Заслушаешься его

Вот этот рассказчик Владимир Петрович! Просто заслушаешься его, как тот начнёт что-то из своей жизни повествовать! Он везде побывал, он всё повидал, он всё знает и всё умеет. Ну, просто золотой человек во всех отношениях. И говорить и делать мастак!
Повезло же тем, кто лежал с ним в одной палате городской больницы. До него как-то всем скучно было. Кому это из мужиков понравится, если сосед по койке будет тебе всё время долдонить о своих болячках. Женщины – это совсем другое дело, их хлебом не корми, дай только поведать, как у них руки, ноги и ещё кое-что всё время отваливается. А мужики нет. Ну, если кто-то и спросит кого, чего тот тут в этой палате оказался, назовёт причину болящий, но просто, без прикрас, по существу. Случаются, конечно, исключения, но они редки.
Много чего порассказывал Владимир Петрович своим коллегам по несчастью. Он ведь и великий строитель, и умелый рыбак, и большой охотник. И разных всяких случаев в своей практике столько испытал… Трасы разные в тайге прокладывал, и линии электропередач там же строил – то нормально. Что мешками рыбу руками ловил, тоже ещё ничего. Но больше всего он про охоту любил рассказывать, опять же в тайге. Вот там охота так охота! И не на какую-нибудь там мелочь, типа зайца, а на оленей и медведей… Вот тут уж заслушаешься просто…
Нет, он никогда не был браконьером, охотился по всем правилам, отстреливал зверей по лицензиям. В тайге-то много чего ещё водится. Это не что у нас в степи. Там много ещё троп нехоженых и зверей непуганых. Гуляют ещё себе спокойненько медведи около самых лесных посёлков и в гости к людям заходят частенько. Как вот тут не поохотиться и не попугать зверьё, чтобы те хоть немного опасались человека! Вот Владимир Петрович и охотился частенько. И всегда не один. В тайге одному лучше и не показываться. Всякое ведь может случиться.
Давайте перенесёмся немного назад во времени, заглянем виртуально в эту палату и послушаем вместе Владимира Петровича.

– Запросился как-то со мной на охоту коллега по работе, молодой ещё парень. До этого он только слушал рассказы про охоту, а тут решил сам испробовать охотничье счастье. Честно сказать, не очень-то мне хотелось идти с ним в тайгу – с молодыми да неопытными только намаешься, а результат… Но уговорил он меня, можно сказать, упросил просто. Захотелось вот ему оленятинки свежей испробовать, как перед смертью. Прости меня, Господи, – перекрестился Владимир Петрович, вздохнул и замолчал.
– Что, убили его? – не выдержал кто-то из слушателей. – Медведь, наверное, заломал?
– Да нет, – успокоил сразу рассказчик. – Но мог бы… – и снова замолчал. – Поехали мы, значит, утречком с ним на моём вездеходе. На обычной машине в тайге не поездишь. Места я знал, где олени кормятся, не первый раз на охоту ехал. Обязанности мы с ним распределили сразу: я слежу за дорогой, он смотрит по сторонам. Места там тихие и спокойные, так что немного и поездили. Увидели небольшое стадо оленей и постреляли. Коллега мой не очень метким стрелком оказался, однако. Но я всё же уложил двух самок…
– И остался коллега без свежей оленятинки, – тихо проговорил один из слушателей, и все рассмеялись, рассказчик только слегка хмыкнул.
– Не совсем так, – ответил быстро. – У охотников закон такой: если идут группой на охоту, всё делится поровну. Даже если ты не стрелял ни в кого, загонял, допустим, зверя или охранял палатки, всё равно свою долю получишь. Так вот.
Владимир Петрович опять чего-то задумался. Про ту охоту что ли вспомнил? Мало ли чего? Но никто его не торопил – времени у всех достаточно было. Утренние процедуры закончились, обед ещё не скоро. Можно подумать и помолчать.
– Да, – чего-то вздохнул рассказчик и продолжил. – Так вот, убили мы двух самок. А дальше что? Не повезёшь же их неразделанными домой: и груз тяжёлый, и отходов от добычи много. Чего их домой везти? Надо разделывать на месте. Это ясно. Но не тут же, где охотились. Испачкаешься весь сам и туши перепачкаешь. Значит, надо ехать или к озеру или на речку. Тайгу я тут знал хорошо, водоёмы тоже, поэтому поехали к ближайшей речке, на которой не раз обрабатывал добычу.
У кого-то из слушателей зазвонил телефон, тот начал общаться с абонентом, а другие болящие стали невольными слушателями их разговора. Куда ж деваться? Все тут невольники случая. Все с кем-то переговариваются, кто постарше – даже с койки не поднимается, кто помоложе – в коридор выходит. Это что кому больше нравится. А кому не нравится – тот молчит и слушает. Вот и слушали все нового рассказчика. Прежний молчал и тоже слушал. Разговор что-то быстро закончился. Все уставились на Владимира Петровича.
– Что? Дальше рассказывать? – усмехнулся тот. – Ну слушайте… Подъехали мы к речке, не к самому берегу, конечно. К самому даже на моём вездеходе не подъедешь. Подтащили туши к воде, начали разделывать. Не очень быстро это всегда получается, – чего-то вздохнул рассказчик. – Внутренности выпустили, шкуры начали снимать, и вдруг… услышали какой-то шорох, а потом увидели скатывающиеся камешки на противоположном берегу…
Владимир Петрович что-то замолчал, наверное, снова, в мыслях, оказался на том месте.
– Да, камешки… – в задумчивости произнёс потом. – Подняли глаза, а напротив медведица сидит на задних лапах, а рядом с ней два медвежонка…
– Ух ты! – выдохнули все дружно. – Убежали?
– Кто? Они? Как бы ни так. Никто не побежал. Мы тоже. Никак нельзя спину показывать зверю. Инстинкт у него сработает, бросится догонять и тогда… М-да… Мало тогда никому не покажется, – вздохнул рассказчик. – Но сидеть и ждать чего-то тоже опасно. Кто его знает, что у зверя на уме? К тому же у медведицы с двумя голодными медвежатами. Тут всякое может случиться.
– Так что, что делать в таких случаях? – стали спрашивать слушатели.
– Что-что? Действовать надо. Только осторожно, не сильно пугая зверя и не показывая своего страха. Так вот… – призадумался Владимир Петрович. – Начали мы стучать камнями, громко говорить – ноль внимания. Еда всё-таки пред зверями, а кушать всегда хочется. Тогда говорю своему напарнику: «Ты сиди здесь, а я за винтовкой схожу» и начал пятиться к машине. Смотрю – и медведи назад стали отходить. Понятно, опытные звери: раз человек отходит к машине, значит, будет сейчас стрелять.
– Что? И ушли совсем? – послышались снова вопросы.
– Да куда там! Кушать же всем хочется. – Сделал паузу рассказчик и продолжил. – Не стал я брать винтовку. Понял, что не собираются они на нас нападать, им просто еда нужна. А она всегда остаётся после разделки добычи. Ну и продолжили разделывать туши. Сняли шкуры, завернули в них все отходы, говорю своему напарнику: «На, отнеси им». Испугался тот, ни в какую не хочет нести, – усмехнулся Владимир Петрович, вздохнул и головой покивал. – Ну, зелёный ещё совсем паршивец. Пришлось самому нести. Взял обе шкуры, перешагнул через ручей, сделал несколько шагов к медведям, положил всё на землю, поклонился им, спасибо сказал и назад…
– Что, так и разошлись? – кто-то спросил разочарованно, ожидая видно жестокой схватки.
– Так и разошлись, – ответил спокойно Владимир Петрович. – Каждый остался при своих интересах – у нас мясо оленей, у медведей – отходы от них. Все были довольны. Такое вот случается на охоте в тайге, – подытожил он и начал собираться на побывку домой.
Владимир Петрович считался в палате вольным стрелком: ночевал когда дома, когда тут, это чтобы выспаться – дома родственники не давали поспать нормально, всё проблемы свои заставляли решать, процедуры не пропускал, в столовую поначалу почти не ходил, запах хлорки не переносил,  дома ел, потом, правда, стал вместе со всеми есть, но из своей посуды, а в тихий час развлекал коллег по несчастью своими байками.  Интересные у него были байки…

Так бы и слушали его все коллеги с утра до вечера, но вот ведь какая штука случилась: одного пациента выписали, выздоровел он почти совсем, а на его место поселили другого, такого же калеку, как и оставшиеся. Приехал тот из ближнего с городом села, в прошлом – военный, прапорщик в отставке, назвался Фёдором Кузьмичом. Небольшого роста, с густой ещё шевелюрой на голове, пусть слегка и седоватой, и такой разговорчивый… Сразу и стал этот Фёдор Кузьмич конкурентом у Владимира Петровича. И тоже такие интересные вещи стал рассказывать…
– Знаете, лечить ведь можно не только в больницах, но и дома, – начал он как-то и посмотрел на ближайшего соседа, тот ничего не сказал, как будто бы и не расслышал, другие тоже никак не прореагировали: подумаешь, истину какую открыл! – Я про себя расскажу, – между тем продолжил Фёдор Кузьмич. – Даже не про себя, а про свою жену. Она у меня, знаете ли, такая женщина… сто пятьдесят килограммов весит…
– Ого! Повезло тебе, коллега, – кто-то среагировал, другие только посмеялись.
Ещё бы! Сам-то рассказчик весил, наверное, не больше семидесяти килограммов, а тут такая женщина – в два раза его больше! Бывает же такое!
– Да, собственно, не в весе дело, а в другом… – начал опять рассказывать тот и слегка призадумался. – Болячка одна нехорошая у неё появилась: выступила «рожа» на правой ноге. Пошла краснота по ней, нога распухла… И что делать? Вызвали врача на дом, приехал он, осмотрел жену и говорит: надо в больницу везти. А как везти? Вес у неё какой? Сто пятьдесят килограммов. А ноги совсем отказали – не ходит она. Кто за ней в больнице будет смотреть? Никто. Тут хоть я как-то смогу и покормить, и вынести всё за ней. А там… – Опять чего-то призадумался Фёдор Кузьмич. – В общем, решили дома лечить. Доктор прописал лекарства, купил я их, начал её «рожу» мазать, а она совсем не проходит…
– Болячка сложная. Сразу она не проходит, – кто-то прокомментировал. – Надо было её всё-таки в больницу везти.
– Может, и надо, но как? – Замолчал чего-то рассказчик. – Начал я по родным да знакомым звонить, совета спрашивать. Вон один и говорит: есть в городе такой лекарь, Серёжей его зовут, он все болячки лечит. Дал мне его телефон. Посомневались мы вместе с супругой, не верилось что-то в такое, чтобы какой-то человек мог все болячки лечить. А что нам терять? Взяли и позвонили ему. Тот внимательно выслушал, что да как спросил, и говорит: найдите плотную красную тряпку, покройте ногу больную. Мы так и сделали. Нашли такую тряпку, оторвали от старой обшивки дивана и замотали ногу…
– И сразу «рожи» не стало! Так? – проговорил сосед и рассмеялся, другие что-то смех не поддержали, видимо, заинтересовались таким рассказом.
– Нет, не так, – спокойно ответил Фёдор Кузьмич. – Не так. Стали ждать. А чего ждать, сами не знаем. Тут он снова позвонил и говорит: теперь выведете её на улицу и подержите ногу на воздухе. Не так просто это оказалось сделать. Она-то совсем не ходила. Пришлось соседей звать на помощь. Те пришли, помогли, вывели мы её кое-как на улицу, посадили на старое кресло и стали ждать. Прошло немного времени, и два чирья стали вздуваться, лопнули, из них гной пошёл. Минут пятнадцать выходил он. Завели супругу обратно в дом, снова накрыли ногу красной этой тряпкой, а вечером опять вывели на улицу. И ещё один чирий лопнул. Опухоль спала, нога стала подсыхать…
– Чудеса… – послышался возглас соседа.
Фёдор Кузьмич посмотрел на того, покивал головой.
– Через месяц Сергей приехал к нам, – продолжил он через некоторое время. – Осмотрел ногу супруги, сказал «всё хорошо», дал спрей и какую-то мазь, сказал, чтобы мазали. Мы так и делали. И вылечил ведь ногу! Хотели ему заплатить, но денег он не взял. Мы потом, правда, через знакомых передали немного. А живёт этот кудесник в вашем городе. Лечит и другие болячки. На расстоянии.
– Чудеса… –  послышался тот же самый возглас. – Придумываешь ты всё-таки, Кузьмич. Не бывает такого.
– Я бы никогда не поверил в такое, если бы сам не был свидетелем, – спокойно отреагировал Фёдор Кузьмич, отвернулся к стенке на постели и замолчал.
Молчали и другие коллеги по несчастью. Им и верилось и не верилось в подобное. Чудеса, одним словом!

Молчание вскоре прервал старейший житель палаты Иван Семёнович. Он и по возрасту был здесь старшим, видимо, дело двигалось к семидесяти пяти, и по пребыванию в больнице. Его болячка всё никак не проходила, после операции осложнения начались, так и не кончались. Куда деваться, возраст брал своё. Он был немногословен, особо о себе ничего не рассказывал, так как-то обмолвился, что работал в институте, кандидат наук. Сейчас на заслуженном отдыхе.
– Это, действительно, чудеса, – проговорил тот тихо, но все услышали. – Может, это от Бога, может… – не стал договаривать, но и так всё было понятно. – Чудеса разные случаются. Мне вот раз приснился один такой сон. Жена у меня верующая, я так… – чего-то замолчал Иван Семёнович, но потом продолжил. – Она меня часто спрашивала: ты веришь в Бога? Я всегда выражал сомнение: то ли есть Он, то ли нет, кто его знает? И вот однажды лежал я поздним вечером на кровати у нас в саду. Вроде и спал, и не спал. Состояние какое-то было туманное. И вдруг откуда-то сверху послышался громкий голос: «Посмотри вперёд!» Я посмотрел – синее-синее небо, а сверху какой-то яркий свет. И снова послышался тот же голос: «Посмотри направо!» Посмотрел туда. В двадцати-тридцати метрах от меня в потоке мощного света появился огромный трон. На нём сидел белый-белый старец…
– Бог что ли? – не выдержал сосед справа.
– Я тоже так подумал: Бог… – замолчал опять Иван Семёнович.
– Ну, что дальше-то было? – послышался нетерпеливый вопрос.
– Дальше… дальше опять послышался голос: «Посмотри налево!» Посмотрел. Стоит там высокий белый человек с большими крыльями за спиной. «Ангел», подумал. Ангел говорит мне: «Посмотри вперёд!» Посмотрел. Появилась большая вывеска, как экран телевизора. Она засверкала самыми разными яркими цветами, и начали появляться большие буквы. «БОГ» – на первой строке, «ЕСТЬ!» – на второй… Это было подтверждение, что Бог есть…
Замолчал Иван Семёнович, погрузился в какую-то дрёму. Другие тоже словно в оцепенение впали. Никто ничего никому не говорил.