Герман, это ты во всем виноват!

  Как же я ненавидела нашу дачницу тетю Розу - Розу Григорьевну Кац! Крупную дородную женщину с небольшими кокетливыми усиками и маленькими ухоженными ручками.
  Невзлюбила я ее сразу, в первый же день приезда. Обменявшись взглядами, я поняла, что из машины вышел враг.
  Следом показалась маленькая пухленькая кудрявая девочка лет трех, и тут же была подхвачена и уцелована тетей Розой с ног до головы. Лицо тети Розы светилось нескрываемым обожанием.
  С трудом оторвавшись от внучки, она повернулась в мою сторону:
- А ты что стоишь, детка?! - Таскай, таскай коробки! Видишь, сколько вещей? Давай, помогай, а то дедушке одному не справиться!
  Около фургона стоял дедушка. Как и следовало ожидать, оказался он маленьким, худощавым, пожилым мужчиной с большой лохматой головой и открытой улыбкой, удивительно похожим на артиста Зиновия Гердта. Звали его Герман Рафаилович Кац. Тете Розе он едва доходил до плеча, но это не мешало ему смотреть на нее с нескрываемым обожанием.
- Ну, что ты, Розочка! - (Иначе он ее не называл) -я все сам переношу. Зачем же заставлять ребенка?
Тетя Роза обернулась и начала давить его взглядом.
- Ага, ребенок... Нашел ребенка!.. Ничего с ней не произошло бы. Вот наша Инночка - ребенок! - чмок - Вот это настоящий ребеночек! - чмок, чмок, чмок...
  Она опять подхватила свою внучку, уцеловала с ног до головы, торжественно обвела всех взглядом и прошествовала в дом - обустраиваться.
  Заняли они, конечно, лучшую комнату, еще весной выторговав у Шурочки лестью и комплиментами чуть ли не половину стоимости.
  В доме была еще одна комната. Кухня подразумевалась общей, но тетю Розу это не волновало. Расположилась она с размахом - сразу заполнила коробками два кухонных стола и две навесный полки. Заглянула в небольшой подпол, который служил холодильником, и опустила туда огромную сумку с продуктами.
- Так, отлично, на первое время хватит!
  Шурочка попробовала объяснить ей правила общего пользования, но Роза Григорьевна отмахнулась:
- Ах, не вмешивайтесь, Александра Ивановна! Мы Вам деньги заплатили, сами разберемся!
  На шум из второй комнаты выглянули две пожилые женщины - мама и дочка. Старая петербургская интеллигентность чувствовалась во всем: от очень тихого голоса, до темных платьев с кружевными воротничками и брошками - камеями. Приехали они накануне вечером на поезде. Багажа с собой практически не было. Так, маленькие сумочки и небольшой саквояж.
  Улыбнувшись, старшая женщина произнесла:
- Добрый день. Мы ваши соседи.Будем вместе отдыхать. В тесноте не в обиде.
  Тетя Роза не торопилась приветствовать новых соседей. Стояла и сверлила их изучающим взглядом. Наконец, посчитав паузу достаточной, недовольно буркнула:
- Приятного мало, впрочем, как и места. А уж отдыхать будем, как получится.
  После еще одной паузы для убедительности, сразу начала устанавливать свои коммунальные порядки:
-Так, главной здесь буду я! Готовлю я каждый день с раннего утра. Оба стола мои, полки тоже. Кулинарка я изысканная, места мне много надо.
-А мы где готовить будем? - робко спросила пожилая соседка.
- Вы? Не думаю, что вам на вашу готовку стол нужен.  Сразу все в комнате размещайте и просто так не выходите! Здесь и одной тесно. Да, когда мы обедать будем, тоже лучше не выходить. Инночка не любит, когда вокруг посторонние шастают. Днем Инночка спит очень чутко, поэтому просьба в помещении находиться молча. Если хотите поговорить - выходите во двор. И вообще, старайтесь громко не разговаривать, это Инночку раздражает. Девочка привыкла к тишине и покою.
  Пожилая соседка попробовала вставить слово:
- Так мы тоже отдыхать приехали...
- Вот и отдыхайте, только так, чтобы другим не мешать! - И продолжила:
- За водой ходить будете вы. Мне нельзя тяжести поднимать. Мусор у себя в комнате держите. Нам своего хватает. Убираться будем по очереди: я - одну неделю, вы - две.
- Почему же вы одну? Вас, кажется, тоже двое, а на выходные еще, наверное, и родственники приедут?
  Почувствовав родную коммунальную стихию, тетя Роза просияла:
- Это вы вот эту малюсечку вторым человеком назвали? Это вы за нее мне еще неделю убираться предлагаете? Вот за эту кроху? Вы считаете, что эта кроха, как вы гадить будет? Вам, милочка, лучше со мной не пререкаться. Нам еще три месяца отдыхать вместе предстоит...
  Младшая соседка покачала головой:
- Нужно сразу разобраться, пойду к хозяйке.
  Шурочка, как всегда, очень спешила, и, не вникая в суть вопроса, быстро навела порядок:
- Так, освободить стол и полку. Газовая плита общая, дровяная тоже. В остальном разбирайтесь сами. Некогда мне ерундой заниматься. Даже смешно - взрослые люди, а договориться не могут. - И погрозила пальцем:
- Я здесь хозяйка! Смотрите у меня! Я ведь и отказать могу. Милости просим на выход. Желающих много. Вон, до сих пор ходят, в двери стучат, отдыхать просятся. Всё! Меня чтоб больше не беспокоили, живите пока, дышите свежим воздухом. - И быстро удалилась.
  После многозначительной паузы, сообразив, что ее звездный час еще не настал, тетя Роза демонстративно начала освобождать стол и полку, выкладывая все на пол.
- Ну вот, Инночка, теперь нам кушать будет не на чем. Ну ничего, ничего, лишь бы другим удобно было, а мы и в комнате пообедаем, на коленках. Здесь же теперь не протолкнуться будет! Занимайте, занимайте наш стол с полкой, вам нужнее...
  Соседки тихо ушли в свою комнату, так и не ввязавшись в перепалку. Вслед им летело:
- Идите-идите, нам лишние глаза не нужны. Не дай Бог сглазите, вкус у еды испортится.
  Тетя Роза посчитала, что одержала победу. Соседи были сразу "поставлены на место", "задвинуты" и "лишены права голоса". Они действительно не могли противостоять такой стихии, так как даже между собой разговаривали практически шепотом.
  Тем временем, маленький Кац перетаскал все тюки и коробки,и из фургона показался добротный буфет с невероятным количеством ящичков и полочек. Тетя Роза выскочила из дома и побежала руководить водителем и маленьким Кацем.
- Так, так, аккуратнее! Несем,несем! Напряглись, приподняли, вносим!
  Но внести не удалось. Ни в высоту, ни в ширину в двери дома буфет не проходил. Удалось только втиснуть его в маленький коридорчик, да и то поперек, почти полностью перегородив вход.
- Герман, это ты во всем виноват! Почему ты не подумал, куда поставить буфет? Зачем ты снял эту дачу?
  Герман Рафаилович искренне удивился:
- Розочка, так мы же вместе сняли... А буфет лучше было оставить.
- Как оставить?! Это же мой талисман! Моя реликвия! Моя гордость! Я никогда без него не езжу! Здесь все мои секреты, все специи, залог хорошей кухни! Ты что, хочешь чтобы Инночка кушала невкусную пищу? Никогда! Мой ребенок должен хорошо питаться! Кстати, а где ребенок?
  Ребенка рядом не было. Тетя Роза схватилась за сердце и заорала не своим голосом:
-Пропала! Ищите,ищите все! Что стоите? Ищите мою Инночку! Герман, это ты виноват! Где теперь наша девочка?
  Дверца скрипнула, и из буфета высунулась довольная, круглая мордочка. Татя Роза схватила ее и , рыдая, начала уцеловывать. На шум выбежали дачницы-соседки, а Шурочка, подойдя, удивленно уставилась на буфет.
- А ЭТО зачем вы притащили? И как мы теперь проходить будем?
  Тетя Роза вышла вперед, сузила глаза, поджала губки и улыбнулась:
- А Вы-то здесь причем? Мы деньги заплатили, мы и ходить будем!
  Тетя Роза повернулась к выглянувшим соседкам:
- Да, соседи? Ведь нам удобно?
  Те закивали головами и опять скрылись за дверью. Шурочка хотела что-то ответить, но пока просто махнула рукой.
  Соседей можно было понять, второго выхода из комнаты не было. И, рано или поздно, им придется столкнуться на нейтральной территории с тетей Розой.
  Кац, там временем, присел отдохнуть на табурет.
- Герман, ты что, сидишь? Ты не понимаешь, что эта обстановка на меня подействовала?! У меня же сердце!
  Герман вскочил, метнулся к аптечке и вытащил валидол.
  Тетя Роза с удовольствием заняла место на табурете и сунула таблетку под язык. Дальше носился только Герман, раскладывая все по полочкам и ящичкам. Дом заполнился смесью запахов неведомых нам специй. Дышать становилось трудно. А Герман уже стелил кровать, чтобы Розочке и Инночке было удобно отдыхать, ведь они заплатили деньги. Для него на ночь ставилась раскладушка, так как неделю он работал и жил в городе, приезжая на дачу на выходные.
  Рано утром тетя Роза начала греметь кастрюлями и хлопать дверцами, нисколько не считаясь с чужим отдыхом. Скоро все забулькало и зашкваркало. По дому расползлись непривычно резкие ароматы. Обед готовился основательно.
  Соседи проснулись и, решив разведать обстановку, робко выглянули из своей комнаты. Тетя Роза чуть не выронила сковородку.
- Так, не поняла! Здесь что, еще кто-то есть? Кто-то на пляж не ушел?
  Дверь быстро захлопнулась. На крик выскочил маленький Кац, осмотрелся и хотел проскользнуть мимо Розочки.
- Герман, стоять! Разберись немедленно! Над нами уже с утра издеваются, за людей не считают! У нас режим! Я деньги заплатила! Мне обязаны предоставить удобства! И, вообще, ты не подумал о будущем!
- О каком будущем, Розочка?
- О таком! Где нам всем размещаться, когда приедет наша дочь со своим мужем? Мне необходим отдых и простор.
- Розочка, я все предусмотрел и договорился. На выходные нам отдают эту чудную верандочку. Розочка, совершенно бесплатно!
- Что? Никогда! Там же невозможно находиться! Это пусть они перебираются на веранду. - Тетя Роза махнула в сторону соседей. - Нас больше, нам больше места положено! Я не могу спокойно отдыхать, когда за стенкой кто-то живет. У меня же сердце!
  Достойный отпор соседи дать не могли, но рядом была я. И напрасно тетя Роза не воспринимала меня как противника.

Так начиналось лето. Первое время я скрывала свою неприязнь. Просто делала вид, что не слышу, не вижу, не понимаю. Тетя Роза, в свою очередь, замечая меня, сначала кривилась, хмурилась, а потом начала "ласково" впрягать в работу.
- Деточка, посиди с Инночкой, она к тебе так тянется... У нас очень умный ребенок, тебе с ней будет интересно. Тебе тоже развиваться пора.
  Я была старше Инночки на целых семь лет. Считая себя абсолютно взрослой, воспринимала это как унижение.
  Или:
- Деточка, посиди с Инночкой, я хочу супчика покушать, поиграйте на полянке. Посиди-посиди, тебе все равно делать нечего, а я, может, посплю, разморило что-то.
- Сходи-ка в ларек, купи хлеба, булки, молока, сметаны... А то мне в такую жару нельзя из дома выходить, вдруг голову напечет. Да, и Инночку с собой возьми, ребенку двигаться надо,а не целый день за забором сидеть.
  Дальше - больше:
- Опять ты ничего не делаешь! На, почисти картошку, морковку, свеклу... Что за характер? Сама-то никогда не предложишь помочь! Я деньги плачу, мне больше отдыхать надо! У меня же сердце!
  Или:
- Опять жара! Мне в жару ничего делать нельзя! Иди, помой пол на кухне, и в коридоре, а то сегодня моя очередь. Ну, и чего ты кривишься? Я же не прошу у себя в комнате мыть, хотя могла бы. А это места общего пользования. Общего... Поняла? Ты тоже тут вечно топчешься! Вон, сколько песка нанесла! Это все ты! Тебе и убирать! У Инночки ножки маленькие, разве она столько грязи может натаскать?
Да, еще сходи на колонку, принеси воды. Мне тяжести противопоказаны, а Инночке ведерко маленькое дай. Ребенка нужно приучать к труду с детства, а то вырастет, не дай Бог, такая, как ты.
  Мое раздражение быстро переросло в ненависть. Я ненавидела ее лицо, руки, вечно горящие злобой глаза, ее улыбку на поджатых губах... Я ненавидела ее всю. Но особенно ненавидела ее голос - высокий, пронзительный, вечно обвиняющий и негодующий.
В покое она меня не оставляла, и я решила действовать. Каждое мое  утро начиналось с обдумывания очередной гадости, которую непременно надо было совершить, желательно с наибольшим шумовым эффектом. Окна тети Розы выходили в сад и подразумевалось, что кроме щебета птиц, оттуда ничего не должно доноситься. Но я умудрялась привести под эти окна столько соседских детей, что было слышно только их. Детей я собирала со всей округи. Кого просто заманивала, а сопротивляющихся приводила силой. Особенно ценились голосистые и нытики. После первых криков и воплей, распахивалось окно и показывалось гневное лицо тети Розы:
- Пошли вон, гаденыши! Фу, какие вы противные! Это моя территория! Я деньги заплатила! Сейчас выйду, всех переловлю!
  Когда мы особенно расходились, и тетя Роза беспрерывно сыпала проклятиями в нашу сторону, рядом в окне показывались две пожилые соседки с сияющими лицами и радостными улыбками. Они махали нам и поддерживали одобрительными кивками. Мол, так-так, играйте детки, развлекайтесь, наслаждайтесь детством. Вам весело и нам в радость ваши забавы.
  Но мы не ограничивались только шумными играми. Особое удовольствие нам доставляло подкарауливать тетю Розу в туалете. Туалет стоял на заднем дворе, довольно далеко от дома. Доски сколочены плохо, щелей много... И, когда она начинала орать:
- Глаза, опять глаза, везде глаза! - Мы быстро закрывали ее снаружи на вертушку, и, с хохотом, убегали прятаться.
  Попав несколько раз в неприятную ситуацию, тетя Роза начала действовать с осторожностью.
Подойдя к туалету с кустом крапивы в руках,она резко прыгала за ветхое строение, уверенная, что нам не удастся убежать. И удивленно застывала, никого там не обнаружив.
  Когда все гадости на сегодня были переделаны, я забиралась на забор, сидела и выдумывала новые каверзы на следующий день.
  Утром тетя Роза надевала на Инночку очередной чистейший сарафанчик. Таких сарафанчиков на вешалках висело множество, чтобы менять при малейшем загрязнении. Одевая ее, тетя Роза приговаривала:
- Вот, пусть посмотрят на Иннюсеньку, на мою чистюлечку. А потом пусть на себя посмотрят. Фу, какие они противные, грязные, растрепанные. Инночка с ними играть не будет. Мы в другую сторону пойдем, там, где хорошие детки играют. А то Инночка насмотрится и наберется лишнего. Инночке отдых нужен, а не слушать эти противные визги.
  Я все прекрасно слышала и план мести созрел тут же. Во дворе тетя Роза развесила сушиться Инночкины сарафанчики. Подождав пока она уйдет, я ножом перерезала веревку и быстро убежала. Белье упало прямо в грязь.
  Вечером, сидя на крыше, и, чувствуя себя в полной безопасности, я с удовольствием ждала представления.
  Увидев мою мать, тетя Роза начала вопить:
- Александра Ивановна, идите сюда немедленно! Ваша дочь разбойница и хулиганка! Слов она не понимает, Вы должны ее ударить! Она, конечно, не виновата, простите, наследственность, но нам-то надо отдыхать! Примите меры! Я деньги плачу, а мне нервы устраивают!
  Но представления не получилось, Шурочка махнула рукой и пошла своей дорогой.

Время шло, своего я добилась. К концу лета тетя Роза уже плохо владела собой. Каждый день случались истерики.
- Я приехала сюда отдыхать и хочу за свои деньги получить тишину и покой! У меня же нервы! А вы почему-то ее так любите, что совершенно не наказываете! Я требую ее выпороть! Я должна отдыхать в удовольствие, а не тратить свое последнее здоровье непонятно на кого!
  Тут Шурочка не выдержала:
- Непонятно на кого? Выпороть? Это Вы мне указываете? Ишь, отдыхать ей мешают! Уработалась! А за те деньги, что Вы заплатили, милости просим на выход!
  В ответ тетя Роза поджала губки и гневно сверкнула глазками.
  И вот рано утром нас разбудил пронзительный крик:
- Герман, это ты во всем виноват!
Затем раздался скрип и грохот. Выбежавшим на шум открылась незабываемая картина: тетя Роза, наклонив буфет, пыталась завалить его на маленького Каца, который покорно подставил свою спину, видимо, собираясь в одиночку дотащить его до фургона, который стоял у калитки. Водитель сидел в кабине и не торопился таскать тяжести. Наконец, тете Розе удалось завалить буфет на спину Каца, но Кац неожиданно завалился вместе с ним. У буфета отвалилась дверца и вылетели полочки. Тетя Роза ахнула:
- Герман, ты что наделал! Мой талисман! Моя гордость! Моя реликвия! Мой буфет! Как ты мог упасть?! Вставай немедленно! Ты не видишь, я переживаю?! У меня же сердце!
  Кац попробовал вылезти из под буфета.
- Розочка, у меня не получается. Обратись, пожалуйста, к кому-нибудь за помощью. Я вряд ли сам смогу вылезти.
  Водитель уже подошел, приподнял буфет и помог ему подняться.
  Маленький Кац стоял перед Розочкой, с таким видом, как будто ждал наказания.
- Герман, во всем виноват ты! Мы убегаем из этого ада раньше времени! Иди и верни наши деньги!
- Розочка, успокойся, поехали, потом разберемся. Не переживай, у тебя же сердце.
  Тетя Роза, как всегда, поджала губки, сузила глазки, и, улыбнувшись, повернулась ко всем, наблюдающим эту картину:
- У-у, отовсюду повысовывались! Все, радуйтесь, отдыхайте, теперь свободно будет, добились своего - выжили! Ну, ничего, я это так не оставлю - обращусь куда следует, и вас вызовут куда надо!..
Герман, помоги в кабину залезть, а сам в кузов иди, буфет держать будешь.
  Наконец, машина тронулась. Из кабины гневно выглядывала тетя Роза с орущей Инночкой на руках. В кузове, вцепившись в буфет, сидел маленький Кац, и, убедившись, что Розочка его не видит, улыбнулся и помахал мне рукой.  Я тоже улыбнулась, сорвала ромашку и бросила ему в кузов. Он поймал цветок и прошептал:
- Пока, детка! Было весело!
  Шофер прибавил скорость, буфет вместе с маленьким Кацем качнулся, и машина скрылась за поворотом.
- Пока, замечательный маленький Кац! Ты ни в чем не виноват!..