любви и немножечко о сексе

Сандро ты не победил.  Ты не поверишь, но она тебя не любит.



       Чтобы отвратить его и стать вновь свободной, для маленькой девочки, для своей мечты – материнства,  Анна, коварная, как все женщины, стала вдруг рассказывать Сандро – горячему, кровь его кавказских предков кипела в его жилах, парню о своей великой любви к Алексу. Сначала, когда она в первый день их встречи случайно оговорилась и назвала его Алекс, он просто закрыл её рот поцелуем.
       Он замер. И горячая кавказская кровь бросилась ему в лицо – она любила, видите ли?  Она – баронесса, видите ли! Она – само совершенство! И ехать с тобой в задрипанную Россию, видите ли, не желает. Она, видите ли, привыкла к роскоши и чистоте этого города. Там, в Москве, она чужая теперь, а здесь своя. Свой среди чужих, чужой среди своих. Эпопея.
       Он поднялся. Натянул вельветовые, мягкие, мягонькие джинсы – это единственное существо в его жизни, которое к нему неизменно мягко. Все остальные рвут его душу своими острыми зубками. Анька Голубева, Голубка обожаемая вон как сейчас укусила.
       А чего ты хотел? Она из тех же конюшен, что и Коломбина. Родная, единоутробная сестренка твоей Мариночки. Близнец. И то, что Анька кажется поблагородней, не имеет значения. У них всё похоже – кожа, волосы, голоса, тела, души.
      Их гнилые души. А он окончательный, бесповоротный, непроходимый дурак.
      - Прощай, Голубка.
      Дверь закрылась. Аня заплакала в подушку тихими, безнадежными, стариковскими слезами. Она сделала выбор между долгом и счастьем. Она сделала правильный выбор!




      Смыв следы их любви под душем, перед зеркалом стала приводить заплаканное лицо в порядок. И встретила свой взгляд – полный безнадежной муки жертвы. Но ребенок, которого она привезла в Париж, ждал. Она была маленькая, слабенькая, несчастная девочка. А Сандро – сильный, талантливый, обеспеченный и защищенный со всех сторон мужчина.
      И материнская любовь – выше и бескорыстней любой другой любви. А мамы больше нет. Её больше не будет никогда. И кто знает, какую муку испытывала она, отдав своего ребенка чужим людям.
      Вот здесь и был заложен источник бед для всех – мамы, Марины, Анны.
      Неожиданно Аня вспомнила фильм о Ганди. Он отказался принимать пищу, пока не прекратят смертоубийства два народа. И пришел к нему один из враждующих и сказал, что он будет в Аду, он убил мусульманского ребенка.
      Ганди ответил, что знает тропинку, выводящую из Ада.
      - Ты возьмешь ребенка-сироту и вырастишь его в той вере, которую ему дали предки – в мусульманской вере.
      Человек ушел от него просветленным.
      - Все правильно сделала, Анечка. - Вдруг она услышала мамин голос с того света.

      С детства, чтобы сбросить избыток энергии, кипящий в ней, она часами бродила по улицам Москвы, даже Сандро однажды сказал со смехом:
      - По-моему, ты – цыганка! Не сидится тебе на одном месте. Ты так любишь бродить… Угораздит же меня жениться на цыганке! – Эти слова он произнес в тот день, когда Ане исполнилось пятнадцать.
       - Я не цыганка, ответила Аня. – Но я  потомок кочевников. Может самого Чингисхана. А насчет замужества, я еще не решила. Может еще и передумаю. Парней, лучше тебя, миллион! И маленькая тележка!

      Она спустилась с холма Монмартр по улицам, стекающим вниз, пересекла плещущиеся развратом бульвары, поприветствовав старуху (ветераншу любовных войн) трудоустроенную в киоске с сувенирами возле метро Анверс. Бульвары все больше и больше воняли мочой. Спустилась еще ниже и прошла мимо Гранд Опера, потом пересекла Вандомскую площадь. Скоро, очень скоро, всего через несколько коротеньких лет, вон из того подъезда выйдет красивая влюбленная женщина и отправиться в свой последний путь. Анна остановилась возле витрины ювелирного магазина. Сквозь невидимое стекло продавец узрел шикарную даму. Он ждал, что она зайдет, что нибудь купить, или просто полюбоваться украшениями. Её легкое пальто стоило столько, сколько он зарабатывает за месяц. В ушах огромные черные жемчужины и такие же черные жемчуга на шее, но Аня знала, уже знала, что самое красивое украшение или вожделенная вещь быстро надоедают и не приносят того, что мы называем счастьем. И не зашла в магазин, о посещении которого мечтают все женщины.
      Она бесцельно бродила, меряя шагами Париж, – обошла золоченную статую Жанны Дарк – Черную Деву, воительницу Франции. Однажды она услышала от Алекса, что эту статую подарил Парижу Гитлер, и пребывала в шоке от этой информации! Как причудливо тасуется колода, однако!  Но золотая статуя не ведала, кто ее подарил и, улыбнувшись ей, как старой знакомой, Анна стала думать. Аня слышала легенду, что её не сожгли на рыночной площади в Руане, а благодарный король (во что можно поверить, ибо жил он еще долго-долго и правил справедливо) выкупил у эпископа Деву и даже, когда улеглись страсти, и позабылось её лицо, выдал замуж за далекого от трона дворянина.
      А на костре сожгли совсем, совсем другую женщину. Или черную кошку.
      - Но тот костер горит сейчас под моими ногами. - Подумала Аня. – Добровольно отказаться от любви! От самого лучшего, от самого сладкого, от меда жизни отказаться. От того, о чем грезят женщины и мужчины всего мира. Отказалась от того, чтобы испытывать счастье, чувство блаженства – от того, что любимый приходит от тебя  восторг. Дарить счастье и получать этот дар назад, преумноженным. 
     Долг выше любви!
     Любовь - эгоист, а долг – альтруист!

     Пересекла двор Лувра, и вышла к набережным Сены. Она прошла мимо тоннеля, возле моста Альма, где  через несколько лет погибнет принцесса Диана – сегодня она видела по телевизору её счастливой, светящейся – будущей светлой королевой Англии – она еще не знала, что ее муж любит другую. Но иногда самые лучшие и прекрасные женщины живут без любви – сделав в своей жизни один-единственный неправильный выбор.
     Мимо проплыл трамвайчик и счастливые, смеющиеся люди помахали Ане руками, она отослала им назад приветственный жест.
     По сердцу плеснули кипятком. Как счастлива она была еще позавчера. Там, на трамвайчике, они целовались нежно-нежно, как в юности. Как тогда, во время выпускного бала, на арендованном для выпускников нескольких школ кораблике.  Речной трамвайчик возил их в бухту Радости. (Сандро, проигнорировав собственный класс, присоединился к её одноклассникам. Его приняли девицы и учителя. Еще бы не принять – девицы млели – красивый сын самого Касадова!!! А парни, видя, что он не сводит своих глаз с Аньки Голубевой, хотели было его шугануть, но скандалить передумали, когда он отстегнул приличную сумму на продолжение банкета, после поездки на корабле. И принял участие в выпивке. Свой кадр!)
     Неужели это было когда-то?
     Неужели это было с нами?

     Если бы она захотела остановить Сандро, то еще не поздно схватить такси и рвануть в аэропорт. Она может сделать выбор – быть счастливой. Она может заплатить за воспитание маленькой девочки и, поручив её приютам, наслаждаться жизнью. Но…  на самом деле выбор уже сделан. Она обязана исправить ошибку, совершенную матерью Анны  много лет назад.

    Аня знает дорогу из Ада!
    Любовь к Сандро? Аня любила, но дать ему ребенка не смогла бы. Да и не хочет он детей и никогда не сможет понять, как это можно желать материнства и отцовства. Аня Голубева, Анна Таубе, баронесса Анна де Нортбург теперь мечтала стать матерью, а не возлюбленной.


    Париж, город который она полюбила почти так же как Москву,  нахмурился, поднялся ветер, и принес нудные дожди с Атлантического океана.
    Ане не хотелось возвращаться в опустевший свой дом – там стало так пусто без Сандро, так холодно и тоскливо.
    Таксисту – седому полноватому вьетнамцу она приказала отвезти её к Гранд Кафе. Самый быстрый способ избавить себя от тоски – вкусно поесть.
     Устрицы и улитки. Сыры с гнильцой. Фуа-гра с мармеладом. Все вызвало отвращение.
     Лобстер был полное говно.
     Но когда Аня принялась поглощать дораду, поняла что лобстер был еще ничего.
     Кстати молодой отварной картофель был не доварен. Ко всему придиралась баронесса. Потерявшая по собственной вине любовь, что была еще несколько часов назад.
   
     Как она ошибалась. Через несколько дней, после его отъезда,  она почувствовала все признаки беременности. И вспыхнула в сердце надежда.
     Она каждый день ходила в собор Сакре Кёр и молила о чуде.
     Его не произошло. У этого ребенка, как не старались врачи, шансов на жизнь не было никаких. И все героические попытки спасти плод кончились полным крахом. Ребенок не мог выжить. Он был слишком мал – всего 16 недель. И кровь Анны была несовместима с кровью Сандро.
     Но о том, что у них мог быть ребенок, мальчик, она никогда не обмолвится с Сандро и словом.
      Это вычеркнуть

     Прошли годы без любви – иногда она встречалась с красивым парнем по имени  Адель. Он приехал во Францию из бывшей колонии. Плод любви, как водится, чернокожей девушки и белого француза. Высокий, красивый, не глупый. И чем-то похожий на Сандро – тонкокостный, с черными, в крупных локонах волосами. С кипящими смолой глазами.
     Красивое, не неодушевленное существо. Кукла Коломбина из комедии масок. Живая плоть, лишенная души. Есть ли что-то более отвратительное в мире людей?
     Зачем ей было это? Если она при  ее красоте и статусе могла выбрать любовника из французов. Причем из их первого ряда.   
      - Нет, - сказала себе Анна, - нет. Никакой зависимости. Мужчины правы. Проститутки  обходятся дешево. Даже дорогие. И есть проститутки мужчины. Так что мы квиты. Недешевый одноразовый секс без обязательств. Чистая механика без чувств.
 
    Познакомилась она с ним возле карусели, что расположена у подножия холма Монмартр.
    Он недавно стал выходить на охоту, еще имел иллюзии, что какая-нибудь богатая и эксцентричная иностранка оценит его телесную прелесть и возьмет жить в свой замок. Но мечты останутся мечтами – богатые иностранки отлично умеют считать свои деньги. А ты, Адель, с каждым годом будешь падать все ниже и ниже. Сейчас ты еще танцуешь в стрип-клубе, и охотишься только, когда сама добыча плывет в руки, а через лет пять, тебя ждет совсем уж откровенная панель. Плюс алкоголизм, плюс наркотики. И даже ту жалкую комнатенку, которую ты снимаешь под крышей стареющего, съедаемого грибком,  дома, у тебя заберут.

     Аня, познакомившись с парнем – он, действительно был еще свеж и красив, как древний бог, решила взглянуть на его «апартаменты». Она пошла с ним и, пройдя несколько улиц, оказалась на грязноватой улочке (в пятнадцати минутах ходьбы от апартаментов баронов де Нортбург), населенной выходцами из арабских и африканских стран.
    - Салам, салам, салам, - здоровался с каждым встречным паренек.    
   Сидевшие в кафешке или проходившие мимо люди, бросали на Аню взгляд и остолбеневали. Богатая, из высшего общества дама, причем красотка ищет забвения в объятьях …Адель? Что с ней не в порядке? Покрытое как проволокой, жесткими волосами родимое пятно размером со сковороду на животе? Третья грудь? Да на такую красоту любой нормальный и, замечу, богатый мужик прыгнет с превеликим удовольствием и еще сам приплатит бриллиантами за такое сокровище.   
      Но она выбрала Адель. И стала подниматься следом за ним по винтовой лестнице на шестой этаж. Каблуки – 8 см, а ступени круты!  Но, вот, наконец, они и у цели. «Апартаменты» - жалкая норка несчастного зверька. В Аниной спальне кровать была большего размера, чем эти, с позволения сказать, апартаменты.
      Грязный, покрытый пятнами продажной любви, матрас. Стоящий, кажется, на кирпичах – на какой свалке он его нашел и притащил в свою халупу?  Без белья. Только какая-то попона, которой тоже не позволили упокоиться на свалке. Окна без занавесок – а в окне напоминанием о Вечном, виднелся белый купол базилики Сакре Кёр. Малюсенький столик с одноглазковой газовой плиткой – на ней кастрюлька нечеловеческой грязноты с остатками кофейной гущи. Банка из под консервов, набитая под завязку бычками и окурками. Её не выбрасывали несколько лет!
     Под матрасом горшок.
     А запах? Тошнотворный запах – смеси пота, грязного белья, застарелого сигаретного дыма, остывший запах травки, наспех замытой блевотины.
     Запах перманентного отчаяния!
     Но, в общем-то, Борька Паперный живет приблизительно также. С той только разницей, что его подружка немного заботится о чистоте. И на окнах у них висят Анины занавески, белье тоже её, причем из дорогого магазина.  Но суть одна и та же – нищета.
     Когда Адель стал ей совать счета за эти «апартаменты» (так деликатно бралась плата за секс-услуги), Аня повернулась и бросилась вниз – она видела достаточно, чтобы испытать, вместо влечения к этому, действительно, красивому пареньку, отвращение.
 
    Но она была живая и имела те же самые потребности, что все остальное человечество, за исключением совсем уж запуганных нереальными требованиями христиан. Ей хотелось секса и разрядки. И она сняла небольшую, размером с салфетку, уютную квартирку неподалеку. С нормальной кроватью, с безукоризненно чистым бельем, холодильником, набитым красным вином,  легкими закусками и десертами, красивой посудой, розовыми свечами, с душем и дорогим парфюмом. Там стояли пахучие гели, мужской одеколон – с самым любимым Аниным запахом – запахом весеннего леса. Мхов, древесины, ландышей. Одноразовые бритвы. Презервативы. Крем для ног, отбивающий любой запах этих ног.
      Адель чуть не сошел с ума от счастья, предположив, что это все для него.  Вот оно! Свершилось – богатая, красивая дама клюнула на его сексуальные достоинства, и превратит его жизнь в сказку. Был в постели необычно хорош и ласков, доставив Ане искреннее удовольствие, но денег взять не забыл и тем самым подписал себе приговор – эта квартира, куда Аня хотела переселить его, останется только для её сексуальных утех. И, кстати, если она захочет другого парня, она всегда сможет прийти с ним сюда.
      А Адель отправится на чердак! Но его сексуальные таланты мы будем, все же эксплуатировать, как только появится такая потребность. И еще, говорить с этим молодым и, действительно, красивым парнем им было не о чем.  Только голый, острый, почти звериный секс. Совокупление самки и самца. Аня видела, что и сам Адель получает удовольствие от её тела – его орган был переполнен кровью и едва не лопался от неё.
     Когда Аня попросила его уйти, он посмотрел на неё по-жалкому. Он, видимо, уже нарисовал себе картинку, как приятно ему будет жить в этом «любовном гнездышке».
     Хочешь хорошо и комфортно жить – заработай. И самое последнее занятие для мужчины на этом свете торговать собственной пипиской. Слабым, поставленным в чудовищные обстоятельства женщинам, еще простительно, но мужчинам – нет!
     В общем, с сексом она устроилась,  да и как не устроиться – она, все же давно уже жила на Монмартре, а внизу второй век подряд плескалось озеро разврата. Самые запретные удовольствия всегда к вашим услугам, мадам. И кстати, её уже узнавали проститутки всех полов. Включая гермафродитов и трансвеститов. 
      И в этом сообществе её чрезвычайно уважали. И завидовали Адель, что он её фаворит. Но с ней он зарабатывал не больше, чем с другими. Просто она была красива. И мужские проститутки это ценили – красоту любят все, кроме моральных уродов. Но однажды Аня заметила, что паренек стал нюхать. Она очень хорошо запомнила, как себя вела кокаинистка Аннет. И дала ему отставку.
     Так что «люби, Адель, мою свирель».