Апрельская рыбалка

Памяти моего товарища и заядлого рыбака
Лонгина Михайловича Иванова.

                Начало апреля. Суббота. С утра был лёгкий морозец. Мы с Иваном решили придти к гаражам пораньше, к 6:00, а не к 6:30, как договаривались. Но Лонгин был уже там. Выгнав свой красный «Москвич» из гаража, что-то копошился в моторе. Мы собрались ехать на рыбалку по последнему льду.
- Ага! Уже пришли. Сейчас, сейчас. Только свечу посмотрю и поедем. А то, что-то барахлит.
Лонгин был известный на весь район рыбак. Заядлый до одури. Мог и жизнью рисковать по первому или последнему льду, но никогда не пропускал возможности порыбачить. Худощавый, среднего роста, с карими пронизывающими глазами и лёгкой проседью густых чёрных волос. Очень энергичный и деловой. Ну, что ещё? Ах, да, носил толстые очки, увеличивающие и без того большие глаза на смуглом лице.
- Это хорошо, что пораньше пришли. Надо ещё за дедом заехать. Напросился вечером на рыбалку. Тоже хочется свежей рыбки поесть. Вот ведь, старый, а от рыбалки никак не может отвыкнуть.
Дед – это тесть Лонгина и тоже заядлый рыбак. У Лонгина все приятели были рыбаками. По-другому и быть не могло.
- Всё, порядок. Грузимся и с Богом. Сегодня будет хорошая погода и клёв надеюсь. По барометру утром смотрел.
Мы с Иваном сели на заднее сидение, Лонгин закрыл гараж и мы поехали на последнюю зимнюю рыбалку в этом году. Лонгин всегда так говорил, - всё последний раз едем, а то уже лёд слабый.
А как только наступала новая суббота, снова собирался на рыбалку, уговаривая компаньонов, - нет, ещё можно, можно. Лёд ещё ничего, крепкий. Ещё разок можно.
Даже резиновую лодку привязывал к поясу на случай, если провалится под лёд. Рисковал, но ехал. Ему эти межсезонья, как нож к горлу. Просто не знал куда себя деть. Не зря говорят, горбатого могила исправит. Но, думаю, это не про него. Он и там попробует рыбину поймать.

                Так что едем, спешим. Ан, нет. Забыли про деда. Лонгин чертыхнулся, резко развернул машину и мы поехали за «железку», в частный сектор. А вот и дом, выкрашенный бордовой краской. Дед в полной амуниции уже на крыльце стоит, волнуется, напряжённо вглядываясь в проходящие машины. Зять-то у него такой, может и не заехать за стариком. Нет, мол, лишнего места, езжай на автобусе на ближнее Омчино. А в автобусе совсем не то, толкотня и места свободного может не быть. Да и рыба приличная там не ловится. А тут, как на такси. Сиди себе, смотри в окошко, да поплёвывай. Хотя насчёт поплёвывания я лишнее сказал. У Лонгина не поплюёшь, мигом высадит на полпути. Как потом добираться домой? Словом старик обрадовался, как дитя малое, ей богу. Засуетился, поволок ящик и коловорот к машине.
- А я уж думал, вы того.
- Ты чего в доме не ждал? Спал хоть?
- Пару часиков соснул.
- Чего так? Бессонница?
- Нет. Боялся проспать. Всё-таки последняя зимняя рыбалка. Как же тут уснёшь?
- Куда же ты вырядился так? Вспотеешь. Апрель ведь, не январь.
На деде была шуба из овчины, валенки, меховые рукавицы. А сверху всего брезентовый плащ, весь замусоленный многолетней рыбьей слизью.
- Ничего. Мне в самый раз.
- Ладно. Садись впереди. Ребята тебе уступили, как старшему.
Дед с трудом, но радостно уселся на переднее сидение.
- Ну, кажется, теперь всё. С богом.
И мы тронулись в радостном возбуждении на последнюю зимнюю рыбалку в этом году.

                Выехали на Киевское шоссе, добавили скорости, спешили. Весело поглядывали в окна в предкушении незабываемого удовольствия – рыбалки. А ехать-то всего 50 километров, до озера Запесенье. Заехали со стороны деревни Полоски. И сразу засуетились, заспешили. Быстро, быстро на лёд. Там уже щуки и окуни нас заждались. Надо занять хорошее место. Озеро небольшое, но водится много щук и мы всегда выставляем на них жерлицы. Спешим под другой берег, к Андромеру. Кто приехал в Андромер, спешат под наш берег. Ну, это обычное дело. Никто не рыбачит у того берега, к которому приехал. Там, подальше, и рыба крупнее и её побольше. Это мы так думаем, рыбаки. А дед подотстал. Тяжело в такой амуниции, да и стар уже. Нет бы, дома сидеть, так нет же, тоже азарт гонит из тёплой постели. А мы-то ещё молодые, ретивые, вприпрыжку. Дед и сел на середине озера. А мы, конечно, подальше, там рыбы больше. А погода - прелесть. Ни облачка, солнце уже начинает пригревать. Насверлили лунок, расставили жерлицы. Осталось живцов наловить и полный порядок. Ну, это дело не трудное. Достали удочки с мормышками, наживили мотыля и начинаем играть мормышкой, привлекая мелкого окушка или плотвичку. А что-то не клюёт. Ещё насверлили лунок и там пробуем. А и там пока ничего. А дед-то хитрый оказался. Он накануне на ближнем озере наловил живцов. Нам ничего не сказал, не поделился. Даже с зятем. А знай себе, нацепил живцов на жерлицы, сел на ящик и ждёт себе, когда щука схватит. А мы все обсверлились, уже подустали. Ну, не клюёт живец, хоть сам туда ныряй, ищи его там. Не понимает, что у нас последняя зимняя рыбалка в этом году. Не входит в наше положение, пожить ещё хочет. А у нас межсезонье настаёт дней на двадцать. За это время все изведёмся и домашних придирками замучаем. Уже и жена взмолится, - Господи, да скорей бы он уже уехал на свою рыбалку. Никакой жизни нет.

                Вот мы какие заядлые, да азартные. А солнце ещё сильней пригревает. И уже не хочется гоняться за живцом. Сидим на рыбаловных ящиках, а глаза сами закрываются и носом «клюём». И вдруг дед как заорёт истошным голосом, - помогите, помогите, люди! Я от неожиданности чуть с ящика не упал. А Иван так вздрогнул, что очки с него слетели и прямо в лунку упали. Не успел схватить, сонный был. Теперь какая-нибудь щука в его очках плавает, дайверов пугает. А что? Вы думаете, если рыба, то и глупая? Ничего подобного. Мы, рыбаки, много историй про умных рыб знаем. А дед орёт на всё озеро, никак не успокоится.
- Помогите, помогите!
Я сначала, с просонья, подумал, что дед под лёд провалился. Смотрю, а он стоит и орёт.
- Помогите! У кого багорик есть? Багорик дайте!
Мы с Иваном бросились на помощь, хотя багорика у нас не было, но интересно, что же там случилось и для чего багорик нужен. Но Лонгин быстрее нас прибежал, хотя и постарше. С багриком. У него всё с собой есть. Так, на всякий случай. Вот и багорик пригодился. Дед хотел у него багорик взять, но Михалыч не дал.
- Я сам. А ты держи за леску и слабину не давай.
Он опустил багорик в лунку и стал там что-то шурудить, то есть щуку забагривать.
- Ну, ну! Ну, давай же!
Деду не терпелось. Из-под шапки катились капельки пота. Лицо покраснело от волнения. Шуба была расстегнута раньше.
- Ну, ну! Ну, давай же!
- Да погоди ты. Дай получше забагрить. Чтоб наверняка.
Но дед не выдержал такие муки и поддёрнул леску. Леска с крючком выскочила из воды. Михалыч молниеносно сунул руку по самое плечо в лунку. Но, куда там. Был бы кит, он бы успел его забагрить или схватить за что-нибудь. А щуку? Нет. Щуку нет. Уплыла, зараза. Жаль киты у нас не водятся. Лонгин вскочил в бешенстве и, подскочив к деду, замахнулся на него багориком. Глаза горели, даже через запотевшие очки были видны искры, хоть прикуривай. Дед от страха съёжился и зажмурился. Михалыч ещё два раза взмахнул багориком, но не ударил, с трудом удержался. Действительно, что он потом жене скажет? Что убил её отца из-за щуки, которую не то что в руках не держали, а даже не видели? Вот из-за кита можно было бы и прибить. Но не водятся они у нас. А так щука. Тьфу! Ещё поймаем. Михалыч снял шапку и вытер вспотевшее лицо внутренней стороной, а заодно и очки. Запотели, ничего не видно, мог и промахнуться. Руки у него дрожали от негодования. У деда руки дрожали от страха и он стоял поодаль, боясь приблизиться к зятю. Михалыч попробовал закурить, но ничего не получалось. Спички ломались в руках, а сигарета тряслась в губах. Иван прикурил и передал сигарету Лонгину. Тот сделал несколько глубоких затяжек и стал понемногу успокаиваться.
- Ты зачем, старый хрыч, леску дёрнул? Я же сказал, в натяг держать.
- А чего ты её не багрил? Всё бока ей чесал!
Лонгин снова замахнулся на деда, но уже не злобно.
- Чесал, чесал. Я её хотел получше захватить. Уже и багор подвёл, а ты дёрнул и всё испортил.
Снова помолчали, всё ещё переживая произошедшее. Снова несколько глубоких затяжек.
- Килограмма на три была, а то и поболе, - подал виновато голос дед.
- Три семьсот, - категоричным голосом, не терпящим возражений, сказал Михалыч. – Всё. Сворачиваемся. Что-то не задалась сегодня рыбалка. Погода хорошая, а живца не поймать. Завтра воскресенье, завтра поедем. Нельзя сезон без рыбы заканчивать. Ты как, Лёша? А ты, Иван? Всё, договорились. Завтра в тоже время. Деда не берём. Плохая примета. Пусть дома сидит. От него одни неприятности. Такую щуку по его вине упустили. Молчи, дед. Не начинай.
Обратно ехали уже не в таком радостном настроении. Михалыч вздыхал, переодически вспоминал чужую мать и с досады бил по рулю рукой. Дед сидел тихо и с виноватым лицом поглядывал в боковое окошко.

                На следующий день солнца не было, но хорошо ловился живец и мы на жерлицы поймали штук по пять щук на каждого. Правда, такой крупной, как накануне, не было. Но мы были довольны, что так удачно завершили зимний сезон. Деда решили вообще больше никогда не брать. Неудачу он приносит. А мы, рыбаки, народ суеверный.
В понедельник, на работе, я зашёл к Лонгину в кабинет. Он, вытаращив глаза, убеждал слушателей, что в субботу почти держал в руках щуку весом пять килограмм двести грамм. Откуда вес знает? Да, что вы! Ему любую рыбину на руки положите, он сразу вес определит. Он же настоящий рыбак, профессионал. Я-то моложе Михалыча, мне ещё опыта набираться и набираться, но уже успехи есть. Я только зашёл, а он всем говорит, - вот Лёша может подтвердить.
- Да, точно. Так и было, как Михалыч говорит.
Лонгин смотрит на меня внимательно, но с благодарностью.
- Вот видите. Лёша не даст соврать!
А через год, когда к нему приехал его зять, муж старшей дочери, и мы поехали на рыбалку на Чудское озеро, Лонгин выпил рюмочку за успех мероприятия и стал рассказывать про ту щуку. Как вдвоём с трудом держали леску, а он один пытался её забагрить, но она настолько была большая, что он никак не мог через маленькую лунку добраться до жабер, чтобы получше зацепить. А она рванула, завалила деда и вместе с леской и жерлицей уплыла на глубину. Десять килограмм триста грамм весила. Вот Лёша может подтвердить.
- Правда, Лёша.
- Нет, не правда! Она весила на два килограмма пятьсот грамм больше!
- Да!?
- Да! Я точно помню. У меня хорошая память. И Ивана тоже завалила.
Лонгин внимательно, с одобрением посмотрел на меня и поправил очки на носу, а то они от удивления, что он забыл такие подробности, сползли на самый кончик. Я становился настоящим профессионалом-рыбаком.

                Вот так, из года в год любая рыбина продолжает расти и набирать вес. И не только та, которая сорвалась, но и та, которую давно уже съели. Это я точно знаю. Я-то, в отличии от вас, рыбак. Что не верите? Вот чудаки.

Алексей Балуев (29.04.2018)