Мы воевали не из-под палки. Беседа с ветераном

Мы рады познакомить вас с вице-адмиралом А.Д. КЛИМОВЫМ, председателем Клуба кавалеров ордена Александра Невского.

— Анатолий Дмитриевич, современному человеку Великая Отечественная война представляется, так сказать, в двух образах: первый образ создавался в советское время, а второй создается ныне демократическими публицистами. Как вы, фронтовик, считаете: какой из этих двух образов ближе к действительности?

— Мне не хотелось бы безоговорочно осуждать современную трактовку истории Великой Отечественной. Что греха таить: годы войны были не самыми легкими в нашей истории. Много было тогда и страшного, и отвратительного, и горького… Но вот что меня безпокоит: журналисты ныне вольно или невольно замалчивают тот замечательный боевой дух, который двигал нашу страну к Победе. Мы воевали не из-под палки. Массовый героизм, самоотверженность, готовность на смерть ради товарищей — этого никаким приказом не добьешься, это должно изначально жить у человека в душе, — и это жило там. К сожалению, сейчас об этом могучем патриотическом порыве сороковых годов почти забыли… Должно быть, и мы, ветераны, виноваты в этом: не донесли, не смогли передать детям, не сумели зажечь молодых своим огнем…

— Но ведь не все солдаты в окопах показывали чудеса героизма… Может быть, патриотический порыв затронул не всех?..

— Понимаете, война — это тяжелейшая работа, и выдержать несколько лет такого напряжения — вещь почти невозможная. Нужно было гореть, нужно было жить ради победы — только сильная душа способна была перенести подобные нагрузки. Я сейчас даже не говорю о постоянной близости смерти — это особый вопрос. Но возьмем чисто физическую сторону боя. Я служил на Волховском фронте, командовал батареей «катюш». Мы стояли среди Мшинских болот, и подвоз боеприпасов туда был невозможен. Солдатам приходилось таскать снаряды на собственном горбу. А ну-ка, представьте: 43-килограммовый снаряд за три километра по трясине! И так несколько ходок. Надолго бы вас хватило? А ведь нас всю войну с места на место перебрасывали: у «катюш» была частая смена огневых позиций. Катим на своих студебеккерах: все равно, ночь или день, зима или лето… На новой огневой позиции никакого укрытия, никаких блиндажей; хочешь спать — на снегу еловых лап настелешь и спишь. Или во время переезда: заберешься под чехол, держишься, чтобы не свалиться под колеса и клюешь носом… Или вот такой пример. Однажды под Ленинградом нашей батарее было приказано поразить 12 целей за полтора часа. Это работа на пределе сил: нужно в течение семи минут с точностью автомата зарядить установку (64 снаряда!), прицелиться, убрать людей в укрытие, дать залп, и тут же снова заряжать. До сих пор, вспоминая этот случай, удивляюсь, как мы сумели это сделать. Но сделали, и никто не ныл!.. Конечно, мы были награждены — о наградах командование не забывало, но не меньше грело душу и сознание своей победы: справились! сумели!

— Порой раздаются голоса, говорящие, что оборона Ленинграда стоила России слишком больших жертв, что, сдав Ленинград немцам, мы бы спасли людей от смерти… Но, если отбросить эмоции: насколько целесообразна была бы сдача Ленинграда? Спрашиваю вас и как участника обороны города и как военачальника, знатока военного искусства.

— Такие рассуждения не имеют ничего общего со здравым смыслом. Трудно даже понять, на чем они основываются: неужели людям не известна история войны? Пока Ленинград держался, немцы не могли подойти к Москве с севера. Если бы город пал, для Гитлера тотчас открылась бы дорога и на Москву, и в северные области России, и даже на Урал. Освободились бы огромные немецкие силы — и освободились бы они для того, чтобы убивать. Война пошла бы уже совсем по-другому, в условиях куда менее выгодных для нас, и очевидно, что день победы пришел бы намного позже… Итак, не надо думать, что сотни тысяч умерших от голода, и сотни тысяч, павших в боях под Ленинградом, были безсмысленной жертвой, словно погибли они от нелепого несчастного случая или в угоду чьим-то амбициям. Нет, их смерть — славная, героическая, — они намного приблизили победу, они своими телами заградили врагу путь в глубину страны.

— А можно ли сказать, что сдача Ленинграда поставила бы под вопрос и саму возможность нашей победы?

— Я бы не был столь категоричен. Еще раз напомню вам: боевой дух народа был очень высок. Да, жертвы бы пришлось понести несравнимо большие… Но мы бы все равно одолели. Уже работали перевезенные в Сибирь предприятия, уже создавалось оружие более мощное, чем у противника… В тылу имелось еще достаточно резервов… И все же день 9 мая 1945 года был бы тогда ничем не примечательным фронтовым днем. И я не знаю, как можно, даже не очень тщательно изучив историю войны, утверждать, что Ленинград следовало сдать. Думаю, что утверждающие так прекрасно все понимают и сознательно лгут, желая высокое самопожертвование защитников города выставить безсмысленной бойней.

— Анатолий Дмитриевич, вы следите за тем, что происходит в армии сейчас? Общаетесь с современными офицерами?.. Каковы ваши впечатления?

— Да, клуб кавалеров ордена Александра Невского, который я возглавляю, объединяет представителей всех родов войск, и мне часто приходится встречаться и с морскими и с сухопутными офицерами. Общаемся мы со слушателями военных академий, с курсантами, с кадетами… Приходится и напрямую у них спрашивать: как служба, как настрой, как дух боевой? Увы… Ответы не радуют. Настрой послевоенного времени был иным: мы и мысли не держали, что закончив училище, двинем в какую-то далекую от армии сферу… Нет! Вот я, например, получив назначение на Северный флот, был очень рад: на таком боевом флоте выпало мне служить! А сейчас молодые офицеры, завершив учебу, не видят для себя перспективы. Их ждет нищенская жизнь, но и ее можно было бы вытерпеть, если бы не другая беда. Флот (говорю о нем, потому что мне это ближе) сейчас практически не пополняется новыми боевыми кораблями, — та же самая картина в других видах вооруженных сил. Офицерам словно говорят: вы нам не нужны, вы — обуза. Кто же захочет служить с таким напутствием?

— А если всерьез браться за подъем армии, что нужно сделать в первую очередь?

— Прежде всего нужно укреплять офицерский состав. На подготовку кадров в наших учебных заведениях, на отбор курсантов нужно обратить самое серьезное внимание. Сегодня у меня гостил мой друг, профессор одного из военно-морских училищ. Я ему впрямую вопрос задал: «Можешь ли ты сказать, что за люди у вас сегодня учатся?» — «Могу. Процентов 80-85 — это дети из бедных семей, а также приезжие из села. У них недостаточный уровень общего образования, они испытывают трудности в освоении материала высшей школы. Им учиться тяжело, а молодые преподаватели и заниматься с ними не хотят — настроя прежнего нет». Вот что касается обучения военных. Что же касается руководства Вооруженными Силами, то большинство офицеров считает, что руководить Министерством Обороны непременно должен специалист. Нужно пересмотреть роль и место Генерального штаба: сейчас он совсем отстранен от задач, связанных с боевой подготовкой…

— Как вы считаете, какой для России внешний противник сейчас более опасен: Запад или, наоборот, — Восток, Китай?

— Трудно сказать… Что касается Китая, то он сейчас может забрать Сибирь и без войны. А Запад… Чтобы не говорить много, скажу так: думать о боях с внешним противником нам сейчас нельзя. Ни в коем случае! Сейчас нужно все внешние конфликты урегулировать мирными средствами. Нам не до боевых действий. Нам чужая земля не нужна. Нам трудиться и трудиться нужно, — и не один десяток лет! — чтобы восстановить то, что было разрушено и без боя. Армия не может возродиться, если не возродится Россия.