Отец

Часть первая
 До войны
     Мой отец, Кирьян Михаил Несторович, родился 18 октября 1909 года в семье станичного потомственного  пастуха, ветеринара-самоучки в станице Фанталовской, Темрюкского района на Таманском полуострове. С 8 до 13 лет он учился в местной школе, помогая старшему брату пасти стадо коров в станице. Такая работа Михаила не устраивала. Ему хотелось чего-то нового, посмотреть, что там за горизонтом.  Жалобы старшего брата родителям о плохой работе подпаска только увеличили желание Михаила к непослушанию и бродяжничеству.               
     После  последней порки батьки, он ушел из дома. Правда, первый путь его путешествий был невелик. Он просто пришел к своей тете Кате, маминой  сестре, семья которой жила в поселке Сенной, это всего 10 километров от станицы Фанталовской.
      Екатерина Андреевна была рада племяннику, накормила его и отправила к морю, чтобы отмылся и постирал свою одежду. Так  Миша и сделал. Он еще пару часов поспал на теплом песке, пока сохла одежда.

     Сенной – древнейший порт Керченского пролива, на  берегу Таманского полуострова. Шел 1922год.  Порт всегда работал, при любой погоде и власти. В этом порту работали муж и сын Екатерины Андреевны, Павел Иванович и Иван Павлович пятнадцати лет.               
          Вечером за ужином, когда вся семья Гордиенко была в сборе, Павел Иванович спросил Мишу Кирьяна:
     - Надолго к нам пожаловал, орел Фанталовской?
     - Не знаю, я еще  не осмотрелся, как следует.
     -  А кормить тебя кто будет? Аль воровать пойдешь?
     Михаил  до этого никогда не задумывался о том, что он будет кушать, где спать, сказал:
     - Вы возьмите меня на работу в порт. Ведь работает Иван, а он лишь чуть старше меня.
     Павел Иванович уже не таким суровым голосом произнес:


     - А кто будет коров пасти в Фанталовской? Да как я Нестор Васильевичу объясню, что приютил тебя здесь в этом бандитском порту?  Если бы он меня попросил об этом – другое дело. Нет, завтра же домой.

     На следующий день после завтрака, когда все разошлись по своим делам, Михаилу стало скучно.  Идти домой было страшно – отлупит брат Нестор, а потом после расспросов еще отец накажет крепко.
     Михаил решил прогуляться в порт. У ограды он встретил двух ребят. На них были грязные штаны и рубахи.
     - Бродяги, -  решил Михаил.
      Они потребовали обменяться одеждой.
     Разговор получился коротким. Михаила спасли ноги. Это была первая опасность, которую он так ловко обошел, но призадумался. Было  и страшно, и интересно.
      Поселок Сенной небольшой, грязный. Единственная улица, которая идет вдоль берега залива, заполнена людьми и транспортом. Все идут, едут  в порт или обратно. На телегах,  запряженными лошадьми, а чаще  волами, везут в порт рыбу и помидоры, зерно и сено, песок и железо. Ветер поднимает дорожную пыль.
     В этом хаосе движения никто не обратил внимания на Михаила. Он незаметно оказался на территории порта. Сначала он растерялся, - что делать дальше? Ноги сами понесли его к причалам, где стояли разные суда - некоторые бортом к причалу, некоторые кормой, остальные  стояли на якорях посредине бухты. К этим судам подходила шлюпка, привозила людей. По трапу они поднимались на борт судна, а другие люди спускались в шлюпку, и их везли на причал.


     К такой шлюпке подошел Миша. На шлюпке управлял молодой парень крепкого телосложения, загорелый, в шортах и майке, на голове большая соломенная шляпа.         Михаил пролепетал перевозчику вопрос, но тот не расслышал, обернулся  и внимательно на него посмотрел.


     Миша  явно не был похож на бродягу, которых было много после окончания гражданской войны. 
     Парень спросил:
     - Чей будешь?
     -  Кирьян я.
     -  А где отец твой?
     -  Наверное, дома.
     -  А это не тот ли Кирьян, что коров и лошадей лечит?
     -  Да, тот.
     - А ты что здесь делаешь?
     -  Я из дома убег.
     -  И докуда же убег?
     -  Здесь у меня тетя Гордиенко.
     -  Так выходит ты Павла Гордиенко племянник?
     -  Да.
     -  Тогда прыгай в байду и будешь мне помогать. Бери отливач, вычерпай воду из-под пайол. Начинай с кормы.    
     Михаил обрадовался такому повороту дела. Его не надо было учить устройству лодки. Он ходил с рыбаками на байде в море, когда был в гостях на берегу Азовского моря в Кучугурах, где проживает еще одна мамина сестра. Там он научился плавать. Это море ему иногда снилось. А  тут предлагают работать! Может даже навсегда?!


      Миша аккуратно выполнил порученную работу и посмотрел на  перевозчика. Тот как-то загадочно улыбнулся и сказал:
     -  Сейчас будут приходить дамы и господа. Будешь принимать гостей -  поддерживать на трапе, усаживать на банки. (Банками называют на флоте все, на чем сидят.) Ты все понял, что я сказал? -  строго спросил парень Мишу.
     Миша кивнул головой.  Он был готов подчиняться, и ему казалось, как будто они вместе уже давно работают.
     - Теперь тренировка. Я барин, ты слуга, -  сказал перевозчик и поднялся на причал.
      Миша осмотрелся в лодке, заметил покрывала, застелил ими банки.



      Перевозчик степенно, как барин спускался по трапу, Миша услужливо подал ему руку и усадил в лодке.
     В это время на причале собралась группа людей - три парня и девушка. Они попросили доставить их на судно, которое стояло на якоре.
     Перевозчик сел на переднюю банку. Работая веслами, он поставил лодку кормой к причалу и дал команду помощнику:
     - Принимай гостей!
     Миша, поддерживая каждого, помог зайти и усадил на банки. Через пять минут лодка с пассажирами была у борта судна. С борта судна к самой воде опустили трап, к которому перевозчик кормой поставил лодку, а Миша ласково и внимательно проводил пассажиров на борт.

     Снова и снова вызывали перевозчиков то к борту судна, то к причалу отвезти желающих. Так продолжалось до середины дня. Тогда перевозчик взял свой тормозок - узелок с продуктами на обед и пригласил Мишу перекусить в тени акаций. За обедом завязался  разговор:
     - Ну, так как тебе моя работа, нравится?
     - Да! Мне бы так научиться управлять лодкой. Как тебя звать? А то всё называют тебя Шахтер.
     - Да Шахтер это кличка. Сам виноват - рассказывал этим кацапам, что в шахте работал. Да вот. А зовут меня Василь Иванович Камышин. Мы донские казаки. Мне был надел, но земли не досталось. Работал в шахте. Ёё закрыли. Был матросом на парусном баркасе у Цибульского.  До шкипера дослужился. Да…
     - Шахтер! Шахтер! - снова разносился клич по территории порта, призывая перевозчика преступить к своим обязанностям.
     Миша последовал за ним.


     Рабочая смена перевозчика порта «Сенной»  12 часов, шесть дней в неделю, воскресенье - выходной. Зарплату перевозчику платит начальник порта.  Начальнику порта за



услугу перевозчика платят суда, стоящие на якоре. Чем больше судов в порту, тем выше зарплата перевозчика.
      - Вот сейчас судов в порту много и мне нужен помощник.  Начальник может тебя взять, -  так ответил Василий Михаилу на просьбу Михаила. - Вот завтра к нему и пойдем.
     В шесть часов вечера Василий передал лодку сменщику.
     Искупавшись в теплой воде залива, Василий и Михаил засобирались по домам.
     Василий заметил перемену в лице мальчика, который весь день был таким радостным и довольным.
      - Ты что скис? – спросил. - Не хочешь идти к тете?
      - Не хочу. – Тетя-то у меня хорошая, а вот Павел Иванович прямо зверь - сказал, что я его объем.
      - Да. Павел мужик крепкий. Тогда идем ко мне.

       Они зашли в магазин, где Василий купил продукты, затем в харчевню, где было грязно, шумно, накурено и много разного люда. Зато они плотно и вкусно поели.
     Выйдя из харчевни, они прошли весь поселок, и улица привела их к окраине. Под горой расположился ряд саманных домиков, утопающих в высоких акациях и кудрявых орешниках. В вечерних сумерках домики были еле  заметными.
     Василий снимал полдома у одной бездетной вдовы среднего возраста. Дом был огорожен частыми колышками, высотой больше метра, вбитыми в землю. Между колышками вплеталась зеленная поросль кустарника. Получалась колючая плетеная ограда. Плетенка высыхала, ломалась, выдувалась ветром.  Над оградой торчали столбики. На них вешали кувшины, банки, ведра и постиранную одежду.
     Нигде не горел огонь, не лаяли собаки. Всё это в сумерках наступающего вечера Михаилу казалось странным и пугающим.

     Зашли в комнату через общий коридор. Василий зажег керосиновую лампу, поставил её на окно. В комнате,


освещенной тусклой лампой было два окна, стол, табурет, кровать, покрытая серым одеялом. Пол был земляной,
стены нештукатуреные, побеленные раствором извести и мела.
     Пока Василий готовил тормозок на следующий рабочий день, Миша, сидя на табурете,  почти уснул.
     Увидев, что мальчик задремал, Василий уложил его                в кровать и пошел к хозяйке, рассказать о своём госте.
      Дело в том, что требование найма запрещало ему                приводить кого-либо в дом.
     Объяснение затянулось надолго. 
     Попросив хозяйку, позаботится о юном квартиранте, Василий в шесть утра ушёл на работу.

     Миша хорошо выспался. Проснувшись, он первым делом посмотрел в окно. Тени были длинными, на листьях акаций еще блестела роса. Во дворе была растоплена  печка, на ней стояли чайник и сковорода. У печки хлопотала хозяйка.
     Миша вышел во двор, поздоровался.
     Хозяйка приятным, певучим малороссийским голоском ответила:
      - О!  Казачек проснулся! Как спалось на новом месте?
      - Хорошо.  А где Василий Иванович?
      - На работу пошёл, сокол ясный. Наказал тебя не будить, пока не выспишься. А как встанешь, накормить, напоить и тоже на работу отправить.
     Бегая, то в дом, то к печке, она спросила:
     - Тебя Мишей зовут?
     - Да.
     - Ты умывайся. А меня зовут Валентина Ниловна. Я вот успела порыбачить - сосед рыбак чехонькой угостил. Он на лимане сети ставит. Василию и себе на обед возьмешь. Садись, садись.
     Она усадила Мишу за маленький столик на крыльце.
     От жареной рыбы шел такой аппетитный аромат, что Миша тут же приступил к еде и, не замечая мелких костей, плотно позавтракал.



     Поблагодарив хозяйку, Миша вышел на улицу, неся в руках маленький узелок с жареной рыбой.
     Надо идти в порт, но почему-то тянуло в переулок, где живут Гордиенко.
     - А, успею! – размышлял Михаил, подходя к калитке дома Павла Ивановича. - Только поздороваюсь с тетей Катей.
     Собаки, узнав Михаила и чуя запах жареной рыбы, радостно завиляли хвостами и без лая встретили гостя.


     Екатерина Андреевна обрадовалась племяннику, стала расспрашивать как у него дела и где он пропадал.
      - У меня всё хорошо. Возможно, сегодня примут на работу в порт, помощником перевозчика Камышина, которого Шахтером зовут.
         - Да знаю я твоего Шахтера.  Нашел начальника!..                Здесь вот твой брат Нестор был. Ты его не встретил? За тобой приехал. Ох, будет тебе на орехи. Езжай-ка ты  домой, племянничек.
      Михаил не послушался тётю и пошёл в порт.  Он уже подходил к воротам порта, когда его остановил всадник. Это был Нестор. Он обругал младшего брата, как только мог, приказал сесть к нему в седло, чтобы ехать домой.
     Делая вид, что согласен, Михаил обошел коня и проскочил в порт.
     Нестор не осмелился поехать следом. Постояв минут десять, он злой и сердитый уехал пасти станичное стадо.
     Вечером он все подробно рассказал отцу. Тот внимательно выслушал старшего сына. Промолчал.
     Анна Андреевна, молясь перед образами, за здравие Михаила смахнула невольную слезу.


      Василий Иванович пришел в контору порта, но к начальнику его не пустили. Увидев комиссара порта, Василий Иванович просто остановил его и выложил свою просьбу.
    

 
      - Так-так, Камышин. Он у нас неблагонадежный, так ещё и помощника себе такого же хочет. Сколько Михаилу лет? Кто его родители?
      - Тринадцать. Родители у него пастухи, а он не хочет быть пастухом, как  все его предки.
      - Ладно. Разберусь. А ты что, в моря не хочешь?
      - Да как не хочу?! Я хоть сейчас.
      - Кем?
      - Да кем пошлют - хоть матросом, хоть капитаном.
      - Аттестат у тебя есть на флотскую специальность?
      - Есть рекомендация о работе шкипером на парусном буксире у Цибульского.
      - Сколько ты ходил шкипером?
      - Год.
      - Хорошо,  жди вызова из отдела кадров. Шесть судов Цибульского контролирует наш порт.  А  мальца надо отправить родителям, пусть ходит в школу.
      - Кирьян школу в станице окончил – там только три класса церковно-приходской школы. Теперь ему дорога в пастухи.


      Ожидаемых изменений не произошло. Камышину увеличили зарплату.  Кирьян остался помощником перевозчика. Его рабочий день начинался в восемь, заканчивался в семнадцать.  В конторе ему давали поручения: кому что отнести, на какое судно доставить поручения и т. д. Миша Кирьян стал посыльным в порту Сенной и учеником вечерней школы молодежи. Так продолжалось до сентября 1924 года.
     За это время Миша помирился с родителями. Отец стал ветеринаром. Брат Нестор женился, стал старшим пастухом в станице Фанталовской. Михаил окончил пять классов вечерней школы. Камышин стал диспетчером
порта и наставником малолетнего работника. Проживали они на прежнем месте.
      Цибульский Кирилл Васильевич, хозяин судов прописанных к порту Сенной, купил поддержанный сейнер в Керчи.  Требовалась команда для завершения ремонта и


эксплуатации. Экипаж: капитан, боцман, механик, мастер добычи и матрос. Судно: сейнер малый черноморский -
МЧС, водоизмещением 100 тонн, главный двигатель марки «Балиндир» - 30 л/с, реверс-редуктор с отбором
мощности – винт, лебедка, генератор. Спасательная шлюпка «Ялик» на 6 мест. Трюм емкостью – 30 м. куб. Грузоподъемность 40 тонн. Кубрик – четыре койки, два спальных дивана. Мини камбуз. Промысел рыбы – неводом, драгой, сетями, посудой (крючками).

     На этот сейнер, на должность боцмана предложили бывшему шкиперу Камышину. 
     Василий Иванович очень обрадовался новому назначению.  Но Кирьян? Как быть со своим юным другом?   
      Снова выручил парторг порта - молодой, отзывчивый        человек. Кирьяна Михаила Нестеровича взяли юнгой, под ответственность боцмана Камышина Василия Ивановича.
      Сборы были недолгими. Уже через два дня друзья плыли на маленьком пароходе в Керчь. Перед этим Василий и Миша приехали в станицу Фанталовскую, чем очень   обрадовали   Анну   Андреевну   и   Нестора Васильевича.  Отец  был  доволен  сыном.
      Город Керчь древнейший город в России, да и на всей земле. Здесь в борьбе с римлянами погиб царь Митридат. Его имен называется самая высокая гора на Керченском полуострове. Город у моря. Утопает в акациях. Красивые пляжи. Много заводов, но главное это порт. Весь город порт: пассажирский, военный, торговый, рыбный, железорудный и другие. Здесь добывают железную руду, её обогащают и вывозят. Ещё добывают самый легкий строительный камень - ракушечник. Из него построены города Греции, Турции и другие на берегах Черного и Средиземного морей. Приятный южный город с таким же приятным, добрым, многонациональным народом.


      Вот в этот город впервые в жизни попал Миша. От морского вокзала до судоремонтного завода друзья


добрались пешком. На судне уже были, назначенные Цибульским,  старшие специалисты - капитан Николай Лукич Пащенко, опытный рыбак кошельковым неводом, почти ровесник хозяину, из станицы Голубицкой и старший механик Арон Израилевич Цигун, друг Цибульского, проживавший со своей
многочисленной семьей в городе Темрюке. Все механические суда куплены с его помощью.
      Начальство судна обрадовалось пополнению и сразу же определило их на работу по обустройству жизненных благ. Ремонт судна заканчивался. Требовалось пройти швартовые и ходовые испытания.
     Рано утром Арон разбудил Мишу, показал, как устроен камбуз, как на нем готовить и как надо делать приборку. 
     Юнга понравился старшему механику, поэтому он                дал ему такое сложное задание, как приборка. Справится - буду учить парня на механика.
     Арон сходил на базар, купил рыбы и другие продукты для всего экипажа.
       На камбузе было два ручных насоса для пресной и забортной воды. Михаил без труда сообразил, что если накачать забортную воду в расходный бак, то палубу в коридорах, где есть шпигаты (сток за борт) можно смывать со шланга.

        Арон почистил рыбу, помыл, присолил, принес на камбуз, где юнга занимался приборкой и спросил:
      - Умеешь готовить рыбный суп?
      - Нет. Борщ готовил, кашу варил, яйца варил. Но Арон его прервал:
      - Сегодня на обед сварим рыбный суп «Одесса». Я покажу тебе, как пользоваться паяльной лампой на камбузе и в машинном отделении. Без паяльной лампы на этом судне никак. А теперь пойдем  вниз. Там будем наводить порядок. После обеда пуск главного двигателя.
     Первое, что сделали юный юнга и пожилой уже механик – приборку. Из машинного отделения Миша выносил на пирс негодные детали и механизмы.  Арон при этом показывал на каждый  предмет, объясняя его устройство и


назначение. Преступили к дизелю, но сначала разожгли  паяльную лампу и установили её так, чтобы она
разогревала стальной шар, вмонтированный в крышку цилиндра.
     На камбузе паяльной лампой сварили чай. Позавтракали. Капитан и боцман занимались палубным
снаряжением, старший механик и юнга подготовкой главного двигателя к пуску. Для этого установили вторую паяльную лампу для разогрева запального шара. Проверили подачу на  главный двигатель топлива, масла, воды и провернули коленчатый вал за огромный маховик. Дизель был готов к пуску.

       Запальный шар нагревают паяльной лампой докрасна. Открывают декомпрессионные клапана и стартером  за маховик раскручивают  двигатель до 30 – 40 оборотов в минуту. Открывают подачу топлива и закрывают декомпрессионные клапана. Правильно собранный дизель «Балиндир» запускается хорошо, благодаря своему огромному маховику, имеет постоянные устойчивые обороты, которые регулируются количеством подачи топлива.
     Опытный механик Цигун и юнга Кирьян все сделали правильно, точно по инструкции. И точно по инструкции - чихнув, пыхнув, дав шапку черного дыма, заработало сердце сейнера, набрав 100 об/мин. Подключили генератор постоянного тока.
     Объясняя Михаилу устройство судна и механизмов, Арон проверил всю электробезопасность. Теперь идет постоянная зарядка аккумуляторов, горят ходовые огни и на камбузе больше не надо пользоваться паяльной лампой.
     Стар и млад готовят обед.

      Через два часа Арон пригласил всех обедать в кают-компанию (кубрик), где рядом был камбуз.
     На обед был рыбный суп, каша и виноград. Обедом все остались довольны.
      Посуду мыл и  делал приборку после обеда, юнга.
      Первым, как правило, на флоте в кают-компании имеет   

               
слово капитан, но здесь заговорил старший механик:
      - Как я думаю, Николай Лукич, нам разрешат у причала поработать на винт. Если у меня пройдет всё нормально
со швартовыми испытаниями, то по механической части сейнер готов к выходу на ходовые испытания
      - Уже  разрешили.  Работай,  а  если  что  не  так,  устранишь неисправность.  Утром судно выходит в Азовское море. Это приказ начальства. На борту будут дополнительно два человека, от завода и хозяина. Всем всё ясно, товарищи?   
       Все промолчали в знак согласия, только боцман                спросил у старшего механика:
      - Чем отличается рыбный суп «Одесса» от обычного рыбного супа?
      - А что, не понравился?
      - О! Нет. Понравился, суп отличный. Так чем?
      - Ничем. Просто, я такой рыбный суп, впервые в жизни сварил в Одессе.
     С веселым настроением экипаж сейнера продолжил подготовку судна к выходу в море.

     Наступила осень 1924 года. Уже был один сильный шторм, при котором малые сейнеры не выпускают в море. В декабре может закончиться рыболовный сезон.  Несостоявшийся офицер, казак, но добрый рыбак – хозяин Цибульский, шлет в Керчь свою вторую дочь Веру, с поручением и векселями. Капитану Пащенко надо купить снабжение для промысла азовской хамсы. Ещё надо оформить финансовую доверенность. Флот должен работать. Народу нужна рыба. Государству налог. Хозяину прибыль. Таков лозунг нэпмана Цибульского.
     Целый день были на ходовых испытаниях. Всё прошло хорошо. Только что не метали невод - его нет на борту.  Были небольшие замечания. Представитель завода обещал сегодня же всё наладить.
     Николай Лукич доволен. Даже юнгу не укачало. Он еще и борщ сварил, и всех накормил. Молодец!



     Вечером пришли на завод. Судно встречала группа людей, среди них молодая женщина, представитель судовладельца Вера Кирилловна Попова. Рабочие завода устранили обнаруженные неисправности. Утром сейнер стоял в рыбном порту, готовый к получению снабжения.

      
     Весь следующий день капитан и Вера Кирилловна провели вместе, побывав на складах, в банке и на заводе.
     К вечеру на судно привезли снабжение. Ночью получили топливо и воду.  День покупки сейнера совпал с днем рождения любимой дочери хозяина, поэтому, было принято решение  назвать судно «Наташа».
     18 сентября 1924 года МЧС-42 «Наташа» стоял в Керченском рыбном порту, готовым к осеннему промыслу.
      В первый рейс в Азовское море вышли в хорошую погоду. Ловили кошельковым неводом жирную, крупную азовскую хамсу, которая собирается в косяки для миграции в Черное море.
     В районе косы Чушки, капитан Пащенко, по только     одному ему известной примете обнаружил косяк хамсы.
     Сразу последовала команда:
      - Шлюпку на воду, постановка невода.
      Легкий ялик опускают на воду. В ялике боцман Камышин с пятой невода (конец троса), должен удерживаться на месте. Судно идет малым ходом, вытравливая трос и невод, делает круг, подходит к ялику. Пята соединяется  с тросом. Лебедкой подбирают трос, через подвесной блок выбирают невод и укладывают его так, чтобы снова ставить.

      Нет никаких признаков рыбы в этом закрывшемся «кошельке». Только два часа спустя трудной ручной работы можно заметить, что там, в неводе, что-то есть. Это придает силы людям, надежду, что их непосильный труд не напрасен. Проходит ещё час работы. И вот - есть! Ура! Удача, рыбы много, она у борта! Её надо поднять и опустить в трюм. Давно уже есть рыбонасосы, но на этом сейнере нет. Надо поднимать рыбу громадным сачком,


опустив его за борт в живую массу хамсы. Потом поднять лебедкой не более 300 килограмм и опустить в трюм.
Очень трудная и медленная работа. До глубокой ночи трудились все.         
     Миша работал наравне со взрослыми, устал. Когда трюм был полный, капитан приказал юнге отдыхать, а утром приготовить завтрак.
    

     За бортом еще была рыба. Сделали из паруса емкость на палубе и туда высыпали еще три тоны. С рассветом гордый сейнер  «Наташа» прибыл к причалу Керченского
рыбного завода.
     Не успел Миша приготовить завтрак для экипажа, как рабочие завода мощным рыбонасосом выгружали богатый улов.
     Вера Кирилловна, поздравила моряков с первым удачным уловом и выдала аванс.

     После отдыха экипаж МЧС-42  «Наташа», успешно продолжил осенний промысел хамсы. На судно прибыли еще два специалиста -  помощник механика и рыбмастер.
     Старший механик Цигун остался до конца сезона                обучить себе замену, внедрить свои рацпредложения, хорошо заработать. Миша остался юнгой, на должности матроса второго класса. В его обязанности входило готовить пищу, делать приборку, оставаться сторожем на судне, когда на море шторм. Тогда с дежурным механиком Михаил изучал судно, дизель и вспомогательные механизмы. По совету старшего механика, он завел журнал курсанта мореходной школы, куда записывал то, чему его учили старшие товарищи.
     Зимой 1925 года Михаил Несторович Кирьян в порту Сенной сдал экзамен на моториста маломерного судна. Он получил рекомендацию за подписями - инженер механик Цигун А.И., капитан порта Сенной, Марин И.К., судовладелец Цибульский К. В.  Этот документ давал право занимать должность помощника  механика на любом механическом судне, принадлежащем хозяину Цибульскому К.В.

     Прошло два года. Советская власть все больше вмешивалась во все сферы новой жизни трудового народа. Сломлен непоколебимый дух казачества. Десять  лет нет царя, нет новых наделов земли для казаков. На базе богатых казаков создаются первые хлебородные
коллективные хозяйства. Разорившиеся богатые казаки, конечно, недовольны новой властью. Другое дело рыбаки. Это тоже казачество, но морское. Это потомки тех, кто на парусных «Чайках» штурмовали с моря Тамань и Керчь
еще во времена Екатерины Великой. Им доставались и земли, но уже второсортные, но зато берег принадлежал им. Их коллективный труд более эффективный, поэтому, рыболовецкие колхозы создавались с радостью для рыбаков.
      Опытный хозяйственник Цибульский отлично              руководил своим рыболовным флотом, не нарушая ни одной буквы закона НЭПа. Когда пришла пора национализации его собственности, согласился. Стал директором моторно-рыболовной станции  - МРС, всего Темрюкского района. Работал на совесть, хорошо и честно.       

     В колхозы приходили новые, стальные сейнеры, с новыми советскими дизелями и оборудованием. Требовались новые специалисты по их обслуживанию.
     Мишу Кирьяна направили на курсы механика сейнера в город Ейск. Шесть месяцев он изучал устройство судна, дизель, палубные и вспомогательные механизмы. Сдав успешно экзамен, Кирьян Михаил Нестерович получил аттестат на управление судовой силовой установкой мощностью 150 лошадиных сил.

     Весной 1928 года, после учебы, Миша прибыл домой в станицу Фанталовскую. Мама, папа и брат Григорий были очень рады. Они гордились им. Выглядел Миша  городским парнем - в хромовых сапогах, в добротном модном пальто, в кожаных перчатках, на голове картуз из толстой ткани. Молодой, достаточно красив, чтобы покорить сердце дивчины. Жених!
     Нестор Васильевич, на радостях пошутил:


     - Теперь отбоя не будет от желающих породниться.
     - Ты о чем, папа?
     - Женить, женить тебя надо, красавца, на нашей фантиловской дивчине!
     - А если она будет из другой станицы?
     - Да пусть будет из другой. А из какой?
     Испугавшись, что еще пара минут такого шутливого разговора, раскроет его сердечную тайну, Михаил сказал:
      - Да рано мне жениться. Мне еще в армии надо будет служить.
     Да, была зазноба у Михаила. Звали её Наташа. Красивая, стройная, умная, образованная. И самая  недосягаемая - дочь Цибульского. Хоть он теперь и не хозяин, а директор МРС, но всё равно начальник. Если узнает, что будет?

      Уже больше года прошло, как познакомился Михаил с Наташей. Он не знал тогда, что она дочь хозяина судов. Встретив Наташу, Михаил  сразу потерял покой и сон. Днем и ночью думал лишь о ней.

      Это была встреча Нового 1927 года, организованная комсомольцами и молодежью станицы Ахтанизовской, в новом народном доме. На вечер были приглашены молодые моряки порта Сенной. В их числе был молодой помощник механика рыболовного сейнера Миша Кирьян.
     Была торжественная часть, концерт и карнавал – танцы. В одном шуточном танце Михаила одели девушкой, а стройную девушку, что он заприметил, одели моряком. Им пришлось танцевать вместе. Танец получился смешным и веселым благодаря «моряку», который так ловко вертел свою «девушку», что все на это обратили внимание.
     С Новым годом парней и девушек поздравил работник райкома комсомола Александр Сукач, которого Михаил уважал как честного человека. Это он организовал этот вечер.
       С наступлением Нового года танцы продолжились. Михаил почувствовал на себе чей-то взгляд и встретился


глазами с той девушкой, которая была одета моряком в прошлом танце. Миша пригласил её на вальс.
     Свой первый новогодний танец они танцевали под музыку, которая создавала их ритм движения. А мысли у них были совсем не о танце, не о музыке. Миша хотел
знать о девушке, девушка о нём.
      Миша робко спросил:
     - Как тебя зовут?
     Последовал такой же робкий ответ:
     - Наташа.
     Михаилу вспомнилось его первое судно и богатый первый улов.
     Уловив его мысли, она сказала:
     - Да, да этот сейнер папа назвал в мою честь.
     У молодого моряка чуть не подкосились ноги от её прозорливости.
     Они уверенно, медленно танцевали, не слыша музыки, но в такт своим чувствам.
     Миша попросил разрешения проводить Наташу домой.   
     Та посмотрела на него внимательно, как бы взвешивая решение юноши, и ответила:
     - Тогда пошли сейчас. Жди меня на крыльце клуба.
     Зима 1926-1927 года прошлого столетия была не лютая, на Кубани без морозов, но ветряная и сырая. В эту новогоднюю, темную ночь до рассвета  бродили двое влюблённых, рассказывая друг другу о себе. Она о том, что революция помешала ей  учиться в Екатеринодаре. О старших сёстрах и брате. Он о том, как удрал из дома и стал  моряком.  Что  он  тоже  хотел  учиться,  но  в фанталовской  школе  было  только  три  класса.  Что благодаря  новой  власти  закончил  пять  классов  и собирается учиться на механика судна.
     Светало. Если хоть один станичник их увидит, сегодня же об этом будет знать Наташина мама. Как незаметно пробежало время! Главное, что Наташа знает, кто он такой, где работает, и, похоже, что он ей нравится. Прикоснувшись губами к его щеке, Наташа убежал вниз, к лиману, где был дом Цибульского.
     Родственников в этой станице у Михаила не было.

Ребята, с которыми  он приехал, наверное, уехали. По раскисшей от зимних дождей дороге Михаил уверено пошел в поселок Сенной, где в порту стоял его сейнер. На душе было светло и радостно, будто он за первый день нового года вырос, чем-то обогатился и возмужал. Душу грела тёплая надежда. Называлась она – Наташа.

     …После курсов обещали работу на новом среднем черноморском сейнере - СЧС. Это были совсем другие суда, чем его первый сейнер «Наташа». Надо ехать в город Темрюк, теперь там контора. Нет больше хозяина, есть моторо-рыболовная станция - МРС, директором которой работает тот же Цибульский. Для Михаила лично ничего не изменилось.
     Дорога в Темрюк идёт мимо станицы Ахтанизовской, но как проехать мимо и не узнать, помнит ли его Наташа. Больше года прошло после их единственной, такой памятной встречи. Виноватым считал себя, что не проявил настойчивости.
     Страсть и молодость победили - он в Ахтанизовской. Станичный совет, рядом клуб нардом, благодаря которому он так теперь влюблен, что карьера отошла на второй план. Зашел в здание.
      Да, здесь разбилось сердце Михаила. Вспоминал он и своего друга Сашу Сукача. Где он теперь?
     Не успел Михаил, как следует рассмотреть холл  клуба, как из одной из многих дверей, к нему вышел Сукач.
     - Миша, Кирьян, ты! Какими судьбами? Из Темрюка или Краснодара?
     - Да я вот, - замялся и покраснел Кирьян.
      Сукач был в хорошем настроении, открыл дверь своего     кабинета, пригласил,
     - Заходи, рассказывай, как ты дошел до такого состояния? Эх, говорил я тебе, поступай в комсомол, - не то шутя, не то серьёзно балагурил Сукач.
      Его веселость была не к месту. Михаил обиделся, хотел уйти, но Александр серьёзным командирским голосом остановил его. 


     - Здесь перед Новым годом одна золотистая блондинка спрашивала меня, будет ли встреча Нового года, как в прошлом году? Не тебя ли эта кулацкая бестия дожидается? Никто к ней не может подобраться. Даже я.
     Михаил опешил от слов приятеля.            
     -  Ладно, расскажу чекист  ненастный.
     И Михаил подробно рассказал другу о своем личном.
     - Да! А чем ты хуже других? Жених настоящий! В плечах аршин, кулак, что молот и борода уже растет, хоть и рыжеватая, зато красивая, - как бы удивлялся и радовался Сукач. Помолчав, продолжил, - Михаил Нестерович, помогу тебе в этом деле, как смогу и на свадьбе твоей погуляем. Пошли.
      Они пришли к усадьбе зажиточного хозяина. Дом был большой, на возвышенности, внизу лиман, пристань. Вдоль лимана, длиной 500 метров, и шириной 200 метров,  ухоженная  в станице бага, пока еще не национализированная. Два гектара царской земли в поле уже колхозные. У Цибульских десять детей. Первый и последний мальчики, остальные девочки. Это они трудолюбивые, чистоплотные поддерживали чистоту в доме, во дворе и на баге. Помогали девчатам всего два работника – конюх и садовник.
     Такой казак, два сына и восемь дочек, к старости становился бедным. Но Цибульский, он был морской казак. Его предки ходили на парусных «Чайках», штурмовали с моря Керчь и Тамань. Когда нет войны,  ловили рыбу. Торговали.

      Молодые парни подошли к парадному крыльцу. Их встретил рыжеволосый, стройный юноша. Пригласил в дом. Зашли в светлую большую комнату, где посредине стоял большой круглый стол, вокруг него дюжина красивых стульев, четверо дверей вели в следующие помещения этого большого дома. Одна из дверей открылась, вышла женщина, уже немолодая, с гордой осанкой, средней
упитанности, мама Наташи. На приятном малороссийском диалекте, она как бы пропела:


      - Сашко! Здравствуй! Давно у нас не был. Кого это ты к нам привел? 
      В это время за спиной Матрены Федоровны  приоткрылась ещё дверь, и сразу же закрылась, но не плотно. За дверью был слышен тихий девичий смех.
     - Да вот, Михаил Несторович желал бы обратиться к директору МРС. Дома Кирилл Васильевич?
      - Вторая неделя пошла, как дома не появляется. Всё о новой власти печется, будь она не ладна. Говорила я ему еще в двадцать втором году, продай всё. Теперь директор!
     Сукач, знал что, Вера Кирилловна, финансист Цибульского, вышла замуж, живет не здесь. Спросил:
     - А Вера Кирилловна нам не сможет помочь?
     - Нет.
     - Кто же теперь помощник у него?
     - Не знаю. Пока он еще не был директором, так Наташа его наставляла. Но напрасно - отбился старый от рук. Хорошо, что мы ему квартиру в Темрюке купили.
     - Тогда мы поговорим с Наташей.
     Сукач направился к двери. Навстречу вышла Прасковья Кирилловна, старшая сестра, замужем за Андреем Мезинок из города Славянска на Кубани. Она сказала, что Наташа пошла в школу, там у неё урок. Затем пойдет в станичный совет.

      Молодые люди, ну явно похожие на женихов, ушли, не достигнув цели. А цель у Александра была одна - свести влюбленных вместе.
     Сукач, опытный комбинатор решил ребус сразу, как вышли из дома Цибульских.
     Он казал Михаилу:
     - Иди в станичный совет, там встретишь свою ненаглядную. Наташа не работает в школе. Это было сказано для мамы. Всё.
     Сукач ушел, оставив друга одного. Тот продолжил свое безрадостное движение от лимана в сторону станичного совета, опустив голову. Когда поднял, увидел то ли видение, то ли девушка  идет.
     Михаил остановился, ожидая, когда видение приблизится, а на душе становилось светлей и радостней.


     - Наташа?.. Наташа!..
     Михаил и Наташа медленно пошли вниз, мимо баги, где уже зеленела трава, ярко светило солнце, и всё говорили и говорили между собой.
     Один бог ведает, о чем они договорились, но  в контору Михаил Кирьян прибыл только на следующий день.
      

     Встречи были редкие, но желанные и жаркие. Наташа могла уехать из дома на день или на неделю. Михаил лишь тогда, когда море штормило, или когда он брал отгулы. Он теперь работал помощником механика на СЧС и не мог нарушать устав рыболовного флота.
    Как не скрывала влюбленная пара свои чувства от родных, знали уже все, кроме главы семейства.
     Однажды Кирилл Васильевич приехал домой, позвал любимую доченьку к себе:
    - Скажи, правду говорят, что к тебе сватается моторист Кирьян, сын пастуха?
    - Да, папа, правда.
    - И далеко это у вас зашло?
    - Да, папа, далеко.
    Отец обнял дочь и, ласково  поглаживая по голове, сказал:
    - Я не против. Я желаю вам счастья. Выдавая замуж последнюю свою доченьку, хочу, чтобы было всё по нашим   правилам и обычаям. Пусть присылают сватов, мы поговорим, назначим день свадьбы.
     - Да, папа, все будет, как ты велел.
     Шел 1929 год. Михаилу 20 лет, он механик сейнера, заработки хорошие, но для проведения такой свадьбы, как предлагает Цибульский, нет даже половины. Михаил на правах жениха встречался с невестой, иногда даже ночевал в её доме. На просьбу к своим родителям о том, чтобы приехали к Цибульскому и засватали ему невесту, получил отказ, основанный на социальных неравенствах.

   Оставалась одна надежда на комсомол. Снова пришлось обращаться к Сукачу. Тот как всегда стал учить его уму-


разуму о том, что победа Октябрьской революции  еще не означает, что классовая борьба закончена.
     - Говорил я тебе, что надо вступать в комсомол, книжки читать. 
     - Я может больше тебя комсомолец, - ответил ему Кирьян. - А ты друг называется - не поможешь.
     Уже в дверях командирским голосом Сукач остановил друга:
     - Постой. Помогу я тебе. Будут деньги. Но этого разговора между нами не было. Никому ни слова.
Обещаешь? Сюда не приходи. Я сам тебя найду. Сделай вид, как будто мы поссорились.
     От таких резких перемен Кирьян опешил, открыл было рот, но Сукач резко сказал:
    - Молчать. Ты обещаешь?
    - Да. Обещаю.
    - Тогда ступай. Увидимся после свадьбы.
    Сукач подобрал липовые документы о хозяйской деятельности Цибульского и наложил на него штраф,
предупредив соответствующий отдел в Темрюке, если туда обратится «виновный».
     Всё прошло гладко. Уже через пару недель он вручил Михаилу Кирьяну незначительную, но достаточную сумму денег, чтобы состоялась свадьба.
     Получив деньги от Сукача, Миша примчался к родителям, чтобы организовать сватовство по правилам Цибульского. Свадьба на два двора. Сваты сватают, договариваются о дне венчания и дате свадьбы. После церкви молодые едут к родителям невесты. Там пир, застолье. Жених забирает невесту с приданым и увозит к себе. В доме жениха встречают молодых, свадьба продолжается.

      Разговоры о том, что молодой моряк женится, дошли до экипажа сейнера. Капитаном был старый наставник и друг Камышин Василий Иванович.
     Как-то спросил он Михаила:
     - Что такой невеселый, Михаил? Говорят, жениться собираешься, а такой хмурый. Проблема есть?


     - Да, есть.
     - Тогда давай рассказывай подробно.
     Был конец мая. Еще пара недель, и промысел, или как здесь называют, путина, закончится. Они стояли в порту Керчь, где им ремонтировали невод.
     - Пойдем, Шахтер, прогуляемся в город, я тебе расскажу всё, если решим проблему, плачу за ужин в ресторане.
     - Пойдем, я только дам распоряжения по судну. Иди, одевайся.
     Михаил рассказал всё, только о финансовой помощи Сукача умолчал. Они долго бродили по весеннему городу, к которому оба были неравнодушны, вспоминали порт Сенной, первый сейнер «Наташу». Потом их рыболовные пути разошлись. Василий окончил годичные курсы капитана малотоннажного судна. Женился, есть дочь. Живет в Темрюке.

     Ужинать зашли в небольшой ресторанчик, где нет музыки и танцев, зато вкусная еда, алкоголь и знакомый хозяин, армянин Слава. Слава узнал своих  посетителей, шумно приветствовал, усадил, как он сам говорил, за самый лучший столик. Ужин был хороший.
     Уже шли на судно, первым заговорил Василий Иванович:
     - Слава приятный мужик, у него как дома. А твои проблемы… Да ты их сам уже и решил, что рассказал мне – мы с друзьями тебе поможем. Ты молодец, что накопил денег. Денег всегда мало, но на свадьбу хватит. Главное, чтобы у вас с Наташей была любовь и доверие.
     Василий Иванович немного помолчал, надеясь, услышать собеседника, но тот молчал.
     - Скажи, чем я тебе не сват? – продолжил Василий Иванович. -  А не то  возьми Николая Лукича или Арона. Да если мы все трое к нему свататься  придем, так он не то, что Наташу отдаст, сам снова на Матрене женится. Вот
наступит жарковская пора - период жаркой погоды, когда не ловят рыбу, тогда и  назначай день сватовства. Мы всё сделаем.


     Наступило лето 1929 года. Нет, еще не жарковская пора, но путина для кошельковых судов окончена – хамса мелкая, нестандартная. На сейнере капитана Камышина ремонт незначительный, не срочный. Экипаж отпускают в отпуск, в отгулы. Отстой судов в порту Темрюк. Сейнеры группируют, назначают дежурных из плавсостава.
   
    
     Первый день отгула Кирьян у Наташи. Вместе они решают:
     - Ты готова за меня замуж?
     - Да! 
     - Когда прислать сватов?
     Наташа смотрит в окно:
     - А они что, еще не приехали?
     Наташа сообщает маме, что на этой неделе будут  гости - сваты.
     Матрена Федоровна посылает Наташу в Темрюк, сообщить об этом отцу.
     Вместо Темрюка Наташа едет в станицу Голубицкую к старшей сестре Марии Кирилловне, модистке, замужем за директором магазина Дмитренко Григорием Акимовичем.
     Сестры рады встрече и предстоящим событиям.    
     Мария начинает шить для Наташи свадебный наряд.
    Михаил попросил Камышина выполнить обещание - посватать Наташу. 
     Арон Израилевич, главный инженер МРС, зашел к директору в кабинет и спросил:
    - Кирилл Васильевич, ты в субботу работаешь?
    - Нет. А тебе зачем это знать?
    - Да хотел нашим лимузином воспользоваться, свозить Сару в Анапу, туда и обратно. Я сам тебя в пятницу отвезу домой, сам машину в гараж поставлю. Митя, водитель наш, давно в отгул просится. Ты как, не против этого?
    - Нет. Тебе теперь всё можно, ты  у нас член ВКПб.
    - Тебе  ведь тоже товарищ Мезинок  давал рекомендацию. Нас вместе партия на ответственные должности  поставила.  Объясняли  тебе  в парткоме,  что



руководить большим предприятием вне партии сложно. А сейчас ты недоволен.

       Камышин с честью выполнил обещание. На предстоящую субботу сватать невесту Кирьяну всё готово. Главный сват - капитан Пащенко Николай Лукич, шофер на лимузине - сам главный инженер МРС Цигун Арон.
     В субботу утром Арон подъехал к центральному рынку города Темрюка, где его ждали Василий Иванович и жених в украшенном лимузине.
     После обеда, когда спала дневная жара, лимузин со сватами и женихом подкатил к парадному крыльцу дома Цибульского. Лимузин в станице, да еще такой разукрашенный, редкость. Как въехали в станицу, сбежались ребятишки, и бежали следом, выкрикивая:
     - Жених приехал, жених приехал!
     У дома тоже была группа зевак.
     Василий Кириллович открыл ворота. Лимузин въехал во двор, из него вышли четверо мужчин, одетых в парадную белую  морскую форму гражданского флота. Их встретил хозяин дома, в таком же костюме, а чуть сзади стояла его жена с хлебом и солью. Гости и хозяева поклонились друг другу и сели за стол под навесом.
     Беседа была долгая и приятная. Сваты хвалили жениха, расхваливали красоту невесты.
     На стол была поставлена уже третья четверть вина. Стали длинными тени. Вечерело.
      Назначили дату свадьбы – через две недели.
     - Молодая семья первый год поживет у меня, - так решил отец невесты.
    Все были довольны.

     Кирилл Васильевич сделал шикарную свадьбу своей любимой доченьке. Собрал  дочерей, свою родню и  всех 
родичей  своей  жены. Столы  стояли  во  дворе, ворота открыты, любой заходи, выпей за здоровье молодых. В
субботу начали свадьбу, в понедельник купали в лимане родителей, во вторник водили цыган.



     В среду директор МРС поехал на работу. Разгулявшиеся станичники свадьбу продолжали.
     Когда закончилась свадьба Наташи и Михаила точно не знали. Они сели на маленький пароход в порту Сенной  и уехали погостить в Севастополь к самой меньшей сестре, Ольге Кирилловне, которая не была на свадьбе.
    Коллективизация набирала силу. Она была добровольная, но, то в одной, то в другой станице вспыхивали беспорядки и пожары. Пресекать эти беспорядки должны были комсомольцы, которыми руководил Александр Сукач. Много было у него врагов. Явных врагов он нейтрализовал сам, но вот, с тайными врагами  было сложней.
    Михаил с Наташей поселились в доме отца в отдельной  комнате и были счастливы. Осенью Михаил ушел на своем сейнере ловить рыбу.
     Кто-то из недругов Сукача докопался, что штраф Цибульскому был умышленным. Доложили директору МРС, тот поднял скандал против работников партии и комсомола. Согласно всем ведомостям бухгалтерии своего предприятия, он установил, что таких денег его зять не мог заработать. О том, что Сукач дал деньги Кирьяну, проговорилась его доченька. Руководство МРС было против такого скандального дела, считая, что старик сошел с ума. Кирилл Васильевич обиделся на всех, ругался на работе и дома. Грозился подать в суд на Сукача. Кирьяна приказал даже близко к дому не подпускать.

     Осень 1929 год. Кирьян, механик сейнера на промысле  ловит рыбу. В первом порту, куда пришло  его судно, он узнает о скандале, в котором замешан сам. На берегу скандал спустили на тормозах. Сукача перевели с повышением на работу в Краснодар.  Цибульский успокоился, но осадок несправедливости остался. Кирьян,
как бы здесь не причем, но жить в доме тестя он больше не может.
     Только в январе тридцатого года закончилась путина для  Кирьяна.  Сдав  судно  сменщику,  он  приехал  к

родителям в станицу Фанталовскую с хорошим заработком и подарками. Дома были рады Михаилу, его подаркам и щедростью, но жить у них вместе с невесткой, вежливо отказали.
     Вспомнилось Михаилу детство, как он убежал из дома в порт Сенной к тете Кате.  Есть у него еще тетя Еля – Елена Андреевна, мамина старшая сестра, проживающая в  поселке Кучугуры с Константином Мартынычем Пятак. Это там Михаил впервые увидел море, научился плавать. Дядя Костя брал его с собой на байду -  выходили в море, ставили сети. Михаила не укачивало. Наверное, здесь зародилась его любовь к морю, к этой профессии.
     На другой день Михаил Нестерович в Кучугурах - гость в доме семьи Пятак. Своих детей они вырастили, выдали замуж. Летом, когда приезжают дочки с внуками, здесь тесно и весело.
     Десять лет прошло, как Михаил был здесь. Его с трудом узнали, обрадовались, стали обо всём расспрашивать.   

       Михаил стал подробно рассказывать о родителях, братьях и себе. Константин Мартыныч спустился в подвал за вином, Елена Андреевна накрыла стол. Они были рады помочь Михаилу и предложили ему летний домик с печкой, двумя комнатами, без коридора.
       Через два дня Михаил привез Наташу и Паню - Прасковью Кирилловну, которые, не без участия Елены Андреевны, превратили летний домик во дворе Пятаков, в хорошее жильё. Через неделю молодая семья Кирьян поселилась в Кучугурах. Все были довольны. Михаил и Наташа счастливы.
       Осенью 1931 года Михаила Кирьяна призвали служить в Красную Армию танкистом. С начала службы он учился на механика водителя, затем служил в европейской части страны,  затем  на  Дальнем  Востоке.  Много  пришлось поучаствовать в разных учениях, в готовности к бою, но в бою участвовать не пришлось.
      29 июля 1932 года в семье Наташи и Михаила родился первенец - Борис Михайлович Кирьян. Только весной 1933 года Михаил вернулся в Кучугуры со службы в армии.

     За это время его тесть был уволен с должности директора МРС. Он постарел, был болен.
     Были созданы рыболовецкие колхозы. Сейнеры стали собственностью колхоза, рыбаки колхозниками. Михаил Нестерович Кирьян стал членом рыболовецкого колхоза «Труженик моря» в станице Голубицкой. МРС стала межколхозной мотороремонтной станцией по обслуживанию судов и рыбзаводов Темрюкского района.
      Когда Миша служил, родственники Наташу                не забывали, особенно её сестры, приходила и Анна Андреевна. Все с уважением относились к Наташе и как могли, помогали. Вот и сейчас они всей семьёй едут в гости к деду Цибульскому. Встречу с рыжим внуком заказал сам дед. Матрена Федоровна тоже еще не видела Борю.
     Кирилл Васильевич выглядел усталым, лицо серым, от былого лоска и задора хозяина не осталось ничего, но когда он увидел младенца, преобразился, чуть улыбнулся и сказал:
     - Наших кровей. На Василия он похож рыжими волосами, а больше - на прадеда. Примерно также о своем внуке Борисе Михайловиче говорила Анна Андреевна.
     Разговоров о ссоре между тестем и зятем не было. Все решили, что они помирились.
     На следующий день семья Михаила Кирьяна приехала в станицу Голубицкую, где их любезно приняла семья Дмитренко.
     Мария Кирилловна, на десять лет старше Наташи, решила, что Кирьяны будут жить здесь.
     - Григорий ты не возражаешь? - обратилась она к мужу. Тот никогда не перечил своей Машеньке.
     Мария  Кирилловна  на  два  месяца  раньше  Наташи родила второго сына Василия, четвертого ребенка в своей

семье. Григорий Акимович был по прежнему директором магазина, который принадлежал теперь государству. Григорий и Михаил крепко подружились.
      Григорий  Акимович  Дмитренко,  потомственный                казачий  офицер,  с  первых  дней  Первой империалистической войны на фронте в чине командира эскадрона. Он отличился в боях, был награжден крестами, орденом и личным именным оружием. В 1916 году был ранен в ногу, долго лечился, но так и остался хромым. Получал царскую пенсию. В 1917 году купил лавку (магазин). Власть в то время часто менялась. Хозяин и ассортимент  лавки оставались постоянными. Он старался обслуживать население станицы и ладить с властью. В 1920 году женился на Марии Кирилловне Цибульской, которая училась на модистку в городе Темрюке, проживая у родственников её мамы в станице Голубицкой. В том же году, когда еще бушевали страсти гражданской войны, он закончил строительство самого лучшего дома на самом лучшем месте станицы. В 1933 году в этот дом переехали жить Михаил, Наташа и Борис.
      Михаила Нестеровича Кирьяна назначали механиком на малый черноморский сейнер новой постройки, стальной, отечественный, модернизированный. Он был очень доволен таким судном и тем, что успел отработать весеннюю путину. Деньги для семьи всегда нужны. Станичный совет станицы Голубицкой, по ходатайству колхоза «Труженик моря», выделил Кирьяну участок земли для строительства дома. Строительству нового дома помогала вся родня Цибульских, Кирьян и Дмитренко.
       В конце 1933 года умер Кирилл Васильевич. Василий Кириллович Цибульский служил срочную службу в Красной армии. Дом Цибульского в станице Ахтанизовской продала Вера Кирилловна, поделила деньги, как она говорила по

совести: 50% отдала маме, Матрене Федоровне, которая пожелала жить вместе с Наташей в доме Марии;  20% - Василию Цибульскому, как наследнику; оплатила расходы на  стоимость черепицы дома, который строил Кирьян; остальное поровну разделила между сестрами.
     В доме на валку, так называли дом Григория Дмитренко, проживало много людей, но разногласий между ними не было. Летом в этот дом съезжались все сестры, их разночинные мужья и их дети. На лужайке у дома, на выходные дни, иногда стояло по три-четыре лимузина, на зависть станичникам. Приезжали директора заводов, офицеры Красной армии, моряки, колхозники  и рабочие. Всех их объединяли сестры Цибульские. Хозяева и гости дома  купались  в  Азовском  море,  загорали,  просто отдыхали.  По  вечерам  играли  в  волейбол,  городки,  шахматы, пили вино и пели песни. В центре внимания была всегда Матрена Федоровна. Вокруг неё собирались женщины, о чем-то говорили, пели украинские и русские песни, которые не оставляли никого равнодушным. Так могут петь только на Кубани. Жизнь простого народа после раздоров революции становилась стабильной. У всех  была работа, равенство оплаты труда, социальная справедливость. НЭП закончился, кругом колхозы, нет кулаков. Полная победа социализма в станицах. Личные приусадебные   участки   не   отобрали,   они   приносили       в семьи приличный доход. Можно держать корову, кабана, гусей и другую живность, но работать в колхозе каждый обязан. Народ доволен. Жить стало лучше.
     16 декабря 1936 года в семье Наташи и Михаила Кирьян появился на свет второй сын - Кирьян Вячеслав Михайлович. В 1937 году  Слава, Боря, Наталия Кирилловна и Михаил Нестерович Кирьян  переехали жить

в новый, собственный дом. Пусть у этого дома не было  ещё огорода, зато это был собственный дом. Начало начал для молодой семьи Кирьян, надежный причал.
    Кирьян Михаил Нестерович, механик колхозного сейнера, был доволен своей работой, зарплатой, новым домом,  особенно красавицей женой и сыновьями. Семья Кирьян была счастлива.
    19 сентября 1939 года Наташа родила первую дочь - Ольгу Михайловну Кирьян. Все её сестры, кто письмом, кто телеграммой, но большинство лично поздравили семью Кирьян с рождением девочки. Особенно был доволен и рад отец, теперь у него будут не только невестки, но и зятья. Рождение детей делает родителей ответственными за судьбы своего потомства.  Михаила  Нестеровича новость о рождении дочери застала в море, на промысле хамсы.
     По приходу  домой  после окончания путины, он привез много подарков жене и детям, рассказывая о том, как весь  экипаж, а не только он один, были рады рождению Оли. Метая невод, рыбаки заказывали:
     - Ловись рыбка для Оли.
     Невод поднимали с богатым уловом.
      Весной 1941 года Наталья Кирилловна снова забеременела.
    В начале лета 1941 года умер Нестор Васильевич Кирьян.
     Через две недели началась война.
     Можно только представить, какой злой был советский народ на войну, на фашистов и Гитлера, в том числе Кирьян Михаил Нестерович, отец семейства.

;