Яма. Они сгорели заживо

Албанцы, арабы, талибы – понаехавшие в Чечню подзаработать на крови. Это они отрезают головы пленным русским солдатам.





– Вон лачуга! – прошептал лейтенант и передал мне армейский бинокль. – Они там засели! Это их логово!

– А если кроме них там гражданские есть? – насторожился я, разглядывая ничем не примечательную лачугу в горах, в окнах которой виднелся осторожный свет.

– Анохин, Зейналов – в разведку! – шёпотом скомандовал лейтенант. Для остальных добавил: – Готовьте "Малютку", парни!

Из достоверных источников нам стало известно, что в этой горной лачуге ютятся боевики-наёмники. Командование дало добро на проверку. А если факт подтвердится, то и на ликвидацию.

Были бы там чеченцы, пришлось бы действовать по всем правилам этой войны: дом окружать и выставлять боевикам ультиматум. Чеченцы, какие-никакие, но всё же немножко свои. Граждане РФ, во всяком случае.

Наёмники из-за бугра – другое дело. Насчёт них совсем другие инструкции – их сразу в расход, без цацканий и проволочек. Главное, чтобы гражданские не пострадали.

Наёмники – самый мерзкий сорт боевиков. Жалости эти нелюди не заслуживают даже по самым гуманным и толерантным понятиям. Озверевшие существа, утратившие человечность, они не могут жить без войны – без смерти, без убийства, без чужой боли. Албанцы, арабы, талибы – понаехавшие в Чечню подзаработать на крови. Это они отрезают головы пленным русским солдатам. Изувеченные трупы, пытки и издевательства – не просто тактика устрашения, это наркотик для садиста и изувера, каким становится наёмник, прошедший через множество войн.

Романов и Смирнов тем временем настраивали ПТУР – противотанковый ракетный комплекс по прозвищу "Малютка". Закрепили на камнях и привели в боеспособное состояние.

Где-то рядом зашебуршал камешек – и мы все разом насторожились. Но оказалось, что всё в порядке и беспокойство было напрасным. Это вернулись из разведки Анохин с Зейналовым.

– В доме гражданских нет, я в три окна заглянул, – отчитался запыхавшийся Зейналов.

– Охранение даже не выставили, – добавил Анохин. – Слишком уверены, что федералы так высоко в горы не сунутся.

– Рожи у тех, кто в доме, не чеченские, – заметил Зейналов. – И говорят на пуштунском.

– Талибы! – проскрежетал лейтенант зубами. – Так я и знал!

Он показал рукой, опустив ладонь вниз, что значило: "Кончаем с ними без разговоров и сожалений".

Смирнов кивнул с пониманием и заглянул в прибор наведения ПТУРа. Прицелился – выстрел. Пшикнуло и полыхнуло пламя – из ПТУРа вылетела ракета.

Наводчик у нас что надо! Ракета попала в цель, точнёхонько в центральное из окон дома! В конечной точке её полёта прогрохотал взрыв. Внутри лачуги что-то глухо бухнуло и полыхнуло пламя, выбивая изнутри уцелевшие окна и вместе с осколками стекла вырываясь наружу.

– Они сгорели заживо, – перекрестился крещёный Романов.

– Поверишь, не жалко ни разу! – отозвался Анохин и сплюнул сквозь зубы, с презрением. – Это наёмники, они заслужили.