Ах, Аполлон! Немного авантюр и мистики. Глава 4

Глава четвертая


 Утром в понедельник, как и было договорено, за Тучковым прислали серебристую Тойоту, чтобы везти его в филиал банка "Рюрикович".

Шофер, с которым он познакомился на презентации, так виртуозно лавировал по узким, перегруженным легковым транспортом, улочкам, где с трудом «в притирочку» могли разъехаться два автомобиля, словно Тойота являлась продолжением его собственного организма. Тучков, который сам был превосходным водителем, вслух по достоинству оценил мастерство Леонидаса, чем доставил последнему заметное удовольствие, и они разговорились.

Леонидас, болтливый, как все киприоты, поведал, что почти двадцать лет жизни провел в Австралии, куда отправился еще юнцом на заработки, спасаясь от безработицы на острове. В первые годы эмиграции работал по 12 часов в сутки уборщиком в аэропорту, пока ни удалось получить место продавца в универмаге.

Постепенно сумел скопить денег, обзавелся бакалейной лавчонкой и, наконец, позволил себе съездить в отпуск в свою кипрейскую деревню. Там он скоренько женился на девушке, которую сосватали родители, и вернулся с ней в Сидней. Через пять лет у них уже было двое детей и собственный магазин. Дело его процветало, Леонидас превратился в зажиточного господина, владельца миллионного состояния, и только ностальгия по родине мешала ему чувствовать себя абсолютно счастливым.

Однажды он не справился с настроением и, сняв из банка всю свою наличность, махнул с семьей обратно на Кипр. Тут-то фортуна от него и отвернулась. Он завел
животноводческую ферму, но свиньи заболели и перемерли, открыл первый в Лимассоле магазин самообслуги, но киприоты - народ консервативный- туда не казали носа. Постепенно бизнес его захирел. От былого благосостояния сохранилась лишь собственная квартира да белый мерседес. Конечно, Кипр не то место, особенно теперь, где можно совсем пропасть, помогают многочисленные родственники, но лучше ни от кого не зависеть…. Поэтому, когда он прочел объявление в газете, что русский банк ищет шофера, он откликнулся и ни сколько не жалеет, хотя его и пугали русской мафией. Об этой мафии столько здесь говорят…, но, он, Леонидас, считает, что страхи на эту тему сильно преувеличенны. Другое дело, что коллектив в банке уж больно неспокойный….

- Кого Вы имеете в виду? - поинтересовался Тучков.

- Ну, в первую очередь эту странную мисс Самосад, - Леонидас, аж завибрировал …. - Представляете, как-то она купила телевизор и попросила меня занести ей в квартиру. Я зашел, а там везде разбросаны стодолларовые купюры…, по дивану, по столу, даже по полу…. При этом, она не платит за жилье по несколько месяцев, хозяева даже жаловались в полицию. А, вообще, очень трудно работать, когда рядом с тобой больной человек. Уля, ведь, «крези» - любой подтвердит. Что ни день, то какая-нибудь дикая выходка... А все терпят. С ней опасно конфликтовать, тут же нажалуется боссу. И хорошего отношения к себе она не понимает - сразу садится на шею.

Непонятно, зачем только она понадобилась господину Колдунову. Он мог бы позволить себе красивую молодую женщину, а не эту неухоженную «ку-ку-head». Зорица считает, что Уля его шантажирует, so do I.

- Ну, не стоит уделять женским причудам так много внимания, - мягко посоветовал Тучков Леонидасу, хотя в глубине души был абсолютно с ним согласен - даже в коллекции монстриков, которых наплодил вокруг себя папа Миша, Уля Самосад однозначно претендовала на роль главного экспоната. А Леонидаса можно понять. Он, наивный, непуганый киприот, привыкший всю жизнь вкалывать, естественно обескуражен подобным россейским биооднообразием - Уля тянет с Колдунова, Колдунов паразитирует на государстве, словом каждый, от дедки до жучки, хочет хорошо жить и при этом не работать. Зато все, кому не лень, «кроют» последними словами сотрудников органов, обеспечивающих законопорядок.

Прошедшей ночью Сергей опять не спал - все думал, как Ольга отнесется к тому, что он - сотрудник ФСБ… . Вдруг скажет, что нельзя втираться в доверие к людям, сидеть за одним столом и пить с ними вино, а потом ломать им жизнь? Только, вот, какая альтернатива? Позволить «колдуновым» и его окружению «засиживать» страну? Или ждать, когда у кого-то проснется совесть и общественное сознание? Вряд ли, однако, это произойдет в обозримом будущем… .

За свою долгую работу в ФСБ, (а в органы он попал сразу после Университета по протекции родного дяди, который после гибели своего брата-геолога взял на себя заботы о племяннике ), Тучков вдоволь наслушался в адрес своей конторы упреков и уколов, прямых и завуалированных, а также откровенных оскорблений, пятнающих честь мундира. Но никогда раньше он не опускался до того, чтобы оправдываться перед некомпетентными, предвзято настроенными гражданами или убеждать их в важности своей работы. Однако Ольгина позиция по данному вопросу заранее его обижала. Ему почему-то казалось, что она, чего доброго, начнет сравнивать его с провокатором Клаусом из «Семнадцати мгновений весны».

А, впрочем, зачем забегать вперед? Если Ольга захочет остаться с ним, то и работу его не осудит.

Куда страшнее будет увидеть реакцию Ксана на текущий разворот событий!  Как не прискорбно это сознавать, но пока именно глава фонда «Консенсус», Александр
Санаев, служит для нее единственной и надежной опорной конструкцией в жизни. Дал же Бог ему соперника .

Развить далее эту мысль не пришлось. Леонидас уже припарковал Тойоту у подъезда солидного серого здания, над которым красовалась знакомая вывеска «Рюрикович»
и, обежав машину, распахнул дверцу. Сергей глянул на часы - они прибыли в банк не раньше - не позже, а ровно в одиннадцать тридцать.

Секретарша Рула провела Тучкова в кабинет, из которого Игорь Колдунов руководил работой филиала. Кабинет представлял собой шестиугольный стеклянный аквариум. В случае необходимости его хозяин мог повернуть жалюзи под нужным углом и отгородиться от посторонних глаз. Остальные сотрудники сидели в общем зале, лишенном перегородок. В банке сохранился от предыдущих хозяев американский тип планировки помещения - служащие постоянно находились друг у друга на глазах, что создавало возможность контроля всех за всеми.

Игорь неловко приподнялся в кресле навстречу Сергею и пожал руку. После вчерашнего мероприятия в Ладасе он выглядел заспанным и помятым. На его письменном столе стояла малюсенькая чашка, распространяющая аромат хорошо прожаренных кофейных зерен. Тучков подумал, что и сам бы не отказался испить сейчас обжигающе-бодрящего кофею. И в ту же секунду, словно по мановению волшебной палочки, появилась красавица-секретарша с кофейником и молочником на подносе.

На самом деле никакой мистики тут не было, просто Рула, как истинная киприотка, а, следовательно, фанатка кофе, не представляла, как можно не предложить сей
божественный напиток, зашедшему в дом гостю. Уж в чем - в чем, а в кофе на острове толк понимали, варили его по-старинке, не признавая никаких суррогатов, вроде кофе без кофеина или даже просто растворимого.

Вчера в Ладасе Колдунов-младший под влиянием водочных паров раскрыл Тучкову все свои бизнес-планы. Было ясно, как божий день: сынуля, которому папа Миша доверил «порулить», свалял дурака и растранжирил средства, полученные им в управление от Корпорации, как свои собственные. А теперь взялся намекать Тучкову, что будет ему персонально благодарен, если тот поможет вернуть деньги назад. Вероятно, Дудкин даром хлеб не ел, и уже успел не только разнюхать о принадлежности Тучкова к одной весомой организации, но и оповестить об этом Колдуновых. Однако Сергею это было только «на руку» и он изъявил полную готовность поспособствовать, но при условии, что ему предоставят банковскую документацию по данному вопросу.

Игорек был весь в сомнениях, пальцы его заметно дрожали. Он широко с грохотом выдвинул ящик письменного стола, достал непочатую пачку сигарет и зажигалку... .

Тучков при этом невольно обратил внимание на яркую лакированную коробочку, украшенную свастикой, завалявшуюся в углу ящика среди лохмотьев старой корреспонденции…

Проследив за его взглядом, Колдунов-младший ухмыльнулся: «Думаешь, я неонацист, вроде тестя. Отнюдь. Это всего лишь футляр для моих пилюль от импотенции.

Мне их мой парнер Жан-Жак Долецкий с Гоа привозит. Я от них просто по потолку бегаю. Слыхал про индийскую айюрведу? Это древнее знание о лечении болезней разными травами. Мы, кстати, с Жан-Жаком собрались открыть сеть айюрведических магазинов в Москве и на Кипре. Будем торговать лекарствами и, не смейся, индийским ромом - это же тоже натуральный продукт, верно? Народ клюнет, вот увидишь! Кстати, ты пробовал хоть раз индийский ром?»

Тучков отрицательно покачал головой. А Игорь развернулся на девяносто градусов, не вставая с места, покопался на полках и через секунду водрузил перед Сергеем
стеклянную, словно покрытую сетью прожилок, бутыль прямоугольной формы с надписью «Старый монах» на этикетке.

- Дарю «пробник!» - гордо объявил он, и несколько раз жадно затянувшись сигаретой, начал рассказывать о своих «штуках» в кресле директора филиала.

Сергей слушал, а про себя думал, что Россию все же по праву называют «родиной козлов», и что не сосчитать никакому ЦСУ тучного рогатого поголовья на ее бескрайних просторах.

Оказывается, кипрский филиал «Рюриковича» предоставил господину Долецкому под вексель «первоклассного европейского банка» кредит в несколько миллионов долларов для закупки каких-то досок, которые были погружены на судно под командованием некоего капитана Лапова и отправлены во Францию. С тех пор уже более полугода пароход капитана Лапова, подобно «Летучему голландцу», бороздит просторы мирового океана и никак не прибудет в порт назначения. Зато Жан-Жак каждый раз, когда его удается застать, обещает погасить кредит в течение 24 часов. Плохо только, что первоклассный банк, гарант сделки, наповерку оказался кассой взаимопомощи крестьян-виноделов где-то в глухой португальской провинции. А рекомендовавшие Долецкого в качестве партнера «видные европейские бизнесмены»

Борис Зброгов и Надя Зверина заявляют теперь, что не имеют ничего общего с этим жуликом, который, дескать, им также остался должен. Словом, ни тебе товара, ни
денег.

Когда Игорек закончил, Тучков только и смог что вымолвить:

- Ну, блин, даешь! И ты еще собираешься открывать с этим проходимцем магазины айюрведы?

- Только не надо меня добивать! - взмокший, как мышь, Игорек умоляюще взглянул на Сергея. - Неужели так все х…?

- Нет, ну почему… - Сергей дал задний ход. - Было бы неплохо мне самому переговорить с этим Долецким. - Где он сейчас?

- Вообще-то он везде… - пожал плечами сынок Колдунова, - В России, в Париже, в Индии. Мы с папашей в конце недели едем в Лондон, так он обещал к нам туда
подлететь.

- В Лондон? - Тучков наморщил лоб. - Это обнадеживает. Меня тоже пригласили в Лондон на юбилей Голден банка… .

- Значит и ты туда же ! - воскликнул Игорь. - Ну и размах у ребят! Всех собрали… .

- Ничего удивительного. Мы их клиенты. «Консенсус» через этот банк ведет свои дела за границей.

- Вот и у нас тоже корреспондентский счет в Голден банке. - Игорь заметно обрадовался обнаружившемуся совпадению. - Так ты поедешь в Лондон?

- Собирался на денек… - Сергей неопределенно махнул рукой. В его планы действительно входило участие в юбилейных мероприятиях. По долгу службы за ним был закреплен представительский сектор. Девочки из отдела внешних связей фонда, две недели тому назад проставили ему визу в посольстве Великобритании и забронировали номер в лондонском отеле Хилтон.

- Ну, тогда дело в шляпе? - Игорь заискивающе глядел на Тучкова и подталкивал его сказать «да».

- Посмотрим, что можно будет сделать. - Тучков в раздумье потирал лоб. - Ты вот что…, Игорь Михайлович…, все же покажи документы, касающиеся долговых обязательств Долецкого. Мне в разговоре с ним нужно выглядеть компетентно!

- Ладно, уговорил, - отозвался Игорек и вышел, чтобы лично принести Тучкову необходимые материалы.

Вскоре он вернулся с пухлым файлом, из которого торчали листки желтой и розовой бумаги, открыл первую закладку и показал Сергею платежку о переводе денег во французский банк «Парисфайненс»: «Смотри сюда. Мистер Табри отметил для тебя по моей просьбе все, что нужно - тут гарантийные письма и платежные поручения.
Ну, в общем, вникай, разбирайся…».

Сергей забрал папку и углубился в ее содержимое. Отпрыск Колдунов собственной рукой передал ему материалы, за которыми он, Тучков, охотился с первого дня на Кипре.

Сергей так увлекся, что не сразу услышал истеричные крики, доносившиеся извне . Однако через пару минут разрастающийся, как пламя на пожаре, скандал охватил весь банк. Игорь, который давно уже прислушивался, что происходит за стенами его кабинета, наконец, не выдержал и побежал проведать растревоженный коллектив.

- Одну секунду, - крикнул ему в спину Тучков. - Можно я пока воспользуюсь твоим телефоном и позвоню Ольге. Хочу узнать, не приходили ли на ее факс для меня
бумаги из «Консенсуса».

- Без вопроса, конечно звони, - рассеянно отозвался Колдунов-младший, все внимание которого в данный момент поглотили внутренние разборки.

Не успел Игорек скрыться, как Тучков извлек из нагрудного кармана визитку с номером Ольгиного мобильного телефона. - Только бы она ответила, - бормотал он себе под нос, настукивая номер на аппарате.

-  Алло, - услышал он вкрадчиво- кошачий, голос Соболевой, в замужестве Санаевой.

- Оля, это - Тучков, - он старался говорить, как можно тише. – Ни о чем не спрашивай, все объясню позже. Возьми прозрачную, чтобы все видели, что в ней, папочку с любимыми факсами, которые у тебя есть, и срочно приезжай в банк к Колдунову. Передашь их мне, скажешь, что прислали из Москвы. Ты все поняла?

- Все…, кажется, - Ольга была крайне растеряна.

- Когда ты будешь здесь?

- Минут через двадцать.

- Хорошо, жду.

Он положил трубку и засек время. Сергей отдавал себе отчет, что очень рискует, но, и соблазн был велик… .

В одно мгновение он повытаскивал из скоросшивателя заложенные Табри документы, спрятал их под растрепанным пухлым справочником «Who is who?» и приготовился ждать Ольгу. И тут ему пришло в голову, что в обстановке случившегося раскардаша ему проще будет провернуть аферу с документами. Не просто украсть, а совершить подлог - авось не хватятся. Только время на это нужно... . А посему неплохо бы подлить масла в огонь и еще больше раззадорить застрельщиков инцидента.

Выйдя из кабинета, Тучков немедленно стал участником жанровой сценки «Психопатка в ударе». Растерзанная с всклокоченными лохмами Уля Самосад выкрикивала грязные ругательства в адрес семьи Колдуновых. Притихший иностранный персонал жался по углам, однако, совсем покинуть арену боевых действий не торопился, завороженный необузданным темпераментом бесноватой любовницы самого Колдунова. «Сволочь! Мудак! Трус!» - вопила Самосадина. Дудкин, отвечающий в филиале за безопасность, не знал, как утихомирить взбесившуюся мадам и прекратить дискредитацию руководства - лишь бестолково крутился рядом со стаканом и предлагал испить водички, надеясь таким способом хотя бы на время заткнуть самосадскую глотку . При этом в Дудкина летело все, что попадалось девушке под руку: дырокол, подставка для ручек, недочищенный апельсин, калькулятор… .

- Уля, что происходит? - строго обратился к ней Сергей.

- Михал Виктрч… меня… брать в Лондон не берет, а… хочет уволить… - загундосила Самосадина, а потом, сделав хитрый маневр, кинулась прямо на грудь Игорька,
стыдливо выглядывающего из-за кадки с пальмой, - Я знаю, это ты ему меня закладываешь, ничтожество, фраер дешевый…. Думаешь, меня теперь твой папашка
бросит…, ха! а вот это видел? - Она скроила худосочную фигу и для большей убедительности сунула ее прямо в нос Игорька, который дернулся, словно током ударило.

- Уля, угомонись, как ты можешь прилюдно клеветать на Михаила Викторовича! - Деланному возмущению Тучкова не было предела… - Немедленно извинись перед
всеми!

Он догадывался, какую бомбу подкладывает, обращаясь к буйной бабе с подобным требованием, однако результат превзошел все ожидания… .

- Что!? Это мне извиняться? - ахнула скандалистка.

От избытка выделившегося адреналина она рухнула на пол и утробно завыла. Сотрудники банка, впервые попавшие на подобное представление, с патологическим
интересом взирали на происходящее.

И тут, о счастье, на пороге возникла Ольга, которую никто, кроме Тучкова, и не заметил - все взоры были прикованы к агонизирующей "паблик-рилейшнс". Сергей
кинулся к гостье и потащил ее за руку в кабинет младшего Колдунова.

- Оль, все вопросы потом! Вот тебе документы, - Сергей достал из-под справочника тоненькую стопку листочков. - Переложи их факсами, которые принесла, и срочно возвращайся к себе в редакцию. Сделай с них копии и вези сюда. А оригиналы закрой у себя в сейфе. Никто не должен видеть, что ты сейчас вынесешь, а что потом принесешь назад…. Ты мне поможешь?

Она послушно, словно механическая кукла, кивнула головой, спрятала «платежки» в папку и испарилась. Учитывая остроту момента, никто, вроде бы, не обратил на
нее внимания.

А Тучков вернулся в зону риска. То, что он увидел, его расстроило. За время его отсутствия страсти поутихли - поруганная любовница уже не билась на ковровом
покрытии, лишь тихо всхлипывала на стуле, вокруг нее суетилась Рула. Прикинув, что Ольге «на все про все» понадобиться с полчаса, Сергей решил, что будет лучше, если он вновь попробует реанимировать пошедший на убыль самосадский дебош.

- Кажется, идиотка пришла в себя! -  тихо, но так, что на самом деле все услышали, задумчиво произнес он и смерил Улю презрительным взглядом с ног до головы.

Раздался крик раненой тигрицы, Самосадина подцепила со стола ножницы и в одном прыжке достала обидчика. Тучков схватил ее за запястья и отбросил назад, тем не
менее она смогла ткнуть своим холодным оружием ему чуть ниже левого плеча. Сергей был без пиджака, и все сразу заметили струйку алой крови, которая побежала вниз к локтю… . Рула и Зорица пронзительно завизжали на одной ноте, а Дудкин мрачно усмехнулся: «Хм, .... скажи спасибо, что живой!».

- Я не идиотка! - выкрикнула Уля, простирая вперед руку с ножницами, глаза ее горели безумием, волосы на голове шевелились, и, вообще, она сейчас напоминала
«Свободу на баррикадах» Делакруа. - Вы меня специально доводите, а потом все рассказываете Михал Виктрчу! Знаете, сволочи, как он сплетнями упивается… .
Можно подумать, он сам чистенький! Спит со мной, а я ему, между прочим, в дочери гожусь! Вот подам на него в суд за растление, тогда посмотрим!….

Самосад закончила обличительную речь с надеждой на понимание и сочувствие. Но не дождалась. При всем скептическом отношении Тучкова к затейнику-Колдунову,
он не мог не пожалеть сейчас старого прохвоста. А уж жалоба без малого сорокалетней Улечки на то, что Михаил Викторович воспользовался ее молодостью и
неопытностью, а потом разобидел, и вовсе вызвала у него издевательский смешок, который неожиданно спровоцировал очередной самосадский приступ ярости.

Девушка опять вспомнила про ножницы и, издав боевой клич, бросилась кромсать в клочья бессмертное творение Мазаева-Суржика, украшавшее офис филиала банка с
момента открытия. Полотно, проходившее у Сергея под кодовым названием «Мыслитель» в результате подобного акта вандализма, пострадало не меньше, чем известная «Даная». И если бы на месте портрета находился сам натурщик, можно было бы смело утверждать - он бы получил увечья, не совместимые с жизнью.

Тучков, взявший на себя добровольно режиссуру разыгрываемого спектакля, не мог не поздравить себя с успехом: казалось, страсти достигли кульминации. Вместе с тем, метущийся самосадский дух еще не время было отпускать на покой… . И тут нежданно-негаданно на помощь Сергею пришел Игорь, чаша терпения которого
переполнилась в тот момент, когда над портретом его папаши было совершено глумление. Со словами: «Ах, ты, стерва, ах, ты, б…!», он налетел на буйную Самосадину и саданул ей кулаком в глаз. Дудкин, наконец, сообразил, что отсиживаться в стороне больше нельзя, и бросился растаскивать сына Колдунова и любовницу Колдунова.

Тучков удовлетворенно отметил, что разыгравшейся драмой, он уже скоротал минут тридцать. Ободряюще подмигнув Руле, пребывающей в полуобморочном состоянии, он попросил принести йод и пластырь, чтобы привести руку в порядок. Если все пойдет по плану, Ольга должна появиться здесь с минуты на минуту.

Покончив с перевязкой, Тучков подошел к Игорю, только что с боем отбитому Дудкиным у Самосадины. Расширенные зрачки и белое, как бумага, лицо главы филиала красноречиво свидетельствовали о пережитом нервном потрясении. Сергей ободряюще похлопал по плечу Игорька и мягко сказал: «Брось, не бери в голову, все знают, что она ненормальная. Сходи лучше умойся, а я попрошу Дудкина отправить ее домой на такси». «Да, да…» - с отсутствующим видом пробормотал наследник Колдунова, и Тучкову стало ясно, что даже, если на глазах этого субъекта сейчас начнут выносить мебель и сейф с деньгами, он не среагирует. Сергей взял его подруку и лично сопроводил в мужскую комнату, подвел к раковине и открыл кран с холодной водой. Только тогда Игорек сообразил, чего от него хотят, и сделал движение, означающее «оставь меня».

Тучков выскочил из туалета и сразу увидел Соболеву, с недоумением и страхом озирающую погром в учреждении… . «Оль, ты что-то забыла?» - громко спросил он,
очень надеясь, что она поддержит его импровизацию.

-Да нет, просто пришел факс, который ты ждал, а я ехала мимо и решила завезти….

-А, ну пойдем, пойдем, покажешь, - Сергей снова увлек свою соучастницу в пустой кабинет Колдунова-младшего, где быстренько достал из ее папки и кинул на стол,
принесенные копии украденных документов.

Они успели, как нельзя во время, потому что почти вслед за Ольгой в кабинет вернулся Игорь Колдунов, мокрый и прилизанный. «Ну, как, очухался?» - спросил Сергей, стараясь придать голосу сочувствие. «Да, уж, приголубила, стерва, по полной программе, - Игорь тяжко вздохнул и покачал головой. - Даже тебе попало». «Переживем, - усмехнулся Тучков и добавил: - Сейчас я уезжаю. Надо срочно связаться с Москвой. А документы я пролистал, можешь подшить их назад, - он небрежно указал на свеженькие новоиспеченные Ольгой цветные копии, разбросанные по столу. - А то, не ровен час, потеряются. Картина, в общем, вырисовывается… . Теперь нужно брать за жабры Долецкого!».


- Что здесь за свистопляс был? - напряженно спросила Ольга, как только за ними закрылись двери банковского учреждения.

- Ничего особенного, - Тучков пожал плечами. - Самосадина обиделась на Колдуновых и решила оповестить об этом весь мир.

-  Я не об этом…

- А о чем? - Тучков с деланным недоумением поднял брови.

Ольге подобная наглость не понравилась, но она не подала виду: спокойно села в машину, бросила сумку на заднее сидение и включила зажигание. Сергей с
любопытством ждал, когда же она, наконец, заговорит про украденные документы. Но Ольга молчала. «Ксановская школа…» - отметил про себя Тучков. Наоборот,
минут через пять ему самому пришлось спрашивать, куда она его везет.

- Едем ко мне в редакцию за твоими бумагами, - сухо ответила Ольга.

- Ты их закрыла в сейфе?

-  Конечно.

- Спасибо, ты мне очень здорово помогла.

- Я старалась.

- Оля, извини, что я впутываю тебя, куда не надо. Знаю, что не должен так поступать, но, надеюсь, что все сработано чисто. Конечно, ты имеешь право знать…, деятельностью этих Колдуновых заинтересовалось ФСБ, у государства похищены большие средства, а документы, которые лежат в твоем сейфе тому доказательства.

- А при чем здесь ты? - Ольга внимательно посмотрела на Тучкова.

- Это моя работа, - твердо ответил он.

- А, как же «Конценсус» ?

- Это тоже моя работа, - Сергей улыбнулся.

- А Ксан знает про тебя? - допытывалась Ольга.

- Да. Конечно. - Тучков кивнул и нехотя продолжил. – Кстати, он был категорически против посвящения тебя в эти дела. Но сегодня я не мог упустить момент. Игорь сам принес мне документы, а Самосад устроила истерику. Все сошлось, как нельзя лучше, такой шанс бывает раз в сто лет… .

- Ты знаешь, я всегда рада тебе помочь, - тихо сказала она. – Да и «рюриковичи» эти малосимпатичные ребята… .

- Оля, сейчас самое главное, чтобы тебя ни в чем не заподозрили, но это я возьму на себя. Не бойся.

- Да я и не боюсь, - она беспечно улыбнулась. - А вот и моя редакция. С нашей продукцией, вестимо, ты уже познакомился… .

- Не понял, - удивился Тучков.

- Я имею в виду газету «Русский Кипр», которая навеяла на тебя глубокий сон в «Сезонах», - фыркнула Ольга. - Работаешь, работаешь, а толку чуть. Читатель пошел какой-то неинтересующийся….







Редакция «Русского Кипра» находилась на втором этаже современного пятиэтажного здания, выходящего окнами на набережную. Аренда помещения стоила довольно
дорого, но Ольгу это не волновало, поскольку, и аренда тоже проплачивалась из Москвы «Консенсусом». Поднявшись пешком по лестнице, они оказались в длинном,
освещенном жужжащими трубчатыми лампами, белом коридоре со множеством белых же дверей. Этот флюоресцентно-млечный путь вывел их в приемную без секретарши. Ольга открыла дверь и пригласила Тучкова следовать за ней. «Ты, что, здесь одна работаешь?» - спросил тот, не встретив на пути ни единой живой души.

«Нет, конечно, - ответила она (подобный вопрос ее удивил). - Народец кое-какой имеется, целых пятнадцать душ, но сейчас святое время - обед».

Сергей с любопытством осмотрелся. Именно так и должен был выглядеть кабинет, где всем заправляет женщина: картина на стене в стиле «Декаданс», нечто
декоративно-кулисное, увеличивающее двустороннее зеркало на подставке рядом с последней моделью компьютера, клавиатура которого, впрочем, как и весь стол,
завалена модными журналами, ворохом нераспечатанных конвертов и цветных фотографий… .

Ольга указала Тучкову на вмурованный в пол сейф, на котором красовалась ваза «Инфинити» с мелкими, похожими на оборочки, орхидеями: «Вот здесь твои документы.

Заберешь сейчас или после?». «Сейчас» - твердо сказал Тучков и шагнул к сейфу. Ольга кивнула и молча протянула ему ключи, скрепленные кольцом. Сергей покачал
головой: «Я же не медвежатник, открой сама».

Она спокойно, не торопясь, отомкнула сейф и вручила ему уже знакомую пластиковую папочку. И он, приученный своей работой все проверять и перепроверять, начал перелистывать бумаги. «Не доверяешь компаньону?» - спросила Ольга со смешком. Ему послышался в ее словах легкий налет обиды….

Он подошел к ней совсем близко, взял за плечи, вдохнул аромат ее волос…. Возможно, они зашли бы совсем далеко, Сергей становился все упорнее и смелее в своих ласках, но тут в дверь постучали.

«Обед закончился, - сказала Ольга и не без труда отстранилась. «Очень вовремя…» - пробормотал Тучков, затягивая только что расстегнутый ремень на брюках.

Ольга вернулась в свое кресло, мельком взглянула в зеркало и, убедившись, что она в порядке, громко сказала: «Да-да, войдите». На пороге появилась юная
интеллигентная девчушка, скорее всего секретарша. Они перекинулась на английском парой фраз, но Тучков не вникал, он все еще мысленно обнимал Ольгу… .

Когда секретарша исчезла, Сергей очень серьезно посмотрел на Ольгу и сказал: «Посвяти этот день мне».

- А разве ты не должен куда-то перепрятать бумаги? - озабоченно спросила Ольга, которая, судя по всему, уже втянулась в игру «в разведчиков».

Сергей улыбнулся. - Поверь мне, Игорек и компания еще долго не хватятся пропажи. Так уж в этом филиале ведутся дела. Однако, ловко мы провернули всю
комбинацию.

-Да, уж, - согласилась она.

- А из тебя получился хороший подельник, - продолжил Тучков.- Выношу тебе благодарность. Думаю, твой дебют надо отметить в ресторане. А потом, надеюсь, ты пригласишь меня в гости?

Ольга сощурила один глаз. Наклонила голову набок и после небольшой паузы произнесла: « Я вообще-то непротив».



Тучков не узнавал себя: где его фирменная выдержка, здравый смысл, осмотрительность…. Он как-то в раз «забил» на свои же худшие прогнозы: Ксан его выгоняет, Ольга бросает, жена, вероятно, уже осведомленная о его похождениях на острове «Цветком Бухенвальда», не разрешает видеться с сыном. Да…, видать, запал куража или, как говаривал Ксан, «авантюрина» еще в нем не иссяк. Это кружило голову, опьяняло, раскрепощало. Он перестал владеть собой в той мере, которая еще может удержать человека у последней черты. И хотел жить, пусть короткий отрезок времени, но исключительно для себя!

Ольга отлично видела, что с ним творится. Она достала «мобильный», проверила, не веря в удачу, не было ли звонка из Москвы. Убедившись, что не было, подошла к бару, налила себе немного бренди в пузатенькую рюмку, постояла в раздумье у окна, не замечая великолепно-синего живого простора, и в тот момент, когда Сергей уж решил, что о нем забыли, бросила короткое: «Пошли».





«Вот здесь мы одновременно пообедаем и поужинаем!» - указала Ольга Сергею на неказистое сооружение, окна которого веселили занавесочки, расшитые петухами да
курами. При въезде на стоянку автомобилей притулился деревянный столб. Если приглядеться, можно было разобрать вырезанное на нем по вертикали славянскими
буквами слово "Балалайка".

- Хочешь горячими щами подкрепиться? - невинно спросил Тучков, вылезая из машины.

- Не щами, а солянкой, - поправила его Ольга.

- Может, лучше в другое место пойдем, а? - с надеждой спросил Сергей.

- Ты же сказал, что я сама могу выбирать ресторан, - возразила она.

- Да я и не отказываюсь от своих слов.

- Попробовал бы отказаться. Между прочим, сюда съезжаются все «тутошные» русские, от дипломатов до бандитов, чтобы полакомиться черным хлебушком, паюсной

икоркой с блинами и окрошкой…. Кроме того, владелец «Балалайки», он же повар, - мой приятель и дает мне скидки.

-  Сдаюсь, - сказал Сергей, пропуская спутницу первой войти внутрь разрекламированного ею заведения.

- А что это за знакомый такой? - спросил он, когда все блюда были уже согласованы с официантом, а им с Ольгой оставалось только дожидаться.

- О…, это первейший «галант» по всей округе, господин Неофитов, - Ольга слегка улыбнулась. - Между прочим, тоже выпускник МГУ философского факультета.
Киприоты решили, что он и есть та самая знаменитая русская мафия и так и величают его - «Володя-мафия».

- «Неофит», это ведь в переводе с греческого означает «новообращенный»? - уточнил Сергей.

- Угу, - нечленораздельно отозвалась она, поскольку только что отправила в рот ложку очень горячей рыбной солянки, оперативно доставленной к столу.

- О, темпоре, о, морес…, - Тучков возвел глаза к небу, потом налил себе и ей по «маленькой» и продолжил: - Что, спрашивается, выпускник философского факультета делает на кухне третьесортного ресторана на задворках Европы, оправдывает свою фамилию?

- А это как раз и называется философский взгляд на жизнь - когда над человеком не тяготеют догмы и штампы… - возразила Ольга. Она с симпатией относилась к
Неофиту, и не поддерживала разговоров, унижающих его.

- Давай, вспомни еще про императора Диоклетиана и его капусту, - усмехнулся Тучков и насадил на вилку шляпку маринованного белого гриба.

- Если бы ты его увидел, он бы тебе понравился, - не сдавалась она.

- Если это тот субъект, что топает сейчас по проходу, то он мне уже нравится. По крайней мере, он забавен, - заключил Тучков, рассматривая толстого отдутловатого мужчину, лет сорока на вид. Волосы его были собраны в косицу, на тонком носу блестели очки, а мясистые щеки утыканы рыжей поросячьей щетиной… . Несмотря на изрядный вес, он легко подкатился к столу и, не спрашивая разрешения, уселся на свободный стул.

 - Олюшка, что же ты не предупредила меня, что собираешься зайти? - ласково обратился он к Соболевой.

- Да я и не собиралась, как- то случайно все получилось, - отозвалась та. - Кстати, познакомься - это Сергей Тучков, мой давний приятель по «универу».

- А, свои люди! За это и выпить не грех, - оживился «Володя-мафия» и, подозвав официанта, распорядился о сверх-дефицитной на острове закуске - черной паюсной
икре, а также потребовал себе тарелку и прибор.

«Господи, ну что же они здесь все такие общительные!» - уныло думал Тучков, без энтузиазма наблюдая, как по-хозяйски владелец «Балалайки» управляется с
заказанной бутылкой водки.

- А меня недавно эта телка, «рюриковна», посетила, - вдруг ни с того ни с сего вспомнил «Володя-мафия».

-  Уля что ли? - уточнила Ольга.

- Самосадина, кто ж еще…, редкой души человек! - «Мафия» вздохнул и продолжил: Пообедала у меня с одним мордоворотом, а денег, сказала, нету. Обещала на
следующий день занести. Да, видно, забыла.

- А у мордоворота денег тоже не оказалось? - съехидничала Ольга.

- Видать тоже, - хохотнул Неофит. - Да ты же его знаешь, это Нюма Бендик, жлоб, каких мало. Он к тебе еще в редакцию бесплатно по телефону звонить ходит.
Развалился тут, как у себя дома, и гнал всякую туфту, дескать, собирается на слонов в Кении охотиться, да в Испании особняк строить с навесными садами, то есть, тьфу, потолками. Откуда ж после таких затрат у человека деньги на окрошку?

-  Ладно, не переживай, окрошка блюдо дешевое, - успокоила "Мафию" Ольга.

- Я думаю никуда девушка не денется, придет и заплатит, как миленькая, - твердо объявил Неофитов. - Она же у меня свой дневник забыла. Вот полюбуйтесь, - и он
извлек из кармана поварского балахона замусоленный ежедневник банка «Рюрикович». - Я, когда его нашел, открыл наобум страницу, а там письмена шифрованные, прямо не Самосад, а Мата Хари какая-то. Вот, прошу… . -  И «Володя-мафия» подсунул Тучкову под нос улины каракули:

« 21.07. - Пила сок. Бегала. - прочитал вслух Сергей.

08.08. Я - дама Пик. Остальные «шестерки».

«Служебная записка» - «Считаю целесообразным сообщить. Банк «Кредит Лионет» осуществляет валютный арбитраж. Для работы с клиентурой («вильнусцы» и «челябинцы») учесть… правильное распределение во времени и пространстве…».

Не успел Тучков ознакомиться со следующим самосадским озарением, как Неофит захлопнул книжку и спрятал назад со словами: «Надеюсь, автор записок не опасен для окружающих…».



«Куда теперь? - спросил Тучков, когда они с Ольгой, слегка осоловевшие от жары и еды,  сидели в ее раскаленной солнцем машине. «Ко мне», - тихо отозвалась Ольга, больше по дороге они не проронили ни единого словечка. Правда и езды-то от ресторана до ее дома было пять минут… .

В дверях квартиры их встретил обрадованный Барнабас. «Ах, ты, моя заброшенная скотина!» - нежно обратилась Ольга к своему питомцу, а бульдожка, довольный, что наконец-то, закончилась сегодняшняя пытка одиночеством, мыкался под ногами и бодался…

Сергею понравилась собака с внешностью Уинстона Черчиля, и он с удовольствием присоединился к Ольге и Барнабасу, когда те собрались на свой обычный
променад. Прогуливаясь по вечерним улицам Лимассола, маленькая компания ощущала себя семьей, по крайней мере, так казалось Сергею. Все его страхи давно осыпались, как елочные иголки.

- Знаешь, - призналась вдруг Ольга, - а у меня хранятся записки, которые мы писали друг другу на лекциях. Иногда, я их перечитываю. Говорят, в прошлом любят копаться те, кто не сумел возместить свои потери… . Как ты думаешь, это правда?

- А почему ты меня спрашиваешь?

- Чтобы знать, как у тебя все сложилось … .

- Как говорят: «Жизнь не удалась, а в остальном - все хорошо», - пошутил Тучков.

- Ксан бы сказал иначе, - произнесла  Ольга и замолчала. Они переходили дорогу, и она взяла Бусика на короткий поводок

-  И как бы сказал Ксан? - вернулся Тучков к разговору, когда парочка благополучно миновала опасный перекресток.

- Ксан бы сказал: «Жизнь удалась, а в остальном все плохо». Но я не хочу говорить о Ксане, - она взмахнула рукой, словно разгоняя неприятное воспоминание, как сигаретный дым. - Бог с ним. Он сам по себе. Лучше давай про нас с тобой подумаем.

- А я уже подумал, - тихо сказал Тучков, - в следующую пятницу мы летим с тобой в Лондон!

- Зачем? - удивилась Ольга.

- У меня там дела.

- А у меня?

- А у тебя - я.

- Хорошо, если так и есть, - Ольга попыталась выдавить улыбку. - Давай поговорим об этом позже, когда придем домой, хорошо?

И Барнабас, который, оказывается, все понимал, вдруг резко свернул на проезжею часть и заторопился, пыхтя, назад, в сторону еще не исчезнувшего из виду родного подъезда. Да так резво, что хозяйка едва удерживала его. «Жаль, что в Новгороде у тебя не было этой собаки», - веско заметил Сергей и отобрал у Ольги поводок.

- Собаки не было, зато была огромная жирная зеленая гусеница Аптекман, названная так в честь какого-то разночинца, тоже замученного в неволе. Аптекман жил в стеклянной банке, и над ним глумился любой, кто хотел отвести душу.

Начавшиеся на прогулке воспоминания продолжились и дома…. Уже лежа с Ольгой в постели, утомленный и абсолютно заплутавший во времени Тучков, спрашивал:

«А, помнишь, с каким глухим стуком падали яблоки в нашей аллее?».