адели.
     В секунду, девушка сначала побледнела, потом выдохнув, тяжело упала в кресло и вдруг заплакала. Зайнаб и Гульсин испуганно смотрели то на неё, то на Валеру. Мужчины разговора не слышали, они играли в нарды на лоджии.
     - Аделя, не плачь, родная. Главное, Ахмет жив, - сев рядом с племянницей и обняв её за плечи, говорила Гульсин.
     - Можно к нему сейчас поехать? Я должна его видеть, - решительно встав с дивана, заявила Аделя.
     - Но... к нему никого не пускают. Утром я тебя отвезу. Прошу тебя, будь разумной. Увидев тебя в таком состоянии, твой отец ещё больше расстроится. А ему сейчас никак нельзя волноваться, - сказал Валера.
     Вдруг Аделя, упав на грудь Валеры, громко заплакала. Тот, растерявшись, смотрел то на Зайнаб, то на Гульсин.  Женщины лишь пожимали плечами.