МАМА

 Моя мама, Пономарёва Клавдия Семёновна, родилась 27 марта 1929 года, в подмосковье, в деревне “Семёнково”, рядом с Новоиерусалимским монастырём, что на реке “Истра”, это очень красивое, живописное место. У её мамы, моей бабушки, очень запутанная история рождения, можно сказать интригующая, я её перескажу со слов бабушки и мамы.
Бабушка, Пономарёва(Ромашкина) Александра Максимовна, родилась 29 апреля (1879-1968 г.)там же на Истре.
Недалеко от “Семёнково” находилось имение помещиков, к сожалению не знаю их имён.
То ли фамилие помещика была Романов, то ли имя Роман. В этом имении моя бабушка провела всё своё детство, она там жила, воспитывалась и училась в школе, которую закончила с золотой грамотой. В своих воспоминаниях бабушка называла помещицу барыней, хотя жила у неё на правах приёмной дочери.

Есть версия, что Александра была её внебрачной дочерью. Но это барыне приходилось скрывать, что не мешало активно принимать участие в её судьбе. По рассказам моей бабушки, у барыни с мужем были сложные отношения, он всё время жил во Франции и лишь иногда заезжал в Россию по делам, появлялся в имении ненадолго и снова исчезал на год, а то и больше.
А у барыни, как говорила бабушка, был друг сердца, немец по национальности, он в отсутствии мужа часто навещал барыню. И вот в связи с этим, есть вероятность, что от этого немца барыня и забеременила.
Но естественно, она не могла этим гордиться, она была вынужденна каким-то образом скрыть это дело. И когда она родила, то своего ребёнка ей пришлось пристроить в семью женщины у которой был грудной ребёнок. У этой женщины Александра и жила какое-то время. А когда ей исполнилось пять лет, то она переехала в имение.

Барыня относилась к ней как родная мать, но у неё были серьёзные причины скрывать подлинную историю и хранить тайну. Эту версия похожа на правду ещё и тем обстоятельством, что моя бабушка никогда не рассказывала о своих родителях, их как бы и не было. И девичья фамилия Ромашкина, тоже непонятно откуда появилась, там в Семёнково с такой фамилией никого не было. А вот помещики Романовы были – очень созвучно.
В воспоминаниях моей бабушки были барыня, кормилица, муж барыни, его охотничья собака со странным именем Туя, она видела и немца, но о матери или отце ни слова не упоминалось.

Когда Александра стала взрослой девушкой, то барыня выдала её замуж за хорошего человека, который жил здесь же в “Семёнково” его звали Семён.
У Семёна, моего деда, был большой дом и конюшня, бабушка говорила, что самый большой и красивый дом в деревне. У него были два брата, один морской офицер (погиб в японскую войну), а другой жил в Москве и работал в полиции.
У Семёна были очень доверительные, добрые отношения с мужем барыни, они оба были заядлыми охотниками и видно их что-то ещё связывало. Об этом свидетельствует одна нераскрытая тайна.

В своё время моей бабушке приходилось многое что скрывать, иначе можно было пострадать ненароком. Что при советской власти нужно язык держать за зубами и не болтать лишнего знали все.
Тогда богатых очень не любили и наровили у них всё отобрать, прикрываясь знаменитым лозунгом: “Экспроприировать у экспроприаторов”.
Мой дед Семён никаким экспроприатором не был, но тем не менее лошадей у него отобрали, вернее он их сам отдал, потому что “очень попросили”.

Вспомнил одну забавную историю на эту тему: Знаменитая актриса Вера Пашенная, присутствовала на каком-то званном торжестве, там же были партийные деятели из ЦК КПСС, представители министерства культуры, журналисты и прочий люд.
Пашенной было девяносто лет, но она была в здравом уме и с хорошим чувством юмора и могла себе позволить шутки за которые другим бы не поздоровилось.
И вот она таким рассеянным голосом, якобы ничего не понимает, обратилась к высокопоставленному чиновнику с наивным вопросом: Скажите молодой человек, а для чего большевики совершили революцию в 1917 году? Ну, как для чего, ну... для того, чтобы не было богатых - дубовато ответил чиновник.
А я то глупая подумала, чтобы не было бедных - под общий сдержанный смешок, сказала Вера Пашенная.

А тайна деда Семёна была такая: Когда революция 1917 года стала явью гегемон начал экспроприировать у экспроприаторов их имущество и даже жизни.
Барин находился в имении, но собирался срочно уезжать во Францию, что и сделал.
А так-как всё самое ценное он с собой брать не рискнул, в такое лихое время это было очень опасно, то он доверил моему деду свой клад.
По рассказу бабушки это было целое ведро с золотыми украшениями. А также барин подарил моему деду очень дорогое охотничье ружьё инкрустированное драгоценными камнями. Всё это добро дед Семён зарыл у себя в конюшне.
Но когда по деревне стали ходить большевики с красными повязками на рукавах и беззастеньчиво отбирать всё что им приглянётся, он ночью откопал клад и перенёс его в барский яблоневый сад и закопал поглубже, оставив заметку на дереве.
Барыня в то время сильно заболела и вскорости умерла. Как я знаю, она похоронена у Новоерусалимского монастыря. А барин благополучно уехал во Францию и больше о нём ничего не было слышно.

На зиму дед с бабушкой перехали в Москву, где у него была квартира в Марьиной роще, в деревянном доме на втором этаже (Сейчас на этом месте находится театр Константина Райкина)
Когда по весне они вернулись в деревню, то дед захотел посмотреть на место где зарыл клад, но вместо яблонего сада он увидел чистое поле, все деревья были порубленны и сад перепахан под посев пшеницы. Ориентир, то есть то дерево с пометкой, был потерян.
В открытую копать и искать клад конечно было нельзя, да и не было смысла его доставать, всё равно воспользоваться им тогда было невозможно, а неприятностей можно было нажить. Так-что клад остался лежать в земле до лучших времён, а лучшие времена для деда Семёна так и не наступили. Тогда все старались скрывать и не говорить о том, что до революции жили хорошо, за это могли причислить к врагам народа и наказать “от всей души.”
Деду Семёну не пришлось пожить при советской власти, по весне он заболел воспалением лёгких и умер, а кроме него никто не знал где зарыт клад, может он и по сей день лежит в земле.

Мой двоюрный брат Миша, сын маминой сестры Кати, в семидесятых годах раздобыл миноискатель и попробовал поискать клад на колхозном поле. Несколько раз он выкапывал из земли то, что и положено было обнаруживать миноискателю, это были осколки снарядов, мин и прочие военные трофеи.
В этих местах во время второй мировой войны шли ожесточённые бои, так-что земля была просто напичкана железом, а клад был закопан глубоко, вобщем его обнаружить так и не удалось.

Во время войны, когда немцы подошли к Москве, то в деревне “Семёнково” квартировались немецкие солдаты и офицеры. Это от столицы примерно шестьдесят километров.
В бабушкином доме жили несколько офицеров, мне мама и бабушка рассказывали всю эту эпопею.

Поначалу немцы вели себя приемлимо, если это слово можно применить в условиях войны. Пока они побеждали, то были добрыми по отношению к населению, никого не трогали, даже иногда угощали детей конфетами, награбленными из магазинов.
Маме тогда было тринадцать лет. Она была очень смелая и настоящим сорванцом. Однажды она услышала от немцев, что Сталин “Капут” и узнав, что по немецки “Капут” это значит смерть, то она стала бегать по деревне и кричать: “Гитлер капут”. Бабушка ужасно испугалась, как бы греха не получилось и просила её не говорить так. Но моя мама была очень озорная девчёнка и не послушалась свою маму. И получилось так, что немцы стали стрелять в неё из автоматов.

Дело было так: Моя мама стояла на крыше сарая, а внизу шли немецкие солдаты и она им с крыши закричала: “Гитлер капут!” Немцы подняли автоматы и начали стрелять в её сторону.
Но видно у них не было цели её убивать, просто хотели попугать ребёнка, а может быть и промазали, чёрт их знает. Мама потом с обидой говорила: Жалко, на сарае висели такие красивые сосульки, а немцы их все пулями посшибали.

К немецким офицерам, которые жили у бабушки в доме, мама относилась, скажем так, с интересом. Они были доброжелательные, вежливые, а один из них немножко говорил по русски и любил пошутить. Был среди них врач, который впоследствии очень помог бабушке. Я хочу рассказать об этом удивительном случае, люди совершившие такой поступок заслуживают всяческого уважения:
Возле бабушкиного дома стояли несколько машин и бочки с бензином, немцы что-то там ремонтировали, развели огонь и у них возник пожар. Бочки с бензином рванули и огонь мгновенно перекинулся на дом. В доме находились бабушка и её старшая дочь Маша со своей маленькой, двухгодовалой дочерью. Маша стояла недалеко от двери и ей удалось выскочить на улицу, а бабушка и маленькая девочка остались внутри.

Всё происходило очень стремительно, дом облитый бензином заполыхал, как гигантский костёр. И в такой экстримальной обстановке немцкие офицеры и солдаты бросились не от дома, где бушевал страшный пожар, а в дом?! Сначала вытащили мою бабушку, а затем бросились искать Машину дочь и через какое-то мгновение спасли и её. Дом сгорел дотла.
После пожара бабушку поместили в немецкий лазорет, где ей оказал помощь тот самый врач, который жил у неё.
Она слава богу не обгорела, только сильно надышалась угарным газом. А маленькая девочка Зина совсем не пострадала, бог миловал, во время пожара она спала под одеялом и угарный газ не успел ей навредить, её так и вынесли в одеяле.
Вот такие смелые и отчаенные люди оказались эти немцы!
Они могли бы конечно не рисковать своими жизнями и здоровьем. Зачем им нужно было спасать русских женщин? Своя же рубашка вроде бы как ближе к телу? Но видно не всё так просто в этом мире, есть люди для которых всё таки существуют понятия: Честь, Достоинство и Мораль. И это говорится о врагах, только зачем они стали врагами? Кто их заставил, толкнул, обманул? Зачем они пришли воевать нас? Ведь люди же, а не звери.

Дать жизнь, а не смерть должен человек и это понимает каждый нормальный, цивилизованный житель земли. Как понять, что заставило немецких солдат и офицеров рискуя своей жизнью спасать жизнь русских женщин? Этот случай подтверждает, что всех мерить на одну мерку нельзя, одни немцы поливали пулями ребёнка, а другие спасали рискуя своей жизнью. Я думаю, если есть у человека совесть и честь, к сожалению в наше время зачастую забытые понятия, то они никогда не позволят ему совершать поступки его порочащее.
Вскорости немцев погнали из под Москвы и они уже не были такими добрыми. Уходили жгли, убивали, грабили – проигрывать оказалось не по вкусу.
После того как немцы отступили, бабушка, Маша и мама смогли перебраться в Москву, в “Марьину рощу.” В деревне осталась только средняя дочь Катя.

У бабушки было пятеро детей, в Москве жил её старший сын Василий, он работал шофёром, а сын Павел, мамин любимый брат, пропал безвести в первые же дни войны, куда он отправился добровольцем. Все бабушкины дети были очень не похожи друг на друга и внешне и по характерам. А мама, совсем как из другого теста, ёе сёстры и брат говорили ей: Ну, ты вылитая барыня!
Мама была в семье самая младшая и самая любимая, но любимая только своей мамой, остальные ей немного завидовали. Так или иначе, но судьба мамы это её судьба и не будь того или иного события, вся жизнь сложилась бы по другому, и неизвестно, как было бы лучше.

После того, как от неё ушёл муж, мой отец, её судьба резко изменилась, для начала она поменяла себе имя, теперь вместо Клава она назвалась Ларисой и ещё вдобавок стала артисткой Москонцерта. Лариска- артистка!

Это произошло в 1956 году. Летом она с подругой пошла погулять в сад Эрмитаж, что на Каретном ряду, а там шёл концерт. На сцене выступал известный в то время фокусник иллюзионист, Георгий Дюалим. Мама, как заворожённая смотрела на выступление артиста и вдруг он пригласил её на сцену. Ему для какого-то трюка нужен был человек из зрительного зала. Моя мама не побоялась и вышла на сцену,
и зрительный зал встретил её аплодисментами. Как я уже говорил она была очень красивая, а красота делает великие вещи, куда уж там фокусам.
И после концерта этот иллюзионист предложил ей работать в его атракционе и мама согласилась.
Она проработала на сцене тридцать три года. Сначала выступала с Георгием Дюалимом, а когда он умер, это произошло через два года после их знакомства, во время гастролей в Венгрию и Чехословакию, она сумела сделалать свой иллюзионный номер и выступала самостоятельно.
С Дюалимом мама узнала новую грань жизни, она окунулась в артистический бомонд и как-то сразу там прижилась. Она говорила, что всё происходило как во сне, ну просто сказка о Золушке.

Георгий был женат, у него была дочь Люся с которой я дружил и даже был по детски в неё влюблён. “Люся, Люся я боюся, что тобою увлекусь я...” – пел я ей. А она пела мне песни из индийских фильмов, это у неё получалось просто замечательно: “Ицигдана, ицикдана, гана упоргана, ицигдана...” – пела Люська и танцевала, как в кино. А я её заворожённо слушал и смотрел на неё влюблёнными глазами.

С Люськой и её маленькой собачкой Зиткой мы любили гулять по Таганским переулочкам и ещё у нас было забавным занятием возиться на тахте, кто кого повалит на спину и удержит надолго. От этого мы были разгорячённые и возбуждённые, как дети.
У Дюалима(я его называю Дюалим, а не Георгий, потому что моя мама его так всегда называла) была машина “Победа”, с шофёром, что по тем временам было невероятной роскошью, но некоторые артисты, академики, учёные и прочие заслуженные люди могли себе это позволить. На машине мы иногда ездили отдыхать загород, на природу.

Особенно мне запомнилось наше путешествие в село “Царицино” – это под Москвой. Там находится недостроенный дворец царицы Елизаветы. Дело было зимой мы катались на лыжах, на санках и просто кувыркались с горы, а потом раскрасневшие и отдохнувшие сели в тёплую, уютную машину и поехали к Дюалиму домой, где нас ждал вкусный обед, его жена Ася очень хорошо готовила.

Сейчас село “Царицыно” находится как бы уже в Москве, а раньше было далёкое подмосковное имение. Мне тогда было одинадцать лет.

Волею судьбы и стечений обстоятельств, когда мне было уже сорок три года, я получил квартиру недалеко от тех исторических мест, но там не прижился, там не сложилась моя судьба и я оттуда смотался в Америку, но об этом потом.
Ещё к этому могу вспомнить, что с Люсей Дюалим я встретился, когда мне было шестнадцать лет, до этого мы не видились лет пять.

Эта встреча была случайная и оказалась нашей последней встречей. Может быть мы наше знакомство и продолжили, но вмешались некоторые дурацкие обстоятельства после которых мне было неудобно с ней общаться.
А получилось так, я хорошо помнил телефон Дюалимов это: К7-28-48 и как-то мне взбрендило позвонить Люсе через столько много лет.
Она подошла к телефону и нам не пришлось долго объясняться кто звонит. Люся меня узнала и согласилась на свидание. Встретились мы у метро Рижская, а потом пришли в мою Напрудненскую квартиру.
Мы хорошо и уютно сидели вспоминали наше детство, пили вино, курили сигареты, даже помню название “Джабел” – Болгарского производства. И даже целовались.

И всё было прекрасно если бы не вмешался в наш уютный мир, мой сосед по квартире, Николай Павлович Покровский. Я не упоминал, что вместо наших бывших соседей Льва Миихайловича и Любови Михайловны Рогалиных и их дочки Ляли, в квартиру поселилась новая семья Покровских, Зина и Коля. Они были не плохие люди, бывшие геологи с очень интересной судьбой. И хотя они любили крепко выпить и повеселиться, всё обходилось без эксцессов и напрягов. В семье Покровских всем верховодила разумная Зина. У нас были достаточно дружественные, доброжелательные отношения и никогда не было никаких проблем.

А тут как на зло, Коля оказался крепко выпившим, Зины не было дома, и он решил покарулесить. Вдруг стал стучать в мою дверь и кричать нецензурные слова, типа: Опять бл***ей понавёл... ну и всё в таком духе.
Я весь обомлел от такой наглости и глупости, раньше этого никогда не происходило. Мне пришлось выйти к нему и сказать, чтобы он прекратил безобразие, но Коля вцепился в меня своими длинными пальцами и даже ухитрился стукнуть локтём по лицу.
Мне не удалось уговорить его словами и пришлось треснуть кулаком в поддых. Коля весь согнулся попалам и затих. Я отнёс его обмякшее тело к нему на кровать и он больше не шевелился до утра.
Вернувшись к Люсе я извинился, но вечер естественно был испорчен, мы вскоре собрались и я проводил её до метро.
Больше с Люсей мы никогда не виделись, мне было неудобно ей звонить после того кошмарного инцидента. А у дорогого Николая Павловича оказалось сломанное ребро, он долго ходил скорчившись, но обиды на меня не держал, а даже извинился за своё дурацкое поведение в тот злополучный вечер. И его жена Зина сказала, что я правильно сделал что наподдала ему. Так-что Николай Павлович надолго запомнил этот случай, да и я тоже