320. Хуторская чертовщина. Зловредные злодеи

               -Миша!
                -Ты нас правильно пойми.
                -Мы не какие тебе там зловредные злодеи.
                - Пойми  и правильно на трезвый ум рассуди.
           -Ты вот сейчас сидишь и думаешь, вот они припёрлись гуртом, глумятся над тобой, а у самих одно на уме, как бы перед барыней выслужится, да скорее порку устроить.
              -Нет, это совсем не так, выпороть мы тебя обязательно выпорем, и ни куда ты от нас не денешься, но хотим, чтобы  ты нас понял и зря обиды не держал.
                -Мы тебя не наказывать будем, а учить уму – разуму, чтоб на всю жизнь запомнил, что  чужие огрехи не стоит взваливать на себя, а если по собственной глупости пошёл на согласие, то будь добр принять это как божье наказание,  смирено и учтиво.
                -Ты вот сам по кумекай, пораскинь мозгами, ты ведь отсюда выйдешь кем?

                Мишка удивлённо поднял глаза на Николая, посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, в серьёз это он говорит или просто стебается, чтоб по более ему насолить, до конца растравить душу, а потом в добавок ещё и совершить физическое воздействие.
                А возможно Николай решил по упражняться в красноречии, со словарным запасом у него всегда было туговато, когда в спорах у него не находилось более подходящих слов, то в помощь себе имел он огромные кулаки.
                Поднося их к самому носу противника, убеждал того, что тот не прав и если спорщик продолжал противиться и не соглашаться, давал хорошего тумака, чем ставил точку правильности своего решения.

          Но сейчас Мишка не мог сообразить, чего собственно добивается Конюсин, по его лицу и глазам не понять его прямых намерений, он словно церковный батюшка отчитывал и призывал к чему – то высокому с явным самопожертвованием.

             -Выйдешь ты вскоре отсюда Миша смиренным страдальцем.
                -Все будут тебе умиляться, сочувствовать и сострадать.
                -Для многих ты станешь великомученником  пострадавшим за грехи людские,  а разве не так?
                - Так Миша, всё так. 
                -Славное у тебя будет положение, в отличие от нашего.
          -На нас и так косо поглядывают хуторяне, дескать Викентий нам завсегда работёнку не пыльную подкидывет, да местечко по теплее выбирает, а на самом деле всё не так, как со стороны кажется.
                - Работы я не боюсь, дай мне любую, сделаю - любо дорого смотреть, мне, что мешки ворочать, что  солому скирдовать, одно удовольствие, силушки во мне как у двух мужиках, а то и по более будет.

                Оно в действительности так и есть, был такой случай, нужно было забрать одолженный на другой конец хутора каток – валец  (гарман)  для  обмолота зерна, эта такая каменная цилиндрическая штуковина с дырой по центру  и гранями по окружности, цеплялась за лошадь, а та таскала его на гумне по кругу по расстеленным снопам.

                Отец наказал Николаю запрячь в телегу лошадь взять нескольких помощников и привезти валец домой.

                Николай же поступил по своему, взял полотняный мешок, пошёл на другой конец хутора, там у своих родственников обвернул валец мешком, чтоб не очень давил плечо, взвалил на себя и вскоре принёс домой.

            На удивлённый вопрос отца:
                -Ну а чего лошадь – то не взял?
   
               Ответил:
                - Да её пока запряжешь, времени уйма уйдёт.
                -А я вот быстренько обернулся, даже и не уморился.

           Было тогда Николаю не полных семнадцать лет.
                С телегами вообще  обращался играючи, легко перекатывал их с места на место, а надо было развернуть, так брался за задок, приподнимал и переставлял в нужное положение.

              Силушкой конечно бог не обидел, а вот с возрастом заплыл жирком, отрастил мамон, стал менее поворотлив и произошёл с ним на этой почве один забавный случай, это если считать со стороны нас, зрителей.

            Года эдак три назад, а это было как раз на Троицу, как водилось у хуторян, по большим праздникам ходить в станицу.

                Станица вам не хутор, здесь всё совсем  другое, шум, звуки, запахи, даже люди наряжались по особому, среди них нашего хуторянина сразу заметно, хотя и одет был в праздничном, но видимо отличался поведением и темпераментом.

                Вы только не подумайте, что хутора похожи друг на друга, ни сколечко нет, каждый хутор это индивидуальность.

            Возьмите тех же собак, лают совершенно по - разному, у каждой свой особый оттенок тембра, а петухи, их не перепутать, у каждого свой голос, как начнут перекликаться заслушаешься.

                Да возьмите хотя бы тех баб, если начнут спевать песни по вечерам, так находясь даже в степи, сразу определишь, кто нашенские, а кто из соседнего хутора.

          Ну, так вот, Николай, отмечая великий праздник у своих родственников, а у многих хуторских такие имелись в станице, хорошенько отметился, а как не выпить в такой день, сам бог велел, решил слегка развеяться, прогуляться по станице.

                Если ты себе в хорошем настроении и подпитии не ищешь приключений, то они тебя сами обязательно найдут, ни куда не денешься  такова жизненная аксиома.

                Надо же ему в этот день было зацепить местных хлопцев, надеясь на мощь своих кулаков, решил их приструнить, но как оказалось, не на тех нарвался, ребятки хоть и не обладали равной физической силой, но шустры были как черти.

                Один хлопец не заметно для Николая, пока он каляки -  маляки разводил с остальными, подкрался сзади и встал на четвереньки.

               Второй шустряк неожиданно и сильно ткнул Конюсина в грудь, чтоб сохранить равновесие ему пришлось сделать шаг назад.
                Но нога наткнулась на препятствие,  и наш Николай, задравши ноги к верху, рухнул чувалом на землю, от чего вызвал дружный смех у хлопцев.

                Такого хуторянин простить не мог ни кому, а тем более этим станичным соплякам, гордость взыграла в нём, из него посыпались угрозы в их адрес, дайте ему только встать и он раскидает этих пацанов, как мелких щенят.


                Николай с трудом перевалился на живот, попытался встать на колени, а эти чертенята тут же устроили чехарду, прыгая через него.

                Смех и веселье привлекало внимание людей, любое зрелище, а тем более дармовое, гарантия того, что скоро здесь соберётся толпа и яблоку будет негде упасть.

              Так оно и получилось, народу прибывало.

       Николай полный злобы, попытался встать, только он успел поставить ногу,  как тут же ему сделали подсечку и он снова завалился на спину, попытки ухватить кого ни будь из хлопцев, имел полный провал, слишком медлительны были его движения.

                Конюсин подобно медведю, рычал и катался по земле, от злости летели изо рта слюни, ему хоть одного бы зацепить, подмял бы он тогда под себя наглеца, придавил бы так, что у того только косточки бы захрустели, а остальные сразу бы охолонули, видя как худо приходится товарищу.

                Но ему не хватало прыти и чуток ловкости, запаздывал он, а хлопцы только озорничали, травили как злую собаку, подставляя ноги, чтоб потом резко убрать.

                Подняться и встать на ноги, а затем вовсю ширь рук, закружить пропеллером, сметая всё, что попадётся на пути, но вставать ему не давали, стоило ему опереться на руки, как тут же хватали за одну руку, тащили в сторону и приходилось падать на землю лицом.

                Если удавалось встать на четвереньки, то его брали за ноги и волокли по земле на пузе.

                Николай озверел так, что готов любого из них прибить или придушить, злость его душила, как цепного пса при виде наглой кошки.

               Всё это происходило под всеобщий хохот и одобрения, все против одного, просто волчья травля и больше ничего.

              Спасибо дядьке Матвею, станичному атаману, проходя мимо, ему не понравилось слишком развесёлое настроение толпы, это ни когда к хорошему не приводило, знал по собственному опыту, да и по должности он обязан следить и охранять порядок:
                -А ну разошлись!
                -Чего столпились?
                -Хватит рты разевать, да зенки пучить, расходись по домам.

               Станичники не довольные решением атамана, всё ж таки стали расходится, а когда почти ни кого не осталось, то можно было увидеть сидящего на траве озлобленного Николая.

            Он зыркал глазами по сторонам и смачно отплёвывался.

     Задали ему трёпку станичные хлопцы, ничего он им ещё припомнит, выловит по одному, вот тогда здорово поплачутся шутники.


30 апр 2018г.