Ты продолжаешь жить...

                - Эмануил,здравствуйте.  Я - Ира Кирсон, помощник Лесли - руководительницы  Беер-Шевской Хамамы ( Хамама - теплица, иврит. Хамамой называют в Израиле центры разработки передовых технологий).

                - Зовите меня просто Ира ,- внимательно проверив мои документы, сухо произнесла хрупкая молодая женщина с печальными глазами . - Принесите список всех научных работ и изобретений, письмо от потенциального Инвестора и краткое описание Вашего предложения.

                - И, тогда-тогда, Вы улыбнетесь?,- попытался подольститься я.

                - А Вы, так-вот,  со всеми сразу же начинаете заигрывать?,- улыбаясь отпарировала она,- У нас в Ташкенте, откуда мы приехали в Израиль, так было не принято.

                - Помните, Ира, у Николая, великого нашего Островского - Жизнь даётся только раз?

                - И что-то там про мучительно больно? - Чтобы Вам, Эмануил, не было мучительно больно от нашего отказа, Вы, лучше, записывайте, записывайте.

                Ира повеселела, внешняя суровость рассеялась, из окошек распахнутых глаз появилась озорная девчонка, излучающая доброту и приветливость.

                - О..о..о! В этом году Вам уже сорок исполняется !,- воскликнула она.

                - Что? Поздно пить Боржоми и подавать заявки на грант?,- наступила моя очередь тревожиться.

                - Да что Вы! Если утвердят, будете самым молодым в нашем центре зарождающихся стартапов. Кроме меня, разумеется,- она, вдруг,  по-детски звонко рассмеялась.

                Через минуту, переглянувшись и стерев с лиц улыбки, нам пришлось стать архисерьезными. Трудно было сохранить радостное выражение при виде резко влетающей Лесли - молодой, но с виду очень недоброжелательной холодно-надменной начальницы с характерными американскими акцентом, манерами и апломбом.

                - Старая дева, точно тебе говорю! Потому и злая,- заключил многоопытный Сеня, работавший в хамаме уже не первый год.

                - Будь я помоложе,... да, заради  родного коллектива, не пожалел бы себя,- поощрительно и иронически кивая в ее сторону, он выразительно подмигнул мне и добавил.

                - Представляете? Всех курильщиков выставила в коридор. При выходе карточки заставила отмечать! Все время курения вычитается из рабочего.

                - Где ж этого изверга, вернее, извергшу, воспитывали?

                Ирочка помогала нам изо всех сил и  часто спасала нас от жестокой разбушевавшейся фурии.  Хорошо владея русским, ивритом и английским, она ежедневно правила десятки наших документов.

                Ученым и изобретателям, слетевшимися в Израиль со всех городов и весей бывшего Союза, очень не хватало опыта работы в новых условиях.

                Однако, Лесли достала и ее...

                - Эмануил, что же - что же, мне делать? Семья, муж, дети - все это в Беер-Шеве. Отец неплохо устроен в этой хамаме. Работает в интересном проекте.

                - А я - не могу! Ощущение такое, что Лесли,  самый что ни на есть, настоящий вампир. Она, буквально, выпивает из меня всю энергию.

                - Если приглашают в Кирьят-Гат, соглашайся немедленно! По сравнению с такими негативами, сорок минут в авто ничего не значат!,- уверенно советовал я.

                Рафи - директор хамамы Кирьят-Гата , в отличие от жестокосердной снежной королевы, был интеллигентен, мягок и не ограничивал Иру ни в чем. 

                Из лаборатории в лабораторию она порхала как птичка, вникая, успокаивая, уча и помогая. Через пару месяцев, и руководство, и подчиненные, не чаяли в ней души.

                Я тоже перешёл в новую хамама. Смена Беер-Шевы на Кирьят-Гат, находившийся от моего Нетивотского дома на том же расстоянии, прошла незаметно.

                Однако, общее настроение на новом месте было гораздо лучше. Атмосфера взаимоподдержки, дружеского понимания, упорного труда и творчества щедро подпитывалась добротой и радостью , которые излучала счастливая Ирочка.

                С ее появлением , внезапно растворившись, исчезли все стены, разделявшие разные проекты и лаборатории. Все бегали по коридорам в гости друг к другу, оживлённо переговаривались и улыбались, улыбались...

                Покачивая головой, Рафи недоумевал, - Что произошло с прежде разъединенными людьми, ставшими в одночасье прекрасным дружным  коллективом ?

                В такой атмосфере мне удавалось легко руководить сразу тремя серьезными проектами. Удавался,  и  безотходный синтез комплексных удобрений для химических предприятий Мертвого Моря, и оптимизация безаварийной работы турбин крупной Ашдодской электростанции, и разработка программ для советующих систем страховых гигантов США.

                Несмотря на загруженность , с помощью Ирочки мы успевали поучиться совершенствованию памяти у улыбчивого Эзры Белкина, маркетингу в сфере высоких технологий у Олега Амуржуева и регулярно шумно  отмечать очередные дни рождения, ещё не пугавшие нас большими числами прожитых лет.

                Вдруг, Она заболела.

                - Я всегда старалась питаться аккуратно, заниматься спортом, лишний раз не появляться на солнце! За что же - за что мне это?,- рыдала расстроенная Ирочка, окружённая стайкой  подруг - коллег, потухших от внезапной новости.

                - У нашей Ирочки онкологию обнаружили,- сообщила  плачущая  Надя, работавшая в соседней лаборатории.

                - Может, ещё вылечат?,- неуверенно предположил Рафи,- Я знаю  хороших врачей.

                Пока Ирочку пытались лечить, делая операции, химиотерапию и прочие мучительные процедуры, у нас в хамаме будто выключили свет.

                Как в комнате смертельно больного, все разговоры стали тихими и приглушенными. Передвигались мы по коридорам, как в воду опущенные.

                На какое-то время болезнь отступила. Вернее, затаилась. Когда Ирочка приступила к работе, мы готовы  были пыль с нее сдувать. Оберегать от любых стрессов.

                Однако, ничего не помогло. Она угасала. В один из дней я пришёл  уже прощаться. Пришёл к ней Сороку - больницу в Беер-Шеве.

                Ирочка лежала в палате одна. Совсем одна. От ее внешнего вида мне стало не по себе. С гладкой головой, начисто лишенной волос, она казалась очень маленькой. Лицо, губы, щеки, брови - все уже бездействовало. Жили только глаза, смотревшие, как всегда, с бесконечной добротой.

                Ещё недавно, зная, что ее ждет, Ирочка волновалась, - Как они будут без меня?  Мои детки, мой муж? Он такой неприспособленный ! Мне, ведь, ещё далеко не сорок. Отчего я должна, их, вот так, бросить, оставить, ни за что ни про что.  Хорошо, хоть отец энергичный и боевой. Он, точно, поможет.

                - На днях  я его видел,- сказал я никак не реагирующей Ирочке. Произнёс, просто, чтобы  пару слов озвучить, -  Он - молодец, держится,  отлично работает и, по-прежнему, весь-весь, в новых идеях.

                Вдруг, в ответ на эти слова , краешек ее губы, прежде неподвижной , слегка дернулся. Ирочка смогла улыбнуться, еле-еле, одной стороной лица.На прощанье...

                Только легкая прозрачная одинокая слезинка спустилась из ее глаза прямо к губам и засверкала оттуда своими добрыми лучиками.

....

                - Надо бы парк посадить, назвать именем нашей Ирочки,- хлопотали многие сотрудники лабораторий после похорон.

                - Как, все-таки , несправедливо устроен Мир!,- возмущался плачущий Рафи. - Я прожил жизнь в суете и, кажется, совершенно бесполезно достиг своих шестидесяти лет!

                - А такой удивительной девочке, матери, дочке, жене - этого не дали. Почему..?

...........

                С тех пор прошло более двадцати лет...
               
                Но , кажется, все было только вчера.

                Всем, Ирочка, кому повезло хоть немного знать Тебя, будут помнить и любить всегда !

                Значит..,значит.., Ты продолжаешь жить..!