Что-то с чем-то

Всегда был невезучий... Вот прямо всегда.
- Мам, я всегда был такой?
- Какой?
- Ну не прёт мне и всё тут...
- Мне прёт, а тебе не прёт?
- Шутишь? Точно шутишь...
Она точно шутит, даже когда не знает, что шутит. Какая чёрт возьми удача, если я умудрился потерять выигрышный билет и водительские права, сходив лишь на свидание, где был осведомлён, что она уходит к моему другу?
Вроде как ресторан. Дождь лупит так, что джаз стесняясь затухает, а кучерявая безликая певица, покашливая от шума природы и разочарования её невнятным мычанием двух клиентов, шарит руками по барной стойке в поисках чего-то покрепче вина и газировки. Её облезлые лаковые ботфорты напомнили мне мои облезлые обои в кухне, где вечерами я морочил себе голову чтением безумного сифилитика Ницше...
- Угостите даму сигаретой, - хрипнув, произнесло существо из кучерявой чёрной головы и двух длинных и кривых ног.
- Ага, щас, - подумал я, и мне захотелось в уборную.
Меня рвало от её музыки, голоса, длинных (а может не стриженных) ногтей, вчерашнего винегрета и хронического гастрита. Обняв белоснежное окно в параллельный мир, я словно молился унитазу, громко издавая тошнотные ритмы, с интересом разглядывая свой завтрак, что неумолимо сбегал из меня.
Вытерев рот рукавом, я решил не платить за время, впустую потраченное в баре и пролетел мимо бармена, прямо на людную от людей улицу.
Я перешёл чёрному коту дорогу и его мгновенно сбил на полу ржавом мопеде молодой пацан, да так, что карликовая пантера куда-то улетела...
- Вот тебе! - подумал я и ускорился...
Свободный от джаза и винегрета желудок, попросил хот-дога, а мозг и глаза захотели Фанту. Отдав всю зарплату за хот-дог приветливой девушке с грязными ногтями, я обрадовался и стал жадно слизывать разбавленные кетчуп и майонез с дешёвой "пахнущей" сосиски и очерствелой булки.
- Боже, счастье-то какое! - подумал я и намеренно выронил из руки изысканный кулинарный шедевр, прямо под нос трёхногому рыжему псу. Тот, обнюхал меню и взглянул на меня как на дерьмо, а я ухмыльнулся и закурил сигарету со стороны фильтра.
Двое целовались на остановке, и я ухватил парня за задницу, когда же тот молча охреневал от моего пассажа, выпучив беспомощно глаза, я чмокнул его губасто-сиськастую сообщницу и громко смеясь, рванул с места воображаемого преступления. Мне нравилось угощать себя приступами романтичного безумства, вступая в безобидный конфликт с теми, кто считает себя обществом.
На наножных часах стрелки показывали пятницу и мне захотелось спеть про нелюбовь. Не зная слов и ритма, я завёл грустную балладу об отсутствии контакта и понимания между людьми и Богом, дивясь собственной смелости и отсутствию слуха... Вдруг хлынул дождь из старых и гнутых гвоздей, и я спрятался под белоснежный вязаный зонтик, что прихватил с собой на случай снега в июле.
Я открыл чей-то холодильник на улице и достав оттуда свежую отбивную, крепко ухватил её своими больными зубами... С говядиной во рту я решил покататься на роликах по набережной... Дети от восторга мне подмигивали, и сообразив, что они что-то задумали, я скатился к городскому пляжу, где столкнулся со слепым фотографом с новеньким Nikon на шее, с заклеенным скотчем объектовом.
- Что фотаете? - равнодушно вопросил я, катая пальцами горошину сухих козюль из носа.
- Да так, всякое... - не менее равнодушно отметил профессионал в разноцветных носках и с книгой по Брайлю под мышкой.
- А где можно посмотреть ваши работы?
- Я их выкладываю на своём балконе, а ветер их по ночам ворует. А вы кто?
- Я? - спросил я и оглянулся...
Я зашёл в пустой трамвай и закрыл на засов за собой двери... Я дал водителю до неприличия мелкую взятку и он повёз меня без остановок к счастью. Он наизусть знал Бродского, и я вслух повторял за ним "С точки зрения воздуха..." Закинув ноги на передние сидения, я плевал на окна и зажимал в кулак все пальцы кроме среднего, радостно ликуя от безумства момента и отсутствия кондуктора.
- Дайте конфет за поцелуй? - зашёл я в конфетный магазин, окончательно разочаровавшись в пятнице, да и в четверге тоже...
Полная тётка кинула в меня тяжёлый взгляд, который разбил мне череп надвое и оттуда хлынула карамель с фундуком, которой я угощал счастливых от моей боли и невиданной небыли граждан.
Мне не повезло опять. Я снова потерял, но на этот раз 52 года жизни, причём безвозвратно и видимо впустую.
Я использовал отрывной календарь в сортире не по назначению, вытирая о дни и даты продукты своей жизнедеятельности и бесстыжую попу, оттого видимо и хандрю, безмятежно смешивая нереальность с противоположностью.