Короткий рукав, вырез каре и бант на животе

   Личностью Шурочка была преинтереснейшей. Поступки ее ни предсказать, ни предотвратить было невозможно. Совершались они внезапно и необдуманно. Руководили ею исключительно порывы и необыкновенная подвижность. Никого похожего вокруг не было, и мне с ней было исключительно интересно.
  Шурочка всегда была окутана ореолом загадочности. Было невозможно предугадать, что она вытворит в следующий момент. Преувеличенное чувство своей значимости, ее не покидало никогда. Даже идя по улице, она, как бы, слегка подсмеивалась над всеми. А из дома выходила со словами:
- У меня такие большие глаза, просто невозможно на улицу выйти - весь мусор собирают. Все время приходится останавливаться и вытаскивать!
  Шурочка считала себя искуснейшей портнихой, не признавая никаких авторитетов в мире моды. И заказчик, предвкушая очередную обнову, шел к ней, полностью полагаясь на опыт, вкус и профессиональный взгляд.
  Все это было так, но не в случае с Шурочкой. Здесь этот номер не проходил, так как Шурочка признавала только два фасона, и выйдут заказчики от нее именно в них, не взирая ни на достоинства, ни на недостатки и, тем более, ни на какие особенности фигуры. Это был ее звездный час.
  Первый и любимый фасон платья: короткий рукав, вырез каре, на животе бант с перетяжкой, на перетяжке - брошь. Заказчику дозволялось лишь выбрать брошь. В зависимости от плотности ткани, вариант назывался летним или зимним.
  Второй фасон отличался лишь отсутствием банта и, вместо выреза каре, предлагалось сделать элегантную щель. Заказчику разрешалось лишь варьировать глубиной разреза.
  Заказчик еще не подозревал, что выбора у него нет, что все решено задолго до его прихода, и никаких личных фантазий не допускалось. То ли Шурочка обладала даром убеждения, то ли брала измором, но выходили они от нее неизменно с вырезом каре и бантом на животе. Причем размер живота не имел никакого значения. При его отсутствии, убеждалось, что бант придает элегантность, а при наличии - что бант его скрывает. Особенно активно сопротивляющимся бант пришивался "наживульку", чтобы, раз уж нет вкуса, могли снять.
  А Шурочка, провожая, смотрела им вслед со снисходительно - усталой улыбкой, и встречала следующих заказчиков, еще не знающих значения этой улыбки. Ткани были дороги, шили редко, носили долго. Клиентов было много, городок маленький... А на недоуменные возгласы заказчиков:
- Александра Ивановна, да здесь половина города ходит в таких платьях! - Шурочка отвечала с самодовольной улыбкой:
- А что вы хотите, модно же! Люди-то понимают! В моде разбираются!
  Самое смешное, что и она носила платья этих же фасонов. И когда снашивала, то сразу же шила точно такое же.  Переехав в Питер из пригорода, Шурочка еще какое-то время продолжала шить в том же духе, но затем вдруг резко изменила своим пристрастиям, перейдя на однотипные темные сарафаны с блузками. Но, видимо, ностальгия брала свое: нет-нет , да и выходила очередная клиентка в платье с короткими рукавами, вырезом каре и с бантом на животе!