Родителей выбирают

(таймлайн повести - через 100 лет после НБЯСТ)


У него не было имени. Некому было звать. Здесь, в этом... наверное, стоило сказать «сейчас», потому что зеркальный шар, в котором он обитал, было сложно назвать как-то иначе. Не было будущего для пленника зеркальной тюрьмы. Прошлое - было, он помнил, как его несли какими-то гулкими переходами, помнил голос, нежный, ласковый, помнил эмоции: огорчение, сожаление, смирение. Но он не знал слов, которыми мог бы выразить эти эмоции. Все, что он мог - это неподвижно висеть в центре сферы, иногда двигаться, когда неподвижность становилась чем-то сродни боли. Вглядывался в свое искаженное отражение, принимая себя таким, как есть - без слов. Если бы он знал слова, то описал бы себя. Радужная, переливчатая шерстка покрывала его тело, длинный хвост гибко обвивался вокруг ног или талии, или скользил, словно пробуя стенки тюрьмы на наличие хоть какой-нибудь лазейки, щели. Большие, чуткие уши ловили каждый звук, но больше - тишину, ведь звуки здесь воспроизводить мог только он сам. О, да, он умел издавать звуки. Разные - как быстрый перестук коготков по металлу, как шуршание длинного, тяжелого одеяния, как стук сердца, слышимый в чужой груди. И еще один, странный, словно бы всхлипывающий: «Простималыш». Это был самый трудный звук, он состоял из разных модуляций голоса, и ему так нравилось временами повторять его, снова и снова, пока не начинало болеть горло и язык. А еще к звуку прилагались самые трудные эмоции, они отнимали много сил. И когда он сворачивался клубком, замолкая, шар становился матовым и наполнялся золотистым туманом. И он засыпал.
Так было всегда, кроме самого начала, когда его несли, потом опускали на прохладную серебристую поверхность, которая сворачивалась и становилась шаром. Потом была темнота, а потом - свет, от которого сначала стало больно глазам, а потом - нет. А потом было «сейчас», которого он не понимал, тишина и неподвижность. И вдруг все закончилось. Зеркальная поверхность распалась невесомой пылью, истаявшей... где? Он вдохнул незнакомые запахи, чихнул и открыл глаза. И расплакался оттого, как больно стало глазам от обилия незнакомых предметов и красок, движения вокруг. Сам собой вырвался тот длинный, трудный звук, сопровождаемый сожалением, горечью, болью потери, осознанием необходимости и состраданием.
- Простималыш... простималыш... простималыш...

- Капитан, - телеметрист обернулся, на его лице читалось явное изумление, - сканер показывает впереди спасательную капсулу! Но сигнала SOS нет!
- Значит, поздно, это уже не спасательная капсула, а летающий гроб, - Найссар помолчал, хмыкнул и кивнул: - Примите на борт. Не стоит лишать существо последней милости огненного погребения.
Через десять минут, когда крейсер-сторожевик приблизился к объекту, телеметрист снова испытал изумление, граничащее с тревогой:
- Капитан, сканер фиксирует живое!
- Живое? И без сигнала? Тем более, принимаем на борт.
Магнитные захваты осторожно втянули в проем грузового шлюза странную, не похожую ни на что ранее виденное, капсулу. Серебристый шар, около двух метров в диаметре. Ни люка, ни выступов, словно исполинская капля ртути в вакууме.
- Медикам надеть скафандры высшей защиты, - капитан подумал и передал командование старпому: - Я сам посмотрю, что за хрень мы подобрали.
Когда он спустился в трюм, куда уже закачали воздух, обошел непонятную конструкцию вокруг, едва не касаясь ее сканером, оболочка шара вдруг лопнула, рассыпаясь невесомым облачком искристой пыли, которая растворилась в воздухе. Отпрыгнувший от нее на два метра капитан вернулся, не сводя дула лучевика с существа, которое осталось лежать на металлическом полу ангара. Оно походило на комок шерсти, из которого торчал кончик хвоста, и в свете ангарных прожекторов шерсть эта переливалась радужным сиянием.
- Мать моя Кошка, это же ребенок! - выдохнул по внутренней связи кто-то из медиков, дернувшись к спасенному.
- Стоять! - рыкнул капитан, осаживая ретивого служителя медицины. Потому что существо шевельнулось, разворачиваясь из клубка, издало хнычущий звук и вдруг заговорило:
- Прости, малыш… прости, малыш…
Оно не было книссом. Вернее, оно было бы им, если бы не некоторые существенные отличия. У него было восемь конечностей - три пары рук и две лапы. Вместо шерстки его лицо,  торс от длинной, тонкой шейки до паха, тыльные части рук от подмышек до ладоней покрывала белая, матовая кожа, на сгибах переливающаяся всеми цветами видимого спектра. А из очень густой, длинной гривы высовывались три, или пять - в сиянии волос было не разобрать, тонких серебристых рога. Размером существо было с десятилетнего котенка, может быть, даже меньше. По крайней мере, капитан был уверен, что сможет поднять его одной рукой. Оно было худым, если не сказать больше, необычной формы реберные дуги едва не прорывали тонкую кожу насквозь. Полупрозрачные пальчики с серебристыми коготками заскребли по полу, когда оно попыталось сесть.
- Капитан, что это?
Найссар пожал плечами и откинул шлем на спину, осторожно приближаясь к существу. Опустился на корточки, так, чтобы оно могло его увидеть. Существо плакало, по высоким, острым скулам и запавшим щекам стекали капли влаги, а темные, как черненое серебро, ресницы трепетали, словно оно силилось открыть глаза, и не могло.
- Погасить прожектора, оставить аварийное освещение.
Мысль оказалась верной. Когда вместо резкого голубовато-белого света неярко замерцал желтый, ресницы существа дрогнули и поднялись, открывая изумительные глаза. Такого цвета было небо и море материнской планеты книссов - Книссаурра. Такими были глаза его Императоров. Вертикальные зрачки расширились, снова сузились, реагируя на движение, когда капитан провел перед его лицом рукой.
- Прости, малыш? - тихо спросило существо, и Найссар понял, что оно просто повторяет услышанную когда-то фразу, не понимая ее значения. Опасным оно не выглядело, и капитан протянул к нему руки, заговорив очень тихо и ласково, как с диким животным или перепуганным ребенком:
- Не бойся, я не причиню тебе вреда. Позволь, я тебе помогу? Ты понимаешь меня? У тебя есть имя?
Существо забавно пискнуло и уставилось на капитана громадными глазищами, не мигая. Потом потянулось к нему носом, тоненькие ноздри так и трепетали, вбирая запахи. Писк повторился, к руке Найссара, затянутой бронированной перчаткой скафандра высшей защиты, прикоснулись длинные тонкие пальцы, погладили. Из подушечек выскользнули внушительные когти, но оно не ударило, а просто поскребло. Так делают новорожденные, изучая мир. Существо пошевелило ушками, ловя звук, и… улыбнулось. Клыки у него были, как у книсса. А вот язычок, мелькнувший между ними - слегка раздвоен на кончике.
Капитан вздохнул, вспомнил должностную инструкцию, которая четко расписывала все его действия в случае чрезвычайной ситуации, не нашел там пункта, запрещающего капитану совершать безумства, и осторожно взял существо на руки. Оно весило еще меньше, чем он предполагал. Испуганно залопотало что-то, вцепившись в его костюм всеми конечностями, как большой мохнатый паук, у которого не восемь, а девять ног - хвост у существа был гораздо длиннее его тела, и гибкий, как плеть.
- Простималыш?
Теперь капитан расслышал, что фраза произносится одним словом. Существо совершенно точно не понимало ее смысла.
- Не бойся, малыш.
- Малыш?
- Хорошо, я тебя так и буду называть, - Найссар улыбнулся и зашагал к выходу, через спешно развернутый медиками стерилизатор.
- Ничего себе! А датчики и не пискнули! Он как будто в вакууме был - ни единого микроба или бактерии! - изумился начальник медотсека.
- Интересно, кто он? Новая раса?
Капитан буркнул, не поворачивая головы:
- Скорее уж, чей-то неудачный эксперимент по скрещиванию стесс и книссов.
- Ну, почему же - неудачный? Очень даже удачный. Оно живое, оно даже говорит. Только непонятно, есть ли у него разум, - тихо заметил медик.
- Узнаем, когда оно придет в себя. Сейчас оно… А почему оно-то? Это вполне себе самец, судя по… внешним признакам. Так вот, сейчас он напуган, а еще наверняка голоден. И мы не знаем, сколько времени он голодал. Придется кормить внутривенно, и в кибермед.
- Нельзя его в кибермед, он провел… в общем, пусть лучше привыкает к открытому пространству, - возразил медик, пытаясь на ходу отцепить от капитана хоть одну руку существа, чтобы приложить анализатор.
- Оставь его, Рик, в лазарете осмотришь, - приказал капитан, когда Малыш тревожно запищал на одной ноте, протестуя. Он норовил заглянуть в глаза капитану, и тот чувствовал его взгляд кожей.

О таком понятии, как «импринтинг», медик вспомнил после того, как Малыша пришлось усыпить инъекцией легкого снотворного, чтобы без повреждений оторвать его хрупкие ручонки от капитана. Найссар только плечами пожал:
- Пойду под трибунал. Я столько пунктов инструкций нарушил, что лишение меня капитанского звания - только дело времени, когда узнает командование. Так что еще одним больше, одним меньше - роли уже не играет.
- Ладно тебе, Най, это ж ЧП, никто не поступает в такой ситуации согласно букве Устава! - отмахнулся Ричард Аристейн, начальник медотсека крейсера «Даррам». Крейсер патрулировал границы Империи Книссаурр уже третий месяц, до конца дежурства оставалось всего полторы декады, и тут это! С одной стороны - здорово, надо немедленно доложить по гиперсвязи о ЧП и идти в порт приписки, или куда уж там пошлют. С другой - вероятно, что пошлют не на Ланай, откуда крейсер и вышел, а на Книссаурр, а там, очень может быть, всю команду загонят в карантин. А Малыша - в исследовательский центр…
Найссар передернул плечами, по спине табуном прошли мурашки, грива и шерсть на загривке встала дыбом.
- Нет. Я не буду сообщать командованию. Нашли капсулу с трупом, тело неопознано, совершено погребение. А мне отпуск за пять лет уже задолжали. Не было повода идти раньше.
- Ты сбрендил, Най? Хотя… Импринтинг, похоже, сработал зеркально… - медик отошел, бурча себе под нос странные медицинские термины, которых капитан не понимал и десятой части. Потом ультимативно загнал капитана в диагност, долго шаманил над пультом, брови человека вздымались в недоумении все выше. Наконец, Рик пожал плечами и разрешил Найссару одеться.
- Ничего не понимаю. И было бы лучше, если бы тебя осмотрел кто-нибудь из телепатов Центра. Я-то, сам знаешь, не менталист, определить, повреждена ли психика, сходу, сканированием, не могу.
- То есть? Погоди, Рик, ты о чем вообще? - капитан замер на койке с одетыми на одну лапу штанами.
- Наш Малыш, похоже, неосознанно привязал себя к тебе. И, соответственно, тебя - к себе. Ты здраво подумай, стал бы ты нарушать основные пункты Устава, будь это кто-то другой?
Найссар задумался. Рик смотрел на него, чуть грустно улыбаясь. Сколько лет вместе служат уже? Семь… нет, восемь. А детская влюбленность в громадного черно-серого книсса у Рика так и не прошла. Красив, паршивец, как герой какой-нибудь приключенческой саги про космических пиратов. Мощный, но не выглядящий тяжеловесно, шерсть густая, ухоженная, блестящая, как шелк. А вот рожа самая что ни на есть пиратская: глаза серо-серебристые, как отблеск на стали клинка, губы, которые хочется целовать, не отрываясь...  Рик помотал головой и заставил себя отвернуться. Нет-нет, хватит разврата. Он на службе, капитан тоже, и вообще, Рик ему до лампочки. Тем более, сейчас, когда рядом на койке сопит радужное чудо. А может быть - чудовище.
«Кто ж ты есть, найденыш-Малыш? Э-эх, нет у меня ДНК-анализатора, а было бы заманчиво прогнать твою кровь и определить, над кем так поизвращались».
- Ты знаешь, Рик, наверное, ты прав. Для кого другого я б даже заморачиваться не стал. Сообщил бы в штаб, сдал находку и улетел бы обратно в патруль. Но… Понимаешь… - Найссар, никогда не терявшийся и не мямливший на памяти Ричарда, мялся и не мог подобрать слова.
- Понимаю, Най. Это и есть импринтинг. И дальше будет только хуже. Я не знаю, твой ли разум окажется сильнее и вытянет его в развитие, или его столкнет твой в деградацию. Подумай и об этом тоже, хорошо? Иди, давай, пока Малыш спит, тебе тут делать нечего, - Рик почти силой вытолкал растерянного капитана из лазарета, запер дверь и крепко задумался, глядя на беспомощно раскинувшее тоненькие ручки и лапки радужное создание.

Первым и самым сильным шоком для Малыша стало пробуждение. Не было привычного зеркального кокона вокруг. Вместо него было много незнакомых предметов, и все они звучали, все они имели форму, цвет, некоторые двигались, поблескивали, светились. Ощущения лавиной хлынули в смятенный разум, заставляя Малыша испуганно забиться в попытке свернуться в клубок. Чувство несвободы тоже пришло впервые - его руки и лапы крепко притягивало к постели силовое поле. Он заплакал, потянулся к единственному, что помнил - такому большому, сильному и ласково-надежному. Нет, он не знал определений, лишь собственные ощущения. Они были похожи на те, что были в самом начале. И не похожи одновременно. Его разум не идентифицировал эмоции, как положительные и отрицательные, он просто испытывал их. Выбирало тело, и телу не нравилось сейчас, в данный момент то, что оно чувствовало. И, не зная, как сделать так, чтобы большой и теплый оказался рядом и снова взял на руки, Малыш направил поток своих эмоций во вне.
Экипаж сторожевого крейсера «Даррам» испытал ни с чем несравнимое ощущение. Им всем - и людям, и книссам - словно ввинтили в мозг передатчик, который на максимальной громкости проигрывал один-единственный звук. Идентифицировать его сумел техник, единственный семейный книсс в экипаже.
- Это плачет младенец. На ментальном уровне.
- Малыш! - ахнул капитан и кинулся в лазарет. И, стоило существу увидеть его, опознать, как пытка прекратилась.
- Рик, ты зачем его привязал?
Медик посмотрел на капитана поверх полоски окуляра микроскопа, покачал головой:
- Ты совсем уже двинулся, Най? А если б он проснулся, когда меня не было?
- Он же ребенок…
- Мы НЕ знаем, кто он. И сколько ему лет. Мораллесы тоже выглядят детьми, всю свою жизнь. Недооценивать опасность хуже, чем переоценить ее. Най, сообщи командованию. Ты не можешь взять на себя такую ответственность.
- Я ее уже взял, - вздохнул Найссар, отключая силовое поле и поднимая существо на руки. Малыш тихо закурлыкал, прижался всем худым тельцем к груди капитана, обнял его, замирая.
- Хотелось бы мне знать, способен ли он мыслить, или только чувствовать? - хмыкнул Рик. - Сканирование показывает, что его мозг не поврежден. И развит по меньшей мере в сотню раз сильнее, по количеству нейронных связей, чем, например, твой. Если оно умеет мыслить, то его мышление может быть чудовищно отличным от нашего…
Капитан погладил Малыша по гриве, осторожно обходя ладонью острые рожки, улыбнулся:
- Ты умный, Рик, но не понимаешь одного: мыслят все существа, обладающие речью, словами. А он изо всех слов помнит только одну фразу, которую услышал, судя по всему, последней. Он и в самом деле младенец. И обучать его придется, как младенца, с поправками на его возраст. Он может натворить дел, как и любой ребенок. Не со зла, а просто потому, что познает мир. Я всегда хотел семью, - Най смотрел на медика с необидной теплой усмешкой, такой непривычной на его суровом лице, - но с моими пристрастиями родных детей мне не иметь, а с привычкой все решать в одиночку и не всегда правильно одного человека, мне и приемного завести не светит, потому что холостякам детей усыновлять не позволено.
Ричард медленно отложил электронный щуп, постаравшись не звякнуть им, и сел на край открытого кибермеда, не в силах поднять голову и посмотреть в глаза капитану.
- Я все еще надеюсь, что уговорить моего любимого когда-нибудь сумею. А дети… такой шанс, преподнесенный самой судьбой, Матерью Миэре, если угодно, отбросить - было бы чудовищным преступлением против самого себя и своей мечты. Да, он странный, этот Малыш. Он непредсказуем. Он не похож, в конце концов, ни на человека, ни на книсса, ни на любую другую расу вселенной. Но разве от этого он перестает быть ребенком, нуждающимся в заботе?
Протестовать у Рика не было ни желания, ни возможности, потому что Най был прав. Как бы неправильно это ни было, сколько бы пунктов Устава ни нарушало, но если сейчас отдать этого ребенка в руки ученых, пусть даже самых лучших, самых гуманных, первое, что они сделают - запрут его в стерильную клетку и будут изучать, как животное. И никто не подумает, что все, что требуется Малышу - это сидеть на руках у Ная и сосать палец. Постойте! Сосать палец?
- О-о-о, он голодный! Най, если кормить его внутривенно - он испугается…
- На камбузе есть концентрат молока. Можно развести немного и попробовать дать ему.
- Предлагаешь кормить его через соску? - усмехнулся Ричард, потроша аптечку для чрезвычайных ситуаций. - Да где же оно?! А, нашел! - он потряс пакетом с… детской бутылочкой. - Не надо концентрат, я сейчас ему сделаю аналог материнского молока. Думаю, он все-таки полукнисс, и оно ему не повредит.
- Попробуем, - сдержанно улыбнулся капитан, глядя, как медик без суеты и особой спешки готовит теплую воду и разводит какие-то порошки из аптечки.
- В самом деле, похоже на молоко. А ничего, что оно такое густое? - спросил он, когда Рик перелил готовую смесь в простерилизованную бутылочку и попробовал ее на температуру, вылив себе на запястье пару капель.
- Ничего, так и должно быть. Теплое, вкусное, - он слизнул смесь с руки, скривился, - для ребенка, должно быть, вкусное, по мне - так пакость.
- Давай сюда, экспериментатор, - фыркнул капитан, забирая у него бутылочку и поднося соску к приоткрытым губам Малыша.

Малыш не понимал, чего Большой и Теплый от него хочет. В рот тыкалось что-то скользкое и влажное, обоняния коснулся незнакомый, но очень притягательный аромат, от которого рот наполнился слюной. Обычно, когда с Малышом такое происходило в шаре, свет становился густым, обволакивал его, как вода, впитываясь без остатка в кожу. И неприятное тянущее чувство внутри проходило. Но сейчас не было света, и Малыш уже хотел заплакать, потому что в животе бурчало и ворочалось что-то, что ело его изнутри. Но тут на его язык упала капелька густой жидкости, и губы сами по себе сжали силиконовый сосок бутылочки. Малыш жадно зачмокал, торопливо и неумело, тоненькие пальчики обхватили запястье Найссара, словно он мог отобрать еду.
У Рика ком встал в горле. Он смотрел, как светятся непривычной, почти пугающей лаской глаза капитана, и понимал, что или сделает шаг навстречу, прекратив, наконец, запрещать себе видеть в Нае желанного и любимого мужчину, или потеряет его навсегда. Медик поднялся, сделал пару шагов и остановился за спиной Найссара, вздохнул, словно готовясь шагнуть в пропасть, и положил руки ему на плечи, осторожно касаясь большими пальцами загривка. Провел, слегка нажимая, чувствуя, насколько капитан напряжен. И как медленно, под легким массажем, расслабляются сведенные усталостью мышцы, как опускаются плечи, неосознанно приподнятые, будто Най готов был драться за Малыша.
- Вот так, правильно, Малыш. Вкусно, правда? - капитан мурлыкал, тихо и нежно, и Рик подумал, что из него получится просто замечательный отец. И так ли уж важно, сколько рук у ребенка, и есть ли у него рожки, если его любят? Любят искренне, даже если зародилось это чувство в результате мощного внушения. В конце концов, что такое родительская любовь, как не тот самый импринтинг, возникающий между родителями и ребенком? Просто у матери он начинается с момента, когда у зародыша начинает функционировать мозг, а у отца - с момента рождения. Бывает, и раньше, в книсских семьях так и происходит. Малыши, одаренные способностями к телепатии, общаются с обоими родителями еще до рождения.
- Может быть, дашь ему другое имя? Малыш - это же то, что он помнит, да? - Рик протянул руку и дотронулся до одного из острых рогов ребенка. Тот замер, на секунду перестал сосать и уставился своими невозможными глазищами прямо в глаза медику. За то короткое время, что длился их контакт, Ричард ощутил непередаваемую гамму эмоций. Он будто сам стал Малышом, чувствуя тепло рук Ная, жесткую ткань его формы, легкую вибрацию от его мурлыканья, чувство насыщения и удовольствия, спокойствие и… нежность? Любовь? Скорее, здесь подошло бы определение «правильность». Причем, возникло оно только в тот момент, когда Рик вошел в контакт с его сознанием. Малыш будто замкнул для себя какую-то цепочку, объединив в своем разуме троих - себя, капитана и Рика.
«А говорят, что браки совершаются на небесах… - растерянно подумал медик, отводя глаза. - Хотя, куда уж небеснее - в космосе, на самой границе обитаемой вселенной. Если и есть какие-то высшие силы в мире, то живут они где-нибудь здесь».
«Всегда изумлялся, какие выводы ты умудряешься сделать из самых сумасшедших предпосылок», - прозвучало в мозгу, и Рик отшатнулся, недоверчиво уставившись на капитанский затылок.
«Этого не может быть!»
«Почему? Человеческий мозг способен к телепатии и эмпатии при должных тренировках. Малыш тебе эти способности «включил» без оных, сразу. Ты же сам говорил, что он более развит, чем мы».
Ричард хмыкнул, потер виски кончиками пальцев, от непривычного способа общения немного закружилась голова, и в мозгу словно покалывали сотни крохотных иголочек.
- Это все, конечно, здорово… Но как я теперь могу ручаться, что не сошел с ума?
Найссар фыркнул, отвернул голову, утыкаясь в плечо носом, и затрясся. Рик не сразу понял, что он смеется, стараясь не напугать Малыша. Но тот уже ничего не слышал, он наелся и спал, не выпуская из стиснутых клыков соску, а из пальчиков всех шести рук - рукав капитанской куртки.
- Вот же маленькое чудо, - Най попытался выпрямиться, поводя затекшими плечами, потом мысленно плюнул на все и осторожно улегся на койку, продолжая держать Малыша в руках.
Рик усмехнулся, достал из шкафчика теплое одеяло и укрыл обоих.
- Подремай, я скажу на мостике, что уложил тебя в кибермед с переутомлением, так что медотсек в твоем распоряжении часа на четыре.
- Спасибо, - капитан повернул голову, глядя, как медик выходит, окликнул уже у комингса: - Рик!
Аристейн обернулся, и Найссар послал ему улыбку.
«Спасибо, ми кеоро».
Медик покраснел и выскочил за дверь, чертыхаясь и вслух, и мысленно.

Ухаживать за Малышом, которому Найссар так и не придумал пока другого имени, пришлось попеременно Ричарду и самому капитану. Никого больше ребенок к себе не подпускал, да и сами они не горели желанием позволить еще кому-то касаться их Малыша. Скорость развития полукровки поражала воображение. За декаду он прошел путь от младенца до трехгодовалого ребенка, изрядно перепугав этим Рика, который боялся, что мозг мальчика не выдержит такой нагрузки. Но Малыш справлялся, и к концу этого срока уже самостоятельно ел, ходил и играл с подаренной техником Солом моделью крейсера. А однажды вечером, по корабельному времени, когда капитан сменился с вахты и пришел провести несколько часов с Риком и Малышом, мальчик встал перед ними и выговорил, для верности тыкая в грудь каждому пальчиком:
- Папа! Рик! Малыш? - ткнул в себя и вопросительно уркнул.
Рик вытаращил глаза, а Най рассмеялся, притянул к себе мальчика, обнимая и ласково вылизывая его ушки и нос.
- Ким? - неуверенно предположил Рик, глядя на капитана. Тот кивнул, улыбаясь. Так Малыш получил имя.
В тот же вечер, когда он, наигравшись с названным отцом, уснул, по привычке - у него на руках, Рик решился задать долго вертевшийся в голове и уже обмусоленный со всех сторон вопрос. И, как всегда, спросить не успел - капитан без труда услышал все его сумбурные и отрывочные мысли. Поманил к себе, прижал сильной, мускулистой рукой к боку, обняв за плечи. Рик чувствовал на шее его дыхание и млел, хотя за прошедшее время они не позволяли себе ничего, выходящего за рамки уставных отношений, кроме вольного общения. Так попросил Най, сказал, что до такой степени нарушать Устав не хочет, хватит и того, что идет на должностное преступление.
Найссар еще раз принюхался к запаху любимого и начал рассказ.
- Я вырос в большой семье, Рик. У меня три сестры и два брата, все младшие. Я знаю, как это - ухаживать за детьми, что такое бессонные ночи, когда у них режутся зубки, болит животик или ушиблена лапка, хвостик или локоть. Всякое бывало. Я, когда поступил в Академию Космофлота, думал: ну, все, наконец-то отдохну от постоянных пеленок-игр-уроков, шума и гама. А через неделю в тишине и покое взвыл, потому что мне их не хватало. И в каждое увольнение мотался домой, помогал матушке и отцу, учил со старшими уроки, играл с теми, кто младше. Я их люблю, но все мелкие уже выросли, у сестер уже свои котята, а я… А я скучаю по тем временам, приезжаю к ним в гости и даю увольнительные родителям, а сам тетешкаюсь с племянниками и племянницами. Это же такое счастье, Рик. Нет ничего лучше этого. И потому для меня Ким - это шанс снова получить возможность о ком-то заботиться, отдавать свою ласку и любовь. Это немного иное, чем то, что я чувствую к тебе, - Най уловил незаданный вопрос и кивнул, на секунду коснувшись роскошной гривой щеки медика: - Тебя я люблю. Давно. С нашего первого полета и той ссоры, помнишь?
Ричард покраснел, прикусил губу. Разве такое забудешь? Он тогда совершенно явно нарывался на взыскание, хамил и огрызался. Просто, когда твой капитан после стычки с пиратами попадает в лазарет, а ты, штопая его шкуру, понимаешь, что хочешь, до звездочек перед глазами и ломоты в паху хочешь этого обаятельного мерзавца, которому нельзя колоть обезболивающее, чтоб он не умер, и приходится шить по живому, а он сыплет шутками и смеется…  Переживаешь все это молчком, изначально считая, что интересуешься только женщинами, несмотря на то, что твоя фамилия, собственно, пошла от двух мужчин, усыновивших когда-то двух малышей в приюте - книсса и человека. И чем дальше, тем больше понимаешь, что это не бред уставшего разума, не реакция на критическую стрессовую ситуацию, а то самое чувство влюбленности, когда готов простить его объекту любую выходку, любое унижение.
Найссар никогда до унижений не опускался, хотя телесные наказания во флоте практиковались во все времена. Даже публичная порка на главной палубе крейсера в его исполнении была не унижением, а именно что наказанием за проступок. Для Рика подобное взыскание обернулось совсем уж кошмарным стыдом. Всего-то и надо было - вытерпеть пять ударов хлыстом. Он знал, что капитан никогда не бьет в полную силу, тем более, терран, которые попросту не выдержат такого. И, когда его уже поставили у стойки, зафиксировали силовыми путами запястья, и хлыст опустился в первый раз на его спину, Рик понял, что на пятом ударе кончит. Потому что это был Най, потому что он его щадил, оставляя следы, но не причиняя боли, потому что самому Рику до дрожи в коленях хотелось, чтобы капитан выпорол его по-настоящему за это противоестественное влечение. Найссар до позора не довел. Закончил экзекуцию на третьем ударе, быстро накинул на плечи медику его халат, прикрывая то, что ширинка у штанов Рика едва не лопается, и отправил в каюту под арест. С того момента их общение перешло в вооруженный нейтралитет, а с годами трансформировалось во вполне дружеские отношения.
Знал бы Ричард тогда, что Най не просто так его пожалел, и что он чувствует к начальнику медблока что-то большее, чем просто расположение…
- Ну, и что бы ты сделал? Написал заявление на перевод на другой корабль, убегая от самого себя. Я просто дал тебе время и старался не торопить события. Прости, что вот так признался, без должной романтики, - капитан склонил голову с виновато прижавшимися ушами. А Ричард, переварив услышанное, рассмеялся, прикрывая рот ладонью.
- А должная романтика - это как?
- Э-э-э… - Найссар подергал ушами, что у него значило затруднения с подбором слов и определений, и признался: - Даже не представляю.
- Я тоже. Потому не в обиде. Ты все сделал правильно, Най.
- А если я все сделал правильно, то зачем ты дергаешься и переживаешь?
- Неправда, я спокоен, - Рик улыбнулся, позволил себе опустить голову капитану на плечо и расслабиться. Что-то закончилось, период неопределенности, например, что-то начинается.
- Рик, ты иди, поспи. Я с Кимом посижу и тоже лягу. Завтра у нас начнется нервотрепка.
- Угу. И как ты думаешь, я усну? Что мы будем делать?
- Ну… - капитан достал из нагрудного кармана куртки идент-карту, чистую, без единого символа в инфо-поле.
- Ничего себе! Откуда у тебя это?
- Конфискат, - усмехнулся Найссар, - капитан должен предусматривать все, даже самые невероятные возможности.
- Даже такие?
- Даже такие.
Медик только покачал головой. Снял упаковку с мерсонитовой пластинки, взял пальчик спящего Кима и прижал его к окошку биосканера. Инфо-поле карты замигало, словно чуткая электроника никак не могла настроиться на такое странное существо. Потом, наконец, индикатор показал, что информация записана и вывесил голографическую клавиатуру, предлагая ввести остальные данные вручную. Рик посмотрел на капитана.
- Ким Кррон-Нордар из рода Лайр, восемь биологических лет, гражданин Империи Книссаурр, планета Книссаурр, Центральный округ, район Даррами, линия Нокрр, 35.
Ричард почему-то даже не удивился тому, что Най продиктовал ему собственный адрес медика, но свою фамилию для Кима, ввел данные, завершил операцию идентификации и аккуратно застегнул цепочку идент-карты на тонкой шейке мальчика. Погладил его переливчатую гриву, которую Най аккуратно заплел ему перед сном сложной косой. Она доставала почти до пола, и стричь гриву мальчику Най категорически запретил. Касаться этого шелка, отсвечивающего всеми цветами радуги, было приятно.
- Рик.
Незаметно погрузившийся в собственные мысли медик вздрогнул, посмотрел на капитана.
- Выйдешь за меня?
Рик покраснел, отвел глаза. Он еще не привык к тому, что настолько основополагающие вопросы жизни Найссар решает сразу, как только время для размышлений кончается. Похоже, по этому вопросу оно уже закончилось, и дольше ждать Най не видит смысла. Капитан спокойно смотрел, а Ричард не понимал, почему медлит, вместо того, чтобы четко и ясно сказать «Да» или «Нет». Ведь, вроде бы, все уже для себя решил, все взвесил…
- Чего ты боишься, Рик?
Аристейн уже вскинул, было, голову и открыл рот, чтобы возразить, но осознал, что капитан прав. Потому что он боялся. Боялся, что не справится, что подведет его, не сможет стать таким партнером, супругом, какой нужен Найссару.
- Глупости не выдумывай. Если бы мне нужен был кто-то другой, я бы и выбрал другого, а не требовал от тебя меняться. Но мне нужен ты, такой, как есть. Я понятно излагаю? - в глазах Ная, таких ярких, серо-серебристых, мелькали искорки смеха.
- Не особо, но я согласен, - вздохнув, ответил Рик. - Только, наверное, когда все утрясется, да?
- Я хочу, чтобы, в случае чего, за твоей спиной стоял сильный род, не только твоя семья. Потому - сразу, по прибытию, в первом же Храме. Пока не проверили записи телеметрии, и не раскрылся мой обман. У меня нет ни доступа, ни знаний, чтобы заставить искин подделать информацию. Команда поклялась молчать о найденыше, но приборы-то зафиксировали, что извлеченное из капсулы существо было живым. На проверку записей уходит примерно день-два. За это время я должен уладить все формальности и спрятать Кима. И сделать так, чтобы ни одна душа не могла прикопаться к тебе.
- Най! - медик смотрел на него и понимал, что капитан готов к любому исходу. Пойдет под трибунал, под вышку, только бы его семье ничего не угрожало. - Если так повернется, я  сделаю все, чтобы тебя вытащить.
Найссар осторожно уложил тихонечко сопящего мальчика на койку, накрыл его одеялом и поманил Рика за собой, к выходу из медотсека. В коридоре обнял, ласково гладя по напряженной спине, потом отстранился и слегка наклонил голову. Его лицо было так близко, что горячее дыхание книсса обжигало губы человека.
- Если все случится так, как я предполагаю в наихудшем варианте, просто помни меня и воспитай из Кима настоящего мужчину. Это будет лучшее, что ты сможешь для меня сделать.
- Най… - слова, которые Ричард хотел сказать, сбились горячим комом в горле, мешая дышать, и медик только повторил, сжав руки на отворотах капитанской куртки: - Най!
Капитан обнял его голову ладонями, стирая предательски сползшую по щеке слезинку подушечкой пальца. И ласково коснулся губ человека своими губами, бархатными, сухими и теплыми. И Рик рухнул в поцелуй, как в черную дыру, забывая, как дышать, чувствуя только жар чужого рта, шершавый, ласковый язык, остроту клыков, осторожно прикусывающих губы, легкую щекотку гибких вибрисс на щеках. Мгновенно наполнившее тело возбуждение заставляло стонать в этот рот, прижиматься к капитану всем телом, цепляясь за его плечи, чтобы не упасть. А когда ладони Ная легли, проскользив по спине, на зад Рика, крепко стиснули, чуть приподняв, человек ощутил, что не одинок в своем желании. И это стало последней каплей, сорвавшей все тормоза и планки в сознании Ричарда. Най только и успел заткнуть его поцелуем, глуша долгий, прерывистый стон, прижал крепче, чтобы мужчина не упал. Отпустил только через несколько минут, когда Рик снова утвердился на дрожащих ногах, трепыхнулся в его объятиях, мгновенно и сильно краснея.
- Асте а те, Р-р-рик, ми муэррро, - нараспев произнес капитан, глядя в карие глаза, в которых еще плавала поволока желания.
- Асте а те, Най. Ми мррраеш, - ответил Ричард.

Перед прибытием на планетарное Кольцо Ланай, Кима, усыпив, спрятали в одной из вентиляционных шахт. Инспектор, проверявший прибывший корабль, нарушений не нашел и разрешил спуск команды на планету. Все еще спящего мальчика погрузили в кофр с медицинскими принадлежностями, который по счастливой случайности Ричард всюду таскал с собой. Ким, свернувшийся в компактный клубок, занимал места удивительно мало.
- Вот адрес, - обнимая Рика на прощание, капитан сунул в его карман карточку, - я созвонюсь с общего терминала космопорта с моей сестрой, она примет мальчика.
- Вот так и примет - странного, похожего на сбежавшего из лаборатории мутанта? - не поверил медик.
- Увидишь. Встретимся с тобой через пять часов, в храме Матери на площади Сарроса. Форма одежды - любая.
- Есть, разрешите выполнять? - через силу пошутил Рик, заглядывая в глаза Наю. Тот только кивнул и подтолкнул его к выходу из терминала прибытия.
«Не оглядывайся, ми асте. Сейчас - не оглядывайся».
И Рик не обернулся. Сбежал по пандусу к посадочной платформе пассажирских флайтов, покачал головой на предложение стюарда загрузить кофр в багажное отделение: «Очень хрупкое оборудование, подержу сам», и скрылся в люке флайта. Капитан развернулся в другую сторону, прошел в зал связи, купил в автомате карту на один звонок. Номера своих сестер и братьев он помнил наизусть. Альта откликнулась после первого же сигнала вызова.
- Ташш-эр! Ты вернулся! - она всмотрелась в его лицо и обеспокоено спросила: - Что-то случилось?
- Да, - коротко ответил Най. - Случилось. К тебе сейчас приедет Рик, я тебе о нем рассказывал. Привезет моего сына, его зовут Ким. Из документов у мальчика только идент-карта. Фальшивая. Он полукровка, так что не удивляйся его внешности. Ему восемь, но уровень развития пока только на уровне трех-четырех лет.
Котисса внимательно слушала, не перебивая. Най не просил, он ставил перед ней задачу. И она знала, что должна оправдать его доверие, потому что он всегда оправдывал доверие своей семьи.
- Рик оставит тебе Кима и вернется в город. Мы обвенчаемся, я отправлю его обратно к вам и позвоню. Если успею. В любом случае, Аль, я надеюсь на тебя. Рика с родителями и остальными познакомишь сама.
- Най, то, во что ты влез… опасно?
- Трибунал. Возможно - высшая, - капитан прямо посмотрел в глаза сестре.
- Ясно. Удачи, милый. Надеюсь, все не так страшно, и мне не придется знакомить твоего Рика с семьей, ты сам это сделаешь.
- Хорошо бы, - Найссар улыбнулся. - Мне пора, тенни.
- Ар аххай, ташш-эр, все будет хорошо.
Капитан прервал вызов и смял в кулаке плотный пластик выскочившей из паза карты. Вернулся на корабль, спустил его в утилизатор, переоделся в парадную форму, попрощался с командой, которая еще не успела сойти с борта. На крейсере оставалась дежурная вахта, которая будет ждать смену с планеты. Капитан не стал брать свои вещи. Не так уж много у него их было здесь - одежда, пара любимых книг, голографии семьи. Все это потом передадут или Рику, или Альте. Найссар вышел к люку крейсера, похлопал по обшивке корабля, прощаясь с «Даррамом», на котором служил последние десять лет. И быстрым шагом двинулся к пассажирскому терминалу.
Из космопорта он отправился прямиком к Храму. На площади Сарроса традиционно располагались нотариальные конторы и ювелирные магазины. Для начала он зашел к знакомому юристу-вайши, составил завещание, подготовил все необходимые документы для заключения брака. Осторожно спросил, как можно легализовать ребенка, которому больше восьми лет, но он до сих пор нигде не зарегистрирован. И с удивлением узнал, что никаких сложностей с этим нет, подобные казусы сплошь и рядом встречаются с семьями космитов, которые годы проводят в космосе.  Их дети рождаются на станциях или кораблях, и регистрируют их, как только выдастся возможность прилететь на ближайшую планету того государства, подданными которого они являются.
- Что мне надо написать?
Юрист посмотрел на него нечитаемым взглядом фасеточных глаз, пошевелил хелицерами и положил перед капитаном планшет с выведенными на экран формулярами. Найссар просмотрел их, быстро заполнил нужные данные и вернул планшет вайши. Тот невозмутимо перенес данные в свой терминал, заверил электронным кодом и отправил в архив.
- Дата проставлена сегодняшняя, но восьмилетней давности, теперь ваш сын официально гражданин Книссаурра. У нас специально для таких случаев существует резерв регистрации. 
Най выдохнул с нескрываемым облегчением.
- Благодарю, мастер Заккч, вы сняли с моей души камень.
- Очень рад, - церемонно поклонился вайши, пододвигая к капитану терминал оплаты. А когда тот, переведя на счет нотариуса положенную сумму, откланялся и уже выходил, добавил: - Идите и не грешите, дитя мое.
Найссар едва не споткнулся на ровном месте: неужели у вайши существует чувство юмора?
Следующим пунктом его маршрута был ювелирный центр. На заказ свадебных браслетов по индивидуальному эскизу времени уже не было, но улыбчивый менеджер центра понял его без особых разъяснений и вскоре выложил на витрину два довольно простых, но очень изящных браслета.
- Это уникальная работа. Собственно, все такие изделия у нас уникальны, создаются попарно, и повторов не бывает.
- Благодарю, - искренне улыбнулся капитан Найссар, оплатил покупку и направился к Храму.
День в этом месте планеты выдался удивительно теплым и солнечным для зимы, хотя климат на Ланай был умеренным почти везде благодаря терраформированию, зимой шли дожди, иногда даже падал снег. Сейчас вся шестиугольная площадь, посреди которой стоял Храм, поблескивала чисто отмытой плиткой из голубовато-серого местного камня, и беломраморная перевернутая чаша Храма казалась бутоном кувшинки над гладью озера. Най сел на парапет, вертя в руках футляр с браслетами. Отсчет его спокойной жизни шел на минуты. Но он ни о чем не сожалел. Разве что о потерянных годах, которые мог бы прожить вместе с любимым человеком. Но и об этом сожалеть не стоило. Рика нельзя было торопить. Он понял это с того самого достопамятного взыскания. Их роман мог быть бурным и скоротечным. А теперь… не будет романа, не будет сумасшедших горячих ночей между вахтами, поцелуев украдкой в коридорах крейсера, поездок на Книссаурр для знакомства с семьей Рика и сборов всем семейством Кррон-Нордар. Для него - ничего этого не будет. А вот Ричарду обязательно повезет, и его жизнь не прекратится после ареста капитана Найссара.
- Я не… опоздал… фух! - к Наю подлетел запыхавшийся Рик, остановился, уперся руками в колени, пытаясь отдышаться и одновременно говорить. - Удивительно, как твоя сестра нас приняла! Словно видеть полукровку с таким набором конечностей для нее не в новинку. Она милая, - он усмехнулся. - Ким проснется часа через полтора, нам надо успеть до этого момента вернуться за ним.
- Успеем, ми кеоро. Идем, - книсс поднялся, взял мужчину за руку и вошел под гулкие своды Храма.
Они прошли мимо группки космитов, организованно благодарящих Мать за прожитый вне планеты год, Найссар заметил там знакомые лица, но никто не прервал молитву, чтобы поздороваться. У алтаря к ним подошел молоденький служка, учтиво склонился в приветствии.
- Чем могу помочь, ире-о?
- Мы хотим обвенчаться, - ответил Найссар, почувствовал, как дрогнула в его руке ладонь Ричарда, и ободряюще улыбнулся ему.
- Минутку, я позову старшего, - служка расцвел в солнечной улыбке, явно искренне радуясь, что еще одна пара пришла к решению связать себя узами брака. Еще через пару минут к ним вышел пожилой книсс в бело-синем жреческом облачении.
- Обоюдно и добровольно ли ваше решение? - спросил он неожиданно глубоким басом. Рик невольно улыбнулся.
- Да.
- Да, - прозвучало почти одновременно. Мужчины переглянулись, и Най крепче сжал ладонь любимого.
- Церемонию, полагаю, вам короткую?
- Можно вообще без церемоний, - вдруг откликнулся Рик, ему было тревожно.
- Хорошо, - покладисто согласился жрец, развернулся к центральной статуе Матери-Кошки, молитвенно сложив руки на груди.
- По воле Твоей, силой Твоей, Мать, свидетельствую соединение этих людей священными узами Выбора и любви. Благослови их, Богиня, на долгую и счастливую жизнь вместе.
Он принял у капитана футляр с браслетами, приподнял тонкие мерсонитовые ободки, словно показывал их Матери, и передал поочередно книссу и человеку. Найссар был спокоен, а вот у Ричарда пальцы подрагивали, когда он застегивал замочек браслета на запястье своего - теперь уже своего - капитана.
- Да будет ваше небо безоблачно, и да ведут вас ветра Книссаурра.
Най благодарно кивнул жрецу и наклонился, легко и нежно целуя новоиспеченного супруга.
- Все будет хорошо, ми асте. Идем.
Они успели выйти из Храма и даже дошли до стоянки пассажирских флайтов, когда к ним подошли два серьезных, широкоплечих книсса в темно-синей форме Службы Безопасности космических войск.
- Капитан Найссар Кррон-Нордар?
Най машинально выступил вперед, прикрывая собой Рика. Вытянулся по стойке смирно, вскинул руку в салюте:
- Так точно, ире-о офицеры. Чем могу быть полезен?
- Вы арестованы. Сдайте оружие и пройдите с нами.
Най придержал рванувшегося на его защиту Рика за плечо, спокойно отстегнул кобуру малого лучевика от пояса, передал одному из эсбэшников.
- Рик, возвращайся домой, к Киму. Я позвоню, как только будет возможность.
- Най! - медик уткнулся в его плечо лицом, крепко прижавшись на пару секунд, не решившись поцеловать на глазах офицеров. - Удачи, Най.
- Спасибо, ми кеоро. Иди.
Ричард сделал пару шагов назад, обернулся, тоскливо глядя, как на запястьях его мужа защелкиваются шоковые браслеты, внезапно вспомнив, какие они изящные, не смотря на то, что руки у Найссара сильные. Хотелось рвануться, отбить его у эсбэшников, увезти… Но он не боец, ни разу не боец. И он должен выполнить то, что обещал. И его ждет Ким…
«Молодец, ми асте. Все будет хорошо, Рик, не волнуйся. Я люблю тебя», - тихо прозвучало в голове, и Ричард поспешно отвернулся, пряча глаза.
«И я тебя, Най. Я все равно что-нибудь придумаю! Ты мне должен первую брачную ночь, учти, стребую с процентами!»
«Обязательно».
Рик еще раз посмотрел на садящихся в служебный флайт книссов, поймал взгляд капитана и улыбнулся ему, очень старательно, дрожащими губами.  Ответной улыбки увидеть уже не успел - Найссара довольно бесцеремонно запихнули в салон.
А в доме Альты его уже ждал Ким. Проснувшись среди незнакомых книссов, мальчик не стал плакать, он просто замер, как маленькая пушистая статуэтка, в кресле у окна, и не отрывал взгляда от дорожки, ведущей к дому, не отвечал на вопросы и даже не шевелился. И только когда увидел остановившийся флайт и выходящего из него Рика, сорвался с места маленькой переливчатой молнией.
- Рик! Рик, а папа? Папа где? Почему он не приехал?
Ричард прикусил губу, обнимая мальчика, заморгал, чтоб спрятать глаза на мокром месте. Впрочем, от Кима состояние мужчины не укрылось, он слишком тесно был связан с обоими своими папами, чтобы не чувствовать их эмоций.
- Все будет плохо? - тревожно прядая ушками, спросил мальчик. Иногда Рика поражала его манера строить фразы.
- Я надеюсь, что наоборот. Все должно быть хорошо. Не волнуйся, давай, я буду сам волноваться. А тебе нельзя, ты еще маленький.
Ким посмотрел на него удивленными синими глазищами, потом покачал головой и выдал изумившую доктора до глубины души фразу:
- Если ты будешь волноваться один, у тебя будет болеть вот тут, - тронул пальчиками грудь Рика в районе сердца, - и голова. А если мы будем волноваться вдвоем, будет легче.
- Знаешь, а ты прав, - Ричард даже улыбнулся. - Идем, сынок, поговорим с твоей тетей о том, что нам делать дальше.

- Итак, вы утверждаете, что подобранная вами спасательная капсула рассыпалась в прах в ангаре, едва тот заполнился воздухом.
- Так точно, - устало отрапортовал Найссар, прикрывая глаза от слепящего света направленных на него софитов. Третьи сутки непрерывных допросов, когда приходилось по нескольку раз повторять ответ на один и тот же вопрос в течении одного допроса, просто заданный в разных вариациях, вымотали капитана так, как не изматывала месячная вахта в космосе.
«Как однако легко ломается вроде бы закаленный космит под давлением на планете… Но тут вы просчитались, господа эсбэшники. Я не сломаюсь».
- Спорное утверждение, - из-за спины капитана вышел серый, словно туманная ночь, книсс.
- Что, простите? - в груди Ная екнуло предчувствие неприятностей.
- То, что вы не сломаетесь - спорное утверждение. Ломаются все, надо только знать, где нажать. Где у вас эта точка напряжения, капитан? Может быть, ваша семья?
- При чем тут моя семья к тому, что произошло на «Дарраме»?
- Ни при чем. Но если с ними что-то случится, вы будете подавлены и огорчены, а человека, испытывающего стресс и негатив, сломать куда легче. Не так ли?
- Не трогайте их, - голос, вопреки желанию сдержаться, сорвался на угрожающий рык, Найссар чуть привстал, хотя шоковые браслеты немедленно послали по телу разряд. - Не тр-р-рожьте мою семью.
- Значит, я понял верно. Так давайте договоримся: вы честно рассказываете все, что произошло, а мы не устраиваем неприятности вашим родным и близким, - эсбэшник улыбнулся почти ласково. Но его глаза были холодными.
- Я уже рассказал вам и вашим коллегам все, что было. Больше мне нечего добавить.
- Мне продемонстрировать вам записи телеметрии?
- Я в курсе, что телеметрия показывала живое существо на борту капсулы. Но капсула распалась, аннигилировала, исчезла! Будто не материя, а энергия.
- Как она выглядела? - судя по всему, последние слова капитана дали какую-то зацепку офицеру службы СБ, и Най старательно задавил мысль, а не сболтнул ли он лишнего? Думать рядом со штатным телепатом СБ вообще не рекомендовалось.
- Как металлический шар, золотистый, около полутора метров в диаметре.
- Хорошо, спасибо. Мы проверим кое-что. Уведите арестованного.

Три дня после ареста Ная они тихо сидели в доме Альты, никуда не рыпаясь. Во-первых, потому, что Киму было плохо. Он, даже на таком расстоянии чувствовал все, что происходило с Найссаром, и, если тренированному капитану было всего лишь некомфортно в одиночной камере, на допросах и очных ставках, то для мальчика все это было чудовищно тяжелым испытанием неокрепшей психики. Рик поддерживал его, как мог. Он почти не отлучался от постели Кима, читал ему, смотрел с ним развивающие фильмы. И крепко обнимал, когда тот начинал вздрагивать и кривить в бесслезных рыданиях мордашку. А однажды вообще перепугался, потому что мальчика выгнуло на постели, как под электрическим разрядом, и он забился, вцепившись острыми коготками в простыни, захлебываясь криком.
«Шоковый разряд! Су-у-у-уки!»
- Ким, Кимушка, сынок, смотри на меня. Смотри на меня, не закрывай глаза! - Ричард обхватил ладонями его голову, каким-то наитием отсекая все, что чувствовал ребенок, и перенаправляя этот поток на себя. Боль была чудовищная. Словно к оголенным нервам подключили энергоблок среднего крейсера. К чести Рика, он выдержал, даже не потеряв сознание. Только полопались сосуды в глазах, в носу, кровь текла, кажется, и из ушей. На крик Кима сбежались Альта и ее муж, старшие дети. Мальчика унесли в детскую, успокаивать и пытаться привести в норму. Рика быстро отмыли от крови, осмотрели.
- Да все со мной в порядке, - хрипло оправдывался он, - Альта, ты лучше Кима посмотри. Он на себя большую часть взял.
- С мальчиком все в порядке. Он просто перепугался. А вот что с Наем сделали, чтобы вас обоих так ударило… - мощный, почти комплекции капитана, муж Альты - Лайран, из службы обеспечения космопорта, выпустил и втянул когти, раздувая ноздри. Рик в который раз поразился тому, насколько дружная у Ная семья. - Я выясню через свои каналы, можно ли с ним увидеться. И сообщу вам.
- Не рискуй только, - попросил медик, - Най просил быть осторожнее и не лезть на рожон.
- Ладно, умник, молчи уж, - усмехнулся книсс.

- Ну, так что, капитан, вы объясните мне, почему по всем гражданским реестрам у вас зарегистрирован сын, восьми лет, Ким Кррон-Нордар, а вот по нашей базе данных эта регистрация отчего-то не прошла?
- Понятия не имею, сэр, - Найссар «ел взглядом» эсбэшника, изо всех сил удерживая примитивный, но достаточно мощный блок на воспоминании о посещении нотариуса. - Может, ваши спецы облажались?
- Не зарывайтесь, капитан. Это всего лишь значит, что до вашего прибытия на Ланай никакого сына у вас не существовало. Что приводит нас к забавному выводу: либо вы, будучи в патруле, встретились с кем-то, кто передал вам ребенка, что является нарушением статьи сорок шестой, пункт первый, подпункт а), Устава Военного Космофлота Книссаурра. Наказание за это - лишение звания вплоть до разжалования и увольнения из Космофлота без права восстановления. Либо же вы взяли на борт неизвестную спасательную капсулу, в которой находился ребенок, но не заявили по каким-то причинам о найденыше, не стали искать в базах данных его родных и близких, а решили усыновить. Это нарушение статьи сороковой, пункт седьмой, взыскание с занесением в послужной список с понижением в звании и лишением льгот за выслугу лет. Плюс ко всему - гражданский иск за нарушение прав ребенка и порядка усыновления детей. Ах, да, я забыл еще одно: зарегистрировать ребенка можно только в случае наличия у него идент-карты. Если мальчик зарегистрирован на ваше имя, это означает два варианта, первый: вы каким-то образом переписали информацию на его карте; второй: была использована так называемая «чистая» идент-карта, нелегальный носитель, поставляемый пиратскими баронствами преступным элементам. Ваш вариант? Полагаю - второй. Его родную идент-карту вы, наверняка, уничтожили. И тут мы приходим к вопросу: где ребенок?
Найссар с трудом сдерживал рвущийся из груди рык. Он был так наивен, думая, что во всех базах данных Ким пройдет, как его сын. Но то, что реестр досье на служащих в рядах Космофлота защищен Службой Внутренней Безопасности лучше, чем фашшхи в яйце, как-то упустил.
- Есть еще и третий вариант, не так ли? И он, в принципе, куда логичнее и проще первых двух, - эсбэшник обошел стул, к которому наручниками был пристегнут капитан, и остановился у него за спиной, так близко, что Найссар затылком чувствовал его дыхание. Эта привычка офицера СБ нервировала сильнее, чем направленный в глаза поток света. А еще ощущение постоянного и бесцеремонного вторжения в разум. Это было куда хуже холодной и сырой одиночной камеры, внутренностями напоминающей аварийную капсулу на последнем издыхании аккумуляторов. Капитан твердил себе, что все это просто психологическое давление, и так просто его не сломать. Но подсознание воспринимало камеру именно так, как могло бы воспринимать аварийную капсулу, которая, неизвестно, протянет ли до прибытия помощи, или нет.
- Какой вариант, сэр?
- Вы подобрали капсулу, которая, очень может быть, в самом деле аннигилировала, исполнив свое предназначение. В ней находилось существо, которое вступило с вами в контакт, попросив защиты. Или подчинило вас, чтобы получить защиту. Изучив вашу характеристику и состояние психоматрицы до полета и после него, я склоняюсь к первому варианту.
Найссар молчал. Он закрыл глаза и старался отрешиться от голоса офицера, вспоминая должностную инструкцию по пунктам. Не вышло - эсбэшник заметил изменение в ментальном поле, по нервам продрало разрядом от ошейника и браслетов, заставив до хруста сжать клыки. Орать от боли Най считал ниже своего достоинства, хотя было такое чувство, что с него заживо снимают шкуру и выворачивают наизнанку. Когда шоковый разряд отключился, капитан едва успел наклониться набок, чтобы не стошнило на колени. Правда, с учетом того, что он уже пару суток ничего не ел, только пил воду, тошнило его желчью и желудочным соком. Во рту стояла мерзостная горечь.
- Продолжим, - офицер спокойно отошел к столу, рассмотреть его капитану мешала направленная в глаза лампа, и еще слезы, которые никак не желали смаргиваться с ресниц. – По прибытии на Ланай вы зарегистрировали брак с Ричардом Аристейном. Если мне не изменяет память, это начальник медотсека крейсера «Даррам», я прав?
Найссара бесила эта манера просить подтверждения, словно эсбэшник был в чем-то не уверен или чего-то не знал. Конечно, ответь он, особист втянул бы его в диалог, а там недалеко и до момента, когда капитан выболтает все, что так пытается скрыть. Значит – молчать, молчать, не раскрывая рта. И держать блоки. Хотя это уже просто бесполезно.
- Прав. Итак, вы зарегистрировали брак с доктором Аристейном. И практически немедленно были арестованы. А вот прихватить доктора никто не додумался, а жаль. Нам с ним было бы, о чем побеседовать. С Ланай Ричард Аристейн никуда не улетал, но и не зарегистрирован ни в одной из гостиниц планеты. Следовательно, он живет у кого-то дома. Не у вас, мы проверили и его, и ваши апартаменты – там пусто, и никого не было с момента вашего отлета. И ребенок, кстати, тоже нигде не «всплыл». Остался только один вариант, не так ли? – эсбэшник подобрался к Наю поближе, заглянул ему в глаза.
Капитан похолодел, словно в желудке или в солнечном сплетении образовался ком льда. Офицер покивал, учуяв страх через блоки.
- Вот и все, капитан. Нам осталось проверить только четыре адреса: ваших родителей, сестер и братьев. Отыщем доктора – найдем и нелегального пассажира. Кто он, кстати, капитан? Наг?
- Почему наг? – непослушными губами выговорил Найссар.
- Потому что спасательные капсулы подобного типа существуют только у Творцов. Им уже послали запрос, ждем ответа…
Тихо запиликал терминал на столе особиста, тот метнулся к нему, принял сообщение, вчитался в строки на голографическом экране и улыбнулся. Най задохнулся от ожидания самого худшего.
- Даже проверять не пришлось, так-так-так, посмотрим. Лир-роан, Шамррис, владение сорок.
Найссар прикусил губу изнутри до крови.
- Ричард Аристейн выполнял мои приказы, - прозвучало глухо, но твердо. – Вы не можете предъявить ему обвинение.
- Согласен, на борту корабля он подчинялся вам, согласно Уставу. Но на планете, мой дорогой капитан, он вступил с вами в преступный сговор, и является вашим соучастником, как супруг.
- Он всего лишь выполнял то, что я приказал сделать, - упрямо наклонил голову Най.
- Где ваш якобы сын?
- Ким не «якобы», он мой сын! И я не позволю его забрать!! – Найссар напрягся, хрустнул, подаваясь, металл цепей, и капитан вскочил, поводя плечами. Успел увидеть, как расширились зрачки не ожидавшего такой прыти от арестанта особиста, а потом слепящая боль затопила сознание, как нахлынувший вал. Капитан выгнулся, рухнул на колени, потом набок, прокусив насквозь губы и язык. Эсбэшник не торопился звать охрану, как и отключать шоковое поле. Он ждал, чтобы с губ Найссара сорвался хотя бы стон. Время шло, но тот все так же молча бился, разбивая в кровь о бетонный пол голову, обнаженные плечи, руки. Пока не отключился, когда боль превысила порог возможного.
- Заберите арестованного, - проговорил офицер в коммуникатор, глядя на разметавшееся по полу тело.

Лайран не успел никуда вляпаться с запросом. Они пришли на рассвете, серые, как тени, в серой же форме спецотдела СБ. Оцепили дом. Рик проснулся от того, что Ким юркнул к нему под одеяло, прижался всем худеньким тельцем, молча, быстро и неглубоко дыша от страха.
- Кимушка? Малыш, что та…
Дверь внизу грохнула, и мальчик пискнул:
- Рик, не отдавай меня им!
- Тише, маленький, никому я тебя не отдам, - мужчина бесшумно поднялся, быстро, как на корабле по тревоге, оделся и укутал мальчика в одеяло. – Не бойся, малыш. Все будет хорошо.
Когда щелкнул, открываясь, замок его спальни, он уже был готов. Сидел в кресле, прижимая к себе сына одной рукой и держа в другой маленький парализатор. Бесшумно сработал выключатель световых панелей. Рик, за секунду до этого зажмурившийся, открыл глаза, глядя на незваных гостей.
- Ричард Аристейн? Бросьте оружие и отпустите ребенка.
- Ну уж нет, - Рик усмехнулся. – Кима я вам не отдам.
- Не усугубляйте ваше положение, - сморщил нос высокий плечистый книсс, - оно и без того не самое лучшее. Отдайте нам мальчика и сдайтесь.
- Рик, это он! – Ким, внимательно разглядывавший эсбэшника, вдруг прижал уши и зашипел. – Это он папу мучил!!
А то, что произошло дальше, просто не укладывалось в голове Рика. Ким выпутался из одеяла и соскользнул с его колен, угрожающе пригибаясь и выпуская коготки. Эсбэшник попятился от неожиданности: он, судя по всему, не ожидал увидеть подобное существо.
- Ким, осторожно!
- Стоять! – одновременно выкрикнули книсс и человек, а мальчик сделал шаг вперед. Рик понял, что произойдет, за долю секунды до того, как из дула лучевика офицера вырвался алый луч. И бросил себя вперед, отчаянно молясь только об одном: успеть закрыть ребенка. Он успел, подсек Кима, роняя его на пол, убирая с траектории луча. Больно не было, только стало жарко.
- Ри-и-и-ик!!! Папочка! – радужный малыш обхватил его плечи, закрывая ладошками опаленные края раны, пачкая шерстку алым. – Папа! Папочка!
Ричард пытался сказать ему, что все в порядке, но почему-то вместо слов изо рта вырвался только хрип, и перед глазами начала сгущаться темная пелена. Волны яростного света, прокатившейся по комнате, коридору, по всему дому, и вышвырнувшей прочь, далеко за пределы сада, всех вторгшихся непрошено солдат, он уже не увидел.

Сознание вернулось резко, словно включили свет. Он услышал над собой явно не первую минуту спорящие голоса. Потом вернулось понимание слов.
- Сделайте же хоть что-нибудь!
- Прикажете оперировать здесь? – усталый голос, наверное, врач.
Ричард разлепил ресницы, мучительно щурясь от яркого света. Потом сумел вытолкнуть из ссохшихся в запекшуюся щель губ:
- Ким?..
- Они забрали его, Рик, - над ним склонилась Альта, - но мы найдем способ вернуть мальчика.
- С-с-суки…
- Молчи, ты серьезно ранен.
- Он… не…
- Нет, его усыпили, после того, как он израсходовал все силы, и они смогли приблизиться. Ким держал над нами какой-то странный силовой купол, пока я тебя регенератором заливала. А потом потерял сознание, и они все-таки забрали его и Лайрана. Меня и детей не тронули, оставили дожидаться медиков.
Рик закрыл глаза.
«Прости, Най, я не сумел… Не защитил…»

Ким не считал дни, не потому что еще не умел – умел, Ричард его научил. Просто здесь, в стерильном белом боксе, не было часов, свет горел постоянно, не выключаясь даже тогда, когда он засыпал. Совсем как в том шаре, который был его пристанищем так долго. Но там он мог двигаться. Здесь же его тело было зафиксировано силовым полем, к рукам тянулись тонкие трубки капельниц – входить в бокс, чтобы покормить странное существо, никто не решался.
Ким слушал. Слушал, напрягая не слух, а то, чем он мог слышать своих отцов. Они оба были живы, и уже это радовало мальчика. Рик был еще очень слаб после операции, Найссар – после пытки шоковым ошейником. Но они были живы и в безопасности, а значит, они его найдут. Он верил.

Ная освободили через день после того, как забрали Кима. Просто вывезли в город и выкинули на том же месте, откуда забирали. Он кое-как доплелся до парапета храма, сел, безвольно привалившись к холодному камню. Нужно было встать и идти к стоянке пассажирских флайтов. Лететь к Рику, к сестре. Он понимал, что просто так его бы не отпустили. Понимал и то, что Ричард Аристейн, каким бы слабым не выглядел, просто так отдать малыша не мог. Значит, ему явно требуется помощь. И нужно поспешить. Но Найссара не держали ноги. Он просидел около получаса, прежде чем смог встать. Как ни странно, ему вернули одежду, документы, деньги, все, до последней бумажки в карманах. Самое главное, ему вернули свадебный браслет. Особист – не тот, что вел все его допросы, другой, хоть и похожий на своего предшественника, как две капли воды, сказал, безразлично глядя в глаза капитану:
- Вы отстранены от полетов до решения Трибунала. Но решено отпустить вас под подписку о невыезде с территории округа Лир-роан. Подпишите здесь.
Он расписался, с трудом удержав стилос в дрожащих от слабости пальцах. Самому было противно от того, как быстро сломался. И вот сейчас, когда логичным поступком было бы спешить на помощь любимому и сыну, он просто сидел, пытаясь собрать хоть немного сил и обдумать все случившееся. За пять дней в застенках СБ он понял, насколько был наивен, считая, что может обмануть систему, которую десятки лет отлаживал и оттачивал не один гениальный мозг Книссаурра. И в числе первых среди основателей СБ значился ненаследный принц Астиарр, как говорили, и по сей день не отошедший от практики. И хотя имелась в виду врачебная практика в ведущем медицинском центре обитаемой вселенной «Аррани», но кое-кто, осведомленный чуть глубже, чем стоило, приглушал голос и говорил об «опоре трона». А так в хрониках последних двух с половиной столетий называлась Служба Внешней и Внутренней Безопасности Империи Книссаурр. Раньше Найссар посмеялся бы, сочтя, что легендарность лучшего Навигатора прошлого столетия, безупречного нейрохирурга по призванию и дьявольски прозорливого аналитика СБ сильно преувеличена прошедшими годами и является именно что ореолом легенды. Сейчас он был готов согласиться с каждым словом этой легенды, ведь именно этот книсс создал с нуля службу СБ. И если он все еще являлся ее главой… Не обычному капитану сторожевика равняться со спецами, воспитанными на выкладках и примере Астиарра. Он рискнул – и проиграл.
Най вздохнул, попытался встать, и вынужден был снова опуститься на парапет Храма. То, что он проиграл, не значит, что борьба окончена. Нет, Кима на растерзание генетикам и прочей ученой братии он не оставит. Пусть ему запрещено покидать планету, но у него есть семья, и у Рика есть его семья. А если верить тому, что когда-то прадед Рика был едва ли не дружен с Астиарром… У них все равно есть шанс. И им надо воспользоваться.
Капитан заставил себя собраться, встать и дойти до остановки пассажирских флайтов.
- Лир-роан, Шамррис, пожалуйста.

Рик на больничной койке выглядел странно-потерянным. Ну, да, его место было обычно не на койке лазарета, а рядом с ней. Но сейчас бледный, под цвет белоснежных простыней, мужчина сам нуждался в помощи медиков. Благодаря своевременному вмешательству Альты, он потерял не так много крови, как должен был при таком ранении. Однако хуже всего для него были не повреждения тела, а постоянный открытый канал связи с Кимом. Открытый в одну сторону, на прием всех чувств малыша. Закрыть его Рик мог бы, но категорически не желал, а это изматывало куда сильнее, чем болезнь.
- Я должен знать, что с ним все относительно хорошо. Хотя бы это…
Альта только головой покачала. Да уж, этот парень стоил ее брата. Оба упрямцы, каких свет не видывал, оба за свою семью готовы отдать последнюю рубашку и каплю крови.
Дверь в палату мягко клацнула, открываясь.
- Рик? – голос Найссара был виноватым и потерянным, и Ричард улыбнулся, поворачивая голову к нему.
- Даже не думай себя винить, слышишь?
- Тихо, Рик, тихо, не дергайся. Как ты, ми асте?
Медик вздохнул, закатил глаза:
- Бывало и получше. Но это все ерунда. Най, нужно что-то делать!
- Тц-тц-тц, тихо. Я знаю, что мы сделаем. Но для этого ты должен успокоиться, набраться сил и терпения. Нам всем теперь понадобятся силы и терпение, - Най практически мгновенно преобразился, снова расправились плечи и напряженно вытянулся в струнку хвост, а уши встали торчком.
- Да, капитан, так точно, капитан, - отрапортовал, заражаясь его уверенностью, Рик.

Крупный черно-золотой наг переполз на крейсер «Данварис», вошедший в шлюз одного из кораблей-планет нагов. Его сдержанно поприветствовали. Капитан крейсера кивнул:
- Мы рады, что вы так быстро откликнулись на наш зов, иш мирр, - книсс поклонился.
- Нам передали, что вы нашли новое разумное существо во вселенной-бета? – в голосе нага удивления не было, но кончик хвоста подрагивал, и это выдавало его чувства.
- Мы не знаем, иш мирр, но выглядит существо так, словно кто-то провел эксперимент по скрещиванию книссов и стесс. Или книссов и нагов.
Глаза нага распахнулись так, что капитан испугался, что их уголки сейчас лопнут, и Зажигающий Звезды умоется кровавыми слезами. Наг рванул к медотсеку, даже не спросив больше ничего, капитану оставалось лишь посторониться, чтобы его не задел длинный змеиный хвост. Охрана без лишних слов открыла перед нагом шлюз бокса. Тот вполз внутрь и застыл, приподнявшись над полом и удивленно покачиваясь. А существо на койке открыло невозможно-синие глаза, встретилось с ним взглядом и вывернуло наизнанку его душу, не считаясь со щитами и блоками, как тряпочку.
- Ты пришел меня забрать?
Раэн пошатнулся, пытаясь сообразить, что сейчас произошло, и как реагировать.
- Ты думаешь, кто я. Я – ребенок, так говорит папа Рик.
- П-папа Рик? У тебя есть папа?
- У меня их двое. Папа Рик и папа Най.
Наг чем дальше, тем больше запутывался.
- Освободи меня, - потребовало существо.
- Ты обещаешь не пытаться сбежать?
Его смерили таким взглядом, что Раэн – неслыханно! - устыдился собственных слов.
- Здесь некуда бежать. Я хочу домой, но если тебе нужно показать меня другим… нагам, да? Я согласен, только ты должен позвонить папам. Они очень волнуются.
Наг приблизился, снял силовое поле, с некоторым изумлением глядя на идеальную координацию движений всех шести рук малыша, который аккуратно выдергивал из своих рук аппликаторы капельниц, одновременно расчесывая когтями свою изумительную радужно сияющую гриву, и заплетал ее.
- Я – Ким, а ты?
- Раэн. Ким? Это же терранское имя?
- Это имя мне дал папа Рик. Меня зовут Ким Кррон-Нордар.
- Книсское имя рода, терранское имя, по виду ты похож на книсса и нага… Кто же ты, малыш?
Ким серьезно посмотрел на него, пожал плечиками:
- Я – ребенок. Папам этого хватило. Какая разница, кто?
- То есть, это не они тебя создали? – уточнил Раэн.
- Нет, Най – капитан того корабля, который меня подобрал, а Рик – доктор там же.
Наг замер в замешательстве. Соединить геном нага и книсса мог бы только Творец, но он не помнил ничего подобного в Архивах, хотя и специализировался на генетических экспериментах.
- Ну, ничего, мы во всем разберемся.
- Связь с папами, - напомнил Ким.
- Да-да, конечно. Идем, - наг машинально протянул мальчику руку, тот подумал и вложил тоненькие пальчики в узкую длиннопалую ладонь Раэна, обозначая свое доверие. Из камеры-палаты они вышли вместе, и Раэн прекрасно видел, что Кима не оставило равнодушным то, как отшатнулись охранники от их странной пары, но вот идентифицировать промелькнувшее в синих глазах выражение наг не сумел. Они дошли до переходного шлюза, сопровождаемые опасливыми взглядами и волной молчания, обволакивавшей, как липкая пленка. Раэну стало неуютно самому, а уж что чувствовал мальчик-эмпат, он даже представлять не хотел. Все-таки зря СБ прислала корабль с экипажем, сплошь укомплектованным терранами. Эта раса славилась косностью своего восприятия и мышления. Неудачный, неоконченный эксперимент, развившийся самостоятельно. Нельзя сказать, что так уж плохо развился… Но все же неудачно.
Корабль нагов – обычный, не планета-лаборатория, а скоростной челнок – был все равно в сотню раз больше корабля терран. Тот целиком вошел в его ангар, не заняв в нем даже трети свободного пространства. Впрочем, вскоре он покинул чрево корабля нагов, возвращаясь на базу, оставляя Кима на полном попечении Творцов. Как сказал капитан, цитируя пережившую множество эпох поговорку, «баба с возу – кобыле отдых».

Раэн полз медленно, подстраиваясь под шаги маленького радужного чуда. А Ким во все глаза рассматривал огромный корабль, встречающихся по пути нагов, да и не только их. В экипаже «Оаты» были и книссы, и тарлени, и вайши, и еще множество представителей других рас вселенной-бета. Некоторых мальчик еще даже на картинках не видел.
- Какой огромный корабль! – он был восхищен, но папин «Даррам» ему нравился все же гораздо больше. Он был уютнее, наверное. Ким хотел бы когда-нибудь еще побывать на его борту.
- «Оата» еще маленькая, - с усмешкой покачал головой наг. – Вот увидишь «Этайш», удивишься, он побольше иной планеты.
- Как же на нем летать? Это же сколько народу в экипаже… - изумился мальчик. И тут же встрепенулся, напоминая: - Раэн, связь!
- Мы туда и идем, на мостик. Успокоишь своих пап, никто тебя у них отнимать не станет, если только ты сам не захочешь.
- Не захочу!
Наг подтолкнул его вперед, в очередной огромный зал, где, на круглой площадке, зависшей в пустоте без видимых опор, располагался капитанский пульт, а все стены представляли собой один огромный обзорный экран, дающий почти триста шестьдесят градусов обзора.
- Капитан, - Раэн коротко отсалютовал и удивился, когда и Ким вытянулся перед мощным седовласым нагом и изобразил принятый у книссов салют.
- Какой смышленый малыш, - капитан Таоши наклонился, протягивая Киму все шесть рук. – Здравствуй, дитя.
- Здравствуйте, капитан, - Ким без колебаний коснулся ладоней нага кончиками пальцев, пошевелил ушками, словно к чему-то прислушиваясь, и улыбнулся. – Меня зовут Ким.
- Я рад тебе, малыш. Где они живут?
Судя по разговору этих двоих, большей частью необходимой информации они успели обменяться мысленно. То, насколько быстро удивительный ребенок устанавливал полный контакт с любым существом, Раэна, как ученого, даже немного испугало, но заинтересовало сильнее. Абсолютный эмпат, да и телепат тоже, превосходивший силой даже его, не самого слабого псионика. Раэн все больше склонялся к мысли, что Ким являлся результатом эксперимента одного из Творцов. Но тогда совершенно неправдоподобной казалась информация о его появлении на борту крейсера «Даррам»! Какой наг посмел бы вот так вышвырнуть в космос даже самый неудачный результат эксперимента? Скорее уж, милосердно уничтожил бы, родись Ким уродцем или с патологией развития разума. Но мальчик был полноценен, да что там, он превосходил многих из нагов по потенциалу! Раэн запутался и постарался успокоиться. А тем временем на экране, открытом капитаном, возникли двое: книсс и человек, и Ким немедленно прилип к нему, затараторил, стараясь успокоить совершенно явно очень встревоженных мужчин:
- Папы, у меня все хорошо, я в порядке, я скоро к вам вернусь, не беспокойтесь, папочка Рик, поправляйся, пожалуйста, скорее, папочка Най, ты присмотри за ним, хорошо?
- Ким, - две ладони одновременно протянулись, коснулись экрана с той стороны. Потом черно-серый крупный красавец-книсс требовательно посмотрел в глаза капитану Таоши:
- Когда нам вернут сына?
- Не беспокойтесь, через пару часов мы будем на орбите вашей планеты, и заберем вас. Произошло недоразумение, разлучать мальчика с вами было ошибкой. Но мы должны выяснить его происхождение, а для этого нам придется побывать во вселенной-альфа, обратиться в Совет Творцов.
Было видно, как из глаз обоих смертных постепенно уходит страшное напряжение. Новость о предстоящем путешествии в чужую вселенную их явно не пугала, или же просто еще не осозналась. А может, была ничтожна по сравнению с вынужденной разлукой с приемным сыном.
- Кимушка, только веди себя хорошо, пока нас не будет рядом, - тихо попросил человек.
- Да, папочка, - мальчик просто светился, в буквальном смысле слова: от его переливчато-радужной шерстки исходило неяркое, но заметное свечение. Раэн подумал, что степень удовольствия Кима очень просто определить, пока он еще не умеет полностью контролировать свои чувства. О, звезды, какой же огромный потенциал! Да тот, кто его создал, был гением! Но и наказания был достоин самого строгого за свой проступок.

Два часа пролетели для Кима очень быстро, но как же долго они тянулись для тех, кто с волнением ожидал прибытия корабля нагов в больничной палате! Найссар с трудом удерживал на месте перенервничавшего супруга, хотя у него самого нервы сейчас напоминали перетянутые струны. И в то же время хотелось просто упасть, да хоть бы и на пол, свернуться в клубок и уснуть каменным сном. Сказывались допросы. Но когда дверь палаты с тихим шипением ушла в пазы, оба мужчины вскинулись и напряженно замерли, встречая появившегося на пороге нага требовательными и напряженными взглядами.
- Здравствуйте, - Раэн скользнул в палату, окинул взглядом Рика и без лишних слов добыл из принесенного кейса крохотную коробочку. – Ким остался на борту «Оаты», мне показалось неразумным тащить его в больницу. Пусть увидит вас обоих уже полностью здоровыми.
Ричард поднял бровь. Конечно, он слышал о технологиях нагов, позволяющих поднять на ноги даже смертельно больных, но сам вживую не видел. И, тем более, не испытывал на себе их действия. Так что, когда коробочка прилипла к его руке, а по венам словно холодное шампанское потекло, он коротко ахнул. Ощущение было странным и… приятным, пожалуй. А куда приятнее было то, что уходила остаточная боль и тянущее ощущение в груди, смывалась и пропадала усталость. Через десять минут прибор сам отвалился от его руки, не оставив следа, и его воздействию подвергся уже Найссар, преображаясь буквально на глазах. Рик внимательно пронаблюдал за этим процессом, в глазах зажегся знакомый огонек исследовательского интереса. Впрочем, он быстро вспомнил, что наги проповедуют концепцию невмешательства в развитие наук, в том числе и медицины, используя свои технологии на представителях иных рас только в крайних случаях. Интересно, по каким соображениям этот наг счел их случай «крайним»?
Наг усмехнулся:
- Ким очень за вас переживал, вот и все. Мне не хотелось бы, чтобы его переживания сказались уже на его здоровье. Вот и все «крайности».
Ричард хмыкнул: терпеть не мог, когда кто-то, кроме Ная, без спросу лез в его мысли. Впрочем, это же наги, они не только в мысли, они и в души, как к себе домой, влезают. Вползают. Наг на это ничего не сказал, хотя медик был уверен, что прекрасно слышал его возмущенные мысли. А Рик ничего с собой не мог поделать, ну, не считал он, что эта раса имеет право распоряжаться чьими бы то ни было жизнями, основываясь только на том, что некогда послужила создателями и творцами всех рас вселенной. Пусть даже сейчас они были единственным шансом на то, что их маленькую семью оставят в покое и вернут Кима. Да еще и неизвестно, вернут ли?
Через полчаса, выписав совершенно здорового человека, они покинули больницу и загрузились в небольшой орбитальный флайт. У Ричарда от нетерпения подрагивали руки, он крепко вцепился в запястье мужа, и Найссар обнял его хвостом, пытаясь успокоить. Впрочем, он и сам был не слишком спокоен. Судьба приемного сына волновала его весьма серьезно. Да еще и Совет Творцов… Что-то они скажут, эти Творцы? Не отберут ли у них малыша? А в шлюзе, едва только открылся люк и выдвинулся трап, навстречу им метнулась серебристо-радужная молния:
- Папа Рик! Папа Най!

- И что ты обо всем этом думаешь? – капитан Таоши не смотрел на Раэна, его взгляд не отрывался от участка обзорного экрана, на который выводилось изображение из каюты, отведенной маленькому полукровке и его приемным «родителям».
- Думаю, что за малыша Кима передерется весь Совет, а Олли постарается сделать все возможное, чтобы заполучить его себе, в свою команду талантливых учеников.
- Обломает рога, - насмешливо фыркнул седовласый наг.
- Вы думаете? – с сомнением протянул Раэн. – Все же, это большая честь – стать учеником самого Олли.
В свое время молодой и очень перспективный ученый из кожи вон рвался, чтобы быть замеченным этим нагом, но его обошли вниманием. По каким уж критериям Раэн не подошел, он так и не понял, с неудачей смирился, но осадочек остался. И особенно горький оттого, что Учитель Олли не гнушался привечать талантливых сотворенных, но почему-то игнорировал соплеменников.
- Увидишь, Раэн, увидишь. И кажется мне, когда ты это увидишь, кое-что придется переосмысливать и тебе самому, - улыбнулся капитан.
- О? – наг заинтересованно уставился на него, свивая кольца хвоста в выражении любопытства на грани вежливости. – Мальчик что-то рассказал вам, капитан?
- Не то чтобы рассказал… Но кое-чем интересным поделился. Нет, Раэн, я не расскажу тебе, помучайся любопытством.
- Вы жестоки, иш тэсс!
- Ничуть, мой юный друг, - улыбка капитана стала чуть шире, а от уголков глаз разбежались морщинки, выдавая то, что возраст Таоши не намного меньше, чем у того же Олли.
Что всегда интриговало Раэна, как это то, почему капитан до сих пор служит на сравнительно маленьком челноке вместо того, чтобы по праву занять капитанский мостик одной из планет-«родительниц». Спрашивать он стеснялся, а догадаться не мог, хотя перелопатил уже практически все доступные сведения о капитане. В конце концов пришел к выводу, что это результат какого-то очень давнего выбора капитана Таоши. Настолько давнего, что даже в Архивах добраться до него будет практически невозможно, несмотря на идеальные поисковые системы. А еще он смутно догадывался, что решение капитана принимать в команду сотворенных, которое он пробивал с таким трудом, было связано с этим выбором. Но к разгадке тайны Таоши это не приближало его ни на длину хвоста, ни на величину чешуйки.

«Оата» была не просто челноком, а высокоскоростным курьерским судном, но, вопреки своим характеристикам, сейчас тащилась медленнее вайшианской «матки» устаревшего образца. И Раэна интересовало, по какой причине капитан тянет время, вместо того, чтобы уже через шесть часов быть у одной из точек перехода между вселенными, а еще через три – у Иххайи, планеты, на которой изначально собирался Совет Творцов.
- А ты сам подумай, Раэн. Этим троим нужно дать время успокоиться, прийти в себя. В их жизни произошли такие стремительные изменения, что на осмысление их может уйти не один день, а то и не один год. Но первые волнения должны улечься быстро. Вот это время я им и дам. Не думаю, что ставить их перед Советом в раздрае всех чувств – разумно.
- Они все равно будут нервничать.
- Это свойственно всем разумным, не так ли?
Раэн пожал плечами и снова посмотрел на экран. Человек и полукровка с двух сторон прижались к книссу, обнимающему их и что-то говорящему. Этот черно-серый красавец казался незыблемой скалой, опорой и связующим звеном между ними. Но Раэн ясно видел нити особой ментальной связи, протянувшиеся между всеми тремя существами. Удивительно крепкой связи, присущей, скорее, нагам, чем иным существам. Даже книссы и тарлени, с их выдающимися ментальными способностями, очень редко создавали что-то подобное, и только между супругами. Здесь же связь между старшими и ребенком ничем не уступала таковой между мужчинами.
- Они удивляют меня с самого начала. Сперва Ким… он прочитал меня с легкостью, которую я не мог даже заподозрить в нем!
Капитан только многозначительно хмыкнул. Раэн немного нахмурился, показывая, как ему не нравится, что от него что-то интересное скрывают, но потом продолжил:
- Потом эти двое. Вернее, человек. Он не слишком лестного мнения о нас, и не старается это завуалировать, как остальные. И он не боится, как многие его единорасцы.
- Разве это плохо?
Раэн смутился, отвел глаза:
- Это было не слишком приятно. Я ведь восстановил его здоровье и очистил организм…
- Но сделал это нашим способом, о котором и люди, и остальные расы знают лишь то, что он есть.
- Совет запретил учить сотворенных…
- Да, Раэн. Именно, - кивнул Таоши, и в его улыбке не было веселья ни на гран. – Старики, вроде Олли, наевшись собственных ошибок полными горстями, боятся повторения истории со стесс и мораллесами. Но не делают ли они при этом ошибку снова?
Этот вопрос остался без ответа, потому что ответа на него пока еще не существовало.

- Мы получили срочный запрос на созыв Совета Творцов, - Олли, один из древнейших Нагов вселенной-альфа свернул кольца на вынесенном за пределы кафедры помосте, куда поднимались все ораторы Совета. – Запрос от Таоши.
Перешептывания в амфитеатре всколыхнулись с новой силой.
- Чего хочет ваш… Таоши? – возвысил голос один из Старших Совета, тот, кто знал, кем был на самом деле капитан Таоши. Ему стоило усилия сдержать рвавшееся с языка слово, и Олли это заметил.
- Это касается одного из Творений.
Явственно прозвучавшее выделение, дополненное движением хвоста, заставило Совет утихнуть и вслушаться в слова бессменного Председателя.
- Во вселенной-бета найдено новое существо. Найдено в спас-капсуле производства, предположительно, нагов.
Ответом ему стало красноречивое молчание: наги переваривали сенсационное заявление. Пояснять им что-то еще не было нужды, здесь все и так все понимали.
- Через сутки Таоши будет на орбите Иххайи. Я требую поднять всю информацию по актам Творения за весь период становления проектов вселенной-бета.
Наги согласно кивали: беспрецедентный случай требовал беспрецедентных мер. Да, времени мало, но, хвала Космосу, способ сортировки и хранения информации в Архивах Совета не менялся уже триллионы лет.
Олли же, выдав архивариусам задание, уполз в лекторий, где его ждали лучшие ученики из Сотворенных.
- Что-то случилось, иш мирр? – отвлекся на пару мгновений от расчетов Этери.
- Кое-что случилось, но это вас не касается, - качнул рогатой головой наг, устраиваясь на согретом помосте и следя полуприкрытыми глазами за Миэре, о чем-то увлеченно мысленно беседующей со своим мужем. Нирраш, которому удалось все же восстановиться, хотя бы для коротких перелетов с планеты на планету, окопался здесь, на Иххайе. Отпускать Миэре куда-то он отказывался, хотя та и рвалась временами на Книссаурр. Но объятия нага быстро гасили этот порыв, Миэре оправдывалась тем, что книссы, как-никак, уже вполне взрослая раса и не нуждаются в ее присмотре. А эти глупые мысли о предательстве – всего лишь результат переутомления, в ее-то положении это немудрено. Ну, кого она могла предать и оставить без помощи так, что эхо его ментальной боли долетело бы и через пространственно-временные искажения в иную вселенную? Чушь! Все чушь, просто она нервничает из-за того, что носит ребенка Нирраша.
Миэре улыбнулась мужу и снова взялась высчитывать вектора сил притяжения для новой звездной системы – то, что у нее получалось лучше всего. Стоило признать все же, что творить неодушевленную материю у нее выходило куда продуктивнее, чем разумные расы. Олли вот несколько раз уже говорил, что книссы у нее получились неприлично-воинственными, за столь короткий срок заняли главенствующее положение во вселенной-бета. Она бы даже гордилась этим, если бы не легкоразличимый упрек в голосе Наставника Юных. Нет, вряд ли из книссов получатся вторые стесс или мораллесы. Она вложила в них хорошую обучаемость на ошибках – своих и чужих. Как-никак, у нее тоже высокая обучаемость, а Олли не скрывал своих ошибок.

Астиарр Кэшшш-Хирео, ненаследный принц Империи Книссаурр, глава СБ и бессменный глава медико-социальной сети «Аррани», и просто усталый до края книсс вошел в собственные покои Киррра’аллора. Иногда он остро сожалел, что пришлось отпустить, вернее, почти насильно отправить одного из своих ближайших соратников и друга наводить порядок в Интерге. Тигран, хоть и простил ему это насилие над личностью, особенно, когда оно принесло просто невероятные плоды, все же несколько отдалился. Это удручало: не так уж много было у Астиарра тех, кого он мог назвать друзьями.
«Да, друзей у тебя, считай, единицы. А уж потомков друзей, которых ты можешь назвать так же… еще меньше», - мысль отдавала горечью. Он включил наручный комм и принялся рыться в контактах, отыскивая среди сотен ежедневных соединений то, которое проигнорировал, как несущественное. Однако после него осталась заноза глубоко внутри. Тот мальчик вырос в мужчину, стал прекрасным мужем и отцом, потом дедом… Как же получилось, что он, Астиарр, никогда и ни о ком не забывающий, отодвинул эту тоненькую, но прочную ниточку в глубины памяти и почти забыл о ней? Мррис, Мррис его звали, да. И Ким, его супруг, до самой своей кончины преподававший в Императорской Академии… Они никогда ни о чем его не просили, сам ведь рвался помочь, и помогал. А потом забыл о том, что они были в его жизни. Не сволочь ли? Не сволочь – предатель.
Контакт нашелся, Астиарр почти с облегчением вбил в поиск по базе имя: «Ричард Аристейн» и просмотрел высыпавшиеся на виртуальный экран документы. Нахмурился, читая протоколы допросов.
«Что за… Что? Гр-р-р! Почему меня не поставили в известность?!»
- Главу отдела внутренней безопасности Космофлота мне! Немедленно!

- Капитан, вас вызывает Книссаурр, - доложил связист, и Таоши улыбнулся с толикой облегчения в глубине души.
- Соедините.
На экране связи возник полуседой книсс, очень старающийся выглядеть спокойным и уравновешенным, но наг назвал бы его, скорее, «уравнобешенным» - глубоко загнанная внутрь, ярость все же прорывалась в его взгляде и мелком дрожании вибрисс.
- Приветствую, иш тэсс. Мои имя Астиарр Кэшшш-Хирео.
- Капитан Таоши, ирет Астиарр, к вашим услугам. Думаю, вы по поводу моих пассажиров, - утвердительно наклонил голову наг.
- Совершенно верно. Я могу поговорить с Ричардом Аристейном?
- Одну секунду. Эххи, соедините.
Книсс смотрел на экран и почти неосознанно вгонял в ладони когти, чтобы успокоиться перед разговором с человеком. Он не мог объяснить, почему его так бесили наги и их привычка соваться везде и всюду, командуя теми, кто уже давно не зависел от воли «богов». А когда на экране возникла уютная каюта, на мгновение задохнулся и застыл, глядя на переливчатого малыша с шестью руками и такими знакомыми глазами. Мимо сознания прошел первый вопрос обратившегося к нему человека.
- Приветствую тебя, сын Матери Миэре, - почти против воли выговорили губы принца.

Замерло все, казалось, замер даже воздух в каюте и время, не только три ее обитателя. Но привычное движение вселенной возобновилось в момент, когда тишина разбилась отчаянным криком:
- Нет!
Ким вскочил на ноги, растопырив все шесть рук с выпущенными когтями и бешено хлеща воздух хвостом.
- Нет!
- Нет? – изумленно вскинул брови и повел ушами не слишком хорошо понимающий, что произошло, золотисто-серебряный книсс на огромном экране комма.
- У меня есть папа Най и папа Рик!
- О… Кхм… - на мгновение незнакомец потерялся, перевел глаза на мужчин, замерших в совершенно одинаковых жестах защиты за плечами мальчика. – Простите, я… не все понимаю, но должен объяснить свой звонок. Меня зовут…
- Мы знаем, кто вы, ваше высочество, - жестом прервав его, сказал Ричард. – Я, признаться, удивлен, что вы все же вышли на связь. Не думал, что за столько лет не забылись контакты.
- Не забылись, ирет Аристейн, - с неуловимой горечью проговорил книсс. – И я прошу прощения за то, что не принял ваш звонок сразу. Даже не стану оправдываться занятостью.
Рик и Найссар переглянулись с одинаковыми мыслями, прозвучавшими в унисон:
«Он не лжет и не изворачивается!»
«Каким бы он ни был, а это все же тот самый Астиарр, Опора Трона», - с отголоском гордости за соплеменника, присущим, кажется, любому книссу, мысленно промурлыкал Найссар. Пусть именно в лапы его детищу он попал, но нельзя не признать, что попал-то заслуженно, нарушив все возможные пункты Устава.
- Так что вы хотели, ваше высочество, и что значили ваши первые слова? – отметая пока все несущественное, поинтересовался Рик.
- Хотел сообщить, что дело капитана Кррон-Нордар из рода Лайр пересмотрено, и я снимаю с него все обвинения и ограничения. Пока что у вас, капитан, заслуженный отпуск, он продлится три месяца и будет полностью оплачен. После вы сможете вернуться на «Даррам».
Найссар просиял, словно солнечный луч сквозь тучи.
- Что касается вашего приемного сына… Здесь я могу сказать только одно: я окажу всемерную поддержку вашим притязаниям на Кима. И в случае, если Совет Творцов будет против… - Астиарр глотнул воздуха, принимая, возможно, самое безумное в своей жизни решение в одиночку, без согласования с Императором, без обдумывания: - Империя Книссаурр выступит в вашу защиту.
Он знал, что капитан-наг сейчас прекрасно слышит его. Пусть слышит и передаст его слова остальным, этому Совету. Время богов прошло, достаточно склоняться перед теми, кто всего лишь на ступень выше в развитии, но мнит себя венцами эволюции.

Когда-то давно, еще только став главой вновь созданной СБ, практически на руинах Империи, он пересматривал архивные документы о своем предке, Астиарре Серебряном. И наткнулся на дневник бабки Веорры, где та описывала один странный эпизод:
«- Мать, - он повернулся к балконной двери, потом слез с колен Гая и медленно пошел к Богине, замершей у входа в зал. Ее радужную шерстку трепал весенний холодный ветер, у Асти заслезились глаза, но он упрямо смотрел Ей в лицо. - Мать...мама. Здравствуй, мама.
- Сыночек. Милый мой, - Богиня сама шагнула к нему, и там, где она ступала, сквозь пол и ковер прорастали прекрасные цветы и травы.
- Мамочка, как я долго ждал, как я мечтал о тебе, - Асти дошел и обнял Ее. И только тогда я поняла, что это, о чем они. Мой любимый, мой прекрасный муж был в самом деле Ее сыном.
Позже я все-таки узнала, что его душа возвращалась в наш мир множество раз, и каждый раз ему приходилось умирать не своей смертью, отдавая жизнь за свою страну, народ, за любовь. Мать Миэре сказала, что это его перерождение будет последним, ведь ее сын заслужил отдых. Когда придет время уходить мне, я попрошу, чтобы моя душа осталась рядом с душами Гая и Асти. Без них мне не нужна новая жизнь».
Именно в тот момент в душе самого Астиарра что-то сдвинулось, сломалось. Он сопоставил слова и поступки Миэре, действия нагов, того же Олли, и полудетская вера в «богов», еще каким-то чудом остававшаяся в его сердце, окончательно умерла. Как можно было верить тем, кто говорил – одно, делал – другое, имел ввиду при этом – третье, а мыслил совершенно о четвертом? И то, что он узнал сегодня, стало очередным поленцем в погребальный костер этой веры. Мать, игравшая душой своего сына, словно фишкой на игровом поле. Мать, бросившая созданную ею расу, едва появилась такая возможность. Мать, в эгоистичном порыве развивавшая лишь книссов, оставив драконидов на произвол судьбы, мало того, поощрявшая вражду между ними! Хотя обе расы изначально были равноценны и могли развиваться одновременно и мирно.
Сейчас он смотрел на абсолютно точно сына Матери Миэре и – кого? Нага? В голове роилась куча вопросов, и ответ он намеревался получить. Даже если для этого придется отправиться вместе с нагами в иную вселенную.

- Капитан Таоши? – книсс на экране выглядел гораздо спокойнее, нежели прежде.
- Да, ирет Кэшшш-Хирео.
- У вас есть возможность подобрать еще одного пассажира?
Наг внимательно посмотрел на принца, на секунду ощутив что-то, похожее на сожаление. То, что он собирался сделать, имело одно, и далеко не самое приятное именование: месть. Нет, он не планировал ее, совершенно, не создавал вероятности и временные петли. Но Судьба сама вложила в его руки фигуральный клинок, и сейчас у него был последний шанс сойти с этого пути. Он сделал выбор.
- Конечно, ирет Кэшшш-Хирео, - сдержанно улыбнулся Таоши.
«Прости, Олли».

Олли вполз в Зал Совета и сразу же насторожился: не было привычного за все время пребывания его на посту Председателя сдержанного гула чужих мыслей. Все, абсолютно все члены Совета сегодня закрыли свой разум от него и друг от друга, а по движениям хвостов прочесть что-то было сложно. Одно он мог сказать с точностью: все они были в тяжелом потрясении.
Там, где традиционно находилось место инициатора Совета, он увидел Таоши. Разум отметил, как сильно изменился бывший некогда любимым супруг, отметил и совершенно седые волосы, и серебристый налет на изящной короне рогов, и мускулатуру мощного, соразмерного тела. Да, такого Таоши он сейчас мог бы полюбить снова, если бы не решил для себя раз и навсегда, что в его сердце и разуме есть место лишь для одной любви – науки, а все остальное будет лишь отвлекать от нее. Иногда он с раздражением, недостойным Наставник Юных, смотрел на учеников, которые женились и рожали детей. Все равно им придется выбирать: чистая наука или семья! Так зачем же они тратят время на эти глупости? И тогда он злился на свой собственный выбор, на то, что раз и навсегда однажды решил заниматься не с соплеменниками, а с Сотворенными, которые еще не понимают, что они такое. И КТО они.
Таоши развернул пару колец, возносясь над кафедрой и поднимая руки в стандартном жесте просьбы тишины.
- Во имя Жизни, я, Таоши Эолла, требую справедливости у вас, тех, кто взял на себя смелость Творить и Учить!
В установившейся тишине шуршание чешуи по древнему камню было оглушительнее набата. Олли выполз на помост, по привычке окинул взглядом амфитеатр и кивнул:
- Во имя Жизни, Совет Творцов слушает тебя, Таоши Эолла.
- Я обвиняю Миэре-Сотворенную в покушении на убийство ее сына, созданного ею на основе биоматериала ее напарника, Творца Нирраша, и ее личного.
Что-то внутри Олли больно сжалось, заставив его задохнуться глотком воздуха.
- Я вызываю Кима. Я вызываю Миэре. Я вызываю Нирраша. Я вызываю Найссара и Ричарда. Я вызываю Астиарра.
Все названные Таоши вышли в конус света в центре амфитеатра, кроме Миэре. Та же, едва увидев Кима, вскочила со своего места на трибуне и застыла, неверяще глядя на маленького полукровку. Во все еще стоящей тишине слышен был ее шепот:
- Этого не может быть! Не может быть! Капсула не должна была продержаться так долго!
- Миэре? – Нирраш, бросив на шестирукое переливчато-радужное создание лишь один взгляд, повернулся к жене. – Миэре, как? Как ты могла?
И она вскочила, неловко балансируя пышным хвостом, чтобы не перетягивал уже крупный живот.
- Я тосковала по тебе, Нирраш! У меня был только корабль и два проекта, которые никак не могли заменить мне тебя! Я хотела… я думала, что это станет мне заменой.
- Это? – Нирраш побледнел, он и так не блистал красками на белой шкуре, а тут вообще посерел. – Ребенок. Пусть – искусственно созданный и выращенный, но ребенок. Наш сын!
- Я… Я не смогла, Нирраш… Я с трудом могла заставить себя прикоснуться к нему!
Миэре со смешанными чувствами смотрела на то, как мальчик, с каждым ее словом отступавший все дальше от того края, что был напротив ее места, инстинктивно прижался к двум существам – книссу и человеку. Словно искал у них защиты.
- Я не смогла даже уничтожить его сама… Подумала, что если отправить его в капсуле в космос, через сто лет ее ресурс выработается, и он погибнет сам, во сне, просто уснет и никогда не проснется…
- Хватит! – Нирраш в ужасе смотрел на нее.
- Да, думаю, хватит, - Таоши поднял руки, снова требуя тишины. – Сейчас я, от имени Кима, прошу Совет ответить: кто он и кого стоит признать его родителями?
- У меня есть папа Най и папа Рик! – звонко, яростно выкрикнул мальчик, распушившись. – Я выбираю их!
Таоши повернулся к бывшему супругу, твердо встретив его больной, погасший взгляд.
«Ты ошибся, Олли. Снова ошибся».
И председатель Совета Творцов склонил голову, признавая свою вину.
- Знаешь, Миэре-Сотворенная, - внезапно подал голос до сих пор скромно стоявший в стороне Астиарр, - моя раса будет верить в ту, что подарила нам разум и жизнь. Но я сделаю все, чтобы книссы забыли твое имя.

Позже, проанализировав то, что было сказано Миэре, Ричард поймет, почему так произошло, что Ким не стал по-настоящему сыном той, что его создала. Потому что она его не вынашивала и не рожала, она не чувствовала первых движений плода, не слышала первых его мысле-образов. Не произошло того, что случилось много, много позже с Кимом и Найссаром и им самым – импринтинга родителя и ребенка. Она ведь даже на руки его не взяла ни разу, перемещая малыша с помощью антигравитационных захватов. И то, что Ким выжил в течении многих тысяч лет в капсуле, ресурс которой выработался всего лишь за сто лет, было заслугой самого ребенка и его поразительной жажды жизни. Он в самом деле хотел жить, хотел, чтобы его взяли на руки, чтобы ответили на его зов. Что ж… Значит, иногда так случается, что родителей выбирают.

       Эпилог

- Папа Най! Папа Рик! - радужная молния влетела в распахнутые по случаю летней жары двери, едва не запнувшись за высокий порожек. Почти так же, как когда-то давно, сто лет назад, в этот дом влетал Мррис. - Я сда-а-а-ал! Ясдал-ясдал-ясдал!!!
  Пребывающие в отпуске, а потому на Книссаурре, мужчины переглянулись и поспешили вниз, в зал. Никто и не сомневался, что Ким сдаст экзамены в медицинскую академию при Центре "Аррани", но нельзя было не порадоваться вместе с сыном. Ведь разделенная на всех радость - это в три раза большая радость.
 - Умница, Кимушка, - Найссар обнял сына и мужа, благо, длины рук хватало. - Небось, еще и на высший балл?
- Да! - Ким просто сиял и светился, в прямом смысле этого слова - все ментальные щиты слетели, сейчас вся улица, если не больше, слышит эту сумасшедшую радость книсса-полукровки. - Вы не представляете, ка-а-а-ак ОН меня гонял! В хвост и в гриву! По всему курсу обучения! А-а-а, я думал, там и лапы откину!
Ричард усмехнулся: Астиарр Кэшшш-Хирео, бессменный руководитель Центра, самолично принимал экзамен у своего крестника, еще бы он его не гонял. Прекрасно ведь знает, что память у Кима бездонная, но требующая тренировки и развития. Память и потенциал Творца, которые юноша решил направить именно в медицину, а вернее, в проектирование медицинских приборов и роботов. Решение это было принято практически в пику Олли и Совету нагов, которые, несмотря на единогласное решение считать Кима сыном супругов Кррон-Нордар, все же пытались уговорить и мужчин, и полукровку остаться на обучение на Иххайе, или, если Киму так неприятно находиться на одной планете с Миэре, обучаться на Оланелле. Мальчик тогда отказался наотрез, еще и нашипел на Председателя Совета, припомнив ему и отказ обучать существ вселенной-бета, и отказ хотя бы поставлять в эту вселенную медицинские приборы, которые могли бы спасти миллиарды жизней, и войну со стесс, и трусливое бегство после выходки мораллесов, и отказ разрешать вопрос со стесс, который пришлось брать на себя книссам и тарлени. В общем, все, что успел узнать из новой и древней истории, подключившись к памяти Таоши. Капитан "Оаты" тогда щедро поделился знаниями.
 Отказ Кима не просто опечалил Олли, он вогнал Творца в глубочайшую депрессию. Через два года тот ушел в отставку и удалился на одну из практически необитаемых планет вселенной-альфа в добровольное изгнание. Узнав об этом, Астиарр только хмыкнул:
- Лучше бы он отправился волонтером в какую-нибудь отсталую колонию. Подумать только, гений в изгнании, пф-ф-ф!
Ким эту мысль всецело разделял и уважение к нагам питал очень выборочно, только к тем, с кем сам лично был знаком. Раэн, Таоши, еще трое с "Оаты" и работающая в Академии нагиня Элуа - вот и все родичи по крови, которых полукровка считал достойными общения и уважения.

Когда восторги немного поутихли, и Ким смог снова поставить щиты на свое сознание, чему немало способствовал горячий шоколад, сваренный Риком, и сытный обед, приготовленный Найссаром, юноша, усадив отцов на диване в гостиной, сказал:
- Папы, я должен кое-что вам сообщить!
Мужчины переглянулись.
"Ладно, я проиграл. Загадывай желание", - Ричард мысленно усмехнулся.
"Мое желание ты знаешь, Рик. Но, тс-с-с, давай послушаем".
Обмен мысленными репликами не остался незамеченным Кимом, но он и без того волновался.
- Папы, я... я хочу вас познакомить... В общем, через час я должен встретить ее, и мы приедем сюда.
- Час?! - взвыл Ричард. - Но мы не успеем навести порядок!
- Рик, успокойся, думаю, для знакомства с невестой сына стерильная чистота в доме не обязательна, - Най обнял супруга и подмигнул Киму: - Мы с радостью познакомимся с твоей избранницей. Это ведь с ней ты танцевал на празднике Первого Выбора в этот Тинаэн-ат?
Ким кивнул и снова крепко обнял тех, кого пятнадцать лет назад выбрал своими родителями.