Пессимист

                Пессимист

Я, по натуре, оптимист. Это, так Васька считает. Васька – это мой друг. Мы живём вместе в общаге, в одном номере. Общага у нас заводская, комфортабельная. В номере кухня, туалет, ванна. В общем, как квартира. Оптимистом он меня считает потому, что я, во первых, даже, уж, когда совсем не фартит, могу получить положительный эффект. Скажем, вчера мне в автобусе новые туфли отдавили, а сегодня контролёр прошла мимо, меня не взяв плату за проезд. А во вторых, я смеюсь. Ну, вот, просто угораю, даже когда и не надо было. Иногда смех спасает твои же нервы. Вот, хотя бы, этот случай. Повесился в соседнем номере жилец. Витька с литейного. Он, вообще-то был сам себе на уме. Он вешался дважды. Первый раз оборвалась верёвка. А во второй раз не выдержал крюк в потолке, который, по всей видимости, должен был держать какую-то светильную конструкцию.  У нас-то в комнатах обычная лампочка. Так, вот, он привязался и сиганул, а крюк – хлоп и упал и с кусками штукатурки ему на голову. И как вам такая картинка? Когда его синего с верёвкой на шее в штукатурке выводили из номера санитары из психушки, я просто закатился от смеха! Дело в том, что неделю назад я купил нам в комнату люстру, Ну, не люстру в общем плане, а так, красивую конструкцию. Хочется лежать, смотреть в потолок и видеть красивую вещь. Так, вот. Крюк у меня тоже оборвался. Так я сходил к коменданту и прибил его к потолку дюбелями намертво. Вот, поэтому я и хохотал, да так, что Васька меня в туалете закрыл. От греха подальше. О чём это я? Ага. Значит я оптимист, а Васька наоборот, пессимист. И я бы на его месте тоже бы не радовался. Дело в том, что его рост два метра и восемь сантиметров. Даже больше, если он посильнее выпрямится. Он не баскетболист, не легкоатлет. Просто парень. И, конечно от этого он комплексовал и даже почти не пил. Так, если пивка иногда. И, вот, когда он пивка хлопнет и начнёт что-нибудь горячо доказывает, то лампочка с потолка как раз возле его носа и болтается, а он отмахивается от неё, как от назойливой мухи. Именно поэтому я и повесил вместо неё светильную конструкцию. А ещё его любимый хит. Он залазит в пассажирскую  «Газель» и медленно-медленно выбирает себе место. Вы представляете такую конструкцию в «Газели»? Сзади, конечно напирает толпа, торопят. А он так веско отвечает: «Не дыши мне в попу». Не надо говорить о том, что едем мы в неполном автобусе. Это как бы его вызов  обществу, за то, что он не такой, как другие.  Такому, как Вася парню сложно было найти себе девушку. Нет, девушек-то много, да и он не урод, но, вот, не хочет он даже самых красивых девушек видеть у себя под мышкой. Нужна была особенная. И она нашлась!
Её звали Оля. Она так и представилась. Не Ольга, не Олёна, не Ольга Петровна, а просто Оля. Я смотрел на эту красоту снизу вверх, и думал, что это я пессимист, а, вот, Васька….
И, ещё я подумал, что Сикстинскую капеллу можно было написать только снизу вверх и только на потолке. Дело у них шло к свадьбе.
Через неделю Василий задержался на работе. Мы с неудавшимся самоубийцей и его братом уже открыли первую из двенадцати бутылок божественного нектара под названием «Агдам», когда в номер влетел Васька. «Так, где моя рубашка…она вчера в ванной висела…и носки в тон…». «К чему?» «К галстуку». «А он у тебя есть?» «Дай твой». «Стоп, стоп Василий, успокойся. Прими стакашку. Что случилось?» Вася, конечно, глотнул. Да, что для него стакан – два глотка. «Короче. Сейчас иду на смотрины к ольгиным родителям. Ты чего лыбишься, чего лыбишься? Я должен понравится её родителям. Я, вот, тут, купил водки «Кристалл», шампанское. Как бы это завернуть красиво. Я с ума сойду». «Не переживай, прими ещё стакан. Так. Вдох…принял…выдох. Успокоился? Снял стресс? На тебе мой галстук и иди, экипируйся, не мешай нам проводить культурный досуг». Через пятнадцать минут отлакированный с всех сторон( казалось, сними с него трусы и там будет ровный пробор) Васька появился на кухне. В руках он держал скромный пакет с подарком. «Ну, как я? Ничего?»  «Вполне. Особенно в моём галстуке. Хлопни на посошок ещё. За удачу». Василий хлопнув два раза и ушёл. А мы продолжали свой культурный досуг с обсуждения способов лишения жизни при наших строительных и государственных недоделках. Прошло минут сорок, может, час. Заходит Василий. Нет, это был не Васёк и даже не Василий Петрович. Это была туша под именем Васька. Галстук в стороне, пальто нараспашку, шнурки вокруг штанин. И ни слова. Прошёл в комнату и упал на свою постель. Лежит и стонет и подушку кусает. Вы представляете ситуацию? Я понял, собутыльники не уйдут (там ещё шесть бутылок осталось), а разруливать ситуацию надо.
Я подошёл и спросил: «Вася – это ты?» Ответ меня огорошил. Нет, я конечно понимаю людей выходящих в космос. Воздерживались-воздерживались, а потом «Поехали». Даже если бы Василий просто свезданул  бы мне по уху в «разрядке» я бы не обиделся. А он сказал: «У вас это плодово-выгодное ещё осталось?» «Конечно, Васёк. Мазохист, давай стакан». Вася выпил четыре, может пять, ладно я не жадный, четыре. Вот, тогда он снял пальто, ботики и мой галстук, и это уже было похоже на дружескую беседу.
«Вот, с этой гадости всё и началось. Ты же знаешь, насколько эта встреча была важна для меня. А я после работы, голодный, да эту гадость принял, да ещё нервы…». «Ты святой напиток не обижай. Это наш противогаз от несовершенного общества. Панацея!»
«Короче, пришёл. Коммунальная квартира на двух хозяев. У них две комнаты и одна у соседей. Тёща, Надежда Викторовна сразу, мол, проходите, мы , тут, с Оленькой на кухне хлопочем. Отец её, как это…тесть сразу представился. Бывший военный. Ростиком так себе. Не пойму, в кого Ольга. Сидим, молчим. Потом он меня на эрудицию решил прозондировать. Книги показывает. Ну, «Мысль» от «Прогресса» я то, уж, отличу. И, тут, то ли с голодухи, то ли от нервов, началась у меня в животе революция. Прямо, с залпами «Авроры». Чувствую и до взятия Зимнего недалеко. И уже не об Эфроне думаю (да простит меня Пётр Самуилович). Подпирает! Вот, только улыбнись, гад! Чуть тесть отвлёкся, я шасть в коридор. Помню, справа вешалка, по запахам кухню определил. А где туалет? И тут, плывёт по коридору будущая тёща, тащит какое-то блюдо в комнату. «Василий, вы покурить? А Оленька говорила, что вы не курите». «Мне бы  в туалет».
«Ой, извините, сразу не показала. Вон, там за углом. Туалет не совмещённый, между прочим. Только замок сломан. Ну, нет в доме хозяина. У соседки совсем крыша поехала, а Виталий Владимирович всё занят. Давайте сделаем так. Я постою у двери (соседка у нас язва ещё та). А потом пойдём есть утку. Оленька, между прочим, приготовила!» Последние слова я дослушивал уже в сортире, в толчке, в очке. Я представил, как эта моя революция бурным потоком…, в общем, ты понял. И звук! Ты представляешь две секунды! Не минуты. Секунды. За эти две секунды я успел снять штаны, нажать на рычаг сливного бочка (пусть революция начнётся водосвятием) и грохнутся на этот долбанный унитаз. Сколько во мне кило? Сто пятнадцать, даже меньше. Но, я то со всего маху… Унитаз – пополам. «Революция» в воде. Вонь неимоверная! И всё, что из бочка… Вот, только улыбнись мне!  Отравлюсь! Короче, стою я, без штанов, по щиколотку в воде и среди обломков унитаза плавает это… Ну, в общем, «революция». А за дверью, как её…Надежда Викторовна с уткой, караулит, чтоб я к соседке случайно не попал. Так, всё. Я молчу! Я, же, вижу, гад, как ты подушку кусаешь! Ну, ради друга…. Ну, себя, гад, представь. Где, там у вас это…диетическое… Что дальше? Да, ничего. Застегнул штаны. Выскочил, Надежда Викторовна даже утку уронила. Вешалку быстро нашёл. Налей ещё, а то не усну сегодня».
И вся любовь. Завяли помидоры. Она к нему приходила несколько раз, даже письмо передавала. Но Вася ни в, какую с ней встречаться не хотел. Знаете, если остричь собаку наголо, то она напрочь теряет интерес к противоположному полу. Наверно от стыда. Так и наш Васёк. В общем, пессимист он. А, так, мировой парень!